Призраки прошлого

Девушка негромко вздохнула и, изображая всемирную печаль, пожалуй, соответствующую лишь идущему на плаху, нарочито медленно отправилась к балюстрадам. Впрочем, дойдя до них, она остановилась и взволнованно оглянулась на тех, кто оставался в холле.

— А… вы?

— Нас всех гостиная не вместит, — последовал веселый, жизнерадостный ответ, и Роман довольно ухмыльнулся, поворачиваясь к дверям. Винсент же, легко прочитавший в глазах девушки отнюдь не шутливое отношение к ситуации, ободряюще улыбнулся.

— Не беспокойся. Мы не так слабы, как могло бы показаться на первый взгляд, — он ободряюще подмигнул и, показывая, что разговор окончен, тоже отвернулся к дверям.

— Все будет хорошо, — лаконично подтвердил его слова молодой граф, а оборотень, вероятно, не находя нужных слов, согласно опустил подбородок. Татьяна чуть покачала головой, все же продолжая свой путь и скрываясь в гостиной. Уже закрывая дверь она, еще раз оглядев остающихся в холле мужчин, почти умоляюще произнесла:

— Будьте осторожны…

Однако голос ее, слишком тихий среди уже раздающегося из-за дверей рычания и воя, остался не услышан…

* * *

— Хорошо, хоть от нее избавились, — Ричард с облегчением вздохнул и как бы невзначай отступил чуть поближе к балюстрадам. Татьяна за дверью, разумеется, не находящая в себе сил удержаться от подслушивания, услышав это заявление раздраженно выдохнула, чем вызвала у чрезвычайно остро слышащего виконта де Нормонд негромкий смешок.

— Ты бы поосторожнее, она же подслушивает, — очень мягко и проникновенно произнес он и, показывая, что данная тема себя исчерпала, выжидательно воззрился на брата, — Армия построена и ждет приказов, господин командир!

Винсент с нарочито тяжелым вздохом отстранился от стола, к которому прислонялся до сей поры и честно попытался изобразить стойку «смирно».

— Уже построена, да? — ленивым и демонстративно утомленным голосом осведомился он, — А я еще даже не успел побриться…

— Сейчас тебя эти твари побреют, — сумрачно пообещал оборотень и, поежившись, отступил еще на несколько шагов. Эрик, с любопытством проследив сию попытку дезертирства, вежливо изогнул бровь.

— И куда же вы собрались, месье Ламберт?

— Куда-нибудь туда, — с готовностью отреагировал его собеседник, указывая на балюстрады и, завидев искреннее и вполне возмущенное удивление в глазах прочих присутствующих, недовольно скрестил руки на груди, — В вас что, вообще жалости нет? Я, между прочим, и так побитый стараниями вашего дядюшки и его прихвостня, вы меня еще и на ужин этим отдать хотите?

— Кстати, неплохая идея, — Роман сладко улыбнулся, — Давайте дадим живности приманку, и пока они будут разгрызать на кусочки нашего внезапно образовавшегося дружка, мы их того.

— Сейчас я тебя того! — разозлился Ричард, — Ни стыда, ни совести у людей, а! Вообще-то некоторых я просил о помощи, — взгляд его красноречиво уперся в наблюдающего за происходящим с тонкой насмешливой улыбкой молодого графа. Тот, обнаружив сей взор, слегка пожал плечами.

— Я тебе только что помог.

— А я хотел… — продолжил, было, поток негодования Ричард, однако, раздавшийся внезапно вой и последовавший за ним глухой удар в двери замка, заставил его умолкнуть. Впрочем, не только его. На протяжении нескольких секунд никто из находящихся в холле не подавал голоса, вероятно, опешив от столь внезапно возросшей настойчивости со стороны врагов.

— Они там что, друг другом в двери кидаются?.. — наконец негромко подал голос хранитель памяти, сохраняя, впрочем, серьезное выражение лица.

— Не важно, — Эрик, как-то сразу помрачневший и похолодевший, коснулся засова, явно намереваясь его отодвинуть, — Роман, Винсент, за мной. Ричард… — он быстро глянул на оборотня, затем перевел взгляд в сторону двери гостиной, за которой не так давно скрылась девушка, — Если с Татьяной что-то случится…

— Ты думаешь, я дам ее в обиду? — перебил его оборотень и, словно забывая про собственное болезненное состояние, выпрямился, разворачивая плечи, — Можешь не волноваться. Ты скорее найдешь мой труп, чем ее.

— Прекрасно, — лаконично отреагировал граф де Нормонд и, не заставляя более натравленных на замок чудовищ ждать, откинул засов.

— Вот так и держится военный совет! — жизнерадостно провозгласил Роман, — Выясняют, кто линяет, а кто будет отдуваться за всех четверых… Привет, ребятки. Позвольте осведомиться, давно ли вы получали по шее?

Глава 3

Татьяна, сидящая в гостиной и внимательно вслушивающаяся в доносящиеся из холла звуки, услышав, как открылась входная дверь, испуганно вздрогнула. Втроем — ибо она слышала о нежелании оборотня присоединяться к битве — выступать в лоб против целой армии было, на ее взгляд, совершеннейшим безумием. Впрочем, как и на взгляд любого другого здравомыслящего человека. Однако, вероятно, среди защитников замка здравомыслящих людей не наблюдалось, а единственный, кто еще мог бы, хоть и с некоторой натяжкой, подойти под это определение, останавливать их или помогать, как уже говорилось, отнюдь не планировал.

Промаявшись на протяжении нескольких, показавшихся ей невероятно долгими, секунд, Татьяна, до которой даже сквозь вновь застекленные окна очень ясно доносились злобные звуки, издаваемые на улице не менее злобными тварями, наконец, не выдержала. Вскочив со стула, на котором, во имя отдыха, восседала до сей поры, девушка бросилась к двери, ведущей в холл. В бой она вступать, разумеется, не планировала, однако же, предполагала хотя бы увещевать Ричарда, сейчас, должно быть, с видом самоотверженного бодигарда охраняющего дверь гостиной.

Распахнув последнюю, она убедилась, что совершенно не ошиблась.

Оборотень, выглядящий, как уже упоминалось ранее, довольно потрепанным, несколько обессиленным и очень бледным, тем не менее, стоял с самым, что ни на есть серьезным видом за балюстрадами возле гостиной, скрестив руки на груди и демонстрируя всем видом твердое намерение никого не впускать и, уж тем более, не выпускать. Не взирая на то, что к выглянувшей на волю девушке он находился спиной, решимость эта была весьма очевидна и едва ли не ощущалась физически.

— Между прочим, мог бы и помочь! — нацеленность на вежливое увещевание при виде столь яркой и упрямой непоколебимости как-то сразу разлетелась вдребезги. Ричард, услышав обращение к нему, недовольно дернул плечом и, бросив быстрый взгляд через него на собеседницу, вновь отвернулся.

— Исчезни из поля моего зрения.

— С ума сойти, как вежливо, — недовольно отреагировала Татьяна и, подражая оппоненту, скрестила руки на груди, — С такими манерами тебе прямой путь в английские лорды! Или что же, «страстные французы» не считают необходимым проявлять такт к леди?

— Либо ты леди, либо мадемуазель, — огрызнулся оборотень, не меняя позы, — Определись уже. И уйди с глаз моих, кому сказал!

— У тебя на затылке глаза? — ядовито осведомилась в ответ девушка, сверля взором если не затылок, то, уж во всяком случае, шею собеседника, — Волосы их не застят?

— Татьяна, — Ричард резко обернулся и девушка, неожиданно обнаружив своего оппонента абсолютно серьезным и от чего-то весьма усталым, как-то сразу потеряла все настроение язвить и препираться, — То, что ты здесь, даже если просто высовываешься из комнаты, — крайне опасно. Тебе, как всегда, наплевать на себя? Хорошо, я этому не удивляюсь, но подумай о своих друзьях. Эти твари реагируют на запах живой крови. Если они почуют тебя, станут еще злее, будут еще сильнее рваться в замок, и тогда никто не сможет предсказать исход сражения.

Татьяна сглотнула, не найдясь сразу, что ответить и на всякий случай отступила назад, в гостиную. Впрочем, дверь в нее она пока что не закрыла, предпочитая продолжить занимательный разговор.

— Но разве не тебя Альберт оставил у них за главного?

Оборотень криво усмехнулся.

— Странно, что ты не заметила, как любит твой батюшка шутить. Слабый, не до конца пришедший в себя после побоев человек — один против целой армии, почти лишенный реальной возможности оказать сопротивление ей! — да уж, идеальный командир. Таким командиром только закусить, прежде, чем перейти к основному блюду…

Татьяна опять не нашлась, что ответить. Слова Ричарда звучали вполне логично, особенно в свете того, что происходило у нее на глазах, но верить в то, что отец может оказаться до такой степени жестоким, хладнокровным убийцей, ей все еще не хотелось. Хотя, если вспомнить то, как он швырнул в Эрика кол…

С улицы донесся чей-то хрип, и девушка содрогнулась, возвращаясь мыслями к происходящему прямо сейчас.

— Рик… — взгляд ее, обращенный к собеседнику, был исполнен мольбы, голос звучал жалобно, — Они ведь справятся, да?.. — и, не дожидаясь ответа, пробормотала, — Что за безумие выступать втроем против этих всех…

Ричард едва заметно пожал плечами, вновь поворачиваясь в сторону выхода из замка, словно стараясь рассмотреть происходящее за приоткрытыми дверями.

— Не могу ничего сказать насчет этого твоего «брата»… Но граф с виконтом и этим тварям дадут нехилую фору, — он хмыкнул, неожиданно улыбаясь с ясно заметным оттенком довольства, — Честно сказать, мне кажется, Эрик бы и один раскидал их. Но пусть уж ребятишки позабавятся все вместе…

С улицы неожиданно донесся львиный рык, и оборотня передернуло. Всю его разговорчивость, все относительно приветливое настроение этим рыком сдуло с него, словно ветром. Он снова обернулся на девушку, к этому времени уже успевшую миновать дверной проем и стоящей теперь в гостиной, и, сделав резкий шаг к двери, не говоря ни слова, захлопнул ее. Чувствовалось, что продолжать беседу мужчина по каким-то причинам не считает целесообразным.

Татьяна, вновь оставшаяся в гордом одиночестве, сумрачно вздохнула и, предпочитая в свете собственного состояния, ужасаться сидя, опять опустилась на стул, с которого недавно поднялась. Крики, визги и предсмертный хрип тварей, доносящийся с улицы, неотвратимо сливались в сплошной, трудноразличимый шум, и девушка, с радостью не слышащая среди этой какофонии знакомых голосов, позволила своим мыслям беспрепятственно заскользить в направлении, абсолютно не веселом, но зато отчасти отвлекающем от страха за близких.

То, что Альберт был в курсе ее пребывания в замке, для нее не осталось секретом, тем более, что отец особенно и не скрывал этого. Как и не оставило сомнений то, что одной из целей его визита сюда было именно представление самого себя в качестве отца девушки своего племянника, и, как следствие, разрушение каких бы то ни было отношений между ними. В том, что родитель знает ее достаточно для того, чтобы предсказать ее поведение в такой ситуации, Татьяна не сомневалась. При всей ее любви к Эрику, при всей злости на собственного отца, она не могла не отступить перед неопровержимыми фактами, как бы сильно те ее не расстраивали. Да, Эрик, конечно, попытается убедить ее в глупости такого поведения, Роман с Винсентом, вероятнее всего, придут ему на помощь, но… Это ведь не каприз, не девичья глупость. Ни при каких условиях она не может быть женой двоюродного брата! Пусть даже о женитьбе речи пока и не заходило.

Шум, доносящийся с улицы, неожиданно оборвался. Последовавшая за ним тишина отчего-то показалась жуткой, зловещей, и Татьяна, мгновенно заволновавшись еще сильнее, чем прежде, вскочила со стула. Первым ее порывом было броситься к окнам, попытаться выглянуть в них, рассмотреть хоть что-нибудь, но внезапно представив, как это самое «что-нибудь» может выглядеть, девушка от идеи отказалась.

Тем более, что по каменным плитам пола уже громко звучали чьи-то уверенные шаги.

Девушка взволнованно подалась им навстречу. В том, что подходящий к гостиной человек не был врагом, она была почему-то уверена, быть может, предполагая, что враг бы передвигался как-то иначе, однако же беспокоиться за состояние здоровья подходящего ей это отнюдь не мешало.

Двери распахнулись, являя взору Татьяны молодого графа, буквально с ног до головы заляпанного, перепачканного в крови. Заметив несколько рассекающих его рубаху порезов, девушка испуганно прижала руки к груди и бросилась, было, вперед, беспокоясь за здоровье молодого человека, однако, тот жестом и улыбкой остановил ее.

— Не стоит волноваться, — мягко проговорил он, сам подходя к собеседнице ближе, — Кровь не моя, а все раны достались рубашке.

— Слава Богу… — Татьяна, облегченно выдохнув, едва удержалась, чтобы не перекреститься, но тотчас же заволновалась вновь, — А что с остальными? Как Роман? Винсент? И где Ричард? Я не заметила его у дверей, когда ты входил…

— Ричарда, вероятно, опять призвал Альберт, — Эрик, начиная отвечать с конца, чуть повел плечами, — Во всяком случае, здесь его нет, а чтобы он покидал замок, я не видел. Роман в абсолютном порядке, доволен «разминкой», а вот Винсент… — блондин замолчал, закусив губу и девушка ощутила, как у нее холодеют пальцы.

— Что?.. — еле слышно переспросила она и, не дожидаясь ответа, добавила уже громче, — Что с Винсом?!

— Я в нереальном порядке! — ответил ей из холла хриплый, звучащий несколько слабовато, но все же жизнеспособно голос хранителя памяти, — И даже могу сам… Почти… Ты меня что, решил по периллам размазать?! Тоже еще, добрый самаритянин…

— Самаритянин бы тебя в лесочке под кустиком закопал, пока не очухаешься, — не остался в долгу, вероятно, помогающий другу Роман, — И это называется балюстрады, ты, неученый ты кот! Можешь почти сам, так и не почти на мне! В смысле, не виси.

— Можешь гордиться ролью костыля, — противно захихикал Винсент, чем окончательно убедил слушающую эту перепалку из гостиной девушку в своем здоровье, — Это почти повышение… Ай! Косяк-то здесь при чем?

— Косяк мне тоже жалко, — виконт, заходя в гостиную и заводя и в самом деле практически висящего на нем Винсента, грустно вздохнул, — Но его я пожалею потом.

— О, я счастлив быть первым в очереди на жаление, — проворчал хранитель памяти и, остановившись в дверях, замолчал, будто предоставляя возможность всем присутствующим и, в особенности, Татьяне, полюбоваться его состоянием. Последняя в ужасе прижала руки ко рту.

Вопреки попыткам говорить бодро и весело, да и самому заявлению о «нереальном порядке» своего здоровья, выглядел мужчина ужасно. Закинув руку на плечо придерживающему его за талию виконту, практически, как уже говорилось, повисая на нем, Винсент едва стоял на очень явственно подламывающихся, подкашивающихся ногах. Футболка его, до начала сражения плотно облегавшая могучий торс, сейчас болталась на теле рваной тряпкой, и то, что от нее осталось, при всем старании не могло скрыть жутких длинных ран, порезов, рассекающих плотную, бледную после лет сидения в подвале, кожу. Клочья футболки уже слиплись от крови, джинсы, перепачканные ею, стекающей вниз, казались скорее идеальным костюмом жертвы из фильма про маньяков, нежели обычной человеческой одеждой. Впрочем, и сам хранитель памяти вполне вызывал ассоциации с такой жертвой. Сознавая производимое впечатление, он попытался выпрямиться, очевидно, для того, чтобы наглядно продемонстрировать великолепное состояние своего здоровья. Раны закровоточили еще больше, и мужчина, едва слышно охнув, поспешил вновь чуть согнуться.

Роман, от которого сия жалкая попытка бравады отнюдь не укрылась, обреченно вздохнул и, бросив на друга полный недовольства осуждающий взгляд, аккуратно подвел его к ближайшему стулу, помогая сесть на него.

— Фух, — знаменовал он сие событие облегченным вздохом, — Ну и тушка… Надеюсь, вашему кошачьему величеству довольно стула? А то, быть может, корзинку сплести, клубочек притащить…

— Хватит ерничать! — Татьяна, с замиранием сердца следившая за перемещением хранителя памяти по комнате, не выдержала и, бросившись к раненому, встревожено присела на корточки рядом с его стулом, — Ему срочно нужен врач… Срочно!

— Эх, незадача, — Роман демонстративно огорченно взъерошил собственную шевелюру, — И как это мы до сих пор не озаботились наличием в замке ветеринара?

— Роман! — девушка в негодовании так резко повернулась к юному шутнику, забывая о собственном состоянии, что едва не приземлилась с корточек совсем на пол, — Не время шутить! Ты сможешь где-нибудь… как-нибудь… Знаю, звучит глупо и, наверное, это сложно, но, быть может, получится…

— Найти доктора, схватить за шкирку и приволочь сюда? — молодой интантер насмешливо фыркнул, — Будет сделано, мадемуазель! Только позволю себе заметить, что мямлить в этой ситуации не менее глупо, чем шутить.

Ответить Татьяна не успела. Роман, передвигающийся, что не удивительно, с невозможной для человека скоростью, уже скрылся за дверями гостиной и, вероятнее всего, благополучно покинул замок.

Эрик, по сию пору, за неимением возможности вставить хоть слово в напряженную беседу, хранивший молчание, чуть вздохнул и, подойдя ближе, аккуратно поднял все еще сидящую на корточках девушку на ноги.

— Ты не поможешь ему, если ко всему прочему, упадешь, — негромко проговорил он. Татьяна сделала для себя вывод, что от хозяина замка ее крайне шаткие попытки усидеть в неустойчивом положении не укрылись, и не стала возражать. Хранитель памяти молча следил за происходящим.

— Хочешь чего-нибудь? — девушка, глядя на него с нескрываемой жалостью, опять прижала руки к груди. Мужчина саркастически усмехнулся.

— Можно ядику грамм двести. В остальном, по-моему, смысла уже нет.

— Как был остряком, так и остался, — блондин чуть покачал головой и, решительно усадив и стоящую-то на ногах не очень устойчиво, Татьяну на стул, облокотился на его спинку, — Брось паниковать, друг мой. Роман найдет врача, тот поможет тебе…

— Может, лучше было бы какого-нибудь портного? — с самым, что ни на есть, серьезным видом, перебил его собеседник, — Меня, по-моему, после когтей той твари, только швейной машинкой штопать.

— Слушай, я очень рада, что ты даже в таком состоянии не потерял чувства юмора, — не выдержала Татьяна, — Но сделай одолжение, не используй его так уж рьяно. А то, знаешь ли, как-то не смешно… Как тебя вообще так угораздило? На Романе же с Эриком ни царапины…

Винсент моментально помрачнел.

— Самым, что ни на есть, кретинским образом. Твари-то, хоть и выглядели жутковато, убивались легко, довольно скоро весь холм был укрыт ровненьким ковром их трупов. Ну и, иду я, значит, по этому ковру, а вдруг один из трупов оказывается не трупом. Я не заметил, наступил на него, а он и бросился… Я даже среагировать не успел.

— Хорошо, мы с Романом успели, — подхватил Эрик, — Правда, прежде, чем избавились от той твари, она успела оставить несколько следов на память Винсу…

— До свадьбы заживет, — довольно сумрачно, но вполне убежденно буркнул в ответ хранитель памяти, вероятно не желая продолжать неприятную ему тему.

Татьяна тихо вздохнула. Романа с доктором пока что в пределах видимости не наблюдалось, а позволять Винсенту задумываться о собственных страданиях ей решительно не хотелось. Посему, зная по собственному опыту, что наилучший способ вылечиться — просто забыть о болезни, она предпочла найти другую тему, дабы отвлечь раненого.

— Кто они вообще такие? Ну, в смысле были. Твари эти, монстры, или как их…

— Упыри, — Винсент глубоко вздохнул, слегка поморщился и задумчиво взглянул на потолок, — Луиза, собственно, тоже к ним относилась.

— Упыри? — граф де Нормонд, похоже, удивленный сим известием не меньше, чем поднявшая эту тему девушка, удивленно воззрился на друга, — Погоди, а разве это были не вампиры?

Хранитель памяти коротко хрипловато рассмеялся.

— Э, нет, друг мой, будь это вампиры, мы бы не отделались одним подранным мной. Да и вряд ли вампиры стали бы столь тупо выполнять приказы какого-то мага… У них-то мозгов побольше будет.

— Да какая разница? — удивилась в свой черед Татьяна, — Что те, что другие… Вообще, слова «вампир» и «упырь» часто вполне синонимичны.

— Ага, я знаю, — Винсент недовольно шевельнулся и чуть присполз на стуле, — Ну, ладно, господа студенты, коль уж доктора мне никак не ведут, прочитаю вам небольшую лекцию. Во-первых, вспомним бумажку, из которой стало ясно, что вы с Романом, — взгляд хранителя памяти упал на хозяина замка, — Интантеры. Про этот вид я, честно, сказать ничего не могу, ибо науке в моем лице он неизвестен. Однако, там же упоминались и другие кровопьющие создания, вроде упырей и вампиров. Если помните (я помню неплохо, как за счет профессиональной памяти, так и потому, что не так давно изучал эту записочку), упырь там характеризовался как «кровосос», а вот вампир уже «выш.» чем упырь. Возникает вопрос — что же такое упырь, и почему о нем так мало информации в этом листочке? А ответ прост — просто больше о нем ничего и не скажешь. Упырь — создание, начисто лишенное разума, ведомое лишь инстинктом, жаждой крови, голодом, и более ничем. Помните, как Луиза попыталась броситься на Татьяну, лишь увидев ее? И это при том, что она-то казалась умнее, чем вся эта толпа безмозглых тварей!

— Да, — девушка несколько поникла, грустновато добавляя, — А Ричард оттолкнул ее… И тогда, в прошлом, тоже…

Эрик при этих словах слегка нахмурился, однако, говорить ничего не стал, снова обращая взгляд к хранителю памяти. А тот между тем продолжал.

— Ее вела жажда крови, затмевающая собою последние остатки сознания. Учитывая же, что и эти остатки находились под контролем Альберта, Луизу и в самом деле можно счесть не более, чем инструментом в его руках. Эти твари были еще хуже. В принципе, упырь образуется почти по тому же принципу, что и вампиры в старых сказках: укусил — напился — обратил. Но, тем не менее, существует между этими двумя «превращениями» очень и очень важная разница. Упырь, обращая, не пьет кровь.

— Не понял, — молодой граф, чуть отстранившись от стула, но продолжая сжимать его спинку пальцами, недоуменно сдвинул брови, — Кровосос, но не пьет кровь?

— Пьет, — спокойно сообщил Винсент, который, рассказывая о сути чудовищ, от атаки которых пострадал только что, и в самом деле странным образом приободрился, забывая о ранах, — Когда голоден. Но когда ему нужно воспроизвести себе подобное существо — можно сказать, что таким образом они размножаются, — он поглощает нечто другое, — хранитель памяти замолчал, выдерживая драматическую паузу и, обведя слушателей значительным взглядом, наконец произнес, — Черепно-мозговую жидкость. Обращая, эти твари фактически лишают жертв некоторой части мозга, очевидно, той самой, что отвечает за адекватное мышление, что и превращает тех в тупых кровососов. За счет этого череп упыря становится значительно мягче черепа нормального человека, в чем ты, Эрик, мог убедиться лично, а сознание куда как более восприимчиво внушению разного рода магов.

— Магов?.. — раздавшийся от двери гостиной чуть дрогнувший молодой, незнакомый голос, заставил всех присутствующих обратить внимание в сторону выхода. На пороге, поддерживаемый (читай — удерживаемый) виконтом де Нормонд, стоял неизвестный молодой человек в белом врачебном халате, почти мешком свисающем с его худощавых, тонкокостных плеч. Большие, небесно-голубые, выделяющиеся на совершенно бледном лице яркими незабудками, глаза его были широко распахнуты, и ужас, плещущийся в них, отражался, казалось, и во всем облике этого человека. Худой, высокий, стройный, но кажущийся от чего-то нескладным, он, стоящий в полутени распахнутой двери в гостиную, производил впечатление хрупкой фарфоровой игрушки, доставленной сюда с неизвестными целями. Тонкие, мягкие волосы пшеничного цвета, растрепанные и взъерошенные, очевидно, в процессе слишком быстрого перемещения, мягко обрамляли узкое высоколобое лицо, проскальзывающие в тень лучики света подчеркивали четкие, тонкие и изящные черты его. Незнакомец мог бы, пожалуй, даже показаться красивым, если бы не искажающий милые черты почти животный ужас.

— Что… что вы… где?.. — пролепетал он, и Роман, вероятно, предпочтя взять на себя роль добровольного экскурсовода, чуть подтолкнул его вперед.

— Представляю вашему вниманию прекрасный старинный замок! — юноша широко улыбнулся явно ненатуральной, какой-то заученно-профессиональной, улыбкой и, сделав широкий жест, продолжил, — Перед вами сейчас находится гостиная. Обратите внимание направо — там стоят обалдевшие от внезапной радости вашего визита хозяин замка, по совместительству мой брат, и его девушка, по совместительству его кузина… — заметив, как помрачнело лицо упомянутой кузины, виконт предпочел сменить объект представления и, схватив приведенного им парня за худые плечи, рывком повернул в сторону Винсента, — А прямо налево у нас находятся раненные котики, в смысле несчастные, искалеченные в жестоком бою самоотверженные герои, которых, в общем-то, вас, дорогой гость, и позвали починить. Вы как, в состоянии?

Молодой человек, очевидно, еще не успевший до конца прийти в себя от невероятного, кажущегося невозможным для обычного, настроенного весьма материалистически, человека, перемещения из пункта «А» в пункт «Б», подавленный этим обилием красноречия, не сразу осознал обращенный к нему вопрос. Впрочем, Роман отнюдь не планировал давать ему времени для осознания случившегося.

— Чарли! — он уверенно тряхнул собеседника и подтолкнул его в сторону восседающего со скептическим видом хранителя памяти, — Не притворяйся, что никогда такого не видел! Лучше притворись, что видел.

— Это… но… — молодой человек, не отводя взгляда от ран сидящего перед ним человека, медленно моргнул, — Надо… надо полицию… когда такое…

— Полиция уже бежит сюда со всех четырех копыт! — жизнерадостно заверил виконт де Нормонд, окончательно деморализуя бедного парня этой фразой и, выпустив его плечи, сделал шаг назад. Голос его, когда он произнес следующее слово прозвучал непривычно сурово, едва ли не устрашающе:

— Действуй.