Дмитрий Goblin Пучков
БРАТВА И КОЛЬЦО
Пролог
Мир меняется. Я чувствую это в воде. Я чувствую это в земле. Вот, уже и в воздухе этим запахло… Трудно этого не почувствовать. Короче, дело пахнет… керосином… И всех, кто хоть что-нибудь об этом знал, давным-давно уже замочили.
Пылают топки доменных печей,
Металл расплавленный течет через края,
И в топку уголь тысячи чертей
Бросают, сталеваров заслоняя.
Прокатный стан сминает прессами чугун.
И, двутавровый швеллер изваяв,
На склад рабочие, разрезав, отвезут.
Горелкой газовой с него надменность сняв.
Станок токарный, яростно завыв,
Тиранит плоть болванки, рвет ей грудь.
Ей через час у слесаря в руках
Кольцом-приманкой, «рыжевом» мелькнуть.
Вся эта история началась тогда, когда были выкованы западлянские Кольца. Кольца, которые обладали такой немереной западлянской силой, что ни в сказке сказать, ни носом не почувствовать. Три штуки выдали бессмертным эльфам, ну чисто посмотреть, не передохнут ли… Семь штук отдали коротышкам, парням из подземных канализаций. И девять… Девять Колец задарили расе Людей. И судя по их гнусным рожам – напрасно. Власть Колец была ограничена, и каждое кольцо могло делать западло только своей расе. Но нашелся один умник, который всех опрокинул…
В далекой-далекой Мордовии, в маленькой захламлённой мастерской, у старенького верстака, всеми забытый, но не сломленный, зарабатывал себе на хлеб тяжелым трудом неподражаемый САУРОН! В своей, немногим позже ставшей знаменитой, ушанке с прикрученным к ней прожектором долгие годы забвения тягал он пудовые гири, примеряя их к безжалостной пасти ненавистных тисков, пока не сделал свой трудный выбор. И тогда вынул он из кармана свой любимый надфиль и начал пилить чугун… Шли годы, морщины покрыли лицо злобного Саурона, волос на затылке его истончился, а он все дрочил и дрочил чугун. И когда все уже окончательно махнули рукой на этого «чудака», когда, казалось, весь мир забыл о его существовании, он закончил-таки свой самый великий труд… Усталые руки выронили надфиль, открутили тиски, и в руках его блеснуло кольцо…
В черных землях Мордовии, на чёрной горе, в черном подземелье, Мрачный Владыка Саурон тридцать лет и три года тайно мастерил МегаКольцо. И в это кольцо он засадил всю свою жестокость, злобу свою засадил, детские комплексы, ну там привычки нехорошие, о которых очень интересно было бы упомянуть, но об этом более подробно рассказано в журналах и фильмах разных, поэтому умолчим. Вот такая вот загогулина! Так объявился в Мордовии свой Наполеон с МегаКольцом, и заявил, что всё! А те, кто выживет, позавидуют мертвым, и всё такое! А очко у всех оказалось не железным, так что все перепугались, стали просить прощения, и лишь кучка придурков, с железными очками решила бросить вызов Повелителю Мордовии, главному Мордованину – МегаМорде Саурону, и предложила ему сыграть в игру заморскую – футбол!
В последний раз сборная людей и эльфов играла против урков на их поле. Согласно правилам, которые сами и придумали, в каждой команде было по десять тысяч игроков без лимита на легионеров. Играть договорились в доспехах с мечами и без мяча – короче, тупо фигачить друг друга.
И начали они играть не на жизнь, а на деньги! И все бы хорошо, да их тренер угадал с заменой… При счете 3456—3231 в их пользу вышел нам на подмогу наш играющий тренер – Саурон с МегаКольцом. И стал он врагов крушить налево и направо – по всему видать, на допинге сидел. И засадил он их центровому по кличке Король меч в живот, или не меч и не в живот, но стало тому нехорошо от жжения в известном месте. Так и откинулся Король – умер, стало быть. И по всему видать – замены просит… Делать нечего – подменил батяню сынишка его – известный батыр Кызылдур – ум, честь и совесть нации. Кызылдур думал не долго, ибо думать особо не умел – маханул он батькиным мечом-кладенцом, и гадский Саурон увидел свой конец. Насчет конца – это просто выражение такое, потому что отрубил Кызылдур ему пальцы, но и этого оказалось достаточно, чтобы прекратить беспредел. А переходящий приз в виде МегаКольца достался Кызылдуру. И пока люди с эльфами праздновали победу, гномы таскали трупы с поля, всем видом показывая, что правило «кто меньше, тот и работает» – работает!
Люди были страшно рады! Но матч-реванш играть отказались! Три недели фанаты отмечали победу, хулиганили, громили магазины, иногда даже машины сжигали, но не часто. Потому что не часто в лесу встречались машины. После длительного запоя некоторых фанатов нельзя было отличить от урок, поэтому их просто убивали свои. Но все чётко знали и соблюдали одно старинное правило – не больше пяти банок «Ред Девила» залпом. Я Кызылдур как народный герой решил проверить. Вот сердце благородного Кызылдура и не выдержало. Только и успел герой перед смертью, что побриться – смыл пену, достал кольцо из кармана, чтобы поглядеться – хорошо ли прошло «голення шкиры», и тут как начни его штырить!!! Колечко западлянское шмыгнуло в раковину и утекло в трубу. А Кызылдур повалился на пол и, дёрнув на прощанье пару раз ногами, отошел в верхнюю тундру.
Инфаркт миокарда, вот такенный рубец! Обо всем, естественно, быстро забыли. Кольцо, соответственно, потеряли. История стола легендой. Легенда – фарсом, а потом уже и анекдотов насочиняли. А колечко лежало себе, лежало, а потом – чик! – и нашлось.
Был обычный серый питерский вечер, с небольшим, правда, уточнением – дело происходило не в Питере. Туман спускался на реку, нежно шуршало вода. «Нет ничего прекрасней природы»,– размышлял угрюмый хмырь по кличке Голый, стоя возле сточной трубы химкомбината, что сутками напролет дымил неподалеку. Голый точно знал, что бесконечно можно смотреть на три вещи: горящий огонь, текущую воду и косяк, идущий по кругу… Из-за трубы химкомбината выползла луна, и в воде что-то блеснуло. «Что за хрень?» – подумал Голый и начал присматриваться к блестящему предмету. Разглядеть толком ни черта не удавалось, поэтому, заткнув нос двумя пальцами, он опустил руку в воду, пытаясь достать предмет, вызвавший у него интерес. Зацепить вещицу одной рукой не получалось, поэтому пришлось освободить нос и помочь другой рукой. «Хорошо, что в детстве я научился дышать по системе "Ж"»! – подумал Голый, а рука уже нащупало вожделенную хреновину. «Оба-на! Колечко!» – и Голый на радостях свалился в сточные воды.
– А, ладно – все ровно помыться собирался,– пробурчал он и полез на берег.
Мокрый, вонючий и счастливый вернулся он в свою пещеру, где и жил совершенно один, от нечего делать ведя здоровый образ жизни – вся его пещера была заставлена тренажерами. Правда, мышечную массу ему нарастить так и не удавалось, но в этом он винил химкомбинат – кстати, совсем не напрасно.
– Вот свезло, так свезло. Колечко! – Голый принялся рассматривать находку.– И размерчик мой! – с этой фразой хмырь надел кольцо на палец и исчез. Через несколько минут он появился в другом углу пещеры.
– Ни фига себе! – сказал Голый, смотря на кольцо, которое лежало у него но руке.– Интересно, а если его надеть не на палец… – уже было начал он рассуждать, но все же решил не рисковать. «Колечко-то не простое!» – проявил Голый верх своей смекалки. Тем же вечером он твердо решил – не показывать его никому!
Через месяц Голый окончательно облысел, бросил жрать и, что самое удивительное,– совершенно перестал думать о бабах – то ли сточная канава, в которую он свалился, доставая кольцо, то ли жильё рядом с химкомбинатом дали о себе знать. Зато теперь он подрядился круглыми вечерами трепаться с кольцом о женщинах, погоде или об «особенностях прокачивания бицухи», и лишь иногда отвлекался на то, чтобы забить новый косяк. А кольцо парило и парило ему мозги, пока не запарило окончательно.
И вот после очередной тренировки Голый переоделся, забил косяк и, как обычно, сел поболтать с кольцом о том о сем, но, засунув руку в карман, кольца не обнаружил. Он в панике обшарил все карманы, но кольца не было! Какая измена охватывает человека с косяком в зубах, когда у того что-то пропадает,– описать трудно. И тогда раздался страшный крик, известный всем потерпевшим:
– Милиция! Пещерку выставили!!!
Бульба Сумкин из Шира любил шариться по разным стремным местам. И сегодня, изображая из себя отважного диггера, он даже не понял, как забрел в какой-то канализационный слив. Единственное, что его спасало от полной и безудержной паники, присущей людям, употребляющим разные стимуляторы, был фонарик, который хоть как-то освещал дорогу. Бульба Сумкин был хоббитом, по-нашему карапузом и, как и все карапузы, все время норовил что-нибудь спереть, ну а если не спереть, то сломать. Сегодня он, кажется, больше склонялся к «спереть». Хотя что можно было спереть в этой дыре, он решительно не понимал, но только до тех пор, пока луч его фонарика не выхватил на земле ярко блеснувший предмет. «Чё за хрень?» – сказал Бульба и поднял с пола кольцо. «Ух ты, гайка чья-то!» – не успел Бульба договорить эту фразу, как услышал дикий крик, в котором разобрал лишь одно слово – «милиция». И этого слова ему оказалось достаточно, чтобы быстро сделать ноги. Именно так кольцо и попало к коротышке по имени Бульба Сумкин. И пришло время хоббитов зарамсить проблему.
Глава первая.
В БОЙ ИДУТ ОДНИ СТАРИКИ
Блин, о ведь как хорошо всё начиналось…
Лишь несколько лучей солнца проникали в комнату и падали на стол – несмотря на то, что сейчас был полдень, шторы в кабинете Бульбы Сумкина были задернуты. Он был сильно увлечен, сидя перед открытым блокнотом. Тишину нарушали только скрип пера да монотонное бормотание Бульбы: «22 сентября… год 1400… по ширскому календарю. Междуземье, Шир, деревня Ширево, тупичок Дарвина, дом Сумкиных». Шёл третий год перестройки. «Материалы по делу о…»… – он облизал жирные губы, покатал язык со щеки на щеку и отмахнулся, как от назойливой мухи: «Потом придумаю» – и мастерски выписал заголовок: «Агентурное сообщение, составлено Бульбой Сумкиным». Ну-с, окунём перо в навоз… Начнем с хоббитов. Погнали.
«Источник сообщает, что в ходе доверительных бесед с местным населением получены следующие сведения о хоббитах. Хоббиты, именуемые дальше коротышками и карапузами, произошли в результате преступного сожительства мартышек с зайцами. Сохранили склонность к рытью нор и прямохождению. Пугливы, однако в составе стаи нахальны. Туповаты и доверчивы».– И тут полет мысли прервал стук в дверь. Подняв на секунду голову и оторвавшись от блокнота, Бульба прикрикнул в глубину дома:
– Фёдор, зайчик, метнись к двери! – и, вспомнив о том, что его перебили, но не помня, на каком именно моменте, начал грызть перо. Немного поёрзав, он поймал мысль «за хвост» и, удовлетворенно крякнув, продолжил: «Особо следует отметить немотивированную склонность к обжорству, а также к пьянству и курению неустановленного наркотического средства растительного происхождения. Полагаю, наиболее целесообразным является использование карапузов на плантациях в качестве неквалифицированной рабочей силы. Нрав имеют весёлый, легко приручаются. Подвижны. Хорошо переносят непогоду. Могут быть использованы в службе секретной фельдъегерской доставки».– В этот самый момент в дверь постучали с прежней настойчивостью
– Фёдор, зараза! – Бульба от досады бросил перо и прислушался к происходившему в доме… Кажется, никто не торопился открывать наглецу-посетителю дверь. Подтверждением тому стал еще более настойчивый стук.
– Если я встану, то ты ляжешь! Фёдор! – крикнул Бульба.
Впрочем, угроза эта так и повисла в воздухе, ибо розовощекий и весьма упитанный карапуз Фёдор находился в это самое время достаточно далеко от дома Бульбы Сумкина и к тому же уже в горизонтальном положении. С другой стороны, обнаружь Бульба, чем занимается подрастающее поколение под кустом на лесной поляне,– правило «лежачих не бьют» могло и не сработать в отношении Фёдора. За собственное коллекционное издание «Камасутры для хоббитов» Бульба, не задумываясь, мог применить к Фёдору что-нибудь эдакое как раз из этой безусловно мудрой и полезной книжицы. Конечно, можно было бы почитать, как всегда, в туалете, но, как назло, именно сегодня должен был прийти деревенский сантехник – он-то и мог помешать в любой момент, поэтому Фёдор предпочел укрыться подальше от чужих глаз – на лесной поляне. Книжка была толстая, читал Фёдор медленно, поэтому, уходя утром из дому, он основательно подкрепился и теперь, лениво перелистывая страницы, прислушивался к довольному урчанию желудка.
Старый милицейский уазик болтало по разбитой проселковой дороге, так что хлипкая мигалка на крыше вот-вот готова была отвалиться. Поднимая за собой облака пыли, машина карабкалась между ухабами, подпрыгивая на кочках. В такие моменты сквозь урчание движка и звон железной мелочовки в багажнике из полуопущенного бокового стекла пробивался отборнейший мат.
Баранку крутил бодрый седовласый старикан, чей внешний вид никак не вязался ни с чудовищной бранью, ни с тем, что он напевал себе под нос:
Дожжждик капал на рыло
И на дуло нагана…
На этих словах старичок, усмехнувшись, похлопал по лежавшему на правом сиденье нагану, украшенному гравировкой: «Пендальфу от товарищей по партии», и затянул еще более дурным голосом:
…лай овчарок все ближе,
Автоматы стучат!
Я тебя не увижу.
Моя родная мама.
ВОХРя нас окружила.
Руки в гору – кричат…
Старикан было поднял руки, иллюстрируя последнюю строчку этого бессмертного творения, но очередная колдобина заставила вцепиться в руль:
– Мать моя коляска, отец мой грузовик… будь проклят тот день, когда я сел за баранку этого пылесоса!!!
Фёдор пытался осознать смысл происходящего на картинке на 35-й странице, но ни почесывание пятки, ни поскребывание пуза, ни чтение по слогам текста под картинкой однозначного ответа не давали. Перевернув напоследок книгу вверх ногами и окончательно запутавшись, он цыкнул себе под ноги сквозь дырку между передними зубами и перелистнул страницу:
– Обойдемся и без таких извращений.
В этот момент в желудке заурчало так, что Фёдор со страху отдернул руку от волосатого живота:
– Но-но, парниша!!!
И тут же, прислушавшись, понял, что звук шел откуда-то со стороны дороги. Грязно выругавшись, он запрятал книгу поглубже в траву и, придерживая спадающие портки рукой, понесся наперерез приближающемуся гулу…
Уазик, не снижая скорости, пролетел указатель въезда в населенный пункт, и не успел Пендальф порадоваться мыслям о своем удалом лихачестве и собственных сексуальных притязаниях в отношении гаишников, как наперерез машине из кустов вылетел какой-то сопляк. Старик ударил по тормозам, стукнулся лбом о баранку и тут же высунулся в окно, на ходу производя отбор самых мощных ругательств из своего лексикона и открывая рот пошире, но именно в этот самый момент всю честную компанию накрыло облако пыли, безуспешно гнавшейся за машиной по всему проселку.
– Ты… чих… б… чих… хр… чих су… чих да я… чих…
Фёдор, тоже чихая налево и направо, тем не менее нащупал ручку правой двери, рванул ее на себя, запрыгнул в машину и завертел обломком рычага стеклоподъемника… Когда пыль надежно осела внутри уазика, он протер глаза и выступил:
– Ты опоздал, старый.
– Начальники никогда не опаздывают, Фёдор Сумкин. И рано они тоже не приходят. Они приходит строго тогда, когда считают нужным.