Я не знаю, могу ли ей доверять, но она только что спасла мою жизнь. Да и нет у меня выбора. В этой странной ситуации, в которой мне даже собственный пол толком не известен, а собственная память не желает давать ответов, сгодится любая помощь. Даже от какой-то грязной бродяжки с улицы… Хотя, если подумать. Я сидящий в луже крови, весьма измазанный и в порванной одежде, смотрюсь еще хуже.
Стоп! Я упускаю из виду очевидную деталь — она убила парня одни движением. Мастерски схватила его за шею сзади и все, он труп. Такому на улице точно не научат…
Да откуда я это знаю?! Что со мной вообще?!
Мне стало тяжело дышать, и я начал чаще хватать ртом воздух, чувствуя, как собственный мозг забил панику. Слезы сами собой брызнули из глаз, а тело расслабилось. Меня начало трясти так сильно, как, наверное, никогда не трясло, если бы я, конечно, помнил.
Женщина перед мной что-то сказала, но я не расслышал. Она откинула с моих ног труп первого насильника в маске, а затем села на одно колено возле меня. Ее рука коснулась моего колена, от чего я дернулся как ужаленный насекомыми.
Моя рука сама собой вытянулась в ее сторону, но ничего не произошло.
— Тише, девочка, все хорошо, — сказала она спокойным голосом показывая мне пустые ладони, — Позволь, тете Виолетте глянуть, что у тебя там.
Я решил довериться ей, в тем более мне самому интересно, что она там увидит.
Ее пальцы прошлись по моему колену, схватили рваный подол платья и медленно приподняли. У меня аж дыхание замерло от напряжения, стоило только увидеть, как ее добродушный взгляд вмиг становится разгневанным.
Может она злится на меня? Что-то не так?!
Но она злилась не на меня. Опустив кусок ткани, она с раздражением пнула труп лежащий рядом, а затем сорвала с него маску.
— Чертовы уроды! — прокричала она, — Знала бы, что вы с ней сделали, не дала бы так легко умереть!
Все настолько плохо там? Что же они сделали?
Почему-то на эти вопросы, моя память упорно молчала не желая отвечать. Видимо, знаний не было. Я же не компьютер с базой данных Википедии.
Повернувшись обратно ко мне и поймав мой испуганно-озадаченный взгляд, женщина одарила меня ободряющей улыбкой, хоть она и была жутко натянутой.
— Не бойся, все хорошо будет, — сказала она вставая.
Я уже было хотел протянуть руку, чтобы она мне помогла встать наконец-то из этой лужи моей собственной крови, но она лишь отвернулась со словами:
— Ты пока полежи, мне нужно тут слегка прибраться, мы же не хотим, чтобы мою девочку копы повязали.
Мою девочку? С каких пор я стал ее девочкой? Может мне и правда начать говорить о себе в женском лице? Так хоть путаться меньше буду.
Пока я лежал в луже собственной крови, женщина схватила мертвое тело первого насильника и оттащила куда-то дальше в другое помещение. Раздался грохот, а затем облако белой бетонной крошки заполонило воздух вылетая из дверного проема. Громкий кашель разрезал нависшую после такого шума тишину, и женщина по имени Виолетта вышла оттуда. Ее старая куртка стала белой, от чего она начала смотреть еще ужасней чем было до этого.
Присмотревшись к походке женщины, я только сейчас понял, что она хромает. Правая нога у нее почти не сгибалась, от чего создавалось впечатление, что она искусственная. Но нет. Сквозь прорехи в штанах, можно было увидеть грязную кожу. И это все. Вся одежда была такого большого размера, что скрывала ее фигуру, не позволяла увидеть настоящее очертание тела. Почему-то этот факт, стал заметен мне только сейчас при детальном рассмотрении. И я удивлен, что вообще смог подметить эту деталь… Хотя, мне кажется, что я устаю удивляться уже. Мозг перестал эмоционально реагировать на все странное происходящее в этот ужасный для меня день. Стало так все равно, что со мной будет происходить дальше…
Наверняка, я просто потерял слишком много крови. От того и вялость такая нахлынула на меня.
Опять ответ появился в голове сам собой, но вместе с ним до моего сознания словно, дотянулось нечто странное. Я ощутил некую силу. Как в тот момент, когда она начала прорастать внутри меня подобно ветвям дерева, или даже больше напоминая виноградную лозу, а затем сплелась с чем-то еще. Вот тут как раз и настал момент прозрения. Память подкинула мне, что использованные мной силы были моей врожденной способность. Умение призывать предметы — моя способность. Вот только призываю я их не на долго, и не большого размера. Обычно это были бесполезные вещи: коробок спичек, ручка или карандаш, пачка сухариков или сигарет, презервативы. Все. Ничего сложного или навороченного в плане создания. Призвать пистолет способный сделать больше одного выстрела для меня нечто поразительно, память подсказывает, что раньше никогда такого не было. Моя сила не была такой мощной…
Хотя она и остается не такой мощной. Я до сих пор не могу призывать нужные мне вещи, всегда это сопровождается диким рандомом, как бы не старался фокусироваться. Нет, в прошлом я именно фокусировалась. Почему-то эти воспоминания четко отдают женскими эмоциями и впечатлениями. Как в этом все вообще разобраться?
Вторая способность, самая основная которая появилась первой — усиление. Усиливает все способности, которые я пожелаю. В моем собственном теле, она же и усилила «призыв предметов», сделав его мощнее. Теперь можно призывать сложные устройства и оружие, а также если сфокусироваться и направить эмоции в нужное русло, как в тот момент, когда я призвал пистолет, то можно получить конкретный предмет. Вот только тогда, способность быстро перестает работать. Словно от призыва чего-то конкретного сильно перегружается мое тело и мозг.
Опять же. Воспоминания о способности «усиление» несли на себе отпечаток мужской личности. Я чувствовал, эту личность. Прямо сейчас она же и была моей, а вот тело нет. Именно так. Моя личность была чужеродна этому женскому телу, но благодаря способности связь между ними усилилась и стала крепче. Радует.
Но кем я был в прошлом? Как оказался в этом теле? И кому оно принадлежит?
Опять вопросы без ответов, на которые моя память никак не желает реагировать.
Тем временем пока я пребывал в собственных раздумьях, Виолетта оттащила тело второго парня в комнату, вновь раздался грохот, а затем она вышла наружу, отряхивая одежду с некой довольной улыбкой.
— Ну вот с самым сложным покончили, — подошла она ко мне.
Она протянула мне руку, давая понять, что надо подниматься.
Встав на свои трясущиеся ноги, по которым струилась кровь, заставляя ткань порванных колготок прилипать к ногам, я прислушался к ощущения женского тела. Живот и все, что ниже болело, но уже не так сильно. Наверное, я пока не двигался, а может мои чувства притупились из-за кровопотери. Голова кружилась, перед глазами двоилось.
— С-па-си-бо, — язык слушался меня с трудом.
Во рту все пересохло, губы болели. Наверняка, насильники били это тело по лицу, а может и того хуже. Даже думать не хочется, сразу тошнота подступает…
Меня вырвало. Кровь вперемешку с желчью испачкала мои кеды. Тело качнулось в сторону теряя точку опоры, но меня тут же схватили за плечи сильные руки.
— Тише, бедняжка, — заботливый теплый голос женщины действовал успокаивающе, — Не торопись, ты многое пережила, но все уже кончилось. Давай выйдем отсюда, тебе нужен свежий воздух.
И мы пошли дальше. Она обнимала меня за плечи прижимая к себе. Ее рост позволял это делать, ведь женщина была меня выше. Щекой я чувствовал ее тепло сквозь протертую грязную одежду, а также весьма мягкую объемную грудь, в нос ударил спертый запах немытого тела и уличных отходов. В любой другой момент меня бы вывернуло на изнанку от подобного благовония, но почему-то именно сейчас, мне он показался чем-то обычным.
Мы шли очень медленно, ибо передвигать ногами мне было сложно. Коленки дрожали, мое тело все норовило прилечь на землю, ступни заплетались. Стоило только пройти пару метров, как я ощутил новый приступ тошноты и боли, затем одышка, словно пробежал марафон в сотню километров. Меня это начинало раздражать, но вот мою спасительницу нет. Она терпеливо ждала, все время подбадривая. Ее руки обнимали меня за плечи, иногда придерживая за талию, дабы не дать мне упасть. Это было странным.
Я ей благодарен за спасение, но почему-то, в моей голове возникает чувство, что ее поступок является редким. Наверняка, моя память, опять подкидывает сведения. И верно. В современном мире никто практически не помогает никому. Все проходят мимо, стараясь дистанцироваться и игнорировать. Это не их проблемы, они здесь ни при чем, пускай поможет кто-нибудь другой. От чего мне и кажется странным помощь от такой женщины. Хоть я ей и благодарен.
— Как же тебя угораздило здесь оказаться? Ты вся дрожишь! Надо поскорее отвести тебя к врачу…
Затем она замолчала, начав что-то обдумывать. Остановилась на месте и повернула голову в сторону того места, где меня изнасиловали.
— Черт! Нельзя нам вызывать обычных врачей! Они начнут задавать ненужные вопросы и с полицией свяжутся…
— И ку-да тог-да? — мой голос все еще хрипел, но он определенно был женским.
— Есть у меня один знакомый, его дом здесь неподалеку, за новым парком.
Парком? Неподалеку? Она убеждена, что я прекрасно знаю место, где нахожусь. Но я даже не знаю где я! Какой это город? Что за стройка? Новый парк… Почему он новый? Где старый? Что за знакомый?
Вопрос куча, и ни одного ответа, опять. Это уже начинает раздражать. Хочется поскорее покинуть это злополучное место и вдохнуть свежего воздуха.
Я постарался сделать шаг вперед, как бы давая намек Виолетте, что нам надо идти. Она коротко кивнула, посмотрев в мои глаза, и мы двинулись дальше.
Шли по темным недостроенным коридорам, по огромным залам, и смотря на все это огромное пространство строящегося здания, у меня появился вопрос. Как ей удалось услышать нас? Выстрел услышала? Но такого быть не может. Даже стоя здесь практически в десятке метров от выхода на улицу, я с трудом слышу проезжающие машины. Хотя мое состояние сейчас не слишком хорошее для подобных заявлений, вдруг у меня просто слух ослаб. Но вопрос постараюсь запомнить. Если нам удастся потом поговорить в более нормальной обстановке, то я его обязательно задам.
— Держись девочка, мы почти вышли.
Ее голос успокаивал. Я чувствовал себя просто ужасно. Перед глазами то и дело все темнело, краски порой меркли и мир становился черно-белым. Лишь странное ощущение того, что мне нельзя закрывать глаза удерживало меня в сознании.
Я и так его с трудом собрал по кусочкам и не растворился. Не хотелось бы все потерять из-за изнасилования тела, в котором я оказался.
Никогда не думал, что девушка так тяжело живется. Кое-как шевелю своими ногами держась за Виолетту, все ноги мокрые от крови, живот болит. То, что творится между ног, я вообще боюсь представлять. Волосы слиплись на затылке. Наверняка выйдя на улицу, то вызову недоуменные и удивленные взгляды прохожих, наверняка кто-то еще начнет снимать на телефон.
Представив это, я невольно начал смеяться. Мой смех был звонким и вполне приятным, даже хрип из пересохшего горла никак не портил впечатление от него.
— Нервы сдают, — прошептала Виолетта.
А я лишь рассмеялся еще сильнее. И правда. После всех потрясений, смех самое нормальное, что со мной происходит.
Перед самым выходом, женщина остановилась и сняла с себя куртку. Расстегнув какую-то молнию, она превратила свою армейскую потрепанную куртку в довольно длинное пальто и накинула на мои плечи, затем помогла вдеть ослабшие руки в рукава. Стало еще теплее. Только сейчас я понял, что кроме платья на мне ничего нет.
— Вот, так будет лучше, — сказала она, поднимая высокий воротник, чтобы скрыть за ним слипшиеся от крови волосы, — Так мы хотя бы не привлечем внимание.
Наконец мы вышли на улицу, где я с жадностью вдохнул прохладный освежающий осенний воздух. Вот только вместо ожидаемой залитой солнечными лучами улицы, меня встретили пасмурные облака, и угрюмые прохожие, идущие по своим делам упершись взглядом в смартфоны.
Парочка подростков прошла мимо нас с интересом оглядывая женщину, затем они начала смеяться, и это мне не понравилось.
Хоть я и не знаю кто такая Виолетта и откуда она появилась здесь, но она спасла мне жизнь, и мне неприятно, что над ней смеются. Но вот ей было все равно. Она даже не обратила внимания на них, продолжая с заботой прижимать меня к своей груди, чтобы помочь идти.
Мы шли медленно, нас обгоняли спешащие люди бросая раздраженные взгляды или вовсе игнорируя. Город жил своей жизнью, каждый торопился по своим делам и не желал оглядываться вокруг. Нам это только на руку.
Я понимаю, почему Виолетта не хотела вызывать скорую или привлекать внимание. Ведь тогда придется объяснять, что со мной случилось. Любой медик в больнице определит следы изнасилования, и вызовет полицейских, те начнут допрашивать меня и Виолетту, определят место преступления. Найдут трупы парней и тогда все станет еще хуже. Если мне еще могут влепить самооборону, повлекшую летальный исход, то Виолетте влепят срок. Она ведь могла и не убивать того парня, а задержать до приезда полиции.
Улица, по которой мы шли представляла из себя прямую дорогу с множеством современных зданий, приютившихся по бокам, большинство из них строилось, это можно было понять по вывескам с надписью «Ведется строительство» стоящих у железного забора. Напротив, гордо высились торговые домики и маленькие лавки с кофейнями, в которых так любят проводить время студенты и молодые работники крупных фирм. Сидят там с ноутбуками попивая кофе и делая свою работу в собственном темпе. Снаружи у заведений всюду стояли зонтики или были построены беседки с закрытой прозрачной крышей.
Моя память тут же услужливо подкинула картинку того, как я сидел где-то, высоко любуясь этим городом. Рядом со мной кто-то сидит, и я чувствую приятное согревающее тепло. Нас не беспокоит льющийся ливень, мокрая одежда и бушующий ветер, нам хорошо в городе под названием Юниополис.
Юниополис? Это название города? Но что за воспоминание я видел? Кто сидел рядом со мной?
— Эй, вам помочь?! — раздался чей-то голос.
— Отвали! — воскликнула Виолетта, грубо отпихивая молодого парня, преградившего нам дорогу.
Я ощутил его раздраженный взгляд, обращенный мне в спину, а затем он пошел своей дорогой. Почему-то от такого внимания парня к нам, мое тело задрожало от страха. Видимо, изнасилование очень плохо сказалось на нем, хотя мой разум вполне в порядке. Ну еще бы, ведь я не помню начало всего происшествия и основные действия, если бы очнулся раньше, уверен, мне бы не удавалось так спокойно размышлять о произошедшем.
Но, я чувствую, как мои силы угасают. Ходить становится все тяжелее, если бы не поддержка моей спасительницы, то упал бы на мокрый асфальт.
— Потерпи еще немного, сейчас уже к парку выйдем… О черт!
Она выругалась, а затем одним движением спрятала свои светлые короткие волосы под капюшон и надвинула его посильнее на голову, так чтобы никто не видел ее лица. Мне стало любопытно, почему она так сделала и подняв взгляд, я увидел большой зеленый парк, растянувшийся на многие сотни метров вглубь улиц. Множество зеленых деревьев, которые только-только начали готовиться к осени, кованные ограды с каменными основаниями. У входа, украшенного огромной аркой, столпилась толпа народу. Все кричали что-то и обсуждали, а многие держали камеры на своих плечах снимая кого-то стоявшего на трибуне у микрофона. Он молча смотрел на всех одаривая радушной улыбкой, пока за его спиной развеивался американский звездно-полосатый флаг. Также я обратил внимание, на нечто высокое обтянутое черным брезентом. Скорее всего статуя.
Но не это заставило Виолетту ругаться, ибо вокруг толпы стояли полицейские машины с дежурящими возле них офицерами. Все зорко осматривали окрестности на признак подозрительных личностей, под которых попадали, и мы вдвоем.
— Прости, нам придется пойти…
Но я ее не слушал, ибо до моих ушей донесся до боли знакомый голос, который заставил все внутри меня заклокотать от первобытной ярости. Мой разум тут же очистился от всех лишних мыслей, вялость улетучилась, а может просто, стала игнорироваться мозгом как нечто мешающее. Ибо, я услышал его…
— А теперь, поприветствуйте всеми любимого великого Валианта! Супергерой, который не раз спасал наш город и всю землю. Тот, кто был верным соратником Великого. Тот которому пришлось возложить на свои плечи тяжкую ношу после его смерти! Аплодисменты!
Тут под дружный хор аплодисментов и улюлюканье толпы, к трибуне с микрофоном вышел темноволосый мужчина. Строгие черты лица, волевые скулы и очерченный подбородок, аккуратный нос и фиолетовые глаза. Он был облачен в черный костюм способный выдерживать разрушительное влияние его суперспособности — управление пламенем.
— Хайден! Ублюдок! — прошипел я, отталкиваясь от Виолетты.
Она недоуменно посмотрела на меня, но я не обратил внимания. Движимый яростью, я игнорировал боль, ибо вместо нее, начал ощущать пустоту внутри себя. Готовую пожрать все вокруг, лишь бы утолить это гнетущее чувство — месть.
Глава 2
Едва сдерживая шаг, я несся вперед, игнорируя всякую боль и дискомфорт. Ноги не слушались, заплетались и всячески норовили зацепиться носками старых потертых кед о неровности асфальта. Машины проезжали мимо, водители разъяренно сигналили мне, крича что-то о моих родителях и о скудности ума, но мне было наплевать. Вся их ругань тонула на фоне громкого стука собственного сердца. Тук-тук-тук! Оно отсчитывало каждую секунду промедления, пока я стремился ко входу в парк, где на трибуне стоял он.
— Стой, ненормальная! — раздался голос Виолетты за моей спиной.
Машины все также гудели мне со всех сторон, ибо я в наглую поперся напрямик через проезжую часть. Благо меня и парк разделяла лишь дорога шириной в четыре полосы, и поток машин не был таким уж быстрым.
— Свали с дороги, идиотка! — кричал мне кто-то в след.
Наконец моя нога уперлась в дорожный бордюр. Тело качнуло вперед, я потерял равновесие рухнув на пешеходную дорожку, где как раз услышал начавшуюся речь:
— Я рад, что все мы сегодня собрались, но жаль, что по такому грустному поводу, — начал говорить Валиант в микрофон осматривая своими фиолетовыми глазами всех присутствующих, — Смерть столь, не побоюсь этого слова, значимого человека для всех нас оказалась ударом сопоставимым со смертью кого-то близкого. Он был близок мне, был близок вам, и всему остальному миру.
Грустный голос супергероя разносился по всей улице и прилегающему парку благодаря мощным акустическим системам. Вход был окружен полицией, офицеры которой смотрели на меня с нескрываемым любопытством и подозрением. Они уже начали переговариваться друг с другом по рации, указывая на меня кивками и пальцами, но трогать не смели — я находился вне зоны их ответственности. Точнее я пока не совершил ничего такого. Перешел улицу в неположенном месте, так это работа других ведомств. В тем более аварий не было, никто не пострадал. Полиция в этом городе достаточно ленивая, и не любят брать на себя лишнюю ответственность, выходящую за рамки привычного расклада вещей.
Смотря на них, я чувствовал некую пустоту и жалость. Они не стремятся сделать город лучше, лишь хотят паразитировать на нем, получая деньги. Воспоминания об этом факте возникли в моей голове, как и все остальное. Вот так резко, одно присутствие этого мужчины на трибуне и его притворный предательский голос заставили меня все вспомнить и позабыть о боли.
— Великий, был не просто героем, он был воплощением справедливости и силы. Находясь поодаль от него, я и не представлял какой тяжкий груз лежит на его плечах, пока сам не ощутил этого. Заняв его место, я понял, что быть первым номером сложно. Это не только почет и слава, уважение и авторитет, это еще и ответственность. Огромная ответственность за людей, идущих за тобой, прячущихся за твоей спиной. Ведь Великий был первым кто встречал опасности, теперь это буду делать я, и надеюсь, не посрамлю своего друга.
Раздались аплодисменты, а на губах Валианта промелькнула довольная ухмылка заставившая меня сжать кулаки и скрипнуть зубами от ярости. Хотелось прямо сейчас кинуться туда и потребовать ответов, заставить вспомнить все, но я почему-то медлил. Стоял в неуверенности у полицейского оцепления и смотрел на него, слушал речь предателя о самом себе. Ведь это я Великий! Я был им!
— Его жертвы не будут позабыты, а ведь ему пришлось пожертвовать многим, чтобы мы все жили в мире и спокойствие. И я намереваюсь делать также. Великий является для меня примером подражания, чтобы быть лучшим нужно лишь делать то, что делал он. Моя история будет написана позже, она уже пишется, но сегодня, именно в этот день, мы чествуем того, кто ушел! Ровно один год назад, мир замер! Мы утратили того, кто сплотил всех героев воедино! Превратил из разрозненных одиночек-мстителей и линчевателей, в нечто единое и нерушимое. Поэтому, этот парк мы называем в честь самого лучшего из нас — Великого!
Под его возглас толпа взорвалась аплодисментами. Валиант повернулся в сторону огромного черного брезента, с которого по его движению руки рабочие сорвали все крепления. Черная материя упала на землю, являя всем присутствующим высокую статую, изображающую героя. Изображающую меня. Мой костюм и развевающийся плащ, мускулистое тело, волевой вид и устремленный вдаль взгляд.
— Также как символ безопасности, парк оснащен самой передовой системой распознания лиц, и множеством камер видеонаблюдения. В центре вы можете найти усиленный бункер способный выдержать ядерный взрыв, построенный нашими лучшими учеными и инженерами, а также, каждый день вы сможете лицезреть героя, патрулирующего этот участок ради вашей безопасности! Это место будет самым безопасным в городе как для вас, так и для вашей семьи!
Толпа начала ликовать, а я одиноко стоял в стороне смотря на статую. Виолетта стояла поодаль, она не вмешивалась, не решаясь подходить ближе к полиции. Ждала, когда я одумаюсь и вернусь к ней, но я думал о другом.
Меня предали. Прошел целый год после моей смерти, а этот предатель занял мое место! Людям плевать на то, как я умер, им главное получить парк, названный в мою честь.
Ярость от того, что меня предали и променяли на это, захватила мой разум. Скрипнули костяшки пальцев, сжавшиеся в кулаки, мой взгляд устремился опять на Валианта. Он стоял и улыбался, махал кому-то позируя для фото, и я решил лично посмотреть ему в глаза. Подойти ближе и спросить, что он чувствует, предав лучшего друга? Как отреагирует он, увидев перед собой молодую девушку? Испугается? Подумает, что кто-то знает и убьет меня? Осмелится ли?
— Стой! Ты куда идешь?
Дорогу мне преградил полицейский. Он, брезгливо сморщив лицо осмотрел меня с головы до ног.
— У меня тут подозрительная личность пытается пройти, будьте на чеку, — передал он по рации своим напарникам.