34-Ежки для Кощея - книга третья

Елена Лисавчук

34-Ежки для Кощея — книга третья

Пролог

Калитка тихонько скрипнула несмазанными петлями, предупреждая хозяек о незваном госте. Послеобеденное солнышко приятно пригревало. Над клумбами порхали бабочки. Яблони, усыпанные наливными яблоками, радовали глаз голодного путника. Забыв, к кому, собственно, пожаловал в гости, Петруха прокрался к дереву и сорвал парочку сладких плодов. Вкусив медовых яблок и избавившись от огрызков перекинув их через соседский забор, домовой вспомнил о своей важной миссии. Он было пружинистой походкой направился к крыльцу, как выяснилось, что хозяйки сами вышли его встречать. Три милые старушки в ситцевых платочках да длинных расшитых по подолу яркой нитью сарафанах приветливо улыбались ему.

— Чаво добрый молодец к нам пожаловал? Чай заплутал, миленький? — Из уст старосты клана Ветров слова текли сладкой патокой. У неё и угощенье для гостя нашлось.

Откинув с тарелки салфетку, она протянула ему румяные пирожки.

— Перекуси с дороги миленький, — льстивыми речами уговаривала Петруху Евпраксинья.

Вспомнив наставления Мирославы, домовой выпучил глаза и замахал руками:

— Сгинь нечистая! Ничего мне от тебя не надобно! — От изумительно пахнущих пирогов у него снова засосало в животе от голода. — Разве что отведаю я ваших яблочек.

Протянув руку, он по-свойски сорвал, висящий прямо у него над головой плод.

— Кушай, милок, кушай, — ехидно протянула Евдокия и получала от старосты Акулины тычок в бок.

— Я говорила улыбаться. Улыбаться! А не скалиться, — негромко пробормотала предводительница клана Ветров.

— Ты нам всех женихов распугаешь, — пробурчала Евпраксинья, в кои-то веки полностью согласная со старшей сестрой.

И сделалось Евдокии так обидно, что она громко прошипела:

— Шо-о-о?

— Не шо, а приглашай нежданного гостя к столу, — велела ей Акулина, кося одним глазом на домового.

Приглашение к столу застыло на языке Евдокии. Она вместе с сёстрами уставилась на Петруху, удивляясь тому, как быстро он сгрыз яблоко. Прямо настоящий хомяк. Раз-два и нет его, один огрызок в руке виднеется. А после и от того ничего осталось — домовой посмотрел-посмотрел на огрызок да слопал.

— Вы обо мне говорите? — с набитым ртом, сам того не желая, напомнил о себе Петруха.

— О тебе, касатик. Там чай в самоваре подоспел.

От навязчивой заботы старосты проглоченный совсем недавно огрызок встал у домового поперёк горла.

— Ничего не надо! Ни чая вашего, ни пирогов! — закричал Петруха, плюнув на данное Мирославе обещание. — Не подходите! Живым не дамся!

Сначала нужно было ноги унести, а потом думать, как Кощея вызволять. Эти бабули, дабы было по-ихнему, в раскалённую печь засунут и не пожалеют. Вон как улыбаются, так и норовят втереться в доверия, а сами авось и огонь уже развели.

Петруха отступил к забору, а Ёжки с укоризной во взглядах двинулись к нему.

— Шо энто с ним? — задумчиво протянула Евпраксинья.

— От радости обезумел, — мудро изрекла Акулина. — Яблочки ему больно наши понравились.

— Яблоки и впрямь наливные уродились, — поддакнула Евпраксия, радуясь, что, если уж от солений ничего не останется, дык хоть яблоками запасутся. Эх, Кощеюга, почти все их заготовки на зиму извёл.

С опаской покосившись на бабуль, Петруха резвым козликом закинул ногу на деревянную перекладину забора, да и повис на нём мешком. Волшебный молоточек, что давненько хранился в закромах у старушек, пришелся домовому прямиком по темечку.

— Придётся соседа звать, чтобы ирода залётного треклятого в погреб затащить, — посетовала Евдокия, досадливо помахивая обычным на вид молотком.

— Ты Иванычу яблок предложи, он согласится, — посоветовала ей староста, заботливо накрывая полотенчиком остывшие пироги.

Сердце Евпраксии тоскливо сжалось — останутся они и без яблок.

Глава 1

В сад я возвратилась в радужном настроении, но прогуляться по аллеям и полюбоваться красивыми цветниками, перемолвиться парой слов с друзьями не довелось. Как и предвидел Драгомир, Колобок сам меня разыскал и напомнил о награде, ожидающей меня по случаю великой победы в состязании. С «великой» он сильно переборщил, но было приятно.

Увидев пронзившую воздух тёмную воронку портала, я вспомнила о замке Драгомира, и моё сердце учащённо забилось в предвкушении увлекательной прогулки по нему.

Мои ожидания рухнули с открытием портала — старейшина притащил нас в сущую глухомань. На ближайшие сотни вёрст ничего отдалённо напоминающего замок в помине не было видно. По обеим сторонам пропылённой дороги колосились бескрайние поля пшеницы. Шелест колосьев на ветру сливался с криком ворон, круживших над полями. Лязг жестянок, висевших на груди соломенных чучел, распугивал птиц, и воронья стая чёрными смазанными пятнами металась в синеве неба. Воздух был пропитан запахом хлеба и солнца.

— Где мы? — недоумённо спросила я, с сомнением рассматривая мужчин, сидевших на обочине дороги. За их спинами стояла телега, запряжённая каурой лошадкой, мирно пощипывавшей траву.

— Ваша милость! — вскочили на ноги широкоплечие молодцы.

Они проворно достали из телеги длинные гладкие палки и охапку мелких черенков для игры в городки.

— Мирослава, Вам выпала честь посетить княжеские угодья, — довольно пригладил рубаху на округлом животе Колобок и приказал мужикам: — Расставляйте!

Высыпав прямо на дорогу сгруженные деревяшки, слуги принялись с похвальным усердием расставлять фигуры и делать разметку. Попавшие под остриё перочинного ножичка камешки и веточки безжалостно отбрасывались в сторону.

Раздав приказы — поставить сложенную из рюх фигуру ровнее и чётче прорисовать линии кона и полукона, Колобок предложил мне руку и повёл вдоль дороги.

— Какие просторы! — удивительно вдохновенно произнёс он. Раньше я не замечала за ним сентиментальности, и подозрительно покосилась на него. Довольно щурясь, старейшина остановился и обвёл рукой золотистый ковёр, простиравшийся у его ног:

— Эти поля принадлежат Яну и Велимиру, — продолжая держать меня под руку, Колобок перешёл на другую сторону дороги.

— Хозяин этих угодий — Драгомир.

Земли братьев были обширными. Завидные женихи, ничего не скажешь.

— Впечатляюще, — ожидаемо, похвалила я из вежливости и пустилась в рассуждения, надеясь напроситься в гости к Драгомиру: — У Кощеев, наверное, и поместий много? Тяжело ими управлять? Думается мне, что в одном замке Драгомира Павловича забот невпроворот.

Старейшина сжал в пучок колосившиеся ростки пшеницы, на его лице промелькнуло разочарование.

— Не хочешь заключать брачные узы с нищебродом?

Угрюмо посмотрел на меня Колобок и скривил губы, выражая осуждение. Моя затея с треском провалилась. Я умудрилась настроить против себя одного из самых влиятельных вельмож Междумирья.

— Если у нищеброда будет дракон и забавный… дядюшка, — не стала обижать старейшину, называя дедулей. — Пусть лишь позовёт.

Уголки губ старейшины дрогнули в улыбке, но он её быстро подавил и пуще прежнего насупился.

— Вы злитесь из-за того, что мне захотелось прогуляться по прекрасному замку? — упрекнула Колобка я и напомнила: — Вы сами, Деян, отвели меня к владениям Драгомира. Вы не можете винить никого кроме себя.

Плечи старейшины дрогнули, и он от души расхохотался. Его грудь ходила ходуном, извергая хриплые, похожие на карканье ворон звуки. Мужики обеспокоенно посмотрели на нас и, поняв, что их господину ничего не грозит, успокоились. Им, похоже, было в диковинку слышать смех старейшины. Закончив с расстановкой деревяшек, они забрались в телегу и, свесив ноги, ждали следующих распоряжений.

— Ты очень похожа на свою бабушку Акулину, — вытирая выступившие на глазах слёзы, заметил Колобок. — Такая же любопытная и не умеешь извиняться.

Свершилось! Сам старейшина осчастливил меня своим прощением. А как я была рада, что мы смогли с ним договориться. Колобок по-дружески похлопал меня по руке, и мы пошли к разложенным на земле рюхам.

— Ты на самом деле считаешь меня забавным? — довольно улыбаясь, полюбопытствовал старейшина. Громко кряхтя, он наклонился и поднял с земли ровной формы круглый камень.

— Считаю. А ещё считаю слегка чудаковатым. — Убирая камень в карман, Колобок вопросительно приподнял брови, и я со всем уважением пояснила — Иногда вы бываете странным, и в отличие от Агнехрона, с вами бывает интересно. Деян, зачем вам камень?

Мне было безумно любопытно, что задумал Колобок. Старейшина поскрёб подбородок, и в его глазах появился задор. Ему польстило моё любопытство. Я почувствовала, как румянец заливает щёки.

— Камни понадобятся для игры в канавки, — быстро и загадочно произнёс Колобок, казалось, ответ у него был наготове. Старейшина посмотрел на фигуру гордым оловянным солдатиком возвышавшуюся на дороге. — Если хочешь, могу научить. Но сначала, нужно нарыть вот таких размеров ямки.

И, соединив указательные пальцы с большими, показал их примерный размер. Представив себя ползающей на коленках и роющей в дороге углубления для непонятно чего, я пришла в восторг. Игра в ямки оказалась забавнее игры в городки. Прислуга в процессе рытья не участвовала. Колобок сказал, что им нельзя доверить такое ответственное дело, и мы вдвоём активно занялись созданием ямок. В телеге нашлись небольшие лопатки для посадки цветов. Таинственно спокойная прислуга к чудачествам господина была наготове, имея в запасе обширный инвентарь от трубочек для надувания шаров до плуга, заваленного хламом.

Рытьё канавок Колобок превратил в увлекательное соревнование. Сначала я вела в счёте, вырыв за добрые полчаса две ямки, потом удача повернулась ко мне задом, видно чтобы осчастливить Колобка. Вообще происходящее было странным. То ветерок подует и засыпет выкорчеванную мной с трудом землю обратно. То вороны налетят и как начнут каркать, мешая трудиться. Во время рытья велись душевные разговоры, напоминавшие обмен информацией. Я с неохотой рассказывала о себе, и с такой же угрюмостью старейшина расставался своими секретами.

Колобка интересовало моё участие в отборе, как я на него попала. Мне скрывать было нечего. Я в двух словах рассказала о коварстве бабуль, вытолкнувших меня в портал, чем повеселила старейшину. Восхищенный смекалкой бабушки Акулины, он вспомнил о первой их встрече. Бабуля и впрямь участвовала в отборе и была фавориткой тогдашнего князя — деда Кощеев. Он погиб в своей постели от руки любимой крепостной, примкнувшей к предателям. Бабушка Акулина не питала тёплых чувств к князю, но Колобок верил, что в отличие от правителя, он был дорог ей, а она предала его доверие. В подробности старейшина не вдавался. Сказал лишь, что без Акулины его жизнь опустела, часы растянулись в дни, а дни — в вечность. В его долгой жизни она была и осталась самой дорогим чудом, случившимся с ним. По словам Колобка, он готов был пойти на большое безумство ради неё. Бросить вызов судьбе и князю. Старейшина готов был рискнуть головой, дать ей своё имя и защиту…

Наверное, он не до конца был со мной откровенен, утаив порочащие его подробности — бабуля у меня мстительная и обиды не прощает. Стало быть, он чем-то её обидел, раз она каверзу придумала. Знать, были у неё веские причины.

Глубокие складки на лице Колобка проявились сильнее, а под глазами залегли тени. Заметив моё беспокойство, он грустно улыбнулся и сказал, что любовь у него была в прошлой жизни, а в этой от заката и до рассвета он занят княжескими делами и нужен мальчикам. То бишь Кощеям.

Поиграть в канавки нам не удалось. Мы закончили рыть ямки, и перешли к обсуждению правил, и здесь из портала вышел посланник: князь велел Колобку срочно вернуться в замок. Извинившись за порушенные планы, он предложил мне пойти с ним и лично узнать, что могло произойти такого важного в Княжестве.

Приказав прислуге закопать ямы и собрать разброшенные лопатки, Колобок вызвал портал. Было в нём нечто странное: приподнятое настроение. У меня зародилось странное ощущение. Чтобы я или кто-то другой ни делал, Колобок был на шаг впереди нас. Он незаметной тенью следовал за нами, иногда направляя в нужном ему направлении.

«Не может быть!» — мысленно махнула рукой на своё разыгравшееся воображение. Но, так или иначе, я не могла доверять Деяну. Было в нём что-то…

Портал открылся у замковых ворот, и мы потонули в возбуждённом шуме голосов. Выйдя на вымощенную камнем площадку, окунулись в переполох.

— Королевич! Он приехал за невестой! Счастливица! — завистливо верещали Ёжки, украдкой поглядывая на Савину.

Девушки кокетливо накручивали локоны на пальцы или торопливо оправляли одежду, а некоторые просто посматривали на незваных гостей.

Счастливица нашлась у ворот.

Глава 2

Савина с любопытством разглядывала прибывших.

Подъемный мост был опущен, острые колья железной решетки свисали сверху, а вдоль замковых стен ровными рядами выстроились конные отряды. Заходящее солнце отражалось на начищенных до блеска доспехах могучих воинов, на поднятых кончиках пик и обнаженных мечах. Вышколенные скакуны стояли под ними смирно. Один вороной был без седока. Спешившийся предводитель конницы подошел к ожидавшему его князю в сопровождении Драгомира и Агнехрона. Воин снял шлем и, тряхнув волосами, отдал оруженосцу. Влажные русые кудри упали на лицо Его Высочеству Станиславу — наследному принцу двенадцатого королевства.

Луноликая услышала мои молитвы! Он приехал!

Признав жениха, Савина смущенно отвела глаза, стараясь не смотреть в мрачное лицо королевича. Сняв железную перчатку, он провел ладонью по лицу, стирая грязь и пот.

Тяжелый взгляд Драгомира остановился на чужаке.

— Цель вашего визита? — грозно спросил он. От него исходила такая угрожающая мощь, что меня саму чуть не хватил удар. Не спасовавший перед ним королевич, в одночасье в моих глазах стал героем.

— Я приехал за невестой! — громко объявил Станислав.

Щеки подруги раскраснелись, и она робко подняла глаза на жениха.

— Зря время потратили. Я никуда с вами, Ваше Высочество, не поеду. Я… — сердито проговорила она, а увидев ласковую улыбку, подаренную женихом, запнулась. — Я остаюсь в Кощеевом княжестве. Вы позволите? — Обратилась она к князю.

Кощеи обменились скептическими взглядами и Велимир кивнул.

— У вас, Савина, есть время подумать над предложением Его Высочества, — дал ей добро княже.

Подруга с облегчением выдохнула:

— Спасибо.

— Ваша благодарность, сударыня, излишня. У вас неделя, чтобы привыкнуть к Его Высочество и признать своим супругом, — сдвинул брови Драгомир.

Дрожащая рука подруги, вцепилась в мою. Я и сама чуть густым киселем не сползла на землю.

От Драгомира веяло стужей. Его лицо сделалось суровым, а сам он был угрюм. Подруга инстинктивно закивала, толком не понимая, на что соглашается.

— Не бывать этому! — заступилась я за нее. — Светлейший княже, сам разрешил Савине остаться в замке, о свадьбе с королевичем речи не было.

Кощеи не стали со мной спорить. Вместо этого Велимир обратился к королевичу:

— У вас неделя, чтобы убедить невесту уехать с вами.

Что будет потом, князь не уточнил.

— Да как вы смеете?! — воскликнул Станислав.

— Я посмею гораздо больше, если вы затянете с отъездом и не увезете с собой свою невесту, — спокойно сообщил Велимир. — Мне хватает в замке и тридцати прекрасных дев. Невеста ваша — забирайте.

— Вы не рассматриваете ее в качестве… гм, своей княжны? — подозрительно уточнил Станислав и, недовольно морща лоб, процедил: — Она для вас недостаточно хороша?

Рука Станислава легла на рукоять меча — он собрался вступиться за честь Савины. Назревал рыцарский поединок. Вызов пока не был брошен, но обстановка накалялась. В глазах многих девушек королевич стал воплощением мечты, а не мужчиной. Ежки восторженно охали, обмахивались ладонями, взволнованно переговаривались.

С хмурой решимостью Станислав ждал от князя ответного жеста.

— Поединку не бывать, — повелительно сообщил Велимир. — Ваша невеста — безусловно, прекрасна, как нежная роза цвета утренней зари и достойна обожания. Но в моем замке целый цветник, и в нем все цветы без исключения прелестны. Я приму вызов при одном условии — в случае моей победы вы останетесь и на отборе невест займете мое место, а я женюсь на царевне Савине.

Подруга вскинула голову и обеспокоенно посмотрела на жениха. В ее встревоженном взгляде читалось: «Неужели ты меня отпустишь?! Неужели откажешься от нас?!» Мне почудилось, что я услышала биение ее сердца, кричавшее «Не верю!».

К моему огорчению, Драгомир в беседу мужчин не вмешивался, и лишь слегка приподнятые брови выдавали его интерес.

Ответ князя понравился Станиславу, и он убрал руку с эфеса меча.

— Я отказываюсь Велимир от вашего щедрого предложения. Никто кроме Савины, мне не мил.