Застрявший в `Возрождении`

Глава 1

Автор: Марк Маковей https://www.artstation.com/markmakovey

* * *

Сколько бы я не убеждал себя, что хуже и быть уже не может, этому злоебучему миру каждый раз удаётся доказать обратное. И на мелочи он не разменивается. Пангако стал для меня живым воплощением худших ночных кошмаров, из которых нет выхода.

Однако я продолжаю барахтаться, поражаясь собственному упрямству. Как выяснилось, меня можно согнуть, но не сломать. Там, где другие беспомощно опускают руки, я вижу лишь очередной вызов. Это на Земле меня вечно терзали сомнения и чувство собственной ничтожности, здесь на подобную ерунду просто нет времени.

И пусть этот грёбанный мир сколько угодно пытается меня сожрать — в конце концов он поперхнётся.

Сегодняшний юбилей тому прямое подтверждение. Ровно три земных месяца, как я очутился на старенькой морской платформе без единого шанса на спасение. И хоть мой календарь далеко не так точен, как хотелось бы, это не столь важно. Плюс-минус пара дней сейчас не играют большой роли. Главное — я всё ещё жив…

— Что стоишь?! Работай, очернённый!

Спину обожгло резкой болью, а перед глазами заплясали цветные огоньки. Хвататься за отбитые рёбра я не стал — это лишь приведёт к новым побоям, а на мне и так живого места скоро не останется. Слишком много себе позволяю.

Стиснув зубы, я послушно взмахнул киркой и ударил по каменной глыбе, как и тысячу раз до этого. Надзиратель в дерюжном кафтане презрительно хмыкнул и направился дальше, поигрывая длинной палкой. Спасибо, что хоть не железным прутом, который у каждого висел на поясе. После такой «стимуляции» редко кто из рабов мог подняться на ноги.

Увы, моя свобода продлилась не так уж и долго. Только на этот раз застрял я гораздо серьёзнее. Здешние гостеприимные хозяева любят повторять, что отсюда нет выхода, и пока что их слова подтверждались. Я успел застать две попытки побега, и обе закончились плачевно. Тех, что не прибили сразу, ждал покаятельный костёр. На нём даже самые стойкие невольники признавались во всех мыслимых грехах, да только никому это не помогло. Они все сгорели заживо, под хоровую молитву местных фанатиков.

Жуткое зрелище. Особенно, когда знаешь, что вполне можешь стать следующим.

Если раньше я упоминал Окрана с некоторой долей юмора, то сейчас от одного этого слова гулял мороз по коже. Здесь приучали воспринимать его образ всерьёз. Бог света и милосердия оказался беспощаден к нелюдям и еретикам, так что ему постоянно воздавали советующие почести. На закате и восходе фанатики истово молятся, а раз в неделю — то есть каждый пятый день выбирается новая жертва для ритуального сожжения и последующего молебна.

Как правило кандидатами становиятся те, кто больше всех умудрился накосячить за это время или просто чем-то не понравился святошам. Обычно сжигают кого-то одного, но если проступок имел массовый характер, то окнаниты могут натаскать дровишек и побольше.

Любят тут костры, что поделать. Даже местный герб изображает стилизованные языки пламени.

В первую неделю моего здесь пребывания как раз поджарили троих беглецов одним махом. Хотя таковыми их назвать можно лишь с большой натяжкой, ведь за периметр они так и не выбрались. Здешний трудовой лагерь располагается посреди скалистых гор и сверху напоминает закрученную в спираль улитку. В качестве препятствий выступают резкие перепады рельефа и многочисленные стены со сторожевыми башнями.

А в центре этого гигантского комплекса возвышается стометровая статуя, которую по слухам возводят уже несколько поколений. Изображает она местного правителя — святого лорда Феникса со сквозной нумерацией, так что его лицо по понятным причинам всё ещё не доделано. К слову, у действующего лидера Святой Нации порядковый номер — шестьдесят третий.

Я тут на особом счету из-за механического протеза, так что рано или поздно костёр ждёт и меня. Технологии у фанатиков считаются происками местного дьявола Нарко, и находятся под строжайшим запретом. Если раньше я считал тех же мятежников отсталыми везде, где только можно, то сейчас выяснилось, что они ещё продвинутые ребята. Есть и более дремучие аборигены.

Здесь уже в полной мере ощущалось то самое дремучее Средневековье, что тормозило прогресс на Земле добрую тысячу лет. Никакого электричества, комфорта и гигиены. Особенно это касалось нас, рабов. Умываться приходилось собственным потом, а дабы по нам не скакали блохи, всех брили наголо, включая женщин. Увы, когда меня притащили сюда с мешком на голове, пришлось расстаться не только со свободой, но и с собственной шевелюрой.

Наше героическое противостояние крупному отряду окранитов продлилось всего несколько минут. И то, благодаря тому, что те пожелали взять пленных. Поэтому рыцари вместе с оруженосцами бились не мечами, а железными палками. Меня почти сразу отправили в глубокий нокаут, так что я понятия не имел, кто ещё смог пережить то злополучное утро. В себя пришёл уже на чьём-то плече, связанный по рукам и ногам. Во рту оказался кляп, а на голове — плотный мешок, который завязывался у горла.

Тащили меня несколько дней, пока отряд не прибыл в один из опорных пунктов Святой Нации. Уже там я вновь обзавёлся рабским ошейником с цепями и уже своим ходом отправился на главную стройплощадку страны. Затычку для рта вынули, а вот головной убор оставили на месте. Так что я так и не смог разглядеть, кто брёл рядом. Говорить не разрешалось, а за посторонний звук могли крепко врезать. Судя по доносившимся звукам, толпа шагала немаленькая. Тащили нас за цепочку, словно скот, но спотыкались мы редко. Дорога под ногами оказалась на удивление ровной, иногда и вовсе напоминая пресловутую брусчатку.

И вот спустя неделю я оказался в «Возрождении». Примерно так переводится название этого средневекового концлагеря. Правила здесь простые до безобразия — работай, пока не сдохнешь. Благо, занятий тут в избытке. Прежде всего — это многочисленные каменоломни, где добывается строительный материал или ценные руды. Лучшая порода идёт на статую, всё остальное отправляют вглубь страны. Ещё здесь перерабатывают остатки прежней цивилизации, в основном — всякий ржавый лом.

Всего по моим прикидкам в комплексе заключено около десяти тысяч невольников, называемых «очернёнными», так что работ по обслуживанию этой оравы предостаточно. Чистка выгребных ям, уборка мусора и в том числе — трупов. Про технику безопасности здесь и слыхом не слыхивали, поэтому не проходит и дня, чтобы никто не убился. Обвалы, срывания с неогороженного серпантина, да и надзиратели могут просто забить раба до смерти от нечего делать. Хорошо, что их тут всего пара сотен. А вот военных гораздо больше — настоящий гарнизон, который не только стережёт периметр, но и следит за порядком внутри. Они поголовно вооружены мечами и очень опасны. Обслуживают их многочисленные слуги, которые являются нижним звеном в местной кастовой системе.

Большей частью это проштрафившиеся местные селяне, либо бывшие рабы, выслужившиеся перед начальством и принявшие радикальное учение. В отличие от невольников у них есть какие-то права, но они тоже не в праве покидать «Возрождение». Отпусков здесь нет, однако в награду за добросовестную многолетнюю службу они могут получить нечто вроде «вольной». Периодически такие счастливчики отбывали вместе с грузовыми караванами.

Кстати, главной тягловой силой здесь служат вовсе не гарру, а огромные быки. Естественно, с плотными костяными наростами, куда же без них. Я всё больше убеждаюсь в том, что коренными жителями являются шипастые шеки, а люди и прочие — потомки межмировых путешественников. Но всё это лишь теории, а об истории этого мира ныне живущие знают крайне мало. Уж я расспрашивал на совесть.

Да, были в древности какие-то мощные цивилизации, но что с ними стало — непонятно.

В этом отношении окраниты идут даже немного впереди мятежников. Во время молельного дня священнослужители зачитывают куски святых писаний, среди которых изредка попадаются любопытные вещи. Так я узнал, что у Окрана было земное воплощение, которое и основало это замечательное государство после затяжного противостояния с некими «слугами Нарко». А Фениксы — его прямые потомки, якобы реинкарнировавшие из поколения в поколение. Учитывая порядковый номер нынешнего властителя нетрудно посчитать, что случилось это свыше полутора тысяч лет назад.

Только с нашим привычным календарём местное летоисчисление не имеет ничего общего. Год здесь длится всего сто дней и состоит не из месяцев, а сезонов. Всего их пять, по двадцать дней или четыре недели в каждом. Так что здешнее тысячелетие примерно равняется трём земных векам с учётом более продолжительных суток. Хотя вторую сотню лет здесь всё равно мало кто разменивает…

Умереть молодым мне совсем не хочется, и я всеми силами искал отсюда выход. Заодно частенько получал от надзирателей. Но побоями меня уже давно не удивить, да и тело окрепло за последнее время. Не будь в меню одной только малокалорийной баланды, то и вовсе мог бы поправиться. А так первое время пришлось носить повязку на голове, по которой настучали железным прутом.

Изнурительная работа не могла помешать мне подмечать важные детали, так что уже через пару недель я примерно представлял, как тут всё устроено. Надзиратели при всём желании не могли уследить за всеми невольниками, поэтому мне получалось понемногу кочевать из одного рудника в другой. Никакого учёта «очернённых» не велось — на ночь нас запирали по многочисленным баракам или в клетках, распиханных повсюду.

Большинство тут же отрубаись после тяжёлого трудового дня, но некоторые предпочитали перед сном тихонько пошушукаться. Конечно же, все разговоры так или иначе касались побега. Им грезили абсолютно все, передавая из уст в уста местную байку о том, что где-то на севере, под приметной скалой в форме когтя, находится убежище для беглецов. Если до него добраться, то окраниты уже не страшны.

Я от подобных сказочек мысленно стучал себя по лицу, но никогда не брался кого-либо разубеждать. Тем более, под всеми этими байками имелось некое основание. С некоторых особо высоких точек на северо-западе отчётливо видно, как горы резко сходят на нет. Дальше идут одни лишь пологие холмы. Вроде бы рукой подать, всего несколько десятков километров. Да попробуй, доберись…

От местных селян давно уже известно, что это — край Залива Окрана, за которым начинаются ничейные болотистые земли. Оттуда иногда притаскивают всякие ржавые железяки, но вот постоянно там никто не живёт.

Чуть дальше по слухам начинается пересечённая лесистая местность, прозванная Скрытым Лесом. Именно там якобы обитают изгои Святой Нации, которые могут приютить беглецов. А ещё в тех местах полным-полно людоедов, которые регулярно совершают набеги с северных областей. Да-да, те самые хиленькие и примитивные дикари, с которыми нет никакого сладу. Они нечувствительны к боли, их очень много, а в последнее время они ещё и освоили примитивную металлургию. Здесь про это уже в курсе.

Наверное, поэтому достаточно перспективная в плане сельского хозяйства территория ныне почти не обитаема. Святоши регулярно направляют туда экспедиционные отряды, но обратно возвращаются далеко не все. Мы с наёмниками как раз нарвались на один из таких. Раньше они дальше Мочалки не забредали, поэтому эта наглая вылазка — весьма тревожный звоночек для мятежников. Как и потеря одного из южных форпостов, ведь его посланцы так и не добрались до пункта назначения…

Увиденное той ночью не оставляло никаких шансов осаждённым. Наверняка крепость уже давно пала, а удалось ли оттуда хоть кому-нибудь спастись — большой вопрос.

Жаль бедолаг, но я могу в любой момент составить им компанию. И дело даже не в клешне. Протезированных среди невольников не так уж и мало — около процента. В основном это выходцы из Союзной империи, а также рои, чьи конечности довольно хрупки в сравнении с человеческими. Просто я слишком уж отличаюсь от местных. Таких янтарных глаз нет даже среди жженоземцев, а уж стоит только открыть рот, как во мне моментально опознают чужака. Чёртово наречие никак не даётся моей гортани, и пока что я научился более-менее бегло на нём говорить, не прибегая к субтитрам. Но всё равно иностранный акцент перебороть не удалось

А чужих здесь не любят.

Другие каторжники меня сторонятся, а выжить в одиночку практически нереально. Работается гораздо тяжелее, особенно с моей неуклюжей клешнёй, и чаще всего приходится ночевать в клетках, чтобы не быть избитым. Всерьёз меня отмудохали всего лишь раз, но тело с тех пор всё ещё не восстановилось. Первые пару дней я и вовсе провалялся в клетке, как просроченная отбивная. Только дикий голод заставил меня подняться на ноги, ведь здесь царит святое правило — кто не работает, тот не ест.

И всё же, я каждый день стараюсь незаметно переместиться на новый фронт работ. Благо, тотального контроля и близко не наблюдается. Хотя на некоторых особо ответственных участках рабов буквально сажают на цепь. Дабы те не стащили ничего ценного. Например, при разборке металлолома или близ полевых кухонь. Так что как только ударивший меня надзиратель скрылся из вида, я подобрал отколотый ранее кусок породы, закинул кирку на плечо и потащился прочь. На каждом руднике трудятся несколько сотен невольников, так что обойти всех за день — задача непростая.

Но кто сказал, что будет легко?

Просто так шататься без дела строго запрещается, однако я шёл не с пустыми руками. Тачек здесь нет, поэтому добытые камни приходится таскать на собственном горбу, иногда чуть ли не с километр. Перерабатываются они тоже вручную и происходит это в строго отведённых местах. А уж те глыбы, которые идут на постройку крепостей и великой статуи даже впятером не сдвинуть.

Медленно шаркая ногами, я незаметно приглядывался к невольникам, что колошматили кирками неподатливый камень. И едва не вскрикнул от радости, разглядев среди них знакомую физиономию. Но сдержался и дотащил груз по назначению. Только потом, уже на обратном пути, я позволил себе подкорректировать курс и пристроиться рядом. После чего тихо произнёс:

— Ну привет, Двоечка! Давненько не виделись.

Бритая налысо девушка вздрогнула и удивлённо вытаращила на меня пурпурные глазищи.

— А ты что, не сдох?!

Глава 2

Примерно что-то подобное и стоило ожидать. Только я искал выживших при налёте вовсе не ради сентиментальных обнимашек и поэтому нисколько не смутился такому «тёплому» приветствию.

— Я тоже тебя рад видеть, подруга.

— Не называй меня так! — практически прорычала она, схватив меня за отворот крашеной робы. — Тина погибла из-за тебя, мудак ты немощный! А ты…

— Отпусти, пожалуйста, — попросил я, глядя ей прямо в пурпурные глаза. — Тут рядом надзиратель крутится. Не хотелось бы прерывать наше милое общение.

— Мне с тобой разговаривать не о чем, — буркнула девушка, толкнув меня в сторону. — Катись в окранову щель, предатель!

Невольник, что работал по соседству, при упоминании божества в нелицеприятном свете тут же дёрнул от нас прочь. Да и остальные, кто расслышал фразу, предпочли максимально дистанцироваться.

— Ты хоть думай иногда, о чём говоришь, — я выразительно постучал себя по голове. — Какой мне был резон вас подставлять? Если помнишь, Ёнах сам приказал вести нас прямо на Тракт. Да и как бы я вообще мог кому-то рассказать о нашем маршруте? Вы ведь всё время были рядом.

— Ты ж хренов иноземец, который может чуять направление хоть с закрытыми глазами, — презрительно скривилась Двойка. — Ставлю три четверти против разбитого стакана, что ты нам про себя не всё рассказал.

— Какая проницательность! Вот что трезвость с людьми делает… Только задумайся хоть на секунду — какой резон мне вообще связываться с окранитами? Для них я — очернённый еретик с протезом, который никогда не найдёт дорогу к свету.

Девушка невольно покосилась на мою выставленную вперёд клешню.

— Его всегда отрезать можно.

— Только если вместе с плечом, — покачал я головой. — Не думаю, что переживу такое с местным уровнем медицины.

— Хрен с тобой, живи… — наёмница снова взялась за кирку. — Чего хочешь? Вряд ли ты чисто случайно на меня наткнулся.

— Угадала. Для начала ответь, ты здесь одна маешься или ещё кто-то из ваших?

— А тебе какое дело? — подозрительно прищурилась наёмница.

— Ходят упорные слухи, что серьёзные ребята задумали бежать отсюда, — поделился я вкрадчиво. — Вот и думаю, вдруг это Багровые?

— Меньше думай, а то последние мозги стухнут. У тебя их и так немного.

— Так это правда?

— Понятия не имею, о чём ты.

— Тогда сведи меня с остальными, уж они наверняка в курсе.

— Вот же мудак приставучий… — пробурчала она. — Хотя Фэнг мне всё равно не простит, если я тебя сейчас отпущу.

— Ага, значит он тоже здесь! Кто ещё?

— Увидишь. Вечером. А пока прикуси свой болтливый язык!

— На самом деле нам нужно ещё кое-что прямо сейчас обсудить, — признался я. — Очень важное.

— Окрановы бубенцы, ты кого угодно достанешь! Чего ещё хочешь?

— Тебя.

— Что?!

Девушка аж промахнулась киркой по трещине, едва не сломав простенькую деревянную рукоять. После чего отшвырнула инструмент и прижала меня к горной породе. А в её левой руке неожиданно блеснул железный штырь, заточенный с одного конца.

— Тебе хер думать мешает?! — яростно прошипела Двойка. — Тогда я сейчас помогу мысли в порядок привести!

— Полегче, подруга! Это мне точно ещё пригодится.

— Поздно, спохватился…

— Ты меня не так поняла. Мне нужна вся ты. Целиком.

Но спасли меня вовсе не уговоры, а появление поблизости одного из младших слуг. Одеты они примерно так же, как и мы — в бесформенные крашенные робы, зато моментально вычисляются наличием растительности на голове и отсутствием кандалов. Даже простейшее оружие им не доверяют, зато они могут запросто накликать надзирателя, чтобы лишний раз выслужиться. За что их и не особо любят.

Мы быстро похватали кирки и принялись как ни в чём не бывало колотить по рудному обнажению. Хрен его знает, что тут добывают, но здешняя порода имеет серовато-голубой оттенок. Иногда встречаются оранжевые прожилки, но очень редко. Нужно было геологию учить, как и многие другие полезные науки. Мог бы заново «изобрести» порох со взрывчаткой и стать властителем этого деграднувшего мира…

— Ты даже здесь умудрилась оружием разжиться, — похвалил я вслух темнокожую девушку. — Мне как раз нужны такие, как ты.

— Что, на других не встаёт? — съехидничала та в ответ.

— Эх, тебе бы всё опошлить… Нет, я всего лишь ищу опытных союзников. Выбраться отсюда — ещё полдела. Большая будет клетка или маленькая, мне всё равно. Весь ваш ебучий Пангако для меня, как одна сплошная тюрьма. Поэтому я хочу вернуться. Домой.

— Ха! Да у тебя вообще башка дырявая… Отсюда нельзя выбраться, никак!

— Кто тебе это сказал?

— Ну… — девушка явно призадумалась. — Все это знают.

— А они пытались? Они изучали этот вопрос со всех сторон? Или слепо повторяли то, что им вдолбило предыдущее поколение?

— Нет. Многие пытались уйти, про это есть куча историй. И ни одна хорошо не закончилась.

— А знаешь, почему? Потому что те, у кого это действительно получилось, не стали возвращаться. Что тебе вообще известно про иноземцев?

— Они слабые, беспомощные и часто умирают, — перечислила Двойка. — Даже те, кто смог приспособиться, долго не живут. Часто баламутят простой народ, вот как ты сейчас. Иногда влиятельные люди приют им дают, чтобы те развлекали их своими сказочками, пока не помрут. Всё.

— Маловато, но хоть что-то. Раз феномен известен у вас до сих пор, попадают сюда не так уж и редко. Дело в том, что путешествия раньше осуществлялись в обе стороны, это факт. В моём мире сохранилось место, куда прибывали выходцы отсюда. Я своими глазами видел там изображение рвачей, хоть и не знал тогда, кто это такие. А на этой стороне стоит точно такое же… Оборудование.

— И что же ты не вернулся сразу?

— Чтобы активировать проход, нужно нечто вроде ключа. Там его нет. В то, что они у вас закончились, я не верю. Другое дело, что одиночка здесь — лёгкая добыча для всех, начиная от зверья и заканчивая людьми. Поэтому мне нужны верные защитники, которые ради меня пойдут в огонь и воду. Тебя я уже видел в деле, да и вряд ли тебе тут особо нравится. Думаю, ты пьёшь не ради удовольствия, а чтобы хоть немного забыться…

— Заткнись! Иначе я тебя точно пришью!

— Дело твоё. Добавлю только, что у себя на родине я — не последний человек. Моя семья достаточно богата, чтобы содержать тебя в роскоши до глубокой старости. Наш мир куда спокойней вашего, а при наличии денег ты будешь жить, как в сказке.

— И что, у вас даже не воюют?

— Бывает иногда, — не стал я отрицать. — Только давно уже не на мечах, а компактными дальнобойными орудиями. Один отряд наших воинов спокойно перебьёт всех здешних святош. Без шансов.

— Здорово! — вполне искренне улыбнулась она. — А людоеды есть?