ЧУЖАЯ НЕВЕСТА
Часть первая
Летом 2011 года я познакомился на Мамбе с девушкой. Представилась она как Зая (у нацменок в наших краях часты имена, начинающиеся на «За…», поэтому такое сокращение не удивило и было привычно слуху), а лет ей было двадцать пять. Она с легкостью отбила попытку взять штурмом неприступную крепость (то бишь с ходу назначить ей реальную встречу, поехать в Эмск и перевести отношения в горизонтальную плоскость). Но не обиделась, модераторам на непристойные предложения жаловаться не стала, меня в черный список не переместила, а продолжила точно так же общаться, не то что взахлеб или подстегивая мой интерес, а я бы даже сказал, с какой-то ленцой, с внезапными уходами из онлайна, упорным замалчиванием некоторых тем (не обязательно интимных) и повторным задаванием уже звучавших вопросов, словно забыла, что совсем недавно уже этим интересовалась. Было ясно, что она ведет виртуальную беседу еще с кем-то, а может и с несколькими виртуальными же поклонниками, - немудрено забыть, у кого что спрашивала намедни. Становиться из-за этого в позу и требовать эксклюзивного внимания было глупо и контрпродуктивно, - раз уж так сложилось, что женские анкеты на сайтах знакомств пользуются значительно большей популярностью, чем мужские. И если уж собрался опередить других кандидатов в реальные знакомые (а там, глядишь, и до постели дело дойдет), то на такие мелочи не стоило обращать внимания, следовало лишь упорно и последовательно продолжать осаду неприступной с виду крепости.
А крепость была та еще, пальчики оближешь! Про возраст я уже сказал. На немногочисленных фотках мамбовской анкеты перед зрителем представала весьма и весьма миниатюрная, похожая скорее на ученицу, чем на взрослую девушку, невысокая и худая смуглая брюнетка, с прямыми черными волосами до плеч, с характерной внешностью горянки. Всегда пристойно одетая, она строго и серьезно смотрела в объектив. За исключением одной фотографии, где Зая в домашнем спортивном костюме самозабвенно смеялась и лучилась неприкрытым счастьем, играя с младенцем. Несмотря что это был не ее ребенок, а сестры. Холостому парню – ее сверстнику и земляку, должно было быть очевидно – вот она, девушка твоей мечты, твоя будущая верная супруга и добродетельная мать твоих детей. Тем удивительней было, что помимо благопристойных «общения» и «переписки» в целях знакомств у Заи не был помечен пункт «выход замуж», насколько естественный для данной конкретной особы, настолько и оправдывающий само существование женских анкет вообще для поборников приличий и целомудрия до свадьбы.
Я не преминул поинтересоваться. И получил ответ. Довольно подробный (Зая честно отвечала на мои уточняющие вопросы) и довольно быстрый (с учетом обрывов связи и ее вынужденного отвлечения на рабочие моменты, за несколько дней управились). И когда обрисованная ею ситуация обрела в моих глазах четкие очертания, мною овладели двойственные чувства.
Ситуация была такой (плюс кое-что, узнанное уже после того, как мы стали встречаться). Старшая сестра Заи была наделена музыкальным даром, окончила музучилище и консерваторию, и несмотря что в данный момент сидела в декрете, у родни сомнений не было – в самом скором времени звезда солистки больших и малых театров ярко блеснет на небосводе культурной жизни региона, а то и страны. Младший брат Заи сызмала питал пристрастие к технике, мастерил луноходы и роботов, выигрывал конкурсы и олимпиады, на данный момент учился в вузе и получал именную стипендию от губернатора области. Родня не сомневалась – юноше светит карьера великого изобретателя и конструктора, чьи космические корабли покорят просторы Вселенной. На этом фоне Зая меркла. Окончила школу весьма и весьма средне, не проявив склонности ни к каким предметам, не увлекшись посещением художественных или спортивных секций. В институт поступать даже не стала. На бюджет – потому что бессмысленно, все равно не поступила бы. На платное – чтоб не ввергать родителей в напрасные и, по большому счету, тоже бессмысленные траты. Работала кассиршей в магазине, оператором в жилконторе, на момент знакомства со мной – администратором в салоне игровых компьютеров. Родня, будто сама состояла сплошь из нобелевских лауреатов и оскароносцев, качала головой и сокрушалась: ай-ай-ай, и в кого наша девочка такая неудачная пошла, хоть бы замуж вышла поскорее, что ли. Зая отмалчивалась, но второй части этой формулы мысленно бурно аплодировала. Всю свою сознательную жизнь, начиная с того момента, когда девочка становится девушкой, она ждала. Ждала той самой большой и проникновенной любви, ждала того парня, который появится невесть откуда (да хоть откуда), сложит весь мир к ее ногам и, встав на одно колено, протянет ей коробочку с кольцом, молвив заветные слова: «Я люблю тебя! Будь моей женой!».
Если б события разворачивались в XIX веке, к ней вполне были бы применимы слова Пушкина.
Но Зая не любила читать. Она ходила в кино, она смотрела фильмы по телевизору, следила за сериалами и любила те самые бессмысленные, беспощадные ток-шоу, на которых звезды готовы расшибиться в мелкие осколки, размахивая грязным бельем как спасательным кругом от падения в Лету. И ее сердечко сладко замирало, когда она представляла себе, на какие жертвы она способна пойти ради Любви…
Годы шли. Принц на белом коне не появлялся, чтоб посадить ее на круп скакуна и умчать далеко-далеко, а к белым мерседесам местной золотой молодежи и ржавым копейкам местных распутных женатиков ей строго-настрого запретили приближаться и мать, и сестра, и другие родственницы. Да, собственно, Зае этого и не хотелось, ей хотелось найти любовь. Но где ж ее найти, пресловутую?.. И полугодом ранее, с отчаяния или по трезвому расчету, она зарегистрировалась на Мамбе. Конечно же, пункт «Выход замуж» был помечен тогда в обязательном порядке.
Я, честно скажу, не поверил тому, что первым же собеседником Заи оказался ОН (герру ОН-у большой привет, жду «пятерку» за упоминание), это из серии «кто у нас не первый, тот второй». Скорее всего, она успела отшить энное количество юнцов-лизунцов и старцев-ребробесцев. И потом только обратила внимание на молчела, возрастом старше всего лишь на пару-тройку лет, но выглядевшего солидно (возможно, из-за густой длинной бороды) и степенно (возможно, из-за того, что он не форсировал свидание и не намекал на секс, а рассуждал про волю Всевышнего и заветы Пророка). Много ли надо, чтоб задурить голову девчонке, не отличающейся повышенной любознательностью и эрудицией в богословских вопросах? Как сказано у того же Пушкина,
Даг-Маг (пусть далее суженый Заи фигурирует в повествовании под этим псевдонимом, быть ОН-ом с двух больших букв – удел не каждого героя) проживал в другом регионе и был другого вероисповедания. Но по делам семейного бизнеса наведывался с какой-то регулярностью и в нашу Эмскую область, населенную преимущественно христианами. Я не могу достоверно сказать, зачем он в первый раз кликнул на анкету девушки не своего региона. Может быть, накануне очередной поездки искал очередную легкую интрижку в целях приятного времяпрепровождения. А может, изначально преследовал миссионерские и матримониальные цели. Но фактография следующая.
Через две недели они с Заей познакомились лично и прогулялись вокруг квартала, где жила она. Правила приличия требовали, чтобы она на первом свидании вела себя сухо и порывалась уйти поскорее, не соглашаясь даже на чинную посиделку в кафе. Зая так и поступила, хоть сердце сжималось в печали, а вдруг он всерьез поверит, что ей не интересен и не нужен, а вдруг больше не напишет и не приедет. Но Даг-Маг ритуал ухаживания знал, еще через две недели он пригласил ее в кафе, а через месяц трахнул. Сорвав, как выражаются беллетристы, цветок ее невинности, и получив в дар пылающее любовью сердце.
Как ни странно, но их роман на этом не оборвался. Даг-Маг не бросил ее с презрительной бравадой (я так и знал, что все гяурки – шлюхи), а Зая не получила мощный импульс (все мужики – козлы, им от нас только одно и нужно), ломающий жизнь и психику многих других представительниц женского пола. Он приехал еще и еще раз (а покуда разворачивалось наше с Заей виртуальное общение, и в четвертый тоже), и после третьего секса сделал ей предложение. Ага, то самое долгожданное – стать его женой. Представляете, да, восторг девчонки?
Не будь двух условий, поставленных новоявленным женихом для вступления в брак, счастливая невеста небось ответила сразу бы восторженным согласием, анкету бы удалила (а так, по обоюдному согласию, без галочки на «выходе замуж», она продолжала вполне легально существовать и служила резервным каналом связи для влюбленных голубков, когда они не могли ворковать по телефону), и мы с Заей никогда бы не встретились не то что воочию, но даже в закоулках виртуального мира.
Первым условием было принятие ислама. Чтобы мулла прочитал требуемые молитвы, совершил обряд, и брак был бы признан не только государством и родней через загс и свадьбу, но и на небесах. Для верующего Даг-Мага это было важно. Для Заи – атеистки в третьем, а то и четвертом поколении, родственное окружение которой хоть и считало себя христианами, Пасху от Рождества отличало, но в догматике и заповедях ориентировалось слабо, - это было не принципиально. Какая разница – в какого бога не верить? Будь на дворе советская власть, она бы кивнула, посчитала «никах» блажью даже не самого жениха, а его отсталых и темных родственников, из уважения к ним отстояла бы церемонию, и благополучно забыла бы. До ближайшего праздника, к которому надо готовить определенное угощение. Или живи Зая одна, возможно, тоже согласилась бы сразу, сочтя пустой формальностью. Но неожиданно ее родня не то что возмутилась или наложила категорический запрет на брак с иноверцем, а отнеслась без восторга или рвения, несмотря на то, что ранее усиленно ратовала за ее выход замуж. Кто-то вспомнил о крестовых походах и борьбе святой Инквизиции с еретиками, кто-то напомнил об исламистах, взрывающих дома и самолёты, воюющих по всему миру и с западными странами, и с Россией. Кроме сестры, никто не знал, что Зая уже спала с Даг-Магом (может быть, зная, что девушка уже не совсем девушка, были бы сговорчивей), поэтому не вердикт, а рекомендация родных была такова:
- Не торопись, деточка! Оно, конечно, не в вере дело, и не в национальности, хорошие люди везде есть, как и плохие. Он тебя любит, ты его любишь – это хорошо, кто против? Ну потерпи еще немного, не надоест ли ему попусту сюда ездить, тебя навещать? Не начнет ли грубить и срываться? Не станет ли подбивать на побег без нашего согласия? Смотри, не опозорь нас! Он не такой? Ну и замечательно! Побудьте еще женихом и невестой, что, обязательно сразу замуж? Не терпится капризам свекрови потакать? Успеешь еще, погоди!
Второе же условие смущало не на шутку. Требовалось принять ислам не понарошку, а в его самой жесткой разновидности, ставящей окончательной целью создание всемирного халифата в политическом плане и безоговорочное следование предписаниям Корана и религиозных авторитетов в бытовом. Политика Заю не интересовала, а вот мысль, что ей предстоит «закрыться», всю жизнь носить на людях мешкообразные платья с прорезью для глаз, никогда не работать, нигде не учиться, никуда не ходить без провожатых, да и дома, пока жива свекровь или жёны старших братьев, быть не хозяйкой, а прислугой, при разводе оставить детей отцу и уйти в чем пришла,- радовала мало. Быть женщиной или женой – такой вот абсурдный выбор ей предстояло сделать. Не скажу, что она днем и ночью была в тяжких раздумьях непростого выбора: Даг-Маг не торопил, до ноября-декабря время у нее было, чтоб определиться окончательно; но довольно часто Зая этот вопрос поднимала и делилась своими мыслями, пыталась смоделировать ситуации «а если», «а вдруг», «а когда», «а что». Иногда мне казалось, что Зая свой выбор сделала (причем день на день не приходился: сегодня была твердо уверена, что согласится, выйдет замуж и будет следовать всем традициям; а завтра была полна решимости послать его подальше со всеми условиями и окружением, чай, свет клином на нем не сошелся, авось найдется свой, родной по народу и вере, а не найдется, тоже ничего страшного, мало ли девушек становятся тетушками, а потом и старушками, так и не побывав никогда замужем). Иногда – что она колеблется, нащупывает впотьмах верное решение, и тогда малейший довод «за» или «против», малейший толчок в одном или другом направлении мог склонить чашу весов в ту или иную сторону.
Ну и немного секса, пусть даже виртуально-описательного, чтоб оживить неформатность текста первой части и подтолкнуть сюжет в нужном направлении реальной интимной истории (не зря ж я пишу рассказ о Зае).
Рассказав о перипетиях своей личной жизни практически в режиме онлайн-трансляции, Зая перестала смущаться интимных вопросов (позже даже сама их провоцировала, а кое-чем интересовалась всерьез, например, сексом во время беременности). И как-то я, в определенной мере прикинувшись наивным простачком, но и оставляя задел на «мало ли что в жизни бывает», поинтересовался, насколько секс с Даг-Магом повлиял на ее любовные чувства.
- Он, похоже, настоящий секс-гигант и искушенный любовник, Зая? Ты когда с ним в постели, постоянно на вершине блаженства и кончаешь феерично? Поэтому и хочешь выйти замуж, чтоб всегда быть вместе, и не лишиться таких потрясающих ощущений?
- Да ну, скажешь тоже, DD… Нет, мне с ним хорошо и приятно. Первый раз думала, очень больно будет, но так, нормально, ну как нормально, больно, но не очень. Потом, конечно, уже больно не было, наоборот, хорошо и приятно, особенно когда целует вначале, трогает, раздевает, шепчет, какая я красивая и как он меня хочет. Но чтоб кончить, ты это загнул. Так, наверное, и не бывает. Я кончаю, когда сама себя трогаю и клипы смотрю какие-то. Необязательно порно, эротика даже лучше. В книжках понапишут и в фильмах покажут, это да. Но со мной так не было, я же не вру. А что, на самом деле это возможно?
Также выяснилось, что Даг-Маг занимался с Заей только вагинальным сексом и только в миссионерской позе. Трахал он ее без презерватива, в последний момент вынимая и кончая на живот. На орал и анал не делал ни намеков, ни посягательств. После завершения акта мылся сам, отправлял девушку в ванную, а когда она возвращалась, он был уже одет и не в постели, даже если времени было предостаточно. Разглагольствовал на религиозно-исторические темы, превозносил образ жизни свой и своего окружения, критикуя остальных, приводил примеры, однозначно подтверждающие его правоту. Зая с ним не спорила, терпеливо ждала, пока миссионерский порыв не будет вытеснен сексуальным; тогда Даг-Маг возводил глаза к потолку, бормотал короткую молитву и обращался к ней «Иди ко мне, моя девочка!». И Зая, ритуально вздохнув (негоже приличной девушке показывать свою заинтересованность в сексе), но внутренне ликуя, забывала всю скучную политику и прочие высокие материи, погружаясь с головой в любовное соитие.
И случился у меня с Заей секс. Он включал в себя долгую прелюдию, страстные объятия и сладкие поцелуи. Он включал в себя прохождение губами от ее лица через грудь и живот к писечке, задержавшись там надолго в изысках умелого кунилингуса. Он включал в себя ответный минет, по всей гамме от неумелого до многоопытного, с облизыванием и зацеловыванием члена по всей длине и обхвату, добившись его превращения в длинную и толстую дубину, еле помещающуюся в ее маленьком ротике. Он включал в себя жаркую еблю во всех мыслимых и немыслимых позах и местах – кресле, тумбочке, кухонном столе, подоконнике (ярко запомнилось, потому что окно было открыто, и надо было трахать Заю крепко ухватив, так, чтоб вдруг она случайно не вырвалась и не полетела вниз невесть с какого этажа), во время которых девушка кончала струйно, каскадно и сквиртующе. Потом мы перебрались на солидный траходром, Зая, еще раз насосав и увлажнив мне хуй, встала раком и подставила свой зад. Смазав ей анус своими слюнями и ее смазкой, я осторожно внедрился, потом вошел в раж и от души выебал ее в жопу… кончили мы одновременно, сотрясая воздух громким рычанием довольного самца и сладкими стонами похотливой сучки, впервые познавшей оргазм от анального секса. Это было последнее, но далеко не первое кончание того раза: до того я брызгал спермой и в рот ей, и на лицо, и на тело, а один раз даже вовнутрь, когда Зае взбрело в голову познать ощущение зачатия, и чем оно отличается от иных коитусов.
Секс, как вы понимаете, был виртуальным (большой привет Айрини – акушерке этого рассказа). Но именно он стал предвестником настоящего, и ключиком, которым открылась дверца, отделяющая иллюзорный мир Инета от реального. Потому что спустя буквально несколько минут после завершения сеанса, когда я спросил:
- Ну что, Зай, все нормально? Понравилось? – она без промедления ответила.
- Да! – и добавила что-то типа, когда она смотрит эротику, то конечно представляет себя, а тут и представлять не надо было, ее саму и трахали, и кончила она на самом деле, хорошо, что она сейчас дома, в своей комнате, а не на работе, там бы уж точно не смогла одной рукой набивать буковки, а другой ласкать себя.
- А хочешь, на самом деле такое проделаем? Скажи тогда свой номер телефона, созвонимся и договоримся.
Несколько секунд паузы показались вечностью. Но вот, ура, ответ высветился:
- Да, можно попробовать! – и номер мобильного в следующем сообщении.
Контакт? Есть контакт! Гип-гип ура!!!
Улыбка Евы
Телефон жёг мне руки и притягивал как магнит.
Я то листал список контактов от А до Я и обратно, убеждаясь, что номер на букву «Е» - а какое классное имя Ева, не правда ли? хочу быть Адамом! – никуда не делся, не пал жертвой хакеров и технических сбоев. То откладывал в сторону, закуривал и, не докурив до половины, гасил сигарету. Шёл на кухню, открывал холодильник, делал глоток ледяной воды – солнце палило так, что редкие прохожие казались неграми из жёлтой, жаркой Африки. Проходился бессмысленным бегом по замкнутому кругу через обе комнаты и снова возвращался на балкон, под палящие лучи полуденного светила, где на столе лежали мобильник и сигареты. И снова тянулся к телефону…
Я долго охотился за этим номером. Я долго облизывался на его хозяйку. Ошибиться нельзя! Я должен успокоиться, взять себя в руки и понять, что я скажу после того, как наберу, произнесу «Привет, это я» и услышу «Привет». А не короткие губки сброшенного вызова. Звонить иль не звонить – вот в чём… да нет, такого вопроса нет. Есть вопрос «когда» – сейчас или потом, как уляжется волнение, а мысли перестанут будоражить развратные картинки с участием «Адама» и Евы. Блин, угораздило же… Лучше потом?
- Привет, это я!
- Привет!
Ну а дальше? Экаю, мекаю, мнусь как пацан, который пригласил девчонку на танец, она – ого, ничего себе, согласилась – теперь надо о чем-то говорить, развлекать светской болтовней, а в голове пусто, пересохший язык прилип к нёбу. Почему-то повторяю:
- Да, это я, привет, Ева!
Смеется:
- Да я уже поняла, в третий раз можешь не повторять. Как дела, «Адам»?
Слышали старый анекдот?
Я тоже не знаю, как смог уболтать Еву на свидание. В нерабочее время и вдали от мест, где нас могли увидеть знакомые. Проснулся ли опыт былых лет, прогнавший волнение и смущение? Или жар моего желания передался Еве по телефонным проводам? Какие нах провода в сотовых! Не знаю, короче… Повезло, наверное.
Жара, жара… на всём белом свете жара.
У фонтана вблизи крупного торгового центра, где рябит в глазах от бесчисленных покупателей и просто зевак, снующих повсюду, маленькое кафе в три столика, тенты над которыми сулят иллюзию уединения и прохлады, подкрепляя последнее соком и мороженым.
Ева – невысокая, худощавая, черные волосы до плеч, небольшая горбинка на носу, характерные скулы и выразительный взгляд больших грустных очей – правильным именем наградили родители – неторопливо смакует подернутые инеем шоколадные шарики из вазочки, запивая ледяным соком. У меня побаливает горло, я взял себе кофе, дрянной и никудышный, достойный среднего рода, и курю вторую сигарету.
Хороший кофе и праздничный коньяк (я не шучу, так было написано на этикете) ждали нас в другом месте. Куда мы должны будем вскоре направиться. Если вдруг куколка-тихоня не превратится сейчас в принцессу-капризулю. Если вдруг что-нибудь сейчас не испортит ей настроение и настрой. Если мужчина в сорок с лишним лет способен вызвать интерес женщины, которая только перевалила за середину третьего десятка. Если вдруг… а, к чёрту, молчи, грусть! Прорвёмся!
Говорю же, повезло! Не сбил настрой Евы казус с продвижением к намеченной цели, где нас ждали блюдечки и рюмочки. Всего-то две остановки до той квартиры, но прямо наваждение какое-то. Оживленный проспект, откуда ответвлялась нужная улица, вдруг оскудел и вовсе лишился автомобилей, обычно текущих полноводной рекой. Потом я сообразил: видать, его перекрыли выше, чтоб какие-то шишки пролетели с ветерком, слуги народа охреневшие! Частники, едущие к проспекту, на мой жест развернуться и поехать в обратную сторону не реагируют, чудом проскочившая маршрутка переполнена и не тормозит, служба радио-такси сообщает, что машина прибудет не ранее 20-30 минут. Что за абсурд, нам пешком идти 10 минут! Стоим на солнцепеке, я злой и растерянный, надо же, цель так близка, и вдруг такой афронт от судьбы-злодейки. Ева молчит, но, полагаю, тоже особого удовольствия не испытывает.
Ну а что делать? Почапали пешкодралом! По раскаленным каменным джунглям, сквозь дрожащий от зноя воздух, мимо витрин, откуда на нас взирали равнодушные манекены… на улице ни машин, ни людей… мы все шли и шли и шли, будто герои рассказа, пересекающие венерианскую пустыню в поисках сокровищ, наградой за которые будет коктейль «особый старательский» - чистая вода и ничего более. Умирать буду – не забуду этот пеший переход протяженностью в четверть часа, которые показались вечностью, молчание идущей рядом Евы, клокочущая внутри смесь вины и вожделения, а еще – как она взяла меня под руку, едва мы дошли до нужного дома и завернули в тенистый, усаженный кряжистыми деревьями двор.
- Выпьем за…
- А этот бокал давай поднимем…
- Пусть у нас всегда …
Подстегнутое алкоголем моё красноречие плещет фонтаном, но не развязывается язык у начинающей хмелеть Евы, исправно поддерживающей мои тосты, разве что пьет не до конца. Она так же спокойна и молчалива, если не требуется ответить на прямо заданный вопрос; так же невозмутим взгляд её больших, черных с прозеленью, глаз, временами кажущийся мне выжидающим; лишь иногда прикрывает веки чуть дольше, чем требуется для моргания, и тогда на её губах смутно проявляется слабая улыбка… какая-то другая улыбка, не та, которая растягивает уголки губ все шире и шире, и завершается заразительным смехом, слегка смущенным, когда рассказываемый анекдот чересчур уж солёный.
В полумраке комнаты четко выделяется контур светлого легкого платьица на моей смуглянке-немолдаванке. Я целую ее, то робко, то требовательно, и вкус ее губ дурманит мне голову похлеще, чем выдержанный коньяк. Я обнимаю ее, за плечи, за талию, за попку, вторгаюсь под подол, под краешек узких трусиков, и влага меж складок, воздействуя через кончики пальцев на верхний и нижний мозг, заставляет дрожать от нетерпения и изнывать от желания.
Долой платье! Долой лиф… какой еще лифчик? Нет на Еве никакого лифчика, да эти трогательные припухлости трудно назвать бюстом, чтоб им еще и требовался «гальтер». Но сосочки вку-у-у-сные, и так забавно начинают сопротивляться тереблению моего языка, становясь тверже и наливаясь упругостью. Ева сладко вздыхает, садится на мое колено и гладит меня по голове, поощряя ласкать еще. Кто же откажется от такого угощения?
А вот теперь уже долой трусики, долой мою одежду, Ева вынуждена встать с моих колен, и в тот краткий миг, прежде чем мы голыми завалимся в постель, моему взору предстает чудесная картина. Милая молоденькая девушка, вся такая кукольно-миниатюрная, с точеной фигуркой, узкой талией, изящными бедрами, смотрит на меня с ожиданием и я бы даже сказал обожанием, а на губах играет та же легкая улыбка, обращенная вглубь себя, словно в предвкушении чего-то восхитительно-упоительного. Не обмани ожиданий Евы, «Адам»!
Смею надеяться, не обманул! Это был чудесный нежный секс, временами переходящий в смачную еблю. Моя душа пела и ликовала, видя, как наслаждается соитием Ева, с какой готовностью она целуется, обнимается, подмахивает и подстраивается. Кайфовало и тело, всеми рецепторами и органами чувств ощущая прелесть от единения с молодой и желанной особой.
В пролете оказался лишь бедолага-трудяга член… Трижды он напрягался до предела, доходил до последней черты, желая излиться яростными спазмами невиданного наслаждения. И дважды я не дал ему этого сделать. Я сбивал темп, я менял позу, я переключался на другое, а почувствовав, что Ева близка к пику, нырял вниз, зарывался ей между ног, целовал-сосал-лизал-теребил, не насыщаясь вкусом, запахом, видом, и добился оба раза ее содроганий от максимального кайфа, воспринимая ее стоны-крики «ах, да, хорошо, еще, давай, да, да-а-а!» сквозь зажатые бедрами уши почти как собственный оргазм.
И лишь в третий раз, трахая Еву раком, я решил побаловать себя и вознаградить «братишку» оргазмом. С удовольствием оглаживал ей бока, бедра, ягодицы, чередовал мелкие и глубокие проникновения, перемежал медленный темп быстрым, но уже заверив себя и членов дружного коллектива, что противиться кончанию больше не буду.
Так и случилось. Еле успев вытащить, настолько был сладок плен ее узкой пизденки, я оросил обильными белыми каплями ее смуглые полупопия, получая неимоверное наслаждение, радуясь жизни по факту и благодаря судьбу авансом. И чуть погодя доставил Еве и третий оргазм. На сей раз пальцем, но усадив ее себе на колено, обняв гибкий стан другой рукой и практически не отрывая своих губ от ее.
Кончились содрогания, утихли стоны, дыхание и сердцебиение постепенно приходили в норму, я продолжал крепко обнимать ее… Говорить ни о чем не хотелось, вокруг царила тишина, на душе было легко и спокойно. Ева открыла глаза, посмотрела по сторонам, приходя в себя и словно вспоминая, кто она, где она и как здесь оказалась. Затем, видимо вспомнив, обняла меня за шею, прижалась щекой к моей груди, снова прикрыла глаза, и на лице ее проступила та самая мечтательная улыбка.
Часть третья
Отчего третья, говорите? А где же вторая часть? Дык а батле-анонимке же, см. выше под названием "Улыбка Евы"! Замените «Еву» на «Заю», и получится подробное, доскональное изложение, что случилось после того, как Зая дала мне номер своего телефона, решившись после виртуального секса на реальное свидание.
Воистину, я был впечатлен случившимся и пленен новой подругой. Очарование молодости и прелесть неискушенности – это в свой черед. Определенную пикантность в наши отношения вносил ее статус чужой невесты. Вдобавок, я был рад и горд, что смог подкрепить практикой то, о чем ранее говорил ей теоретически и пытался иллюстрировать виртом: секс бывает разнообразный и долгий; женщина вполне может кончать во время интима; не говоря уже о куни, от которого Зая была в восторге и, в самом скором времени, стала его рьяной поклонницей. Всего этого она была лишена при сексе с женихом, вероятность его обучения или подсказки со стороны невесты была ничтожно мала, и мое мужское тщеславие, чего греха таить, подогревала и мысль о том, что когда рано или поздно, статус невесты сменится на статус жены, я все равно буду оставаться ее любовником.
Ну, а на то, что во время первой встречи вирт реализовался не в полном объеме, - не было минета и анала, - я решил покамест закрыть глаза; решив про себя, что расширение горизонтов так или иначе случится, а подгонять не стоит, можно только навредить. Кое-какая «сбыча мечт» впоследствии произошла, кое-какая нет, но не будем пока забегать вперед.
Вторая встреча с Заей прошла почти под копирку с первой. Разве что не было предварительных посиделок в кафе и закрытия движения по проспекту ради важных шишек, она подъехала на такси в нужное место. Зато было такое же волнующее прикосновение ее пальцев к сгибу моего локтя, как только уехал таксист, и мы под ручку, чинно-благородной парой, прошлись от торца дома, выходящего на улицу, до подъезда в глубине двора. Не было коньяка, но было вино – густое, темно-красное, в меру сладкое и в меру терпкое, которое пилось как сок… и я постепенно хмелел, не то от вина, не то от взгляда черных очей Заи, в которые смотрел неотрывно, поднимая очередной бокал.
И снова было упоение. Упоение лаской и нежностью, страстью и вожделением. Невнятным шепотом и горячим дыханием. Нарастающими стонами и вскриками на пике. Моим иррациональным удивлением, как это так – мой «нефритовый стержень» не пронзает насквозь эту малышку-худышку, и она кричит не от боли, а от кайфа. И нешуточной гордостью, когда Зая, обессилев, приникала к моей мохнатой груди, и я словно слышал (или чувствовал кожей), как взволнованно бьется ее сердечко «тук-тук-тук-тук-тук-тук», постепенно приходя в норму «тук-тук, тук-тук, тук-тук».
Если б рассказ писался на литературно-эротический конкурс, то после абзаца выше можно было бы поставить точку. Но так и слышу, как
Как я любил трахать Заю… просто нет слов! И не только трахать. Раздевать, целовать и ласкать тоже. Она заводилась не сразу, не с первого касания или поцелуя. Я не знаю, было ли это просчитанной игрой, призванной раздраконить меня сильнее. Или она на самом деле настраивалась на секс не спеша, чутко прислушиваясь к побуждениям изнутри. Или каждый раз продиралась через борьбу с собой, находя доводы, чтобы отмести угрызения совести и побудить себя к измене. Может и что другое причиной, не знаю. Но бывало так. Она не сразу начинала целоваться, а вначале, еле заметно, но уклонялась. Затем позволяла припасть губами к губам. Потом медленно, словно нехотя, неглубоко и не частя, начинала отвечать. И только уже после, разохотившись и будто пробудившись из спячки, целовалась бурно и безоглядно, вытворяла пируэты языком, в пылу страсти давая волю рукам, ногтям и бывало, даже зубам…
Да, доводилось и покусанным ходить, ощутимо, однако. С-сучка! Эх, Зая, Зая, кого теперь кусают твои зубки…
Пардон, отвлекся! Вернемся к поцелуям.
Вернее, уже к одежде. Точно так же Зая вначале тормозила мои поползновения раздеть ее. Потом не уклонялась, но и не помогала. Затем слегка помогала. И уже после, войдя в раж, готова была содрать с себя все до ниточки и окунуться с головой в омут наслаждений.
А сейчас хочу приоткрыть перед читателями некую особенность наших отношений и поведения Зайки в постели, тот милый моему сердцу нюанс, который и спустя годы греет при воспоминаниях мне душу и будоражит плоть. Возможно, кто-то не поверит и скажет: не может быть, это не поведение неопытной, почти невинной девушки (четвертый-пятый секс в жизни и второй партнер, напомню). Не каждая продвинутая мадам с изрядным стажем и пухлым «блокнотиком» за плечами рискнет повести себя так, даже если очень хочется: велик риск нарваться на непонимание или отповедь, а то и чего хуже – определенные фрагменты из порнофильмов применяются в реальной жизни не так часто, как на экране. А мне, напротив, кажется, что данное пристрастие Заи как раз легко объясняется ее неопытностью и неискушенностью. Ладно, Даг-Маг так не делает, ну может ему религия не позволяет, но почему бы другим мужчинам не практиковать подобное повально и повсеместно, ведь в фильмах эти эпизоды встречаются сплошь и рядом, и похоже, никого не удивляют, - мне кажется, именно так могла рассуждать Зая, если вообще задумывалась на эту тему. Свободно могла и не задумываться, пустить на самотек вслед подспудным своим желаниям, подкрепленным моими неоднократными заверениями: «будет так, как захочешь сама».
И вот о чем речь. Всего мы встречались раз десять-двенадцать, из них шесть-семь в 2011 году, то есть запросто можно было подметить закономерности и определиться с пристрастиями. За вычетом первого раунда первой встречи, парочки свиданий в формате «без снятия трусиков» по понятным физиологическим причинам и еще одного секса (о котором я расскажу позже, и главным в той встрече был не половой акт), все остальные фрагменты нашей интимной близости разворачивались так.
Разогретая поцелуями, тисканиями, ласковыми и развратными словечками, намеками на прошлые и намечаемые вирты, постепенным раздеванием Зая уже лежит голая на постели (или стоит перед, и так бывало). Еще немножко смачных лобзаний, и девушка отрывает свои губы от моих и начинает толкать мою голову вниз. Я целую шею и плечи, я ласкаю маленькую припухлую грудь и тереблю языком сосочки, я уделяю внимание плоскому животику и талии, которой позавидовали бы модели, - хорошо, если Зая весила 50 кг. Но все это не то, не то, - рука толкает мою голову все ниже и ниже, туда, откуда впечатался в мозг импринтинг первого оргазма, изведанного не от своих рук, а в мужском исполнении, - к лобку, напрочь лишенному волос, половым губам, клитору и влагалищу. И я, типа прижатый типа властной рукой к ее сокровенному местечку, якобы вынужден ласкать ее там, целовать, сосать, покусывать, и, конечно же, лизать, лизать и лизать, стремясь ублажить хозяйку этого миниатюрного, худощавого тельца, будто в покорном ожидании, когда она милостиво соизволит разрешить выебать себя. Пикантности придавало еще и то, что Зая все это время не лежала (или не стояла) пассивно, лишь принимая мои ласка. Она ёрзала и подмахивала, имитировала «давание в рот», она пыталась управлять моей головой, то выше, то ниже, то оттягивала, кое-как ухватив за жалкое подобие остатков прически на моей лысине, то вжимала в себя и зажимала бедрами сбоку.
Причем – парадоксально, но факт - несмотря на жесткий вирт и свои заверения, что в теории она готова и в следующий раз обязательно, ни на первом, ни на втором, ни на протяжении двух третей третьего свидания, Зая минет не делала. Чем обосновывала, как начала, что способствовало, и каких достигла умений, расскажу в продолжении.
В общем, слегка утрируя, можно сказать, сплошной куни и немного секса. Прилетела мне от Фортуны-пересмешницы (не зря же она женского пола) зеркальная ответка излюбленной схемы со многими другими партнершами: минет для разогрева, секс в разных позах, кончание в рот, ну а глотать или не глотать – добрый дядя демократично разрешает выбирать самой.
Возмутительно? Унизительно? Да бросьте, в каком веке живем.
Смешно? Прикольно? В какой-то мере да, особенно если учесть, что принуждение-то игровое, я в любой момент мог прервать этот «насильный кунилингус» и приступить к траху: физические возможности несопоставимы, и не то воспитание у Заи, чтобы всерьез воспротивиться мужскому желанию.
Я же кайфовал и тащился, ублажая языком эту милую девочку и трахая ее отзывчивое тело, играя как на послушном руке мастера инструменте, изучив со временем (а может и приучив) партитуру тех нот и аккордов, которые приводили Заю то к блаженному бессилию, то к нарастанию страсти и невнятным крикам «да, еще, давай» и каким-то словечкам на родном языке, то к содроганиям оргазма с обильным истеканием и уходом в своеобразную нирвану. Откуда она возвращалась спустя некоторое время, озиралась вокруг, словно не понимая, где она и почему. Натыкалась на мой восхищенный взгляд и улыбалась слабой, смутной, какой-то особой улыбкой. Я видел Заю во многих обстоятельствах. Я видел ее смех и хохот, ухмылку и усмешку, видел и иные улыбки: вежливо-равнодушные, искренне-признательные, соблазнительно-побуждающие. Но эту улыбку – как благодарность за оргазм, как признательность за привязанность, как раскрытие души нараспашку после всех вытворяемых кульбитов в постели, как благостное умиротворение – я наблюдал лишь эти несколько секунд, когда она возвращалась в наш грешный мир после пребывания на небесах, словно продолжая еще там оставаться. И стремился наблюдать еще и еще…
Нет, вру! Было дело, наблюдал я эту улыбку души и молчаливое признание «я твоя» не несколько секунд, а несколько минут. Как-то позвонил ей жених. Вернее, Даг-Маг часто звонил Зае, но когда она была со мной, беседу не затягивала, говорила, что посетителей много, или она в гостях у родственников, или плохо слышно, в общем, она перезвонит позже или пусть он наберет к такому-то времени. Но в тот раз, как понимаю, она элементарно не успела свернуть разговор. Видимо, жених не просто соскучился и хотел поболтать, а что-то ему надо было ей сообщить. Она поздоровалась и несколько минут молча слушала. Не то что совсем молча, а по ситуации отзывалась: «Да… хорошо… поняла… слышу, конечно… да… целую, пока… и я тебя тоже». И все это время на ее лице блуждала та самая счастливая, неземная улыбка.
И, знаете, почему-то это меня задело. Значит, наедине со мной, после классного секса и множества оргазмов, после самых смелых фантазий и самых рискованных планов, - несколько секунд? А с закосневшим в обскурантизме женихом, неумехой в постели и не скрывающим, что удел жены – жить в архаичных рамках трех «K», притом не лично, а слушая его голос по телефону – несколько минут? Где справедливость и логика? Есть ли ответ, есть ли объяснение тем загадочным субстанциям, что зовутся женской душой, женскими мыслями, женским сердцем?
Размышляя об этом, на обратном пути в Энск я чуть не вылетел с трассы и едва не врезался в одинокое дерево, стоящее на развилке дороги у самого поворота. Сам виноват, тут опасный участок, нельзя превышать скорость. Остановился, вышел, закурил. Шоссе асфальтовой ниточкой пересекало каменистое плато, окруженное высокими горами с острыми зазубренными вершинами – попробуй тронь, порежешься до крови. Поля и луга, сады и виноградники остались позади; впереди маячил перевал, извилистыми петлями взбирающийся на последнюю гряду скального массива, затем так же осторожно, изгибами над кручами, спускающийся на равнину и уже там превращающийся в прямой, как стрела, отрезок дороги. Там можно притопить педаль газа и мчаться со скоростью, преобразующий ландшафт за окнами автомобиля в белую, серую, зеленую или желто-красную пелену, в зависимости от сезона и погоды. Там, в эйфории от высокой скорости и близости дома, я задумаюсь еще раз и обязательно эту загадку решу.
Часть четвертая
Третья встреча с Заей прошла под эгидой шампанского. Я-то к нему с прохладцей отношусь, а вот подруге этот шипучий и летучий напиток явно нравился больше, чем коньяк и вино предыдущих встреч. Она часто и с охотой отпивала из бокала, не дожидаясь обязательного тоста. Постепенно глазки заблестели, щечки порозовели, язычок слегка развязался, бутылка за несколько походов на кухню во время пауз к 8 часам вечера опустела (а начали мы с 2 часов пополудни). С учетом того, что пил я мало и неохотно, держа в уме, что надо еще ее везти обратно, возможно, именно под влиянием шампанского случился некий памятный разговор, а затем и некое долгожданное действие.
Короче, лежим, отдыхаем после очередного раунда нашей любовной баталии. Чувствую, губа побаливает, и плечо немного тоже – покусала меня Зайка, отпустив тормоза. Решил поддеть ее. Напеваю:
- Зайка бывает кусачей, только от жизни собчачьей, - на мотив известной песни и как раз до того на кухне что-то о телевизионных реалити-шоу говорили, и показываю ей на свою, как мне кажется, опухшую губу, мол, полюбуйся, что натворила.
Зая сперва смущается и извиняется, потом понимает по интонации, что шучу, приглядывается к плечу, целует, говорит, что там совсем ничего не видно, и не надо возводить поклеп на невинную девушку.
- Ладно, до свадьбы заживет! – машу рукой и подмигиваю.
- До чьей это свадьбы? – угрожающе прищурившись, подхватывает игру Зая.
- Ну не до моей же? - мол, кто не знает, у кого свадьба на носу.
- Ах ты такой-сякой! – вдруг взвилась она, я даже на секунду подумал, переборщил – обиделась, но слава богу, нет, хохотала во весь голос, залезла на меня, начала в шутку мутузить меня кулачками, - ты на что это намекаешь, а, да как тебе не стыдно, что ты себе позволяешь, бесстыжий! – и пока я смеясь, уворачивался и хватал ее за руки, она ухитрилась дважды пригнуться и куснуть меня за нос и за ухо.
И когда шутливая потасовка голышом в постели ожидаемо перетекла в прелюдию к следующему заходу, оседлавшая мой живот и елозящая на нем Зая, распаленная возней и разгоряченная темой свадьбы, пригнулась к моему уху (я аж дернулся, думал, снова кусать будет), и зашептала, горячо и возбужденно:
- Подожди, не бойся… послушай, что скажу… да не буду я кусаться… а мы сможем? На моей свадьбе… ты же приедешь… представляешь, я в свадебном платье, в белых перчатках, с букетом невесты… Гости там пьют и гуляют, а ты в другой комнате меня трахаешь… Давай?
Поделиться книгой: