Поцелуй музы

– Ну здорово, – проворчала я.

Том позвонил миссис Пэттон, и, конечно, она не пригласила нас в управление. Она уже хотела положить трубку, но Том рассказал ей про убийство мистера Хольта. Последовало молчание. Затем миссис Пэттон пробормотала несколько слов и завершила звонок. Том с напряженным лицом опустил руку и положил телефон на стол. «Все начинается просто великолепно», – подумала я.

– Она направляется к нам. Нам нужно подождать.

Пока мы ждали, я становилась все более раздраженной и не произнесла ни слова. Ведь даже хотя я не знала, как она отреагирует, разговор вряд ли будет приятным.

Сначала я подумала: землетрясение!

По крайней мере, мне бы так хотелось, ведь настоящая причина громких ударов – согласна, почти воображаемых, – и сотрясения пола была далеко не такой прекрасной. Каблуки миссис Пэттон энергично стучали по паркетному полу библиотеки. На ней была темная юбка-карандаш, кроваво-красная блузка, а на голове пучок, которому позавидовала бы любая балерина. Высоко подняв голову, она прошла мимо кафедры миссис Бэдэм прямо к нашему столу. Библиотекарь бросила злобный взгляд на миссис Пэттон, но ничего не сказала. Даже та, которую все так боялись и уважали, не посмела восстать против нее. Другие посетители Параби направили все свое внимание на начальника управления и затихли. Они наверняка задавались вопросом, на кого же выплеснется ярость этой фурии, которая всех так напугала.

– Малу Уинтерс и Том Альмон. Сейчас же за мной! – прогремела миссис Пэттон. Она указала на один из читальных залов, которые находились чуть в стороне от зоны отдыха. Она пронеслась мимо нас в том направлении. Мы с Томом поднялись и последовали за ней. Все затаили дыхание, когда мы приближались к двери читального зала, в котором миссис Пэттон уже ждала нас. Я бы отдала все деньги мира, чтобы на моем месте оказался кто-нибудь другой.

Как только за нами захлопнулась дверь, миссис Пэттон развернулась, сверля нас с Томом взглядом, и поджала губы. Она, как всегда, не выглядела на свои сорок с лишним лет. Со скрещенными на груди руками она возвышалась над письменным столом, и клянусь, она оторвала бы нам головы, если бы хоть один из нас решился сесть. Мы с Томом остались стоять и изо всех сил старались выглядеть ненапуганными.

– Пожалуйста, скажите, что это всего лишь глупая шутка, из-за которой я вышвырну вас из управления, – закричала она. Я готова была поспорить, что даже несмотря на хорошую шумоизоляцию стен, ее было слышно снаружи. Интересно, все уже сбежали? Я собрала все свое мужество в кулак.

– Мне очень жаль, миссис Пэттон, но это не шутка. Я подошла к его дому примерно через час после убийства, – спокойно объяснила я. Но сердце внутри колотилось, как бешеное.

Миссис Пэттон небрежно провела пальцами по лицу и сделала резкий вдох. Затем уперла руки в бедра и посмотрела на Тома, уже не таким зловещим взглядом.

– Как это могло произойти, Том?

Он, извиняясь, поднял руки.

– К сожалению, мы понятия не имеем. Малу…

– Конечно, – шипя, перебила его миссис Пэттон. – Что натворила Малу, раз ее подопечные были друг за другом убиты?

– Эй, – немного раздраженно возразила я. – Я стою перед вами, вы могли бы обращаться напрямую ко мне. Как уже говорилось, я здесь ни при чем. Возможно, я и могла бы быть связующим звеном в этой истории, но моей вины тут нет. Я клянусь!

Миссис Пэттон сделала глубокий вдох, не выпуская меня из поля зрения своих карих глаз.

– За все эти годы, на протяжении которых я заведую управлением, такого… – Она остановилась и закусила губу. – Такого еще не происходило. Дело, должно быть, в тебе.

– Но я…

– Никаких но, Малу. Я не терплю подобного, и не важно, осознанно ты это сделала или нет, последствий не избежать. Пока дело не прояснится, ты отстранена. Иначе эти новости дойдут до управления, а я не могу этого допустить. Не говоря уже о том, что узнает Мнемозина.

Я возмущенно набрала воздух в легкие, Том тоже выглядел шокированным.

– Отстранена? – в недоумении повторила я. Мне и самой хотелось бы прекратить свою работу антимузой, но из ее уст это звучало как-то… окончательно и бесповоротно.

– Совершенно верно. Держись подальше от моего управления, а лучше и от библиотеки параллельных миров, и молись, чтобы при расследовании не нашлось ни одной улики, указывающей на тебя, – холодно пригрозила она.

Я была настолько шокирована, что не могла подобрать ответ. Может, выполнять обязанности антимузы было иногда и удручающе, но Литерсум уже стал частью моей жизни, которую мне не хотелось отдавать.

По крайней мере, не раньше, чем потерять способность путешествовать между мирами. Ведь близость к Литерсуму и связанная с ним часть моего наследия вселяли в меня чувство контроля. Контроля над темной стороной, которая таилась во мне. И миссис Пэттон это было известно. Мне хотелось сделать ей какую-нибудь подлость, но я взяла себя в руки. Я буду цепляться за каждую соломинку. Я сжала губы, проглотила свой гнев и покинула зал через главный вход. Мне хотелось домой, чтобы уткнуться в мягкую шерсть кота и заплакать.

Меня остановил голос миссис Бэдэм, когда я проходила мимо ее кафедры.

– Мисс Уинтерс, спасибо за выпечку. Она даже почти не крошится, – произнесла она, и уголки ее рта приподнялись.

– Рада, что вам понравилось, – ответила я равнодушно и пошла дальше. Я, должно быть, выглядела настолько ужасно, что даже миссис Бэдэм была любезна со мной. Но и это не смогло меня подбодрить. Смотря перед собой, я последовала к выходу и, выйдя на улицу Лондона, облегченно вздохнула. Резкий контраст воздуха заставил меня очнуться и пойти дальше. Позади меня захлопнулась дверь книжного магазина.

Я пошла домой не сразу, а сделала небольшой крюк, чтобы подумать. В городе я всегда находила что-то новое, чем можно было полюбоваться. Меня отвлекли радостно болтающие люди. Я задумалась, откуда они приехали и чем занимаются в жизни. Эмма с ее талантом в дедукции наверняка рассказала бы что-нибудь о них. Но мне было достаточно просто поразмышлять. Главное, я не думала о своих проблемах.

Дома я упала на кровать и разочарованно застонала в подушку. Шелдон запрыгнул мне на спину и стал топтаться, массируя мои мышцы. У него чертовски хорошо получалось, и я задремала под его мурлыканье.

Через некоторое время меня разбудил телефонный звонок.

– Да? – сонно пробормотала я, когда подняла трубку. Это был голос Тома. Черт, я оставила его в беде!

– Привет, Малу. Я тебя разбудил?

– Угууу, – промычала я.

– Извини. Я только хотел сказать, что миссис Пэттон успокоилась. Она, конечно, до сих пор вне себя, но больше из-за самой проблемы, а не из-за тебя. – Трудно поверить. – Ты все еще отстранена, – продолжил он. – Но она обещает оказать тебе любую посильную помощь.

– Это она так сказала? – с недоверием переспросила я. Она сделает все, чтобы помочь управлению и Мнемозине. Но мне? Недолгое молчание послужило мне ответом.

– Ну да, почти, – признал Том.

– Сейчас я и не могу ожидать большего. Спасибо, что поговорил с ней, и прости за то, что оставила тебя. Я тяжело переношу такие ситуации. – Я представила, как Том утверждающе кивает. Я была не самым хорошим дипломатом. Мой язык часто опережал мои мысли.

– Рад помочь. Успокойся немного. Мы остаемся на связи, пока идет расследование, хорошо? Береги себя, Малу.

– Конечно. Пока, Том. – Я сползла с кровати, чувствуя себя такой измученной, когда пошла на кухню, чтобы сварить кофе. Шелдона было не видно, наверное, он где-нибудь дремал. Выпив кофе, я набрала ванну, согрелась и чувствовала себя вяло, влезая в пижаму. Я покормила Шелдона, который прервал сон ради еды, и снова залезла в кровать. Не знаю, когда в последний раз ложилась так рано, но мне хотелось, чтобы этот день прошел. Может, следующий был бы лучше.

Глава 10

Есть огромный недостаток в проживании под одной крышей с полицейским, который с удовольствием берет работу на дом. Во время уборки я иногда нахожу такие вещи, которые лучше бы никогда не видела. Такие, как нашла с утра на кухонном столе, когда захотела сделать завтрак после беспробудного одиннадцатичасового сна.

Столешницу едва было видно из-за досье, журналов и книг. Я собирала стопку за стопкой и переносила на рабочий стол, расположенный в другом конце комнаты, который тоже был завален. Что касается бумаг, мы с мамой были не очень аккуратными. Неожиданно мне в глаза бросилось имя, написанное на голубом досье. Эдвард Эвенс. Первое задание – первая жертва. Мама, должно быть, принесла документы с работы, чтобы еще раз хорошенько изучить их. Я не решилась их открыть и вместо этого положила обратно на кухонный стол. Остальные бумаги убрала. Я попыталась также найти папку мистера Хольта, но ее нигде не было.

После освобождения стола я занялась завтраком. Включила кофемашину, чтобы запахом кофе выманить маму из кровати, и закинула пару кусочков хлеба в тостер. Я достала джем из холодильника и решила наколдовать вкусный омлет. Пока разбивала яйца на сковородку, в кухне появилась мама с Шелдоном на руках. Оба выглядели очень помятыми. В этом доме жаворонков не было. Я протянула маме чашку кофе, и когда она, вздыхая, сделала первый глоток, она была готова к разговору. Шелдон тщательно вылизывался. Рано или поздно он тоже потребовал бы свой завтрак, но гигиена была превыше всего.

– Как все прошло вчера с Томом и миссис Пэттон? – поинтересовалась мама, пока я размешивала яйца на сковороде. Одно из немногих «блюд», которые я могла приготовить.

Я пожала плечами.

– Миссис Пэттон вступила в клуб Лэнсбери. В ее списке подозреваемых я тоже стою в числе первых. Она отстранила меня, пока ситуация не прояснится.

Мама подошла ко мне и погладила по спине. Хоть я уже и была взрослой, меня успокаивали такие нежные жесты, и я не чувствовала себя одинокой.

– Не волнуйся. Когда все закончится, она извинится и вернет тебя в управление. – Я бросила на нее недоверчивый взгляд. – Ну, да, – поправилась мама, – с извинениями я, наверное, переборщила, но вот задания она тебе точно продолжит поручать. Разве она не рассказывала нам о нехватке антимуз? Она нуждается в каждой из вас.

Я только кивнула в ответ.

– Ты думаешь о своем отце, не так ли? – внезапно спросила мама.

Я поставила сковороду на подставку рядом с плитой и с колотящимся сердцем посмотрела на нее.

– А ты нет?

– Лу, – сказала она и взяла меня за руку. – Ты притягиваешь зло не потому, что твой отец плохой… персонаж. Это бред. – С каких пор она умела читать мысли?

– Откуда ты знаешь?

Она отстранила меня на расстояние вытянутой руки, но не отпустила.

– Потому что ты моя прекрасная дочь, которая слишком добрая для этого мира.

Я закатила глаза и одновременно улыбнулась. Мамы.

– Я уничтожаю идеи, мам. Это не подходит под определение добрый.

– А должно. Это важно для дальнейшего существования Литерсума. В связи с этим ты совершаешь добро для целого мира и даже вселенной. – Она ухмыльнулась. – Не слушай, что говорят другие. Ты идешь своим путем.

– А если он поведет меня по стопам отца?

– Тогда ты научишься уклоняться от него. Твои гены – это, может, и часть тебя, но каждый человек больше, чем просто гены. Ты принимаешь решения.

– Которые определены моими генами…

Мама вздохнула.

– Не усложняй себе жизнь, Лу.

– Это нелегко. Я хотела бы оставаться частью Литерсума, потому что тогда я… ближе знакомлюсь с другой стороной себя. Но это снова привело к чему-то ужасному.

– Малу. – Ага. Если мама называла меня полным именем, это означало что-то серьезное. – Только преступник или преступники виноваты в том, что произошло с мистером Эвенсом и мистером Хольтом. Только они. Не ты. Пожалуйста, не наговаривай на себя. Твоей вины тут нет. Ни в коем случае.

– Посмотрим, когда дело прояснится. – Я развернулась и разложила омлет по тарелкам. В тот момент меня невозможно было переубедить. Мне нужны факты, а не предположения.

С полными тарелками мы с мамой сели завтракать. Она указала на голубое досье мистера Эвенса, которое лежало на столе.

– Ты смотрела его?

– Нет. Я не хотела портить аппетит.

Завтрак прошел молча. Для нас это было обычным делом, потому что до достижения определенного уровня кофеина в организме мы особо утром не разговаривали, но сегодня в воздухе витало особое напряжение. Оно исходило от досье. Рано или поздно нам пришлось бы поговорить об этом, ведь было необходимо разобраться во всем этом.

После завтрака мы вместе убрали со стола, оставив только папку с документами. Мама, не открывая, пододвинула ее ко мне, когда мы с новой порцией кофе сели за стол.

– Даже если это неприятно, ты должна хоть одним глазком взглянуть. Если есть какая-то связь с тобой, тогда, возможно, на месте преступления найдется то, что указывает на это. Может, тебе что-нибудь бросится в глаза. Кроме факта, что они оба были писателями, которых ты должна была поцеловать.

Я скептически посмотрела на досье. Чтобы не передумать, я тут же открыла его. Сверху лежал лист бумаги, в углу которого была прикреплена небольшая фотография мистера Эвенса. Он выглядел мило. Документ содержал общую информацию, с которой я бегло ознакомилась. Я перевернула страницу, и передо мной появился сплошной текст. Это были наблюдения, сделанные следователями. Также был прикреплен отчет судмедэксперта. Текст отделял меня от фотографий, находящихся в самом конце. Долго не раздумывая, я перевернула страницу.

Мой взгляд сразу упал на фото трупа, и я замерла. Я еще ни разу не видела мертвого человека, и одного взгляда на фотографию было достаточно, чтобы подавить всякое желание столкнуться с этим в живую.

Мистер Эвенс лежал на спине на покрытом кровавыми разводами ковре. Его лицо выглядело очень спокойным, а кровь на рубашке сильно контрастировала с бледной кожей. Орудие убийства уже вытащили из тела, но было ясно видно, куда его ударили. Я проигнорировала прикрепленные подписи и быстро перешла к фотографиям комнаты, в которой был убит мистер Эвенс. Рабочий кабинет с письменным столом и множеством полок. Записные книжки, стопки бумаги, небольшая полочка на столе с записками… все свидетельствовало о хобби мистера Эвенса. Несколько вещей с полки и журнального столика, казалось, были сброшены, будто перед убийством произошла небольшая потасовка, в ходе которой мебель была сдвинута с места. Помятые книги и разбитая фоторамка лежали на полу. Кровь, должно быть, резко брызнула, потому что красные пятна покрывали большую часть комнаты. Зрелище было ужасное, но на мой взгляд, здесь не было ничего примечательного.

– Мне ничего не бросается в глаза.

– Эта смерть похожа на многие другие, – грустно сказала мама. – Это, очевидно, был не грабеж. Ценные вещи на месте, и даже деньги остались в кошельке. Тут должен быть другой мотив. Интересно только, найдем ли мы сначала его или преступника.

– Или преступницу, – пробормотала я. Я еще раз рассмотрела фотографии, но и со второго раза не нашла ничего, что привлекло бы мое внимание. Не говоря уже о том, что было каким-то образом связано со мной.

– Досье мистера Хольта будет у меня на столе через пару дней. В настоящий момент обрабатываются улики, допрашиваются свидетели. Как только оно будет готово, я попрошу тебя взглянуть и на него.

Я, соглашаясь, кивнула.

– Как ты думаешь, стоит показать это Эмме? Может, она найдет что-то, что не замечаем мы. Так было уже не раз. – С того момента, как Адамс позвонил ей, я даже не вспомнила о ней. Отличная подруга. Я обязательно должна связаться с ней.

– Это хорошая идея. Я оставлю папку здесь. Тем более что это всего лишь копия. Тем не менее, если кто-то будет спрашивать, ты это никогда не видела. А теперь мне пора на работу. Кто-то же должен следить за мужчинами, – сказала мама и захихикала. Я попрощалась и упала к Шелдону на диван. Да, с каждым принесенным домой досье и каждой копией мама рисковала, но она не могла успокоиться, не закрыв дело. Поэтому работала даже дома. Ее успех говорил за нее, и поэтому иногда можно было закрыть глаза на то или иное маленькое нарушение.

Шелдон замурлыкал, когда я прислонилась к нему ухом.

– Что насчет одной серии любимого сериала, а потом позвоним Эмме? Небольшое погружение в фантастику не запрещено перед тем, как я с головой окунусь в реальность. – Шелдон направил свой взгляд на экран телевизора, это и был ответ на мой вопрос.

Да, уходить в себя, как улитка в свой домик, было эгоистично с моей стороны, но после разговора об отце и просмотра дела мне нужно было отвлечься. Смотря «Люцифера», я думала, как было бы здорово иметь своего чертика, который имел бы дар – выявлять у людей их самые запретные желания. Тогда можно было бы раскрывать дела и… Хотя для этого сначала понадобился бы подозреваемый… Я покачала головой. Я совершала то, что больше всего хотела предотвратить. Мне было трудно отпустить мрачные мысли. Реальность вернула меня обратно быстрее, чем я предполагала. Первая серия еще не закончилась, когда в дверь позвонили. Вроде бы ничего особенного, но события последних дней так взбудоражили меня, что я от ужаса чуть не упала с дивана. Но за дверью меня ждал приятный сюрприз.

– Эмма, – светясь от радости, поприветствовала я подругу.

Она обеспокоенно осмотрела меня с ног до головы.

– У тебя все в порядке, Малу? С момента звонка Адамса я больше ничего не слышала о тебе и хотела удостовериться лично. Все совсем плохо?

– Не совсем, – ответила я и обняла ее. – Извини, что не дала о себе знать. Столько всего произошло. Ты пришла очень вовремя.

– В этом я профи, – сказала она и ухмыльнулась. Эмма проследовала в гостиную, а я закрыла дверь. – Что случилось?

Мы вместе прошли в кухню. Я поставила чайник для Эммы и начала варить себе кофе, рассказывая про второе убийство. За спиной я услышала знакомый шелест бумаги, когда Эмма достала блокнот. Она задала мне пару вопросов, на которые я ответила как можно подробнее.

Чайник пропищал. После недолгих поисков я нашла чайный пакетик, бросила его в чашку и залила кипятком. Затем поставила ее перед Эммой.

– Извини, что втянула тебя в это. И спасибо за помощь.

Эмма отложила карандаш в сторону. Ложкой она нажала на пакетик под водой. Вода окрасилась в темный цвет.

– Нет проблем. Я сразу же узнала голос Адамса, а свой немного изменила. Думаю, он поверил. Хотя он… показался мне немного рассеянным. Обычно он задает больше вопросов.