Война стрелка Шарпа

– Он сумасшедший, – стоял на своем Аржентон, – и мы обязаны избавить Францию от него.

Началом избавления, верил капитан, станет мятеж в войсках, который неизбежен, как только Сульт объявит себя королем.

– Ваша армия в незавидном положении, – согласился Кристофер, – но последует ли она за вами?

– Не за мной. У нас есть другие, за кем армия пойдет без колебаний. Они вернут ее во Францию, а это совпадает с желаниями большинства солдат.

– И кто эти вожди, за которыми пойдет армия? – поинтересовался подполковник.

Аржентон заколебался. Мятеж – дело опасное, и если имена предводителей станут известны, судьба их предрешена.

Кристофер понимал сомнения собеседника:

– Если мы хотим убедить британские власти в том, что ваши планы заслуживают поддержки, имена придется назвать. Обязательно. И вы должны доверять нам, друг мой. – Кристофер положил руку на грудь. – Клянусь честью, я никогда вас не выдам. И эти имена никто не узнает. Никогда!

Ободренный такими заявлениями, француз перечислил имена заговорщиков, готовых возглавить выступление против Сульта. Полковник Лафит, командир 18-го полка, и его брат. Полковник Донадье из 47-го.

– Люди они уважаемые, и солдаты пойдут за ними.

Аржентон назвал еще несколько имен. Кристофер записал, отметив, что среди заговорщиков нет никого выше полковника.

– Впечатляющий список, – солгал он и улыбнулся. – А теперь назовите мне еще одного. Того, кого вы считаете в армии своим самым опасным противником.

– Нашим самым опасным противником? – Аржентон явно не ожидал такого вопроса.

– Помимо, разумеется, маршала Сульта, – продолжал подполковник. – Хочу знать, за кем нужен глаз. Кого, возможно, нам придется… как это называется… Обезвредить, да?

– А-а-а… – Француз ненадолго задумался. – Пожалуй, бригадир Виллар.

– Не слышал о таком.

– Ярый бонапартист. – Аржентон неодобрительно покачал головой.

– Повторите имя, я запишу.

– Бригадир Анри Виллар.

– Полагаю, он не догадывается о ваших планах?

– Конечно нет! Но заговор не сработает без поддержки британцев. Генерал Крэдок ведь будет на нашей стороне?

– Несомненно, – заверил его Кристофер. Он уже доложил генералу о своих контактах с французским офицером, и тот предложил продолжать их, видя в мятеже альтернативу боевым действиям. – Но, увы, ходят слухи, что его собираются заменить.

– Кем же?

– Уэлсли. Сэром Артуром Уэлсли.

– Хороший генерал?

Кристофер пожал плечами:

– У него хорошие связи. Младший сын герцога. Закончил Итон, разумеется. Звезд с неба не хватал, вот его и отправили в армию. Но в прошлом году под Лиссабоном, как говорят некоторые, у него вроде бы неплохо получилось.

– Против Лабора и Жюно! – фыркнул Аржентон.

– А еще раньше он вроде бы отличился в Индии, – добавил Кристофер.

– О, в Индии! – улыбнулся француз. – Репутация, заработанная в Индии, вряд ли многого стоит в Европе. И что же, этот Уэлсли хочет драться с Сультом?

Кристофер ответил не сразу.

– Думаю, – медленно сказал он, – Уэлсли предпочтет не проиграть. И думаю, пойдет на сотрудничество с вами, если узнает силу ваших чувств.

В последнем подполковник вовсе не был так уж уверен, поскольку слышал о генерале Уэлсли другое: многие считали его человеком холодным и недоверчивым, а такому вряд ли придется по вкусу рискованная эскапада, успех которой зависит от слишком многих сомнительных предположений. Тем не менее разуверять француза Кристофер не стал – в мутной водичке он рассчитывал поймать свою рыбку. Он сомневался в успехе заговора, и ему было наплевать, что подумает о мятеже Крэдок или Уэлсли; подполковник намеревался использовать полученные сведения к собственной выгоде, и до определенного момента ему было важно иметь капитана Аржентона своим союзником.

– Скажите, чего именно вы хотели бы от нас.

– Нам потребуется британское влияние. Мы хотим, чтобы Британия убедила португальцев принять Сульта в качестве короля.

– Я думал, вы уже получили достаточную поддержку.

– Я – да, но многие еще опасаются гнева толпы. А вот четко заявленная позиция Британии придаст им смелости. Им даже не придется выражать свое мнение открыто – достаточно будет писем в поддержку Сульта. Есть еще так называемые интеллектуалы, – Аржентон поморщился, как будто отведал скисшего молока, – большинство которых поддержат любое правительство, кроме собственного, и которым для проявления большей смелости необходимо поощрение сильного.

– Уверен, мы будем только рады выразить такое поощрение. – В последнем Кристофер очень сильно сомневался.

– И еще нам нужны гарантии, – продолжал Аржентон, – что в случае восстания британцы не воспользуются ситуацией для нападения на нас. Мне необходимо слово генерала.

Кристофер кивнул:

– Полагаю, за ним дело не станет. Но, друг мой, прежде чем связывать себя какими-либо обещаниями, генерал пожелает сам оценить ваши шансы на успех, а это означает, что он захочет услышать ваши аргументы лично. – Подполковник откупорил бутылку вина, но разливать не спешил. – Полагаю также, что и вам нужно лично получить от него необходимые заверения. Вам понадобится поехать на юг.

На лице капитана отразилась мгновенная растерянность, но после секундного колебания он кивнул:

– Вы можете дать мне пароль для безопасного прохождения через британские позиции?

– У меня есть предложение получше. Я пойду с вами, как только получу такой же пароль для прохождения через французские позиции.

– Вот и отлично! – обрадованно воскликнул капитан. – Полковник даст разрешение, как только поймет, что мы собираемся сделать. Но когда? Думаю, чем скорее, тем лучше? Завтра?

– Послезавтра, – твердо ответил Кристофер. – Завтра мне необходимо выполнить одно поручение, которого не избежать. Можем встретиться завтра во второй половине дня на Вилья-Реал-де-Жедеш, а уже оттуда отправиться дальше. Вас это устроит?

Аржентон кивнул:

– Только расскажите, как туда добраться.

– Я вам все подробно распишу. – Подполковник поднял бокал. – А сейчас давайте выпьем за успех нашего предприятия.

– Аминь, – сказал капитан и тоже поднял бокал.

Подполковник Кристофер улыбнулся – он переписывал правила.

Глава третья

Шарп бежал через загон с убитыми лошадьми, по которым уже ползали, забираясь в ноздри, мухи. Споткнувшись о металлический колышек, лейтенант едва не упал, и в этот момент над ухом пролетела пуля. Судя по звуку, она была на излете, но и такая может убить, если попадет в нужное место. Стрелки вели огонь с дальней стороны загона, и над невысокой оградой колыхался густеющий дым от их бейкеровских винтовок. Шарп упал рядом с Хэгмэном.

– Что такое, Дэн?

– Драгуны вернулись, сэр, – коротко ответил Хэгмэн. – И с ними еще пехота.

– Точно?

– Подстрелил одного синего ублюдка и двух зеленых.

Шарп вытер с лица пот и отполз чуть в сторону, выбрав место, где дым был не такой густой. Драгуны спешились и стреляли из карабинов от края леса, примерно с сотни шагов. Далековато для карабинов, подумал лейтенант, но тут заметил парочку солдат в синей форме у проходящей через лес дороги. Похоже, пехота строилась для атаки. Где-то поблизости что-то странно пощелкивало. Звук был незнакомый, хотя ничего опасного в нем Шарп не обнаружил, а потому решил не обращать внимания.

– Пендлтон!

– Сэр?

– Найди лейтенанта Виченте. Он в деревне. Пусть выводит своих людей на северную тропинку. – Шарп показал на дорожку через виноградник, ту самую, по которой они подобрались к деревне. Там еще лежали убитые в первой схватке драгуны. – И пусть поторопится. Только будь повежливей.

Пендлтон, бывший карманник из Бристоля и самый молодой солдат в полуроте, растерянно посмотрел на лейтенанта:

– Повежливей, сэр? Это как?

– Называй его сэром, черт тебя дери, да не забудь отдавать честь.

Положение складывалось незавидное. Через Дору сегодня, похоже, уже не переправиться. Про лодчонку можно забыть. А значит, и вернуться в распоряжение капитана Хогана не получится. Придется уходить к северу. И уходить быстро.

– Сержант! – Он посмотрел налево-направо, пытаясь рассмотреть в дыму Патрика Харпера. – Харпер!

– Я здесь, сэр. Рядышком. – Ирландец возник из-за спины. – Разбирался с теми двумя лягушатниками в церкви.

– Как только португальцы будут в винограднике, мы сваливаем отсюда. В деревне люди еще остались?

– Харрис, сэр. Ну и Пендлтон.

– Пошли за ними кого-нибудь. – Шарп поднял винтовку и выстрелил по разворачивающейся у леска шеренге. – Ты что с ними сделал, Пэт? С теми лягушатниками?

– Отправил в ад, сэр. – Харпер похлопал по штыку в ножнах. – Они ж в церковную кружку лапы запустили.

Шарп ухмыльнулся:

– Будет возможность, отправь им вслед и того рыжего лейтенанта.

– С удовольствием, сэр.

Харпер вскочил и побежал через загон к деревне. Шарп перезарядил винтовку. Что-то французики осторожничают. Им бы давно атаковать, так нет, тянут. Наверное, думают, что у противника в деревне крупные силы, а не две разодранные полуроты. Да еще и винтовочный огонь смущает – драгуны к такой точности непривычные. На траве у леса лежали тела убитых – наглядные свидетельства того, что драгуны усвоили урок немалой ценой. Французы винтовками не пользовались, отдавая предпочтение скорострельности в ущерб точности. Впрочем, мушкеты оставались на вооружении и у большинства британских батальонов. Человек, идущий против вооруженного мушкетом врага, имеет неплохие шансы уцелеть на расстоянии пятьдесят ярдов, тогда как бейкеровский штуцер в руках умелого стрелка – это почти верный смертный приговор уже на дистанции в сотню шагов. Вот почему драгуны отступили за деревья.

Но в лесу была и пехота. Что же она-то отсиживается? Шарп прислонил к стене заряженную винтовку и достал подзорную трубу, отличный инструмент работы лондонского мастера Мэтью Берга, подарок от сэра Артура Уэлсли, которого Шарп спас в сражении при Ассайе. Положив трубу на поросший мхом камень, лейтенант приник к окуляру. Передовая рота французской пехоты еще оставалась за деревьями, но уже построилась в три шеренги. Тем не менее, судя по расслабленным позам солдат, которые даже не пристегнули штыки, они все еще ждали чего-то. Он повернул трубу вправо – а что, если французы решили отрезать им путь к отступлению и занимают виноградник? – но успокоился, не заметив там никаких признаков активности. За деревьями мелькнула вспышка света, отчетливый белый кружок. Похоже, какой-то офицер рассматривал деревню через подзорную трубу, пытаясь определить силы неприятеля и решить, как лучше его атаковать. Шарп сложил свою трубу, подтянул винтовку и положил на стену. «А теперь осторожнее, – сказал он себе. – Не спеши. Убей офицера и выиграй время, потому что именно офицер принимает решения». Он оттянул кремень, опустил голову, навел прицел на неясную темную фигуру, которая была вражеским офицером, и поднял мушку, так что дуло скрыло цель. Ветерок мог отнести пулю чуть в сторону, да с этим уже ничего не поделаешь. Капля пота сползла по лбу и нырнула к закрытому левому глазу. Шарп спустил курок, и приклад ударил в плечо, а от вырвавшегося дыма защипало в глазу. Пылинки горящего пороха обожгли щеку. Цель исчезла за грязно-белым облачком. Шарп обернулся и увидел, что люди лейтенанта Виченте бегут по направлению к винограднику и с ними человек тридцать – сорок деревенских. Харпер возвращался к загону. Странное щелканье сделалось громче, и Шарп лишь теперь понял, что это мушкетные пули бьются о каменную стену.

– В деревне чисто, сэр, – сообщил запыхавшийся Харпер.

– Можно уходить, – сказал Шарп.

И все-таки странно, что французы так затянули с атакой, дав ему время выйти из деревни. Он отправил Харпера с большей частью стрелков к винограднику. Уходя, они увели с собой дюжину лошадей, каждая из которых могла принести немалые призовые деньги. Если, конечно, они когда-нибудь доберутся до своих. В загоне с Шарпом остались шестеро, включая Хэгмэна. Стреляли быстро, не тратя время на то, чтобы завернуть пулю в кусочек кожи. Теперь не до точности – главное, чтобы французы, видя дым и слыша пальбу, не догадались, что противник уходит.

Шарп спустил курок, и кремень раскололся. Он закинул винтовку за плечо и шагнул из дыма. Виченте и Харпер уже скрылись в винограднике.

– Уходим!

Хэгмэн задержался, чтобы послать последнюю пулю, потом вскочил и побежал. Шарп бросился за ним, все еще не веря, что они так легко отделались. И тут Хэгмэн упал.

В первую секунду Шарп подумал, что стрелок просто споткнулся о металлический колышек, к которым французы привязывали лошадей, но потом заметил кровь на траве и увидел, что Хэгмэн выпустил винтовку и не поднимается.

– Дэн!

Шарп упал на колено. Рядом с левой лопаткой виднелась небольшая дырочка – выпущенная наугад пуля вынырнула из дыма и нашла-таки цель.

– Уходите, сэр, – прохрипел Хэгмэн. – Мне крышка.

– Черта с два.

Лейтенант перевернул раненого на спину – выходного отверстия не было. Значит, пуля застряла в груди. Хэгмэн хрипел, на губах пузырилась кровавая пена.

– Уходите, сэр! – кричал Харпер. – Они уже идут!

Еще минуту назад Шарп поздравлял себя с тем, как ловко у них все получилось, и вот теперь ситуация переменилась. Он закинул винтовку Хэгмэна за спину и, поднатужившись, взвалил старого браконьера на плечо. Раненый застонал и покачал головой:

– Бросьте меня, сэр.

– Нет, Дэн, я тебя не оставлю.

– Больно… черт, как больно… – хныкал Хэгмэн. Лицо его побелело, изо рта струйкой стекала кровь. Шарп не успел сделать и шага – подоспевший Харпер забрал у него раненого и взвалил себе на спину. – Оставьте меня, – негромко сказал Хэгмэн.

– Уноси его, Пэт.

В воздухе снова засвистели пули, и Шарп толкнул сержанта в сторону виноградника и сам побежал за ним. Из висевшего над загоном дыма выступили солдаты в синем.

– Быстрее, сэр! – крикнул Харпер, уже успевший добежать до виноградника.

– Идем к северу.

Сержант кивнул.

– Рана у него плохая, сэр.

– Неси! Вытаскивай его отсюда.