Малах ха-Мавет

— Ничего особенного. — От его задорного тона Трис стало не по себе. На другом конце линии Джефф улыбался. — Мы условились встретиться завтра на старом месте, помнишь?

— Да, конечно. — И она успела обрадоваться: — Ты не сможешь?

— Нет. Не в этом дело. — Он замялся. — Лучше приходи ко мне домой.

У Трис упало сердце: Джефф решил перевести их отношения на новый уровень. Она не позволяла к себе притрагиваться, когда они гуляли по улице или сидели в кафе, постоянно отодвигалась или отдергивала руку. Он обижался, однако до упреков пока не дошло. Джефф списывал ее поведение на крайнюю застенчивость. А иначе зачем она продолжала видеться с ним? Трис всегда настаивала на том, чтобы платить за себя сама, и отказывалась от любых подарков. Никакой выгоды она не получала, и все-таки к тому времени любому надоело бы с ней церемониться.

В трубке повисла пауза. Что делать? Соглашаться? Посоветоваться с лидером Трис не могла, а ответ надо дать сейчас. Она окучивала Джеффа на расстоянии, пыталась втереться в доверие, чтобы выведать тот темный секрет, который знали его приятели. Но ложиться с ним в постель? Это не входило в ее планы.

Трис боролась с искушением отключить мобильник. Завтра можно будет сказать, что он внезапно сел. Вот ведь досада! Что? Какое еще приглашение? Она ничего не слышала…

— Триша? Ты там? — окликнул Джефф. — Триша?

Ей тоже опостылело играть в шарады. Может, наедине с ней, в своей квартире, Джефф разоткровенничается. Трис только и мечтала о том, чтобы распрощаться с этим прилипалой навсегда.

— Извини, — произнесла она, — меня отвлекли.

— Я пригласил тебя к себе, — Джефф опять напирал, — ты не против? Или боишься? — Он издал противный смешок.

— Нет, что ты. — Ей хотелось, чтобы на него обрушился потолок, лишь бы не пришлось тащиться к нему домой и подвергать себя невесть каким испытаниям. Трис спросила, боясь передумать: — Где встретимся?

Повесив трубку, она еще раз вздохнула и поплелась к себе в комнату. Открыла ящик стола. Надежно спрятанный под тетрадями, там по-прежнему лежал электрошокер. Она долго смотрела на него.

— Мне это не нравится, — прошептала Трис, — совсем не нравится, но что мне остается делать?

Глава 3.

Сидни едва заметно кивнул дежурной, когда проходил мимо сестринского поста, и та пропустила его без лишних вопросов. Он был частым гостем: не столько по своей воле, но из необходимости. Райс, чей кулак то и дело обгонял мысли, тоже слыл постоянным клиентом, лишь в качестве пациента. После ожесточенных схваток он отлеживался на местных койках, хотя в этот раз его потрепало намного больше обычного.

Сидни в нерешительности замер перед дверью палаты. Пока он колебался, его заметил молодой доктор. Как раз напротив палаты находился его кабинет. Отвлекшись от просмотра больничных карточек, врач увидел посетителя, который явно не торопился войти.

— Вы родственник?

Парень повернул голову и взглянул на него. Врач не просто любопытствовал, он имел право спросить. Проблемный случай… Полиция несколько дней здесь околачивалась, но они так ничего и не выяснили.

— Нет, просто друг.

— Давно знакомы?

— Не очень, — сказал Сидни. — Мы познакомились незадолго до… трагедии. Я иногда ее навещаю.

— Она сейчас на седативных.

— Я знаю. Она все время спит.

Врача не убедили его ответы.

— Не возражаете, если я войду с вами?

Кивнув, Сидни шагнул в палату. В ноздри ударил едкий запах лекарств. Он пропустил врача вперед и прикрыл дверь за собой. Она лежала среди слепящей белизны, под хрустящей простыней, и почти не шевелилась. Грудь девушки вздымалась и опадала, как знак того, что в ней еще теплилась жизнь. Ее правая рука покоилась поверх одеяла, и голубеющие вены лишь подчеркивали бледную кожу. Из сгиба на локте торчала капельница, припечатанная цветным пластырем. Голову охватывали эластичные бинты, покрывая лицо таким плотным слоем, что пациентка казалась незавершенной глиняной фигуркой, которой не придали людские черты, но зачем-то наградили узкой кривой щелью на месте рта.

Она выглядела точно так же, когда он приходил раньше. Сидни никогда не говорил с ней. Он постоял две-три минуты возле двери. Не приблизился, не попытался взять девушку за руку. Зачем он вообще наведывается сюда, стараясь не упустить момент, когда она очнется? Она не пожелала мстить настоящему преступнику. И это был ее выбор… даже если он считал его ошибкой.

Сидни обернулся к доктору.

— Спасибо, что разрешили зайти.

Тот схватил его за рукав.

— В следующий раз, будьте добры… — и он доброжелательно улыбнулся, — не забудьте цветы. Ей было бы приятно. — Врач отпустил его. — Всего хорошего.

Джефф встретил Трис на остановке, привел к себе и сказал чувствовать себя как дома. Включил ей музыку и удалился на кухню. Она впервые слышала этого исполнителя, однако осталась к нему равнодушна: из динамиков музыкального центра доносились однообразные печальные завывания. Так Джефф из тех, кто любит похандрить? А чем еще занимаются под такие мелодии?

Трис опустилась на софу. Скользнула взглядом по гостиной. Родители Джеффа уехали в другой город навестить родственников и должны были вернуться не раньше завтрашнего утра, так что вся квартира была в их распоряжении. Он специально сообщил ей об этом. Трис понимала, что вляпалась, но отступать было поздно.

В углу стоял электрокамин, в котором бесновалось поддельное пламя, а на полке над ним выстроились сувениры из различных стран. Почему-то Джефф ни разу не упоминал, что много путешествовал. А может, он нигде и не был, только его родители?

Он задерживался, и Трис испугалась, как бы он не вошел в комнату голым, но ничего такого не произошло. Вскоре Джефф возник в дверях с подносом. Марочный чай, угощения, — он буквально излучал гостеприимство.

— Тебе нравится музыка?

Он поставил перед ней чашку. Трис заметила, как дрожат его руки. Он действительно нервничал, а она валяла дурака, притворялась. Девушка пробормотала что-то в знак согласия, и Джефф сказал:

— Хорошо. Мне тоже.

Они выпили чай, закусив конфетами, поговорили о всякой всячине: о рок-группах, о фильмах, об учебе, даже до погоды дошло. Трис отвечала по большей части коротко, иногда односложно.

А потом Джефф придвинулся и внимательно посмотрел на нее.

— Послушай, я не хотел бы торопить события… — начал он, и Трис напряглась, — но ты мне очень нравишься. Правда. А ты такая недотрога… Когда ты наконец расслабишься? — Он положил руки ей на плечи и развернул к себе. Распахнув глаза от непритворного ужаса, Трис инстинктивно отпрянула, но Джефф держал крепко. — Ну чего ты испугалась? Это не больно. Поверь.

И он без предупреждения прижался к ее губам.

— Мф! — запротестовала Трис. — Мммф!

Ее захлестнула волна отвращения. Она задергалась, попробовала освободиться, однако Джефф воспринял это как сигнал к продолжению ласк. Подавшись назад, она рухнула спиной на софу, и Джефф сразу же навалился сверху и снова накрыл ее губы своими. Пока Трис под ним барахталась, отталкивая его руки, он успел всю ее облапать.

Ах ты подлец, подумала она, ну подожди.

Рука Трис скользнула в карман, сомкнувшись на шокере. Ни мгновения ни колеблясь, она уперла его парню в бок и нажала кнопку, выпуская разряд. Джефф вскрикнул, его сильно тряхнуло. Он запрокинул голову, и Трис пронаблюдала, как его глаза закатываются под веки. Она столкнула его с себя, и Джефф, скатившись с кушетки, распростерся на полу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Отгоняя дурные мысли, Трис встала и вышла в прихожую. А если он окочурился? Да нет, вряд ли. Она не решилась вернуться и проверить пульс. Ее сердце бешено колотилось об ребра, пока она обувалась и надевала пальто.

Она разделалась с Джеффом с впечатляющим хладнокровием, которого сама от себя не ожидала, но стоило ей выйти за дверь, как глаза защипало от слез. Спускаясь по лестнице, Трис дрожала всем телом. Кожа горела, будто Джефф оставил на ней свои отпечатки.

Как он только посмел? Как? Перед глазами все поплыло, и Трис судорожно вцепилась в перила, чтобы не упасть. Она велела себе не раскисать, только не сейчас. Поплакать можно и дома. Надо поторопиться. Когда Джефф очнется, лучше ей быть далеко, а то еще бросится вдогонку. Она собиралась стереть его телефон и забыть обо всем. В том числе и о Сидни.

Толкнув дверь подъезда, Трис услышала:

— Эй.

Она не только не обернулась на его голос, но и ускорила шаг. Внутри все затвердело, ледяная рука сдавила грудь. Трис не испытала никакой радости от его появления. Что с того, что он ждал ее тут? Что решил за ней присмотреть? Сидни молча плелся следом.

Она шла, не разбирая дороги, и в итоге оказалась перед дверью штаба. Подняв взгляд, Трис закусила губу от досады. Что за напасть! Сидни тоже остановился, и девушке ничего не оставалось, как открыть дверь и войти. С некоторых пор у Трис был свой ключ, неоспоримое свидетельство того, что ее официально приняли в клуб. Когда Хетт вручила ей дубликат, она была на седьмом небе от счастья.

Казалось, что с того времени минули века.

Раздевшись, Трис повесила на крючок пальто и сумку. Прошла в гостиную, села. Надо было пойти умыться, запоздало подумала она. Сидни не побежал бы за ней в туалет.

— Что случилось? — спросил он. — Что-то не так?

Ее оставили последние силы. Трис не выдержала и разрыдалась, закрыв лицо руками. Что случилось? И у него хватает наглости спрашивать?

— Трис, — требовательно произнес Сидни. — Посмотри на меня.

Она отняла ладони и взглянула на него сквозь пелену слез. Он хорошо владел собой. Как обычно. Ни малейшей тревоги, ни тени участия. Робот он, что ли? Неужели не видит, как ей плохо? Уткнувшись лицом в колени, Трис продолжила всхлипывать. Она хоть что-то для него значит?

— Если ты так и будешь молчать, я не смогу тебе помочь.

Эти слова вызвали раздражение и злость. Она вскинула голову.

— Зачем ты впутал меня в эту историю?

— Ты пошла на это добровольно, — произнес Сидни.

— Нет. Я пошла на это ради тебя.

— Разве? — В серых глазах вспыхнуло удивление. — Я думал…

— Мне плевать, что ты там думал, — отрезала Трис. — Все кончено. Ничего не вышло. Он полез ко мне, и я ткнула его той штукой.

— Мне жаль, — негромко отозвался Сидни.

Она уставилась в мертвый экран телевизора.

— Неправда. Тебе совсем не жаль. Найдешь кого-то еще.

— Не обязательно.

— Я хочу умереть. — Откинувшись на спинку, она зажмурилась. Веки жгло. — Боже, как я хочу умереть…

— Ты могла сделать это раньше. Ударить его.

— Я… — Трис вздохнула. — Это было не так-то просто. Я не делаю людям больно ради забавы, ясно? — Сидни ничего не ответил. — Ты правда хочешь мне помочь? Что ты вообще можешь сделать?

— Ты прекрасно знаешь, что я могу сделать. — Что-то в тоне его голоса заставило Трис открыть глаза. Сидни опирался спиной на дверь, держа руки в карманах. — Я — палач.

У нее перехватило дыхание.

— Но вы… ты… не делаете ничего просто так.

— Почему же? — возразил он. — Что меня останавливает? Кого-то приходится убирать с дороги. Издержки правосудия. Такова жизнь. Такова наша работа. Мне надо защищать своих. Ты хочешь его смерти?

Трис ощутила растерянность. Сидни не играл словами и не шутил, и против воли на ее глазах опять показались слезы. Неужели она влюбилась в него? Она же едва его знала…

— А если я хочу чего-то другого?

Она не смотрела на него.

— Я слушаю.

— Заставь меня забыть об этом Джеффе, — глухо молвила она. — Пожалуйста.

Сидни ответил не сразу.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Поцелуй меня, — голос Трис дрожал от волнения. — Я хочу, чтобы ты меня поцеловал.

Прошла минута, три, пять, а Сидни так и не сдвинулся с места. Красная от стыда, Трис вскочила. Зачем она поддалась чувствам, наплевав на гордость? Она намеревалась выбежать из квартиры и никогда больше сюда не возвращаться, но ноги будто вросли в пол и не желали шевелиться. Достав платок, она принялась вытирать слезы. Про себя Трис взмолилась, чтобы оцепенение побыстрее прошло.

Под его ботинками заскрипели половицы. Девушку бросило в жар, платок выпал из ее пальцев. Сидни шагнул к ней. Меньше всего он напоминал робкого влюбленного. Его лицо выражало мрачную решимость.

Она попятилась, наткнулась на диван и опять села. Сидни неумолимо надвигался, а ей вдруг захотелось удрать. Когда он подошел вплотную, Трис уперлась взглядом ему в живот. Протянув руку, он осторожно приподнял ей подбородок, и их глаза встретились.

— С-Сид… Ты…

Он закрыл ей рот поцелуем.

Трис обвила руками его шею, притягивая ближе, а он и не думал отстраняться. В его ласках не было и намека на принуждение, он желал их близости не меньше, чем она. Пальцы Сидни больно впивались девушке в плечи, но она этого не замечала.

Он позволил стянуть с себя куртку и уложил Трис на диван, а сам навис над ней, стоя на четвереньках. Задрав футболку Сидни до подмышек, она водила ладонями по голой спине.

Он осыпал поцелуями ее лицо, шею, потом сгреб пальцами блузку и рванул так, что на ковер посыпались пуговицы. Вспыхнув, Трис скрестила перед собой руки. Она не могла похвастать ни таким изысканным бельем, как у Хетт, ни такой роскошной грудью. Сидни мягко отвел ее руки, схватил зубами бретельку бюстгальтера и проворно стянул с плеча. Когда он поцеловал Трис в обнажившееся место, она выгнула спину и застонала.

И тут Сидни опомнился.

В тот же миг он подался назад. Встрепанный, в мятой футболке, он взирал на девушку в полнейшем смятении. Трис поймала его за руки.

— Что? Сид, что?

— На этом мы остановимся.

— Почему?

Сидни встал, взял куртку и оделся. Трис еле сдержалась, чтобы не закричать на него. Что ему не понравилось? Что она сделала не так?