Помоги проекту - поделись книгой:
А. Афанасьев
Сказания, легенды и притчи
Предисловие собирателя
Наряду с другими эпическими сказаниями, живущими в устах народа, существует еще целый отдел небольших повестей, запечатленных тем особенным, отличительным характером, вследствие которого получили они название легенд. Для своих эпических произведений народ, как известно, берет содержание из преданий своего прошлого, вносит в них свои собственные верования и нравственные убеждения, присущие ему в ту или другую эпоху его развития; и потому если языческая старина служила обильным материалом для народной поэзии, то в свою очередь и христианские представления, воспринятые юными новообращенными племенами, должны были найти в ней свой живой отголосок. Народная песня и сказка, в самом деле, не раз обращались к священному писанию и житиям святых, и отсюда почерпали материал для своих повествований; такое заимствование событий и лиц из библейской истории, самый взгляд на все житейское, выработавшийся под влиянием священных книг и отчасти отразившийся в народных произведениях, придали этим последним интерес более значительный, духовный; песня обратилась в стих, сказка в легенду. Само собою разумеется, как в стихах, так и в легендах заимствованный материал передается далеко не в совершенной чистоте; напротив, он более или менее подчиняется произволу народной фантазии, видоизменяется сообразно ее требованиям и даже связывается с теми преданиями и поверьями, которые уцелели от эпохи доисторической и которые, по-видимому, так противоположны началам христианского учения. История совершает свой путь последовательно, и в малоразвитых массах населения старое не только надолго уживается с новым, но они взаимно проникаются друг другом, перепутываются, пока истинное просвещение не укажет несостоятельности подобной связи. Так возникли многие средневековые апокрифические сочинения; так возникли и народные легенды, повествующие о создании мира, потопе и страшном суде с примесью древнейших суеверий и окружающие некоторых угодников атрибутами чисто сказочного эпоса. Поэтому, хотя простолюдин смотрит на легенду, как на что-то священное, хотя в самом рассказе слышится иногда библейский оборот, тем не менее, странно было бы в этих поэтических произведениях искать религиозно-догматического откровения народа в его современном состоянии. Нет, это все памятники глубокой старины, того давно прошедшего времени, когда благочестивый летописец, пораженный действительным смешением в жизни христианских идей и обрядов с языческими, назвал народ наш двоеверным.
Если они и уцелели в устах народа до нашего времени, если и подвергались в течение многих и многих лет различным изменениям, если, наконец, и заметны в них некоторые яркие следы позднейших влияний, то все-таки главным образом они любопытны для нас как плод поэтического творчества народа в древнейший период его истории.
Старинный эпос, согласно с воззрением первобытного человека на природу и со значением самих мифов язычества, дал в своих повествованиях довольно видное место различным животным. Конь, бык, собака, волк, ворон и другие звери и птицы одарены вещим характером и принимают в деяниях и судьбах людей живое и непосредственное участие.
С водворением новых, христианских, начал народная фантазия не позабыла и не отринула тех прежних образов, в которых представлялись ей взаимные отношения человека и природы; она по-старому любила обращаться к миру животных, любила наделять их умом и волею, и, касаясь событий, описанных в Ветхом и Новом заветах, свободно допустила их в свои легендарные сказания.
Приводим из этих любопытных сказаний те, которые нам известны:
a) собака первоначально была создана голою, но черт, желая ее соблазнить, дал ей шубу, т. е. шерсть. Мышь прогрызает Ноев ковчег; уж затыкает эту дыру своею головою. (Смотри легенду о Ное праведном);
b) в старину незапамятную, рожь была не такая, как теперь: снизу солома, а на макушке колосок; тогда от корня до самого верху все был колос. Раз показалось бабам тяжело жать, и давай они бранить Божий хлеб. Одна говорит: «Чтоб ты пропала, окаянная рожь!» Другая: «Чтоб тебе ни всходу, ни умолоту!» Третья: «Чтоб тебя, проклятую, сдернуло снизу до верху!» Господь, разгневанный их неразумным ропотом, забрал колосья и начал истреблять один за другим. Бабы стоят да смотрят. Когда осталось Богу выдернуть последний колос — сухощавый и щедушный, тогда собаки стали молить, чтобы Господь оставил на их долю сколько нибудь колоса. Милосердный Господь сжалился над ними и оставил им колос, какой теперь видим Другое предание говорит, что самое зерно было необыкновенной величины.
Был-жил какой-то царь, ездил-гулял по полям с князьями и боярами, нашел житное зерно величиной с воробьиное яйцо. Удивился царь, собрал князей и бояр, стал спрашивать: «Давно ли это жито сеяно?» Никто не ведал, не знал. И придумали взыскать такого человека из старых людей, который мог бы про то сказать. Искали-искали и нашли старика — едва ходит о двух костылях; привели его к царю и стали спрашивать: «Кем сеяно это жито, и кто пожинал?» — «Не памятую,— отвечал старик,— такого жита я не севал и не знаю; может, отец мой помнит». Послали за отцом, привели к царю об одном костыле. Спросили о зерне; он тоже говорит: «Я не севал и не пожинал; а есть у меня батюшка, у которого видел такое зерно в житнице». Послали за третьим стариком; будет ему от роду сто семьдесят годов, а пришел к царю легко, без костыля, без вожатых. Начал его царь спрашивать: «Кем это жито сеяно?» — «Я его сеял, я и пожинал,— сказал в ответ старец,— и теперь у меня есть в житнице; держу для памяти! Когда был я молод — жито было большое да крупное, а после стало родиться все мельче да мельче». Спросил еще царь: «Скажи мне, старик! Отчего ты ходишь легче и сына, и внука?» — «Оттого,— сказал старец,— что жил по Божьему: своим владал, чужим не корыстовался». (Записано в Архангельской губернии);
c) ивановский светящийся жук керспица (Kersnica) пользуется у словенцев особенной любовью за то, что летал по дому родителей Иоанна Предтечи и освещал колыбель святого младенца";
d) когда архангел Гавриил возвестил Пресвятой Деве, что от нее родится Божественный Искупитель, она сказала, что готова поверить истине его слов, если рыба, одна сторона которой была уже съедена, снова оживет. И в ту же минуту рыба ожила и была пущена в воду: это однобокая камбала. Такое сказание живет между русскими поселянами"; между тем народы литовский и самогитский уверяют, будто камбала потому с одним глазом и наружностью своею походит на отрезанную половину рыбы, что царица Балтийского моря Юрата отгрызла у нее одну сторону, а другую пустила в воду"": знак, что древне-языческое предание получило у нас под влиянием христианства и другой смысл, и другую обстановку;
e) когда родился Христос и начались гонения Ирода, Богоматерь положила Божественного младенца в ясли и прикрыла его сеном. Прожорливая лошадь всю ночь ела корм и беспрерывно открывала убежище Спасителя; а вол не только перестал есть, но еще собирал разбросанное сено рогами и набрасывал его на младенца. Бог проклял лошадь за ее жадность, а вола благословил; оттого-то лошадь постоянно жрет и никогда не насыщается; оттого-то вол употребляется человеком в пищу, а лошадь нет;
f) у моряков есть поверье, будто два черных пятна, видимые на жабрах трески произошли оттого, что апостол Петр взял ее двумя пальцами, когда вынимал изо рта рыбы монету для уплаты подати";
g) во время земной своей жизни зашел однажды Спаситель в дом еврея. Толпа окружала его. Неверующий хозяин вздумал посмеяться и сказал Спасителю: «Если ты Бог, скажи нам, что под этим корытом?» — «Свинья с тремя поросятами»,— отвечал Господь. Какой ужас оковал предстоящих, когда вместо спрятавшихся хозяйки и детей выползла из-под корыта большая свинья с тремя поросятами. Вот почему евреи не едят свинины";
h) медведь, говорят поселяне, был прежде человеком; он и теперь пьет водку, ест хлеб, ходит на задних лапах, пляшет, и не имеет хвоста.
Когда-то В старину странствовали по земле св. Петр и св. Павел. Случилось им проходить через деревню около моста. Злая жена и муж согласились испугать святых путников, надели на себя вывороченные шубы, притаились в укромном месте, и только апостолы стали сходить с моста — они выскочили им навстречу и заревели по-медвежьи. Тогда св. Петр и св. Павел сказали: «Щоб же вы ривили отныни и до вика!» С той самой поры и стали они медведями.
Такой рассказ можно услышать от поселян Харьковской губернии; в Херсонском уезде он передается несколько иначе.
Мужик с женою вздумали испугать Спасителя, стали под греблею и принялись кричать: мужик заревел медведем, а баба закуковала кукушкою (зозулею). Господь проклял их, и с того времени они навсегда превратились в медведя и кукушку;
i) в Норвегии существует рассказ о превращении одной женщины в дятла (Njrweg. Volksm rchen, № 2).
Христос, странствуя по земле вместе с апостолом Петром, увидел женщину, которая приготовляла хлебы. Ее звали Гертруда. Спаситель попросил у нее хлеба. Гертруда отделила для странников небольшой кусок теста, и только стала месить его, как он тотчас же вырос и сделался огромным хлебом. Скупая хозяйка пожалела отдать его странникам; снова отделила для них небольшой кусок теста, но и с этим, и со всеми другими кусками случилось то же; тогда решилась она лучше вовсе им отказать, нежели дать так много. За такое жестокосердие Господь обратил ее в птицу, которая осуждена искать себе пищу между древесною корою и пить только дождевую воду. Птица эта всегда чувствует мучительную жажду и называется: Gertrudsvogel.
Русские поселяне также рассказывают о птичке, которая в сухое время летает всюду и жалко чирикает: пипи-пить! «Когда Бог создал землю и вздумал наполнить ее морями, озерами и реками, тогда он повелел идти сильному дождю; после дождя собрал всех птиц и приказал им помогать себе в трудах, чтобы они носили воду в назначенные ей места. Все птицы повиновались, а эта несчастная — нет; она сказала Богу: «Мне не нужны ни озера, ни реки; я и на камушке напьюсь!» Господь разгневался на нее и запретил ей и ее потомству даже приближаться к озеру, реке и ручейку, а позволил утолять жажду только той водою, которая после дождя остается на неровных местах и между камнями. С тех пор бедная птичка, надоедая людям, жалобно просит пить, пить!»";
к) когда жиды преследовали Спасителя, чтобы предать его на распятие, то все птицы, особенно ласточки, старались отвести их от того места, где укрывался Христос. Но воробей указал им это место своим пискливым чириканьем; жиды увидали Спасителя и повели его на мучение. Потому Господь проклял воробья, и мясо его запретил употреблять в пищу. Этот рассказ записан в Харьковской губернии; в других местностях уверяют, что в то время как предали Христа на распятие, воробьи беспрерывно кричали: «Жив-жив! Жив-жив!» — вызывая чрез то врагов Спасителя на новые муки. Ласточки напротив чирикали: «Умер, умер!» Они старались похищать приготовленные мучителями гвозди, но воробьи снова находили их и приносили назад. Оттого гнездо ласточки предвещает дому счастье, убить ее считается за великий грех; а если воробей влетит в избу — это предвестие большой беды. О воробье рассказывают, что он один не знает праздника Благовещенья и вьет в этот день гнездо, что у него ноги связаны за его предательство невидимыми путами, и потому он может только прыгать, а не переступать"
1) в Галиции ходит в народе такое предание: когда воскрес Христос, его увидала жидовская девочка и сказала о том своему отцу. Но старый еврей не поверил и сказал: «Тогда он воскреснет, когда этот жареный каплун полетит и запоет!» И в ту же минуту жареный петух сорвался с вертела, полетел и закричал: «Кукареку!»
Легенды, хотя и касаются некоторых действительных событий и лиц, тем не менее, подобно всем другим народным произведениям, не знают и не преследуют исторической верности. Они даже раскрывают перед нами целый ряд происшествий, связанных с именем Спасителя, о которых не упоминается в источниках, но которые справедливо обращают на себя пытливое внимание ученых. В этих рассказах не столько важна историческая правда передаваемого события, сколько правда гуманного христианского одушевления, проникающая собой все поэтическое создание. Чувство сострадания к чужому несчастию, вложенное в человека уже самою природою, под влиянием возвышенных идей христианства, получило новое торжественное освящение. Вся земная жизнь Спасителя была непрерывною проповедью о любви к ближнему и милосердии к нищей братии: убогим, больным, пораженным язвами, заточенным и страждущим; по вознесении на небо им оставил он в наследие свое святое ИМЯ:
По народным сказаниям Спаситель вместе с апостолами и теперь, как некогда — во время земной своей жизни, ходит по земле, принимая на себя страннический вид убогого; испытуя людское милосердие, он наказывает жестокосердых, жадных и скупых и награждает сострадательных и добрых". Это убеждение, проникнутое чистейшим нравственным характером, основано на том, что Спаситель о делах любви и милосердия к нищей братии проповедал как о делах любви и милосердия к нему самому: «Речет Царь сущим одесную его: «Приидите блогословеннии Отца моего, наследуйте уготованное вам царствие от сложения мира. Взалкахся бо — и даете ми ясти, возжадахся — и напоисте мя, странен бех — и введосте мене, наг — и одеясте мя, болен — и посетисте мене, в темнице бех — и приидосте ко мне». Тогда отвещают ему праведницы, глаголюще: «Господи, когда тя видехом алчуща — и напитахом, или жаждуща — и на-поихом, когда же тя видехом странна — и введохом, или нага — и одеяхом, когда же тя видехом боляща или в темнице — и приидохом к тебе?» И отвещав Царь речет им: «Аминь, глаголю вам, понеже сотвористе единому сих братии моих меньших — мне сотвористе» (Евангелие от Матфея, гл. XXV, ст. 34—40).
В настоящем сборнике довольно приведено народных рассказов, в которых Христос является испытующим людские сердца странником, и поэтическое достоинство которых также истинно и цельно, как и нравственное. Подобные рассказы живут и между другими славянскими и германскими племенами. Представляем здесь некоторые, наиболее интересные, в переводе.
Кто меньше желает, тому больше дается
Было три брата; ничего больше не имели они на белом свете, кроме одного грушевого дерева, и стерегли то дерево по очереди: один оставался подле груши, а двое других уходили на поденщину. Однажды Бог послал ангела посмотреть, как живут братья, и если плохо — то наделить их лучшим пропитанием. Ангел Божий сошел на землю, обратился в нищего и, подойдя к тому, который оберегал дерево, попросил у него одну грушу. Этот сорвал из своей доли, подал ему и говорит: «Вот тебе из моей доли; из братниных не могу тебе дать». Ангел поблагодарил его и удалился.
На следующий день остался другой брат стеречь дерево; опять пришел ангел и попросил одну грушу. И этот сорвал ему из своей доли, подал и говорит: «Вот тебе из моей доли; из братниных не могу тебе дать». Ангел поблагодарил и ушел. Когда настал черед третьему брату оберегать дерево, опять подошел ангел и попросил уделить ему одну грушу. И третий брат сорвал из своей доли, подал ему и говорит: «Вот тебе из моей доли — из братниных не могу тебе дать». Когда настал четвертый день, ангел сделался монахом, пришел рано поутру и застал всех троих братьев подле избы. «Идите за мною, сказал им ангел; я наделю вас лучшим пропитанием». Они пошли за ним, не говоря ни слова. Приходят к большому бурливому потоку. «Чего бы ты желал?» — спросил ангел старшего брата. А он в ответ: «Чтобы из этой воды сделалось вино и досталось бы мне». Ангел перекрестил посохом ручей — и вместо воды потекло вино: тут приготовляют бочки, тут вино наливают... «Вот тебе по твоему желанию!» — сказал ангел старшему брату и оставил его на том месте, а с двумя другими пошел дальше.
Вышли они на поляну — всю поляну голуби прикрыли. Тогда спросил ангел среднего брата: «Чего ты желаешь?» — «Чтобы все это были овцы и принадлежали бы мне». Ангел Божий перекрестил поле своим посохом — и наместо голубей явились овцы: откуда взялись овчарни, одни бабы доят, другие молоко разливают, третьи снимают сливки, иные сыр делают, иные масло топят... «Вот тебе по твоему желанию!» — сказал ангел. Взял с собой младшего брата, пошел с ним по полю и спросил: «А тебе чего б хотелось?» — «Мне ничего другого не надо, только бы дал мне Господь жену от праведной христианской крови». Тогда сказал ангел: «О, это не легко достать; во всем свете только и есть три такие: две замужем, а одна девица, и за ту двое сватаются». Идучи долго, пришли они в один город, в котором был царь, а у него дочь от праведной христианской крови. Как пришли в город — сейчас к царю просить у него невесту, а там уже сватаются за нее два царя. Стали и они свататься. Когда увидел их царь, сказал своим приближенным: «Как же быть теперь: эти — цари, а эти — словно нищие перед ними?» — «А знаете ли что? — сказал ангел.— Сделаем-ка так: пускай невеста возьмет три лозы и посадит их в саду, назначив каждому из женихов какую хочет; на чьей лозе будет поутру гроздье, за того пускай и выйдет замуж». Все на то согласились; царевна посадила в саду три лозы и каждому назначила свою. Глянули поутру, а на лозе бедняка гроздье. Тогда царь, нечего делать, отдал дочь свою младшему брату, и обвенчали их в церкви. После венца отвел их ангел в лес и оставил там; здесь жили они целый год. А когда исполнился год, сказал Господь ангелу опять: «Пойди, посмотри, как живут те сироты; если в нужде, надели их больше». Ангел спустился на землю, обратился опять в нищего; пришел к тому брату, у которого поток лился вином и попросил у него чашу вина. Но тот отказал ему, говоря: «Если всякому давать по чаше, так и вина не достанет!» Когда услышал это ангел, тотчас перекрестил посохом — и полился поток, как прежде, водою. «Нет же тебе ничего,— сказал он старшему брату,— ступай под свою грушу, стереги ее!» Затем удалился оттуда ангел; пришел к другому брату, у которого все поле овцы прикрыли, и попросил у него кусок сыра. Но тот отказал ему, говоря: «Если всякому давать по куску, так и сыра не достанет!» Когда услышал это ангел, тотчас перекрестил посохом поле — и наместо овец вспорхнули голуби. «Нет же тебе ничего,— сказал он среднему брату,— ступай под свою грушу, стереги ее!» После того пошел ангел к младшему брату посмотреть, как он живет; приходит, а он со своей женою живут в лес)' бедно, в хижине. Ангел попросился к ним переночевать; они охотно, от всего сердца, его приняли, и стали упрашивать не поставить им того в вину, что не могут угостить его так, как бы желали: «Мы люди бедные!» — говорили они. «Ничего, отвечал ангел; я доволен и тем, что есть». Что будешь делать? Муки у них не было, чтобы замесить настоящий хлеб; так они толкли древесную кору и из той приготовляли хлеб. Такой-то хлеб замесила теперь хозяйка для своего гостя и посадила в печь. Стали они разговаривать; после, глядь, — готово ли? А перед ними настоящий хлеб, и такой славный, так поднялся высоко... Увидя то, муж с женой возблагодарили Бога: «Слава тебе, Господи, что можем угостить странника!» Подали хлеб гостю, принесли кувшин с водою, и только стали пить — а в кувшине вино. В то время ангел перекрестил своим посохом хижину, и на том самом месте стал царский дворец, а в нем всего много. Ангел благословил их и оставил там, и прожили они счастливо весь свой век.
Христос-странник
A. Однажды Христос и апостол Петр пришли поздно вечером в деревню. Господь хотел искать ночлега в бедной избушке, но св. Петр настаивал, что они могут пойти в один из богатых домов, где во всем достаток. Господь не удерживал его; позволил ему идти, а сам присел подле бедной избушки. Петр отправился в самый что ни есть богатый дом. «Здесь во всем изобилие, здесь дадут нам добрый ужин и хороший ночлег!» — думал он; но ошибся. Грубо отказала ему хозяйка: «Нет у меня для бродяг ни ужина, ни ночлега!» Рассердился Петр, однако не потерял надежды и пошел в другой дом. И здесь, и в третьем доме получил он точно такой же отказ. С досадою вернулся он, наконец, к Спасителю. «Пойдем, поищем в этой избушке»,— сказал Господь, и оба вошли в хижину. Они застали хозяйку с детьми за столом. Повсюду заметна была нищета. «Ну, хорошо мы будем приняты,— подумал Петр,— у бабы у самой нет ничего!» Но он ошибся. Когда Господь попросил ужина и ночлега, хозяйка-вдова отвечала: «Если вы не побрезгаете тем, что есть у меня, я очень рада вас угостить». Господь был всем доволен. Вдова тотчас встала и вышла; немного погодя воротилась и принесла чашку супу. Она извинялась, что суп недовольно жирен; она охотно бы приготовила его жирнее, да масла нет. «Петр, сказал Спаситель, считай глазки', что в супе плавают!» Апостол сосчитал глазки; их было более шестидесяти, и то, считая не пристально. Когда они поели и стали сбираться на чердак, где приготовила вдова им постели, Спаситель отсчитал столько же золотых монет, сколько плавало в супе глазков, и подарил их вдове. Бедная женщина не знала, что делать от радости.
Рано утром пошла она в соседний богатый дом за молоком, чтобы изготовить странникам хороший завтрак, и рассказала тамошней хозяйке, как щедро наградили ее странники за плохой суп: . они дали столько же золотых монет, сколько плавало в супе глазков. Богатая крестьянка была жадна на деньги. Она сказала вдове, чтобы та ничего не варила для странников, что она сама желает их пригласить, что у ней всего много, и суп может быть изготовлен лучше. Когда передала о том вдова св. Петру и Спасителю, Господь сказал: «Пойдем, Петр!» Они пошли в дом той крестьянки, сопровождаемые благословениями вдовы. Богатая крестьянка приготовила им жирный-жирный суп. «Если они так щедро заплатили за худой суп,— думала она,— то как же заплатят за хороший!— «Петр,— сказал Господь,— считай глазки, что в супе плавают»,— «О Господи!» — воскликнул Петр, которому суп показался очень вкусным, суп так хорош, что весь жир на нем слился в один глаз. Хозяйка заслуживает, чтоб ты вознаградил ее вдвое больше». Уходя, Господь подарил крестьянке только один золотой. Она была недовольна этим, однако Господь не дал ей ничего более: «Сколько глазков, столько и золотых!»
Дорогою осуждал Петр Господа, но Господь сказал: «Петр, не в величине достоинство дара, а в той внутренней цели, с какою он дается. Истинно говорю тебе, что худой суп бедной вдовы в шестьдесят раз более стоит, чем вкусный суп богатой крестьянки».
B. Раз пришел Спаситель в деревню и увидел убогого старика, который со слезами вышел из богатого дома. «О чем ты плачешь, старик?» — спросил Господь. «О, Господи! — жаловался нищий,— я голоден и не могу выпросить ни кусочка хлеба. Везде бабы трудятся над коноплею; все мне отказывают, говорят: некогда, и ни одна не хочет уделить на столько времени, чтобы отрезать мне ломоть хлеба!»
Господь велел ему обождать и пошел в тот дом, из которого нищий был прогнан. Хозяйка и работницы были заняты делом: они вязали коноплю, чтобы потом ее намочить. Спаситель попросил кусочек хлеба. «Ишь таскаются толпами, один за другим! —заворчала на него крестьянка.— Проваливай! Мне некогда вам прислуживать!» И когда Господь все-таки продолжал просить, говоря, что Бог заплатит ей за то, что сделает она для бедного, раздраженная крестьянка закричала: «Мне не нужно твоей болтовни, и ты ничего не получишь; для твоего удовольствия я не кину работы!» Господь удалился и пошел в другой дом, где не лучше ему посчастливилось. Везде ему отказывали. Тогда Господь сказал крестьянке, к которой обратился он с просьбою после всех: «Попомни меня — на будущее время вас ожидает двойная работа за коноплей!» С этими словами он удалился и взял с собой нищего. С того времени приходится бабам дважды дергать коноплю: сначала посконь, после ту, что семена приносит.
Награда и наказание
В одной деревне жили два соседа; у одного было сто овец, у другого только три. Бедный сказал богатому: «Позволь моим овцам пастись вместе с твоими, тебе ведь это все равно!» Сам же он не имел никакого пастбища. Богатый не хотел было, но после позволил; мальчик бедняка погнал свои три овцы на поле, к соседскому стаду, и остался там заместо пастуха.
Спустя некоторое время случилось, что король прислал к богатому мужику и потребовал от него одной жирной овцы. Мужик не мог отказать королю, но ему тяжело показалось потеря гь хоть одну из сотни собственных своих овец, поэтому он приказал своим работникам поймать одну из трех овец бедняка и отдать ее королевским слугам. Работники так и сделали. Сын бедняка горько плакал, когда взяли у него и потащили овцу.
Вскоре после того потребовал король у богатого мужика другой овцы; этот опять приказал своим работникам отдать одну из тех, что принадлежали бедному. Так и было, и мальчик еще более плакал, когда увели у него другую овцу. «Король,— подумал он про себя,— скоро потребует еще одну овцу, а работники богатого соседа возьмут у меЕм и эту последнюю; лучше убраться мне, пока есть время!» Он так и сделал и ушел далеко-далеко на высокую гору; там нашлось довольно корму и свежей воды, и овце его было привольно.
Спустя несколько дней сказал бедный сам себе: «Пойду посмотрю, что делают мои овцы и мальчик!» Когда пришел он к стаду и спросил работников о своем ребенке, они отвечали: «Две из твоих овец отданы нами по приказанию хозяина королю, а с последнею ушел куда-то твой мальчик». Бедный стал жаловаться. «Где я теперь его найду?» — говорил он; но тотчас же оправился и пошел искать. Долго не было приметно никакого следа. Он спрашивал у Солнца, не может ли оно указать ему путь-дорогу. К сожалению, Солнце не знало дороги. Наконец он пришел к буйному и свирепому Ветру, и спросил его: «Не знает ли он, где находится его сын?» — «Да, я знаю, я отправляюсь туда и охотно возьму тебя с собой?» Тут подхватил его буйный Ветер и в одно мгновение перенес на гору к сыну; мальчик находился в долине, которую никогда не озаряло Солнце. Бедный мужик обрадовался, увидя сына и услыша, как он сберег последнюю овцу: «Мы теперь оба останемся здесь, сказал он, и будем заботливо за нею смотреть, потому что эта овца составляет все наше богатство!»
Через несколько времени после того случилось двум странникам взойти на горы; они пристали к бедному мужику и расположились на отдых. Это были Христос и св. Петр. «Мы Издалека пришли,— сказал Христос,— и так утомлены, так голодны, что, конечно, должны умереть, если не достанем вскоре хотя немного мяса». Бедный почувствовал сострадание и тотчас отвечал: «Я могу вам пособить!» Он быстро отправился, взял свою овцу, убил ее, разложил огонь и приготовил для своих гостей добрый кусок жареного, которое показалось им очень вкусным.
После угощения сказал Христос мальчику, чтобы он собрал все кости и положил их в овечью шкуру. Мальчик исполнил, и потом все они вместе легли спать. Ранним утром поднялся Христос со св. Петром, благословили бедняка и его сына и тихо удалились. Когда пробудился мужик со своим мальчиком, он увидел перед собою большое стадо овец; впереди стояла та самая овца, которую он вчера зарезал, совершенно здоровая и бодрая; она держала на лбу запись, в которой было сказано: «Все принадлежит бедному и его сыну!» Три собаки прыгали около них и ласкались. Бедный не мог скрыть своей радости и счастья и отправился со стадом домой. Когда он воротился, собралась целая деревня посмотрел, на его многочисленных и красивых овец; бедному то и дело приходилось рассказывать, как через двух убогих странников досталось ему такое счастье. Зависть не давала покоя богатому его соседу: «Если так,— думал он,— то я вскоре должен получить еще более!» Он пошел, созвал отовсюду бедных странников и нищих, перебил всех своих овец, нажарил мяса и предложил убогим. Потом старательно собрал все кости: в шкурку каждой овцы положил именно те, которые ей принадлежали, и улегся спать. Он, однако, не мог заснуть; в мыслях своих он, не переставая до самого утра, высчитывал, во сколько больше должно быть у него овец, нежели у соседа, потому что он убил целую сотню, а тот только одну. Когда рассвело, он тотчас вскочил, чтобы взглянуть на свое огромное стадо, но перед ним лежали только кости в овечьих шкурах, и ни одна не двигалась и не шевелилась. «А! — подумал богатый,— так я знаю же, отчего эта помеха: надобно, чтобы удалились странники и нищие!» — «Эй вы, бродяги убирайтесь-ка отсюда!» Солнце уже стояло высоко, но кости все не шевелились, и стадо его не только не умножилось стократ, оно совсем пропало! Жалуясь на потерю всего своего добра, он пошел с проклятиями и утопился
А бедный сосед стал богат и счастлив; рассказывают, что в последствии сын его женился на одной королевне.
Марко Богатый
В некоем царстве, в некоем государстве жил был купец Марко Богатый; казны и всякого имения было у него столько, что и счесть нельзя! Жил он, веселился, а нищих к себе и на двор не пускал: таков был немилостив.
В одно время приснился ему сон: приготовься де, Марко Богатый, и ожидай — сам Господь будет к тебе в гости! Поутру встал Марко, призвал жену и велел готовить большой пир; весь двор свой выстлал алым бархатом да золотыми парчами и по всем закоулкам расставил батраков и приказчиков, чтобы не пускали никого из нищей братии, а гнали бы взашей. Вот собрался совсем Марко Богатый и сел поджидать Господа: час ждет, другой ждет — не видать гостя. А нищие как услыхали, что у Марка Богатого приготовлен большой пир, так и повалили к нему со всех сторон за святым подаянием, только батраки и приказчики никого не пропускают, всех так и гонят взашей. Вот один убогий старичок, древний-древний, одет весь в рубище, и зашел как-то на Маркин двор. Как увидел его из окна Марко Богатый, закричал он своим громким голосом: «Эй вы, агути мои, неслухи! Али глаз у вас нету? Вишь, какой-то невежа по двору расхаживает; чтоб сейчас его не было!» В ту же минуту подскочили слуги, подхватили убогого под руки и вытолкали через задний двор. Увидала убогого одна добрая старушка и говорит ему: «Пойдем ко мне, нищенькой! Я тебя накормлю, я тебя упокою». Привела его к себе, накормила, напоила и спать уложила; а Марко Богатый так и не дождался Господа!
В самую полночь проснулась хозяйка и слышит — кто-то постучался под окном и спросил: «Праведный старче! Ты здесь ночуешь?» — «Здесь»,— сказал убогий. «В такой-то деревне у бедного мужика родился сын; каким наградишь его счастьем?» Отвечал убогий: «Владеть ему всею казною и всем имением Марка Богатого!» На другой день убогий простился с хозяйкою и пошел странствовать, а старушка сейчас на двор к Марку Богатому и про все ему рассказала.
' По другому списку: Спаситель в нищенских лохмотьях попросился ночевать к одному мужику, вошел в избу и лег на лавке. Спустя немного заехал туда же Марко Богатый, увидал убогого, прогнал с лавки и сам улегся на его месте. В полночь явился под окно Михаил-архангел, постучался и спрашивает: «Господи Иисусе Христе! Здесь ли ночуешь?» — «Здесь»,— говорит Господь. «У бедного мужика сын родился, у Марка Богатого — дочь; Господи, каким их счастием, какою судьбою наделишь?» Отвечал Господь: «Пускай сын бедного владеет и дочерью и всем имением Марка Богатого».
Марко поехал к бедному мужику и выпросил у него мальчика: «Отдай,— говорит,— я возьму его в приемыши, вырастет — добру научу, а как стану умирать — все богатство за ним запишу». Говорит эти речи, а в голове иные думки. Взял мальчика, поехал домой и на дороге бросил его в сугроб: пускай де замерзнет; тогда и увидит, каково владеть Маркиной казною! На ту самую пору выехали в поле охотники, гоняли-гоняли за зайцами и наехали на ребенка; взяли его с собою, вырастили и уму-разуму наставили. Прошло много лет, много воды утекло: случилось Марку Богатому заехать к тем охотникам; увидел молодого приемыша, слово за слово, разговорился о нем и узнал, что это тот самый мальчик, которого он бросил в поле. Стал просить его Марко Богатый: «Сходи, говорит, ко мне на дом, отнеси к жене письмо». А в письме написал, чтобы его тотчас затравить собаками. Бедный приемыш отправился в путь; идет дорогою, а навстречу ему убогий старик в рубище, и то был не простой нищий — то был сам Христос. Он остановил путника, взял у него письмо и только подержал в руках — как в ту же минуту все сказанное в письме переменилось: жена Марка Богатого должна принял» посланного с честью и тотчас женить его на своей дочери. Как написано, так и сделано. Воротился домой Марко Богатый, еще пуще осерчал на зятя и говорит ему «Вечером попозднее сходи на винокурню да посмотри за работою». А сам приказал работникам: «Как придет молодец — сейчас его, не говоря ни слова, бросить в горячий котел». Стал было зять собираться на винокурню, и вдруг ему попритчилось, напала на него такая хворь, что поневоле пришлось дома остаться. А Марко Богатый, выждав время, пошел посмотреть, что сталось с его зятем, и таки прямо попал винокурам в лапы и угодил в горячий котел! (Из собрания В. И. Даля).
Подобный же рассказ находим в издании: «Ungarische Volksm rchen».
Певцы
Случилось как-то — Христос и святой Петр странствовали по свету. Пришли они в деревню; здесь в одном доме так хорошо пели, что Господь остановился и заслушался: святой же Петр отправился далее. Пройдя несколько шагов, он оглянулся назад: Христос стоял на прежнем месте. Св. Петр снова пошел дальше; сделав еще несколько шагов, он оглянулся в другой раз: Христос стоял все там же. Снова дальше и дальше пошел св. Петр; пройдя опять несколько, он оглянулся в третий раз и увидел, что Христос все еще стоял и слушал. Тогда поворотил он назад и подошел к дому, из которого неслась прекрасная народная песня. Послушали они некоторое время и двинулись оба в путь; вот подошли к другому дому, где также раздавалось пение. Св. Петр остановился было послушать, но Господь направил свои стопы дальше. Пошел и св. Петр; он был сильно изумлен. «Что так сильно тебя изумило?» — спросил Христос. «Меня то поразило,— отвечал сн. Петр,— что ты остановился там, где пелась народная песня, и проходишь мимо здесь, где поются духовные стихи». Тогда сказал ему Христос: «О, мой любимый св. Петр! Там пели народную песню, но сохраняя всевозможное благоговенье; здесь же поют духовные стихи, но без малейшего чувства благоговения».
Апостол Петр
Однажды рядом со Спасителем шел апостол Петр, весь погруженный в думы; вдруг он сказал: «Как хорошо, думаю, быть Богом! Хоть бы мне на полдня сделаться Богом, после я опять готов быть Петром!» Господь усмехнулся и сказал: «Пусть будет по твоему желанию, будь Богом до вечера!» Между тем приблизились они к деревне, из которой крестьянка гнала стадо гусей. Она выгнала их на луг, оставила там и поспешила назад в деревню. «Как, ты хочешь оставить гусей одних?» — спросил ее Петр. «А что, неужели стеречь их и сегодня? У нас нынче храмовой праздник»,— возразила крестьянка. «Но кто же должен беречь твоих гусей?» — спросил Петр. «Пусть Господь Бог бережет их сегодня!» — сказала крестьянка и удалилась. «Петр! Ты слышал,— сказал Спаситель.— Я бы охотно пошел с тобою в деревню на храмовой праздник, но ведь гусям может приключиться что и худое, ты сегодня Бог до вечера, ты должен и беречь их». Что оставалось Петру? Хоть ему и досадно было, тем не менее он должен был сторожить гусей; но дал зарок, что никогда более не пожелает быть Богом.
Господь и церковный староста
Один церковный староста в набожной заботливости о своей церкви пожертвовал в нее великолепный подсвечник с большою восковою свечою. Тогда явился ему Господь в образе старца и в воздаяние за этот дар обещал, что он трижды возвестит ему о смерти — прежде, нежели отзовет из сего мира. Обрадованный этим староста зажил в роскоши и в веселье, ел и пил, пользовался церковным погребом и вовсе не думал о смерти. Прошло несколько лет, и тело его стало отказываться выносить далее такую жизнь: колени его согнулись, спина сгорбилась, и он был вынужден взяться за костыль; немного погодя он потерял зрение, а потом и слух. Сгорбленный, слепой и глухой он продолжал жить все так же безумно и пышно, как и прежде. Наконец предстал Господь, чтобы взять его от сего мира. Церковный староста был встревожен и смущен; он обратился к Господу с упреками, зачем ОН трижды не возвестил ему, как сам обещал? Тогда сказал ему Господь в праведном гневе: «Как? Я не возвестил тебе? А разве я не ударял тебя сначала по плечу и коленам так, что ты должен был согнуться? Разве я не наложил потом мой перст на твои глаза так, что ты ослеп? Разве напоследок не коснулся я твоих ушей — так, что ты потерял слух? Так исполнено все, что я тебе обещал; теперь следуй за мною!» Староста смиренно стал молить о прощении: ему, право, непонятны были эти напоминания, и он не приготовился еще к смертному часу. Кротко взглянул Господь на кающегося грешника и сказал: «Пойдем, пойдем; я не хочу для тебя быть справедливым более, нежели сколько милостивым!»
Чудесная молотьба
Раз как-то принял на себя Христос вид старичка нищего и шел через деревню с двумя апостолами. Время было позднее, к ночи; стал он проситься у богатого мужика: «Пусти, мужичек, нас переночевать». А мужик тот богатый говорит: «Много вас попрошаек здесь таскается! Что слоняетесь-то по чужим дворам? Только, чай, и умеете, а небось не работаете». И отказал наотрез. «Мы и то идем на работу,— говорят странники,— да вот застала нас в дороге ночь темная. Пусти, пожалуйста! Мы ночуем хоть под лавкою».— «Ну, так и быть! Ступайте в избу». Впустили странников; ничем-то их не покормили, ничем-то их не напоили (сам хозяин-то поужинал вместе со своими домашними, а им ничего не дал), да и ночевать им довелось под лавкою.
Поутру рано стали хозяйские сыновья собираться хлеб молотить. Вот Спаситель и говорит: «Пустите, мы вам поможем за нос(ч)лег, помолотим за вас».— «Ладно, сказал мужик; и давно бы так! Лучше чем попусту без дела слоняться-та!». Вот и пошли молотить. Приходят. Христос и гутарит хозяйским сыновьям: «Ну, вы разметывайте адонье", а мы приготовим ток».
И стал он с апостолами готовить ток по-своему: не кладут они по одному снопу в ряд, а снопов по пяти, по шести, один на другой, и наклали, почитай, целое поладонье. «Да вы такие-сякие совсем дела не знаете!» — заругались на них хозяева.— Зачем наложили такие вороха?» — «Так кладут в нашей стороне; работа, знаешь, от того спорее идет»,— сказал Спаситель и зажег покладенные на току снопы. Хозяева ну кричать да браниться, дескать, весь хлеб погубили. Ан погорела одна солома, зерно осталось цело и заблистало в большущих кучах крупное, чистое да такое золотистое!
Воротим(в)шись в избу, сыновья-та и говорят отцу, так и так, батюшка, смолотили, дискать, поладонья. Куда! И не верит! Рассказали ему все, как было; он еще пуще дивится: «Быть не может! От огня зерно пропадет!» Пошел сам поглядеть: зерно лежало большими кучами да такое крупное, чистое, золотистое на диво! Вот покормили странников, и остались они еще на одну ночь у мужика.
Наутро Спаситель с апостолами собирается в путь-дорогу, а мужик им гуторит: «Пособите нам еще денек-та!» — «Нет, хозяин, не проси; неколи, надыть идти на работу». А старшой хозяйской сын потихоньку и говорит отцу: «Не трож их, бачка; не замай, идут. Мы тапереча и сами знаем, как надыть молотить».
Странники попрощались и ушли. Вот мужик-то с детьми своими пошел на гумно; взяли, наклали снопов, да и зажгли: думают — сгорит солома, а зерно останется. Ан вышло не так: весь хлеб поняло огнем, да от снопов бросилось поломя на разны постройки; начался пожар да такой страшной, что все до гола и погорело!
Примечания
В издании Вольфа напечатана совершенно сходная с записанною мною легенда, но с следующим характеристическим дополнением в начале.
Однажды Христос с апостолом Петром, странствуя по земле, пришли поздно вечером к крестьянину и попросились у него переночевать. Мужик пустил их, но с условием, чтобы утром следующего дня пособили ему молотить. Рано проснулся он и велел будить странников и звать на работу.
Следует чудесная молотьба огнем, как и в русской легенде. Когда таинственные странники распростились с хозяином и отправились в свой путь, апостол Петр стал жаловаться на жестокосердие крестьянина. «Оборотись!» — сказал ему Господь. В то время они взошли на холм; апостол взглянул назад: весь двор и изба крестьянина стояли в пламени. Подобный рассказ можно слышать и у нас в некоторых местностях. Приводим здесь вариант, записанный П. И. Якушкиным в Орловском уезде.
В одну зимнюю ненастную ночь шел по дороге Иван Милостивой с двенадцатью апостолами. В поле ночевать было холодно; они и постучались к одному мужику: «Пусти обогреться!» Мужик сначала не хотел пускать их, да потом согласился и пустил с условием, чтобы завтра чуть свет обмолотили ему три копны ржи. Наутро хозяин толкнул Ивана Милостивого, а он вместе с апостолами лежал на полу: «Пора молотить, собирайтесь!» Толкнул и пошел на двор. Вот апостолы поднялись было, и хотели идти на гумно, да Иван Милостивой уговорил их еще немного поспать. Мужик ждал-ждал, нет помощников! Взял кнут, пошел в избу и давай стегать крайнего, а крайний-то был Иван Милостивой. «Полно! — закричал Иван Милостивой,— вслед за тобою иду». Мужик ушел. Апостолы опять было поднялись, но Иван Милостивой снова уговорил их остаться и еще хоть немного отдохнуть. «Будет с него! — молвил он,— отстегал кнутом, теперь больше не придет». А у самого на уме: «Как придет мужик, опять примется за крайнего!» — и залез на самой зад.
Мужик ждал-ждал, воротился в избу с кнутом и думает сам с собою: «За что ж я буду бить одного крайнего? Сем-ка примусь за заднего!» — и принялся за Ивана Милостивого.
Только ушел мужик, Иван Милостивой и в третий раз уговорил апостолов не вставать на работу, а сам залез в середину. Вот хозяин ждал: ждал, не дождался, и снова пошел в избу с кнутом; пришел и думает: «Крайнему уже досталось, заднему тоже, примусь-ка теперь за среднего!» И опять-таки досталось Ивану Милостивому. Нечего делать, поднялся он, и сам начал просит апостолов, чтоб шли помогать мужику.
Чудо на мельнице
Когда-то пришел Христос в худой нищенской одеже на мельницу и стал просить у мельника святую милостыньку. Мельник осерчал: «Ступай, ступай отселева с Богом! Много вас таскается, всех не накормишь!» Так-таки ничего и не дал. На ту пору случись — мужичек привез на мельницу смолоть небольшой мешок ржи, увидал нищего и сжалился: «Подь сюды, я тебе дам». И стал отсыпать ему из мешка хлеб-ат; отсыпал, почитай, с целую мерку, а нищий все свою кису подставляет. «Что, али еще отсыпать?» — «Да, коли будет ваша милость! Ну, пожалуй!» Отсыпал еще с мерку, а нищий все-таки подставляет свою кису. Отсыпал ему мужичок и в третий раз, и осталось у него у самого зерна так, самая малость. «Вот дурак! Сколько отдал,— думает мельник,— да я еще за помол возьму; что ж ему-то останется?» Ну, хорошо.
Взял он у мужика рожь, засыпал и стал молоть; смотрит: уж много прошло времени, а мука все сыпется, да сыпется! Что за диво! Всего зерна-то было с четверть, а муки намололось четвертей двадцать, да и еще осталось, что молоть: мука себе все сыпется, да сыпится... Мужик не знал, куда и собирать-то!
Бедная вдова
A. Давно было — странствовал по земле Христос с двенадцатью апостолами. Шли они раз как бы простые люди, и признать нельзя было, что это Христос и апостолы. Вот пришли они в одну деревню и попросились на ночлег к богатому мужику. Богатый мужик их не пустил: «Вон там живет вдова, она нищих пускает; ступайте к ней». Попросились они ночевать у вдовы, а вдова была бедная, пребеднеющая! Ничего-то у ней не было; только была махонькая краюшечка хлебца, да с горсточку мучицы; была у ней еще коровка, да и та без молока — не отелилась к тому сроку. «У меня, батюшки»,— говорит вдова,— избенка малая, и лечь-то вам негде!» — «Ничего, как-нибудь упокоимся».
Приняла вдова странников и не знает, чем напитать их. «Чем же мне покормить вас, родимых,— говорит вдова,— всего-навсего есть у меня одна махонькая краюшечка хлебца да с горсточку мучицы, а корова не привела еще теленочка, и молока нетуть: все жду — вот отелится... Не взыщите на хлебе, на соли!» — «И, бабушка!» — сказал Спаситель,— не кручинься, все будем сыты. Давай что есть, мы и хлебушка поедим: все, бабушка, от Бога... Вот сели они за стол, стали ужинать, одной краюшечкой хлебца все напитались, еще и ломтей эва сколько осталось! «Вот, бабушка, ты говорила, что нечем будет накормить,— сказал Спаситель,— гляди-ка, мы все сыты, да и ломти еще остались. Все, бабушка, от Бога...»
Переночевали Христос и апостолы у бедной вдовы. Наутро говорит вдова своей невестке: «Подь, поскреби мучицы в закроме, авось наберешь с горсточку на блины покормить странников».
Невестка сходила и несет муки таки порядочную махотку". Старуха не надивится, откуда взялось столько; было чуть-чуть, а таперьча и на блины хватило, да еще невестка говорит: «Там в закроме и на другой раз осталось». Напекла вдова блинков
'Вариант. Шел Христос с 12 учениками, словно нищенки. Пришли они в город и попросились ночевать к богатому купцу; купец не пустил.., и потчует Спасителя и апостолов! «Кушайте, родимые, чем Бог послал...» — «Спасибо, бабушка, спасибо!».
Поели они, попрощались с бедною вдовою и пошли себе в путь. Идут эдак по дороге, а в стороне от них сидит на пригорке серый волк; поклонился он Христу и стал просить себе еды: «Господи,— завыл,— я есть хочу! Господи, я есть хочу!» — «Пойди,— сказал ему Спаситель,— к бедной вдове, съешь у нее корову с теленком. Апостолы усомнились и сказали: «Господи, за что же велел ты зарезать у бедной вдовы корову? Она так ласково приняла и накормила нас; она так радовалась, ожидаючи от своей коровы теленочка: было бы у ней молочко — пропитание на всю семью».— «Так тому быть должно!» — отвечал Спаситель, и пошли они дальше. Волк побежал и зарезал у бедной вдовы корову; как узнала о том старушка, она со смиреньем промолвила: «Бог дал, Бог и взял; Его святая воля!»
Вот идут Христос и апостолы, а навстречу им катится по дороге бочка с деньгами". Спаситель и говорит: «Катись, бочка, к богатому мужику" во двор!» Апостолы опять усумнилися: «Господи! Лучше б велел ты этой бочке катиться во двор к бедной вдове; у богатого и так всего много!» — «Так тому быть должно!» — отвечал им Спаситель, и пошли они дальше. А бочка с деньгами прикатилась прямо к богатому мужику во двор; мужик взял, припрятал эти деньги, а сам все недоволен: хоть бы еще столько же послал Господь, думает про себя. Христос и апостолы идут себе да идут. Вот в полдень стала большая жара, и захотелось апостолам испить. «Иисусе! Мы пить хочем»,— говорят они Спасителю. «Ступайте,— сказал Спаситель,— вот по этой дорожке, найдете колодезь и напейтесь».
Апостолы пошли; шли-шли и видят колодезь. Заглянули в него: там-то срамота, там-то сквернота — жабы, змеи, лягва... там-то нехорошо! Апостолы не напившись, скоро воротились назад к Спасителю. «Что ж испили водицы?» — спросил их Христос. «Нет, Господи!» — «Отчего?» — «Да ты, Господи, указал нам такой колодезь, что и посмотреть-то в него страшно». Ничего не отвечал им Христос, и пошли они вперед своею дорогою. Шли-шли; апостолы опять говорят Спасителю: «Иисусе! Мы пить хочем». Послал их Спаситель в другую сторону: вон видите колодезь,
' Вариант: Собрала вдова ужинать и говорит: «Я бы вам, родимые, блинков растворила, да муки нетути». Христос отвечает: «Посмотри, может быть найдется».— «Нет, батюшки вы мои! Я уж в ларе крылушком муку повымела».— «Ступай, посмотри,— опять говорит Христос,— может и найдется». Пошла вдова и видит: полон ларь муки! Откуда что взялось! Принесла она муки, сделала раствор, а поутру встала и напекла блинов.
B. В давние времена ходыв по земли Бог и з святым Мыколаем и святым Петром, и уже святый Петро совсим обдерся" так, що й не стало на йому ныякого шматя". А Господь каже ему: «Пиды, Петре, та украды соби шматя деныбудь на тыну, тай прислухайся — чы буде за те лаяты тебе хозяйка, чы ни?» От св. Петро пишов и покрав повишане на тынови людьске шматя, и убрався, пишов до Бога, тай каже: «Я вже украв шматя, алы ж хозяйка мене за тее не лаяла, а тильки оглядывшысь сказала: "Нехай йому Бог звыдыть и избачить!» А Бог, выслухав цее, тай каже: «Ну добре, колы так!"». От Бог, св. Петро и св. Мыколай вси зашлы в обидранную хату до одной найбиднищой вдовы-мужычки, упросылысь в ней на ничь и сталы спрошуваты: «Чы ныма чого у тебе пометы? А хозяйка одвичае: «Ныма в мене ничого. Я бидная, хлиб соби заробляю, и тильки маю хлиба, що одын окрайчык на полыци». А Бог до нея каже: «Дай же нам хоть борщу». Вона знов одвичае: «Та ныма у мене ни якой стравы"", и ничогисынько не варыла».
От Бог знов сказав: «Погляды лыш, молодыце, добре в пичи, може и найдеш там чого-ныбудь». Вона все таки не хоче того слухаты, а дали Бог як причыпывея добре до ней: «Таки погляды в пичь та погляды». От вона, абы витчыпытьця, иде до печи; колы заглянула туда в пичь, аж там богацько всякой всячыны — понаварывано разной хорошой стравы и варынухи. Тай каже вона: «Що це таке на свити значыт, я не топыла, аж богацько есть понаварывано всякой всячины?» От вона повынимала все с печи, и вси воны понайидалысь, тай полягалы спаты; а хозяйка все не знала, що то Бог прийшов до ней. На другый день вранци Бог, св. Петро и св. Мыколай повставалы, подяковалы гарно хозяйци,
"Вариант: Первый колодезь приготовлен богатому купцу, а второй бедной вдове. " Ободрался. "' Платья. "" Кушанья. " Поблагодарили усердно. тай пишлы дальше, и почулы воны высильне гранье: аж надходять воны туда, колы дывятця, а там высилья у одного богатого мужыка. От св. Мыколай каже: «Господы мылостывый! Ходим же и мы на те высилья, чы не дадут и нам по чарци горилки та чого пойисты?» А Бог каже: «Добре, ходым».
От воны пишлы туда замисть старцив, буцим" просыты мылостыни, а богатый хозяин теи хаты оглянувшысь до ных, тай знов став частуваты за столом своих высильных гостей, богатых хозяинив, а дали став гукаты на свою жинку: «А дай лыш там старцям мылостыни». А жинка його — така в убраньи, щой куды! — закрычала сердыто: «Ты гляды своих людей, що частуеш", и не оглядайся до старцив; бо як ты принадыш сых дидив"", то й не будут через ных двери зачынятьця!»""
Дали погодывши, той хозяин як оглянувшись побачыв, що довго старци стоять в хати, та нагумонив добре на свою жинку,— аж тоди вона дала тым старцям по маленький чароци горилки и по шматочку хлиба, тай выпроводыла их за двери.
От Бог з св. Петром и Мыколаем идучи звиттыля", тай каже Бог: «Ну тай богатый же цей чоловик, що мы булы в него на высильи, алы ж и крепко вин скупый, а його жинка ище гирше скупища и дуже велыка злоедныця, та и обое воны не вмиють в счастьи шануватысь"" и не хотять помогать! другым бидным людям».
От Бог з св. Петром и Мыколаем пишлы щляхом"" и на поли полягалы спочываты, аж прибиг до ных вовк, тай просыть Бога: «Дай мини, Господы, що пойисты; бо я цилые сутки нычого не йив и дуже охляв з голоду».
Бог выслухав цее, тай говорыть: «Пиды, вовче, в село; там есть найбиднища вдова-мужычка, що мы в ней ночувалы; у ней есть одна тильки ряба корова, то визьмы ту корову тай изъйиж». А св. Мыколай начав просыть Бога: «Господы милостивый! Нащо ж обижаты бидную вдову, нехай вовк не бере в ней послидней коровы, бо вона буде гирько плакать и мучытьця; а лучше нехай вовк возме яку-ныбудь скотыну у того богатыря , де мы буллы на высильи, бо вин богатый чоловик та ще й дуже скупый». А Бог каже: «Не можно так! Нехай возьме корову у самой теи бидной вдовы; нехай вона до время плаче та гирько бидуе"", бо вона на сим свити талану не мае».
От вовк побиг до ней, а воны полягалы спаты. Св. Мыколай и став жаловаты бидной вдовы, тай начав вин придумуваты, як бы ухытрытьця и помогты для ней, а дали надумав и подывувся, що Бог уже спыть (а Бог все знае, та навмысне буцим спыть, от св. Мыколай взяв та мерщий побиг на впереймы"" вовка другою стороною, щоб вмазаты вдовыну корову болотом , щоб та корова була чорна, а не ряба, щоб не зъйив йи вовк. И як прибиг туды св. Мыколай, от скориище болотом и обмазав ту корову, так що вона зробылась чорна, тай зараз вернувся назад до Бога. А Бог скоро встав буцим ничого не знае, и каже до св. Петра и Мыколая: «А що вставайте уже, та ходим». И тильки що хотилы воны идти дальше, аж знов прибиг до ных той самый вовк и каже: «Ныма, Господы, у теи бидной вдовы рябой коровы, а тильки есть у ней одна чорна».
От Бог все уже знае, тай каже: «Ну так изъйиж ту чорну корову». А св. Мыколай бачить, що ничого не вдие, тай замовчав. От вовк побиг до чорной коровы, а Бог з Петром и Мыколаем началы идты шляхом. От идуть воны та идуть, аж катытьця против ных бочка, а св. Мыколай пытае: «Що це таке, Господы, катытьця и куды?» Господь одвичае: «Це катытьця бочка с сребром и златом до того богатыря, що мы булы у него на высильи, бо такий його талан и така його доля; алы все його счастя буде на сим свити!» А св. Мыколай давай просить, каже: «Господы мылостывый, удилыж, с цей бочки або з макитерку" для теи бидной вдовы, де мы ночувалы; в ней ж вовк и послиднюю корову зъйив». А Бог одвичае: «Ни, того не можно! Бо цей талан дан одному тильки тому богатырови».
От св. Мыколай вже замовчав, и началы идты дальше; ишли та ишли, аж св. Мыколай захотив дуже пыты воды тай каже: «Ах, як мыни хочетця пыть!» А Бог говорыть йом: «Колысь я проходыв чрез оцей яр, що недалеко вид нас выдно, там я бачыв крыныцю". Иды туда, тай напьется воды».
Колы пишов св. Мыколай туда в яр, аж там коло крыныци побачыв такого богацько темного та сираго страшенного гаду, такого сердытого, що аж кышыть; от вин злякався"" дуже тай насылу звиттыля утик". А Бог пытае: «Чого ты, Мыколаю, так ныначе злякався, аж поблиднив с переполоху"", и мабудь не пыв воды?» А св. Мыколай одвичае: «Не мог я напыться, та ще й як побачыв, що там есть такого богацько страшенного гаду, то насылу я звиттыля утик».
От Бог выслухав цее тай сказав: «Ну, ходым же дали!» И прошлы воны дальше з пятыро гин , або бильше, тай Бог знов каже до св. Мыколая: «Иды у цей другый ярок, там повная буде крыныця; то вже там напьесся воды». От св. Мыколай пишов туда: колы надходыть в той яр, яж там побачыв такий ще гиршый гад, та такого-ж його превелыкая сыла и дуже богацько, та ще й далеко злищий, як попереду бачыв, так що ныначе горыть трава.
И св. Мыколай завсим перелякався та побилив, и насылу велыку звиттыль утик, так ныначе на йому волосья и одежа зогорилася! И прийшов до Бога тай с переляку насылу рассказав, що не можно там напытысь воды, бо ще й гиршей там есть гад и далеко злищий от першого гаду, що вин бачыв попереду. А Бог каже: «Ну колы так, то ходым же дальше».
Поделиться книгой: