Первый курс

Вадим С.Г.

Аврия. Первый курс

Пролог

В тексте везде и всюду используется авторский вымысел ничем не связанный с реальными личностями или вещами, прошу обратить на это пристальное внимание.

В помещении было темно и очень душно. Той узкой полоски света, что чудом пробивалась сквозь старые, ещё помнящие лучшие времена плотные бархатные шторы, явно не хватало. Воздух в помещении стоял затхлый. Это помещение давно никто не проветривал, даже те краткие мгновения, когда открывалась входная дверь, не спасали положение. Ещё более усугубляла положение тлевшая на столе жировая свеча, она нещадно коптила, добавляя воздуху непереносимый запах.

Мебель в комнате, некогда претендовавшая на роскошь, была старой, но ещё достаточно крепкой. Да и не так уж и много её тут было. Кровать, небольшая тумба при ней, стол с массивным стулом в углу, да кресло-качалка. Вот и вся скромная обстановка.

Мерное покачивание кресла сопровождалось легким скрипом дерева, в нём неспокойно спала уже давно не молодая, но все ещё красивая женщина. Думы, которые преследовали её и во сне, были направлены на маленького, лет двенадцати, мальчика, который лежал в кровати.

Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, что мальчик был очень плох. Он был бледен, а нездоровая худоба, да какая там худоба, он напоминал скелет, обтянутый кожей. Под закрытыми веками было видно движение глаз. Темные же мешки под глазами были настолько темны, что напоминали черные провалы.

Мальчик спал очень беспокойно и постоянно метался в кровати, но сил у него почти не оставалось, даже просто перевернуться или приподнять одеяло. От этих усилий его покрывал обильный пот, а сквозь сомкнутые, высушенные и потрескавшиеся губы, со свистом тяжело втягивался воздух.

Всего ещё несколько дней назад он был энергичным и подающим надежды молодым человеком, а сейчас больше напоминал мертвеца. Его отец и дед, что сейчас хмурые сидели в обеденной и мрачно пили вино, корили во всем себя. Дело в том, что их сын и внук был первым, кто за долгие годы их рода родился с зачатками магического дара. Вот они и перестарались, фактически убив его.

Мать же, что сейчас беспокойно спала в кресле в комнате мальчика, даже сквозь сон что-то шептала, умоляя богов спасти её сына, а по щекам текли слезы. Дело было в том, что мальчик родился со слабым магическим даром и не дотягивал до уровня, необходимого для поступления даже в простую магическую школу, не то что даже в академию. Вот дед с отцом и нашли где-то эликсир, который должен был усилить магический дар мальчика.

Кто же ожидал, что эликсир окажется не только настоящим, но ещё и мощным. В итоге, вместо инструкции, согласно которой нужно было принимать эликсир, они просто разом дали выпить его мальчику. И вот тут началось страшное. Мальчика окутал магический огонь, это, конечно, не было настоящим огнем, это была аура, которая резко выросла, но вот источник мальчика не был готовым принять весь тот поток энергии.

Из-за чего в диких муках он просто начал высыхать, прямо на глазах превращаясь в скелет. А его магический центр, и открытая к этому времени единственная энергетическая точка, просто схлопнулись. Канал же, что соединял центр с точкой, был настолько искорежен и переломан, что на это просто больно было смотреть.

Единственный более-менее толковый целитель на сто верст вокруг, ничего с этим поделать просто не мог, это было выше его сил. Вызвать кого-то более сильного не было ни денег, ни времени. Мальчик умирал и с этим уже ничего нельзя было поделать.

И вот тело мальчика выгнула очередная судорога, и хоть реальной боли не было, его лицо исказилось в гримасе боли. Его тело сотрясали фантомные боли. Но в этот раз все было немного по-другому. За эти два дня, что мальчик умирал в агонии, он ни разу не пришел в сознание. В этот же раз, когда его сотрясала очередная судорога, его глаза открылись, в них проскочило сознание, наполненное спокойствием. Он даже смог наклонить голову, увидеть мать и улыбнуться.

В следующее мгновение его тело обмякло, рухнув на кровать, а в глазах медленно погас огонёк сознания. Лицо мальчика впервые за несколько дней разгладилось и источало спокойствие, на нём застыла улыбка. Из легких со свистом вырвался воздух, и мальчик окончательно затих.

По щеке женщины прокатилась особо крупная слеза, и она тоже затихла, и только мерное вздувание груди говорило о том, что она ещё жива. В комнате воцарилась полная тишина.

Так продолжалось долгих три минуты, пока тело мальчика не вздыбилось в очередной судороге. Открытые до этого глаза открылись ещё больше, хотя, казалось, куда ещё больше-то. Внутри же светлых, можно сказать даже ярко-рыжих, янтарных глазах резко разгорелось пламя сознания.

Выгнутое дугой тело резко упало обратно на постель, а сквозь раскрывшиеся губы с диким свистом втянулся поток воздуха. Ещё минуту назад мертвый мальчик вновь ожил и судя по его виду, отправляться в другой мир не собирался.

От случившегося шума тревожно спящая мать спохватилась и резко вскочила, вытирая тоненькую струйку слюны, что успела стечь по уголку губы. То, что она увидела, её сильно удивило, но в тот же миг и дико обрадовало. На нее смотрели глаза, глаза её сына, в них плескался разум и желание жить. И тогда его губы еле открывшись хрипло просипели:

— В-о-д-ы, — вот и всё, что он смог протянуть, но и этого хватило сердцу матери, чтобы пуститься в пляс, её сын выжил, а большего было и не нужно.

— Сейчас, дорогой, сейчас, — тихо и ласково говорила она, пока её трясущиеся руки судорожно наполняли стакан воды из графина, что стоял на столе.

— Вот, дорогой, выпей, — произнесла она, когда наконец смогла наполнить стакан и поднести его к кровати. Она придерживала голову сына, пока он пил, он был настолько слаб, что просто не мог этого сделать сам.

— С-па…, - он хотел сказать спасибо, но остатки сил покинули его, и он просто отключился. Но не как до этого, в болезненное беспамятство, а в лечебный и восстанавливающий сон.

— Спи, дорогой, — говорила мать, поглаживая его по голове. По её щекам текли слезы, а с лица не сходила улыбка. Так она просидела не меньше получаса, после чего окончательно убедилась, что её сын просто спит. Аккуратно поднявшись, она тихо вышла из комнаты, и придерживая подол своего некогда роскошного, а сейчас заметно потрепанного платья, побежал по коридору. Не сбавляя скорости, она просто пролетела по нему, и каблучки её обуви уже стучали по деревянным ступеням лестницы.

Услышав этот быстрый перестук каблуков по лестнице, мужчины, что сидели в общем зале, вскочили. Их и до этого мрачные лица потемнели ещё больше. Они готовились встретить самую страшную новость, что только могли себе представить. И тем сильнее было их удивление, когда к ним выскочила заплаканная, но радостная женщина.

— Что с ним? — первым опомнился более старший мужчина, это был дед мальчика, именно он принес в дом этот злосчастный эликсир.

— Он, он, — начала женщина, но ей не хватало воздуха, а потому она никак не могла продолжить.

— Что с нашим сыном, — подскакивая к жене, чуть ли не взревел более молодой мужчина.

— Он выжил, — наконец-то смогла проговорить женщина и её прорвало, она начала рыдать, обмякнув на руках мужа, но продолжила говорить сквозь слёзы, — наш мальчик выжил, кризис миновал.

Мужчина, тот, что с седыми волосами, просто с невероятной для его возраста силой и скоростью рванул через зал, и всего за пару мгновений уже оказался на втором этаже. Ещё пара мгновений и его могучая фигура застыла в дверном проёме комнаты, а в распахнутую настежь дверь наконец-то проник свежий воздух.

От притока свежего воздуха мальчик, что до этого почти без движений лежал на кровати, глубоко вздохнул, втягивая в легкие свежий воздух. На лице несомненно могучего воина проступила улыбка, а по шершавой как наждак коже прокатилась одинокая слеза.

Момент, когда мальчик делал глубокий вздох, застал не только он один, но и отец мальчика. Увидев эту картину, он просто рухнул на колени, да так и пополз к кровати. Его переполняли чувства, а как только он достиг кровати, просто рухнул на нее, при этом очень осторожно обнимая ноги сына.

— Прости меня, сынок, — еле слышно прошелестело по комнате, а мужчина, уткнувшись в одеяло лицом, беззвучно плакал.

Смерть, что должна была посетить этот дом, временно обошла его стороной. И родители мальчика, что безмятежно спал, не обращая внимание на царившие вокруг него эмоции, возносили хвалу богам. Единственное, что было не так во всей этой истории, так это взгляд, что запомнила его мать, он был далеко не детским. Но она просто не обратила на это внимание, как и на то, что один глаз её сына стремительно начал менять цвет. И если раньше у мальчика были глаза цвета молодого пламени, то теперь его правый глаз был цвета молодой листвы. Но это было настолько незначительно на фоне того, что её сын смог выкарабкаться, что она просто отмахнулась от этих изменений.

Ещё полчаса родители мальчика молча радовались произошедшим изменениям, прежде чем покинули его комнату. Перед тем как оставить его одного, мать, закрывая дверь, внимательно посмотрела на лежащего на кровати сына. Ей почудилось, что возле кровати витало нечто белесое, но стоило ей моргнуть, как наваждение исчезло, но при этом её душу накрыла такая тоска, что она непроизвольно всплакнула. Ей показалось, что в данный момент её покинул кто-то очень важный для нее, но сильная и надежная рука мужа, что легла ей на плечи, тут же отогнала грусть и печаль, и они, тихо обнявшись, отправились вниз.

Глава 1

О дивный новый мир

Пробуждение моё было мучительным. Настолько паршиво я не ощущал себя даже в больнице, куда попал после артобстрела. Меня тогда знатно поломало, по сути, в моём теле не осталось ни одной целой кости, но даже тогда я чувствовал себя лучше, чем сейчас. Что же со мной такого приключилось, что мне так хреново.

Хотя чего там гадать, последнее, что я помню, это скрип тормозов и сильный удар. Вот моё старое тело и бунтует по поводу такого к себе обращения. Только вот мне не даёт покоя обеспокоенное лицо женщины, что я увидел, когда пришел в себя. Ну не похожа она была на медсестру, да и выглядела она несколько крупнее, чем я привык, да ещё этот странный её наряд.

А дальше у меня включились мозги. Как никак я почти семьдесят лет проработал в конторе, и хоть к разведке я имею опосредствованное отношение, но думать, а также проводить анализ я от этого хуже не стал. Сразу по-своему состоянию, от удара машины, я чувствовал бы себя несколько по-иному, есть опыт, да и должен был быть закован в гипс. Тут же моё тело ничего не сковывало, да и ощущалось не так как я к этому привык. Тут так сразу и не объяснить, своё собственное старое тело я знаю хорошо. Ещё бы, я прожил в нем почти сто десять лет, успел изучить от я до а.

Дальше, место, а точнее кровать, на которой я лежал, не походила на больничную койку, от слова совсем. В свое время я довольно часто там бывал, и хоть последний раз был почти шестьдесят лет назад, но не думаю, что за это время что-то особо изменилось в этом вопросе. Так что я успел прочувствовать весь предоставляемый больничными койками «комфорт». Тут было нечто другое. Кровать была одновременно и жестче, и мягче. Такое ощущение, что я лежал на деревянной лавке, или топчане, поверх которого водрузили мягчайшую перину из гусиного пуха.

Воздух. Очень важный аргумент в пользу того, что я нахожусь не в больнице. Воздух в больнице стерилен, пахнет хлоркой и медикаментами. Здесь же воздух был настолько спертый, да ещё этот гнусный запах горелого жира, от чего дышать было очень сложно. Определенно, я не в больнице, но где именно, я понять никак не мог. Что точно, так это не у себя дома.

Чтобы сделать окончательный вывод, было достаточно осмотреться, но с этим были пока большие трудности. Тело, не знаю, как это сказать, в общем тело, которое я ощущаю, было настолько истощено, что у него не было сил даже открыть веки. Шевелить глазами под веками и то было тяжело, так что осмотр откладывается.

Из возможностей, которые у меня остались, был только слух, так как телом я почти ничего не ощущал. Вот я и обратился к слуху. Опытному оперативнику, которым я и являлся, хотя последние тридцать лет и провел на пенсии, звуки могли сказать о многом. К примеру, доносившиеся до меня скрипы, создаваемые деревом, говорили о том, что как минимум пол в помещении деревянный, что в последнее время большая редкость.

Так я и пролежал, сколько именно, сказать было трудно, но не меньше часа точно, прежде чем я услышал шаги. Судя по дробному стуку, шла женщина, возможно даже та самая, которую я уже видел недавно. Скрипнула дверь и в комнату кто-то вошел.

Шаги стали тише и медленнее, но от того меньше их слышать я не стал. Вместе с открытой дверью, в комнату заскочил сквозняк чистого воздуха, от чего я непроизвольно сделал глубокий вдох. Это далось мне с трудом и болью, от чего лицо скривилось, но буквально мгновение спустя боль отпустила. С притоком свежего воздуха у меня даже хватило сил, чтобы разлепить губы, и даже попытаться попросить воды.

— П-и…, - вот и все, что я смог из себя выдавить и то еле-еле слышно.

Человек, который вошел в комнату к этому времени, успел подойти к кровати и склониться над ней, так что он мог услышать мой комариный писк. Но то, что произошло дальше, выбило меня из колеи почище машины, что меня сбила.

— Конечно, сынок, — тихо, но радостно и торопливо зажурчал надо мной голос женщины.

Это было настолько неожиданно, но при этом моё тело среагировало однозначной радостью, счастьем и тоской. Радость и счастье были вызваны чем-то мне незнакомым, а вот тоска была уже определенно моей, ведь моя мать умерла уже очень давно. Но это не помешало мне присосаться к кружке, что приставили к моим губам, и по глотке потекла прохладная и очень вкусная вода.

Но не успел я даже как следует напиться, как от переполняющих чувств меня накрыло с головой. И я вспомнил. Вспомнил, как от удара машины моё тело со свернутой шеей отлетело метров на десять, с такими ранами не живут, это точно. Но не это было важно, а важны были воспоминания некоего А’Кана де Шена.

Этот самый де Шен, чье тело оказывается я занял, был мальчиком двенадцати лет отроду. Теперь понятно, почему та женщина, которая на поверку оказалась его, моей, нашей матерью, показалась мне несколько больше обычного. Так вот маленький Кан, как просто звала его мать, родился в семье потомственного барона. Его род давно обнищал, а если быть точнее, то никогда и не был богат, но сейчас было совсем плохо, и последняя надежда была на нем. Вернее, на проснувшемся в нем слабом магическом даре.

Но он был настолько слаб, что его родные, а именно отец и дед, достали откуда-то эликсир, который должен был помочь ему развить дар. Но как обычно и бывает, в стараниях своих они переборщили, и мальчик умер. Вернее, умер его дух, который сдался под напором тех мучений и страданий, что излились на него за два дня. Каким же образом мой дух, который отлетел от моего изломанного тела оказался тут, совершенно не понятно.

Все это я осознал буквально за мгновение. Но в моё сознание продолжала вливаться информация. Информации было не так чтобы много, я за свою жизнь видел во много раз больше. Но информация была очень важна. Тут было все, от начала осознания молодого барона, до момента его гибели. Знание языка и память о прожитой жизни.

От случившегося я впал в ступор, из-за чего вода, которая продолжала литься мне в рот, попала не в то горло, и я закашлялся. Судорожный кашель выгнул меня дугой, но на помощь пришла мать и подержав моё, сильно исхудавшее за эти два дня тело, помогла прокашляться.

Информация, которая пронеслась в моём сознании, не была сторонней, это было частью тела и стало частью меня. Так что женщина, что сейчас аккуратно укладывала меня обратно на постель, теперь уже определенно была моей матерью. Чему я, а именно дух или сознание, кому как больше нравится, столетнего старика, был несказанно рад. Вот никак я не ожидал, что, разменяв вторую сотню лет, обрету мать.

Выпитая вода придала моему телу достаточно сил для того, чтобы полу открыть глаза и улыбнуться. Увидев мои глаза, она сначала немного отстранилась, а потом махнула рукой и тоже улыбнулась.

— Спа-си-бо, — медленно и по слогам, ранее на незнакомом мне языке, произнес я.

— Все хорошо, мой дорогой, — по лицу женщины скатилась одинокая слеза, — теперь все будет хорошо.

Отвечать я ей не стал, да и толком не смог бы, сил было еще недостаточно, чтобы вести беседы. Вместо этого я просто склонил голову, уткнувшись щекой ей в руку, да так и застыл, радуясь давно забытым ощущениям. Так мы просидели полчаса, после чего мать погладила меня по голове и собиралась уже выйти, как я собрал все оставшиеся у меня силы и произнес:

— Ок-но, — хорошо, что слово было короткое, на что-то более длинное просто не хватило бы сил.

— Ты хочешь, чтобы я открыла окно? — спросила она, повернувшись ко мне.

В ответ на это я только медленно закрыл и открыл веки.

— Хорошо, — произнесла она, и сделав несколько шагов по комнате, подошла к плотным бархатным шторам. Отдернув одну из штор, она потянула на себя маленькую форточку. Само окно было затянуто слюдой и не давало видеть, что с той стороны, но хотя бы давало достаточно света.

— Отдыхай, дорогой, — произнесла мать, перед тем как выйти, — я зайду к тебе ближе к обеду, принесу бульону.

Сказав это, она прикрыла дверь, за которой сразу раздался дробный стук каблучков. Я же смежил веки и наслаждался чистым воздухом. Дверь закрывалась неплотно, под ней была щель, вот в комнате и образовался сквозняк, который довольно быстро очистил воздух в комнате. Но долго лежать просто так я не хотел, а раз двигаться не мог по своему физическому состоянию, но при этом думать мне ничего не мешало.

Итак, что мы имеем. А имеем мы много чего непонятного. Первое и самое главное, я старик сто девяти лет, каким-то магическим образом оказался в теле молодого барона. Да ладно сам факт переноса уже был фантастичен, а уж то, что я оказался на совершенно другой планете, где есть полноценная магия, просто кружит голову.

Ладно, в сторону эмоции, давай по порядку. Я оказался в мире под названием — Аврия, так его называют местные. Мир магический, на уровне развития нашего средневековья, с учетом наличия магии, конечно. Так что это только условно похоже на наше средневековье, тут все несколько по-другому. В общем, есть свои тонкости, но примем за основу именно так.

Тут помимо людей, есть ещё и куча других, скажем так, «фантастических» рас. Перечислять их не буду, тут их достаточно много, как «классических», если брать за основу наши фэнтези романы, так и свои уникальные, хоть могу и ошибаться, может и таких уже в книгах описывали.

Сам же мир огромен, настолько огромен, что в нем можно поместить как минимум четыре наши Земли. Карта мира представляла собой четыре больших материка и кучу мелких и не очень островов. Было правда четыре острова, которые по размеру были как наша Австралия, но здесь они считались именно островами. Мелких же островов вообще никто не считал, тут их было что-то около пары десятков тысяч, и это только приблизительная цифра. При этом в расчет не берутся клочки суши, которые были меньше пары километров в диаметре.

Молодой барон Кан, как и его предки, вот уже пару тысяч лет жили на материке под названием Атрор. Его размер был сопоставим с Евразией плюс Африкой. Сам материк был поделен на множество королевств и даже три империи имеется, которые по своим размерам могли заткнуть за пояс любую из земных империй.

Так вот молодой Кан жил в вольном баронстве Шен. Это была их родовая земля вот уже второе тысячелетие. По размерам баронство было немаленькое, наверное, как Краснодарский край или Ростовская область. Но расположено баронство было настолько неудачно, что пока оно входило в состав великой империи Атрор, в честь которой и был назван материк, то ещё как-то развивалось. Но вот после распада империи баронство начало приходить в упадок, и вот уже последние столетия оно кое как сводило концы с концами, а вмести с ним и семья де Шенов.

Дело в том, что земля баронства была со всех сторон зажата кольцевыми горами. Земля внутри кольца гор была в большинстве своем каменистая и почти не пригодная для земледелия. Сами горы были пустышкой, тут кроме пары тощих медных жил и не менее тощей железной жилы больше ничего не было, ну кроме камня и белого мрамора. Правда мрамор был не самого высокого качества, так что на их земли никто не зарился, так как брать тут было особо нечего.

Да чего там говорить, за всю свою историю баронство де Шен смогло основать всего несколько поселений, да столицу баронства. Правда столица это гордо сказано, деревня в полсотни домов, вот и вся столица, да три деревни в ещё полусотню домов на все три, вот и всё баронство де Шен.

Сами же бароны де Шен были славными воинами, редко посредственными магами, но совершенно никудышными землевладельцами. Единственный заработок, на который и жило все баронство, это мраморный карьер. В среднем этот карьер приносил полсотни золотых в месяц, редко когда семьдесят. Вот и весь заработок баронов.

Теперь понятно, почему убранство комнаты, в которой я находился, хоть и претендовало на роскошь, но было уже потертое и местами обветшало. Понятное дело, откуда взять деньги на ремонт, если тут едва хватало на жизнь и на оплату работы немногочисленной прислуги. И это ещё дом в столице баронства, деревне Кронт, выглядел более-менее пристойно. А вот на что был похож родовой замок баронов, что находился буквально в паре километров от деревни, страшно было подумать, там уже давно никто не появлялся.

Вот и вся, если коротко, история молодого барона де Шена. Нет, в ней было ещё много чего интересного и познавательного, но это все пока могло подождать, мне же нужно оценить немного другую сторону этого мира, а именно магическую. А все дело в том, что там, на теперь уже далёкой Земле, я занимался исследованием магии. Да-да, не смейтесь, именно магии, и кое-что в этом понимал.

Ах да, совсем забыл представиться, меня, а вернее мой дух, зовут Скворцов Виктор Степанович. Я подполковник в отставке и бывший куратор 17 отдела разведки. Мой отдел занимался поиском и анализом всего паранормального. И я могу вас заверить, если бы вы знали, что именно удалось узнать моему отделу, то были бы не настолько скептически настроены.

Если быть кратким, то на Земле тоже есть магия. Просто в какой-то момент нашей истории развитие нашего мира пошло не в ту сторону, и магия начала исчезать из него. Но полностью исчезнуть она не могла, только если с самой планетой. Просто магический фон на земле снизился настолько сильно, что люди его не замечают, вот и все.

Хотя ещё рождаются люди, которые с рождения более подвержены магическому восприятию фона, по-простому маги. Таким был и ваш покорный слуга. Скажу так, не все уличные маги шарлатаны и действительно обладают разными способностями. Моей же, скажем так, «врожденной» способностью, было магическое зрение. Оно позволяло не многое, по сути, оно позволяло мне только видеть магические потоки и места силы.

Слава всем богам, что мой дар открылся сразу, а магический фон Земли был слабым, так что я почти ничем не отличался от обычных детей. Да и честно, я считал, что так видят все люди, а потому не обращал по началу на это внимание. Да и не из болтливых я товарищей, чем честь и хвала отцу, он у меня из разведки, а потому с детства учил меня меньше говорить и больше наблюдать, слушать, думать и анализировать.

Так вот, когда я осознал, что вижу несколько больше, чем все остальные люди, я начал искать ответы. В том мне помогали советы отца, который натаскивал меня с самого детства. Так я вышел на некую контору, которой в итоге и отдал всю свою жизнь. Там мне и рассказали, что мой дар далеко не уникален и один из самых распространённых. Единственное, чем он и я соответственно выделялся, так это его силой. Мои глаза видели лучше, чем у кого бы то ни было.

Отдел, в который я попал, был одним из самых молодых в разведке, но курировался непосредственно Сталиным, а потому хорошо финансировался. Во время второй мировой мы на равных соперничали с Аненербе, знатно им мешая. За время службы я побывал во всех уголках родины и нашей планеты, и чего мы только не видели.

К примеру, многие техники йогов, которые мы долгое время изучали, были направлены не просто на развитие тела, но и на аккумулирование внутри тела энергии. Нам даже удалось создать формулу знаменитого фаербола. Правда, эффект от его использования был мизерный, а на создание нужно было потратить кучу энергии, которой и так была нехватка. Низкий магический фон Земли сильно связывал нам руки.

Я настолько погрузился во все это, что мимо меня прошли такие понятия, как личная жизнь и семья. А итогом моей работы стало то, что в возрасте семидесяти пяти лет меня выперли со службы, а отдел закрыли в 1998 году, так я встретил мир после перестройки. Саму перестройку я заметил только резким снижением фондов на исследования.

Когда меня выгоняли со службы, отдел не просто закрыли и распустили, а просто погребли со всеми открытиями. Мне, как последнему главе отдела, присвоили внеочередное звание подполковника, подарили «Ниву», да отправили помирать на мизерную пенсию. Просто так уходить на пенсию уже не пожелал я, и быстро, по старым связям пробил себе корочку лесничего, да отправился за Урал.

Там, ещё в начале восьмидесятых, одна наша экспедиция нашла так называемую точку силы. Вот туда я и отправился. Карабин, ружьё, два пистолета с парой цинков патронов, немного вещей, да битком забитая машина с прицепом, заполненные самыми важными для меня лично данными, что успел собрать отдел. Это все, что я смог взять с собой прежде, чем исчезнуть. Бежал я не зря, за бывшими работниками отдела была открыта охота, я остался последним.

Домик в глубине леса, до ближайшего поселения и цивилизации порядка полусотни километров по бездорожью. То, что мне нужно. Я вырос в те времена, когда охота и кузня были нормой жизни и проживания. А долгие годы, проведенные вне кабинета, а так сказать в поле, не позволили обрасти жирком и потерять сноровку, ведь чего только в походах не бывало.

Так я и жил вдали ото всех. Пока не набрел на то самое место силы, о котором в своё время скрыл все данные. Сам я в той экспедиции не был, так что не имел ни малейшего представления о месте, кроме его примерного месторасположения. В данных местах, что покрывали основания гор, я нашел небольшую поляну, образованную между двумя небольшими отрогами гор, с отвесными стенами. Это место я искал специально. Хоть я и знал, где конкретно начинается место силы, но оно было достаточно обширным, но мне нужен был его источник.

Стоит пояснить, что именно в моём представлении является местом силы. Так вот, моё понятие не особо отличается от общепринятых и известных, это место с повышенной концентрацией энергии. Находясь в пределах места силы, гораздо быстрее можно было восстановить свой собственный внутренний источник и даже развить его. Но вот у каждого места силы есть свой источник, и вот его я хотел найти больше всего, я хотел узнать, что именно наполнило этот лес энергией.

И спустя всего два года я наконец-то его нашел. На этой поляне, которая была всего метров десяти в диаметре. Но уже на подходе к нему, можно было понять, что это рукотворное место. У входа на поляну, прямо из камей, из которых состояли местные горы, были довольно искусно вырезаны два идола. Хотя нет, не идолы, охранники, судя по их виду. Оба были в чем-то на подобии кольчуги и шлемах, в руках держали копья и щиты. Причем щиты у них были в разных руках и так, чтобы они смотрели из прохода, а копья, наоборот, вдоль прохода наружу.

Пройдя тогда впервые на эту скрытую поляну, я увидел чарующую картину. Почти идеально круглая площадка, на которой кроме яркой и идеально ровной травы и одного странного деревца больше ничего не росло. При этом, само деревце росло на скалистом выступе, который образовался за счет того, что откололся кусок горной породы, образовав выступ.

Это деревце приковывало взгляд своей необычностью. Оно было маленьким, всего метр в высоту, и настолько корявое, что своим видом напоминало знаменитый бансай. Вот только нежно розовый с прожилками серебряных тонов цвет листьев, почти как у цветущей сакуры. Это было не единственное, чем ещё отличалось это деревце. Резной лист был очень похож на дубовый, как и единственный желудь, что висел на этом деревце.

Но самой главной особенностью, правда её могли увидеть только такие как я, было то, что это деревце для меня просто объято пламенем из энергии. Этот поистине феерический костёр не просто горел, он пульсировал. Не часто, где-то раз в час или около того, и вот каждый раз, когда происходила пульсация, за пределы стен, которые образовывали горы, пробивался густой поток энергии. При этом плотность внутри кольца из стен была самой плотной из всех, что я когда-либо видел. Энергия же просто переваливалась через стенки и медленно растекалась по лесу.

Тогда, в первый раз, я чуть сознание не потерял, опьянев от обилия энергии. В последствии я провел там много времени, и смог даже развить свой источник, да так, что тот шар огня, который мы раньше использовали только как зажигалку, стал получаться всего раза с пятого. Да и мощность его подросла очень и очень сильно.

За те тридцать лет, что я провел вблизи источника, я смог не только хорошо сохраниться, но даже подтянуть своё состояние, так что на вид мне и не дашь сотни с гаком лет. Но и это все было мелочью. Исследовав источник, я сделал несколько открытий.

Первое, деревце, что росло там, не было с Земли. Да-да, вы не ослышались, оно было родом не с Земли, откуда точно не могу сказать, но точно не с нашей планеты. Вторым открытием была вязь рун, что опоясывала деревце. Они были выбиты прямо на камне и за неизвестно сколько лет даже не стерлись. Эти руны не были толком похожи не на один из известных древних рунических языков. Скорее, на основе этих рун были созданы все остальные, так как общие черты были в каждом из языков.

Главным же моим открытием, вернее даже не так, подарком, для меня стали желуди. Тот первый желудь, что я увидел в своё первое посещение, просто упал мне на ладонь, стоило мне только подойти к деревцу. За тридцать лет оно так и не проросло, и я его так и таскал с собой в специальном мешочке на шее, вместо символов веры. Но вот через год на дереве вырос ещё один желудь, и всего за неделю после того, как упал мне в руки, он пророс.

Дальше все стало просто. Я высаживал пророщенные саженцы в лесу, а вокруг них выкладывал камни, с высеченными на них рунами. С каждым новым деревцем магический фон в данной местности рос и уплотнялся, что не могло меня не радовать.

Деревья я тоже сажал не абы как, а применяя все накопленные мной знания и опыт. В итоге, если посмотреть на эту местность сверху, к примеру, из космоса, и подсветить все высаженные мной деревья, то получится шесть кругов, последний в сотню километров. Высаживал я их не просто так, а в строгом порядке, вымеряя каждое место на карте, чтобы каждый круг был на самом деле печатью. Печатью, самой мощной когда-либо созданной людьми для защиты, спасибо, великий Соломон, за науку.