Всё это - Серёга!

— Прикольно, — сказал Серёга и завалил наш кораблик на бок. Тарелка, пытавшаяся захватить нас силовыми крючьями промахнулась и улетела вниз. Еще одно блюдце заходило сверху. — Карась, тебе — писец! Можно, я потом твой кортик заберу? На память.

— Обломаешься, — процедил я сквозь зубы и увеличил скорость, так что шедшие на абордаж преследователи столкнулись и разлетелись в разные стороны. — Из-за какого-то сраного поцелуя!

— Ага. Ну и как это, целоваться с дочкой императора? Расскажи. А я в старости напишу мемуары: «Один мой, давно почивший, друг…»

— Идиот! — прошипел я и заставил тарелку вращаться. Силовые крючья, почти захватившие наш кораблик, соскользнули и зацепили другой. — Гляди: космодром!

Спокойно нам сесть не дали: парочка блюдец прижали сверху, повели вниз и посадили на самой границе космического порта. Остальные преследователи тоже опустились. После этого из летающей посуды полезли солдаты и ещё какие-то, в полосатых мундирах. Должно быть — полиция. У этих имелся и огнестрел. Совсем печально.

Однако, сдаваться никто не собирался.

— Гвардия! — крикнул я и выпрыгнул наружу.

Сбил кого-то с ног, отвесил оплеуху одному, второму.

— Ура! — орал Серёга за спиной и тоже раздавал плюшки всем желающим.

Мы прорвались, и я даже сумел отобрать карабин у одного полосатого. Естественно, убивать никого не собиралась, раз по нам никто не шмалял. Однако, пару раз дал над головами, отчего моурианцы разбегались и падали на пузо.

Ага, теперь нам предстояло без проводника найти свою посудину — то ещё занятие. Оставалось нестись вперёд и высматривать: не мелькнёт ли где родимый кораблик. Чёртовы дроны продолжали виться над головами, так что вопрос, когда нас догонит новая волна преследователей, был лишь вопросом времени.

В этот раз местные сели на какие-то штуковины, типа летающих мотоциклов и крепко висели на хвосте. Мы с Серым на бегу договорились, как станем действовать, и когда свистящая штуковина попыталась нас сбить, сдёрнули водителя к чёртовой матери. У нас вновь появился транспорт.

Тут мы показали, как умеют отжигать российские гвардейцы! Думаю, Батя был бы доволен. Мы шли на полной скорости и время от времени я подрезал тех, кто пытался нас зацепить. Получилось отправить в хлам штук десять летающих фиговин. Однако, как говорится: сколько верёвочке не виться…

Самое обидное, что именно в этот момент я увидел впереди наш кораблик. Не успел Серёга издать торжествующий вопль, как нас шандарахнули в бок, и я вылетел из седла. Кувыркнулся, стал на ноги, как учил инструктор по прыжкам с ракетным ранцем и побежал к кораблю. Товарищ пыхтел чуть впереди, а остальные — немного позади. Казалось, все участвуют в обычном кроссе. Разве, что без привычной выкладки.

Я не добежал буквально метров сто. Кто-то бросился в ноги, кто-то схватил за рукав, а остальные навалились сверху. Прежде, чем я успел хоть что-то сделать, руки завели за спину и зафиксировали силовым замком. Такой же фокус проделали с ногами, и я оказался спеленат, почище младенца.

Серёга обернулся, увидел, что я в полной жопе и остановился. Товарищ глубоко вздохнул и пошёл в сторону нашей кучи-малы. Мундир кореша растрепался и запылился, на щеке красовался огромный синяк, а под левым глазом — фингал. Красавец. Представляю, как сам выгляжу!

— Беги, идиот! — крикнул я.

— Ага и пропустить всё веселье?

Впрочем, веселье он таки пропустил. Рядом хлопнулась тарелка и гостеприимно распахнула люк. Меня очень умело и быстро забросили внутрь, после чего корабль тут же стартовал. Никто ничего не говорил, не угрожал и не радовался добыче. Да и вообще, пырни, которые теперь за мной приглядывали, весьма отличались от остальных солдат, охранников и полицейских. Все — рослые, один в один, мундиры шикарные, но одновременно — весьма функциональные. Я бы сказал, что очутился в руках местных гвардейцев. К коллегам попал, стало быть.

Похоже, мне предстояла весьма торжественная церемония. Скорее всего — последняя, в моей жизни. Казнь, чёрт бы её побрал! Ну И Серого, до кучи.

Однако, сразу на лобное место меня не повели. А, впрочем, откуда мне знать, как это всё у хозяев делается? И Бронза больше ни словечка так и не проронил. Может консула тоже крепко взяли за причинное место? Надо же было так вляпаться…

Меня выгрузили у императорского дворца, освободили ноги и жестами велели топать вперёд. Где же эти распроклятые переводчики, когда они нужны? Хоть бы намёк на то, что происходит! Вели себя гвардейцы вежливо и корректно. Ну да, наверное, с приговорёнными так обычно и поступают.

Вновь дворец. Ну сейчас я точно был примой и взгляды присутствующих оказались прикованы исключительно к пленному, Антохе Карасёву. Ну и хрен на вас: я высоко поднял голову и шёл, печатая шаг. Пусть знают: российский гвардеец не боится даже чёрта! А то, что поджилки трясутся, так этого никто не увидит.

В зале, куда меня привели, находились совершенно охреневшие Бронза и Шапиро. Смотрели они на меня…Ну, даже не знаю, как описать такой взгляд. Кроме охраны и кучи молчаливых непоймикого я обратил внимание на парочку, стоящую отдельно от всех.

Коренастый мужчина в мундире, несколько напоминающем форму местных гвардейцев, только с целой кучей блестяшек на груди. Судя по короне и по знакомой девице рядом, я видел Второго Императора с дочкой. Оба с интересом оглядели меня, обменялись какими-то репликами, и девица рассмеялась. Угу, весело ей. А мне вот скоро чердак отчекрыжат.

В напряжённой тишине император произнёс короткую речь, видимо — обвинительную и кивнул консулу. Бронза подошёл и откашлялся.

— Ты — идиот, — сказал он. — Это — так, не для протокола. А теперь, слушай очень внимательно. Согласно местным обычаям, в высшем свете поцелуй в губы считается началом процедуры сватовства. После этого невеста, если претендент ей нравится, спрашивает, согласен ли тот пройти испытания. Однако, для начала ты должен победить в рукопашной схватке соперника, ежели таковой имеется, — Матвей Ильич стёр пот со лба. — Ты, идиот, посватался к принцессе, утвердительно ответил на её вопрос и отлупил своего соперника.

— А испытания? — спросил я, потому что больше ничего в голову не пришло.

— То, как ты со своим приятелем удирали, настолько восхитило императора, что он счёл это за удачное прохождение свадебных испытаний. Свадьба — через три дня, поздравляю, — у Бронзы вырвался нервный смешок. — А теперь опустись на колено: император дарует тебе звания и титулы, необходимые жениху его дочери.

В общем, как-то так. Но повторяю: сам я ни в чём не виноват. Это всё придурок Серёга.

Это Серёга во всём виноват!