Оборотень (Приквел к Крестной дочери)

Мальчик пожал плечами.

— Рядом никого. Правда, где-то в лесу живет дядька страшный. Но я его не видел никогда.

— Про дядьку знаю. Староста ваш рассказал. Мутный тип, но живет в лесу уже давно, а нападения начались лишь полторы недели назад. Мы к нему наведаемся, конечно, но завтра. Теперь расскажи-ка мне, дружок, что и когда здесь случилось. Понимаю, тебе страшно, но нам нужно знать все про эту тварь.

Пако помолчал, искоса поглядывая на инквизиторов, потом все же решился.

— Наши охотники пошли на медведя. Потом, к вечеру, сеньор Антонио, он тоже с ними ходил, прибежал один, испуганный. Оборотень, говорит, на них напал и растерзал всех. Один только сеньор Антонио и спасся.

— Это было днем?

— Да, — закивал головой малец. — Потом ночью убили семью Эрнандес. Они так кричали, но все боялись выходить. Потом Антонио уехал. А потом… потом… — Пако опустил голову.

— И все ночью?

— Да.

— Значит, единственный случай нападения днем был в присутствии Антонио. Понятно. И староста сказал именно оборотень, а не медведь?

— Да.

— А нам говорил, что гигантский медведь. Интересно. Со старостой вашим мы еще обсудим, почему он ничего про оборотня не упомянул. Чувствую, отправится сеньор Антонио прямиком в подвалы Ордена. Но это позже. Так, братья, время потихоньку идет к вечеру. Марко, отнеси Пако в подпол, пусть там посидит, пока мы убираться будем. Голову ему прикрой, нечего… лишнее смотреть. Диего и Себастьян, собираете дрова по деревне, обустраиваете огненный круг перед крыльцом этого дома. Раз у Пако тут есть убежище, то пусть прячется. Должен же кто-то выжить, случись что. Марко, мы с тобой пока займемся погребальным костром, — Ренато показал пальцем на нечто вроде небольшой площадки между домами, — вон там. Иначе задохнемся в этой вони. Судя по всему, тела лежат уже не первый день. Это хорошо, значит, не придется иметь дело со стаей оборотней. Медведь. Надо ж такому случиться. В первый раз слышу о подобном. А еще думал, что меня уже ничто не удивит, — он покачал головой. — Диего, Тано, закончите со своим заданием, присоединяйтесь.

Братья креста возились до самой темноты. Обустраивали место ночевки, стаскивали и сжигали мертвецов. Успели не все, но по большей части поселение очистили. Уже к сумеркам Ренато прочел быструю погребальную молитву и чиркнул огнивом. Жадное пламя взметнулось к небу. Отвратительный запах усилился, потом сменился на не менее тошнотворный, но с нотками дыма.

В сгустившихся сумерках братья поспешно ополоснулись по очереди в ручье на окраине деревни. Сменили одежду. Старую бросили в костер. Все равно ее уже не отстирать. Дестриэ сопровождали своих хозяев — у лошадей чутье получше человеческого. Медведя услышат раньше. Но обошлось. Пако оставили в подполе, прикрыв люк волчьей шкурой. Раз оборотень его за все это время не обнаружил, значит, пусть малый сидит в своем укрытии.

Себастьяну казалось, что несмотря на купание, запах гнилой плоти впитался в его кожу. Теперь вместо посещения таверны с выпивкой и девицами больше хотелось попасть в баню* (*Да, да, в средние века, примерно до эпохи Возрождения, бани были вполне распространенным явлением в Европе — наследие Рима. Прим. авт.) и просидеть там весь день, смывая с себя эту мерзость.

Перед домом теперь было огорожено дровами большое пространство, достаточное, чтобы разместить людей и лошадей. Кучу древесины и хвороста инквизиторы занесли в дом, чтобы был запас на всю ночь.

Подожгли дрова. Из подпола извлекли головку сыра для ужина. Себастьян отдал Пако свой плащ, чтоб тому не было холодно ночевать в убежище. Брат Ренато написал записку на специальной тонкой бумаге, привязал ее к лапе почтового голубя из Кастилио-де-ла-Корте. Каждый крест был обязан брать на задание хотя бы одного из таких. Прикрепив записку, Ренато спустил клетку с птицей в подпол к Пако, проинструктировав, как следует поступить «в случае чего». Помощь из Кастель-Рива должна подоспеть дня через три-четыре. Но Ренато решил, что не следует запрашивать ее раньше времени. Четверо опытных боевых инквизиторов против одного оборотня, пусть и очень крупного, казались вполне достаточным отрядом. Да и про четверых дестриэ не следовало забывать.

Мальчишка вел себя молодцом. У самого зуб на зуб от страха не попадал, но не ныл и все делал, что говорят. Себастьян решил, что после этой истории замолвит за него словечко в Ордене. Малому теперь все равно некуда податься, а братство — не самое плохое место.

Зажгли большой огненный круг, поужинали. Ренато и Марко вскоре ушли спать. Не следовало пренебрегать отдыхом. Диего и Себастьян зашли в дом, чтобы огонь не слепил глаза. Наблюдали из темноты за окрестностями, освещенными кострами. Все было тихо, и только оторванная дверь в доме у леса все скрипела и скрипела, раскачиваясь на одной петле от малейшего ветерка.

На небе сияла почти полная луна. Вокруг нее расплывался ореол потустороннего света. От земли поднимался туман, который вскоре заволок все вокруг, поднялся до самых вершин деревьев и даже выше. В облаке тумана луна казалась призраком. Один из коней тревожно заржал, но потом успокоился. То ли приснилось, то ли показалось что-то. Диего встал. Набрал дрова, пошел подкидывать их в затухающий костер.

Себастьян насторожился. Что-то было не так. Встал, взял меч. Спустился вниз следом за товарищем. Диего укладывал дрова в огонь. Кони спокойно щипали траву. Тано сощурил глаза, чтобы свет не слепил. Тихо. Только дверь проклятая скрипит. И тут до него дошло, что не одна она скрипит. Скрежещущий навязчивый звук теперь звучал с двух сторон.

— Дие… — он опоздал всего на несколько мгновений.

Лошади встали на дыбы. Темно-коричневый неправдоподобно большой медведь перемахнул через костер, не заметив огня. В нос ударил сильный запах зверя. Удар лапы, и конь Ренато упал с перебитым позвоночником, Диего успел достать оружие, но не успел им воспользоваться, когда на его голову обрушился второй удар. Себастьян бросился вперед. Пламя отразилось на клинке, ослепив привыкшие к темноте глаза, но Тано не промазал. Меч глубоко вошел в плечо зверя. Руки дернуло, инквизитор потянул оружие на себя. Отступил на шаг назад, набирая дистанцию, еще раз замахнулся, но в этот раз медведь успел уйти с линии удара. Он двигался невероятно плавно и быстро для такой огромной туши. На крыльцо выбежали Ренато и Марко.

Втроем братья набросились на медведя. Дестриэ тоже опомнились, прижали уши и с грозным ржанием пошли в наступление. Сообразив, что остался в меньшинстве, зверь развернулся и, перемахнув через огонь, исчез в темноте. За ним следом бросился Инсендио — конь Диего. Тано и Марко хотели пуститься следом за ним, но Ренато остановил их.

— Нет. Еще не хватало, чтобы нас по одному перебили. Вас двоих я не отпущу.

Стук копыт Инсендио удалялся, но вскоре раздалось дикое ржание дестриэ, рев медведя. Это было совсем рядом, примерно на окраине деревни. Не выдержав, Себастьян бросился к Трамонтано, но Ренато так на него гаркнул, что тот застыл на месте, сжимая в руке поводья.

— Куда лезешь, сопляк?!

В ту же секунду опять раздалось ржание, которое резко оборвалось глухим ударом.

— Теперь понял? — устало произнес Ренато. — Ты стал бы следующим. Нет. Эту тварь надо ловить в логове, а не гоняться за ней в темноте.

Из темноты раздавалось шуршание, влажное чавканье, низкое урчание. Тано до боли в пальцах сжал рукоять меча.

Ренато подошел к Диего, прошептал молитву — голова бедняги превратилась в кашу из костей, крови и мозгов. Здесь уже ничем нельзя было помочь. Достав кинжал, командир креста подошел к своему жалобно ржущему дестриэ и прервал его мучения.

— Четвертый. Покойся с миром, — произнес он. И Себастьян в этот момент, наконец, понял, почему брат Ренато называет своих коней не именами, а цифрами. — Заверните Диего в плащ и отнесите в дом. Я постою здесь.

Служба в боевом кресте опасна. Себастьяну уже приходилось терять товарищей. Редко кто из братьев креста доживает до преклонного возраста. Сейчас был еще не самый плохой вариант. Один удар и все закончилось. Диего не мучился.

Тано и Марко завернули тяжелое тело в черный плащ, отнесли в дом, положили на пол. Утром Ренато отслужит заупокойную молитву и будет еще одно огненное погребение. Дай Бог, чтобы оно стало последним.

Вернулись обратно на крыльцо. Командир стоял все в той же позе и настороженно поглядывал по сторонам, держа в руке меч. Себастьян прислушался. Все тот же скрип. Но теперь опять та самая дверь и ничего больше. Потом в другой стороне вновь что-то заскрежетало, чуть позже послышался удар деревом по дереву.

— Вы слышали? — спросил Тано.

— Да. Он все еще здесь. Зайдите в дом.

— Но наши лошади… — подал голос Марко.

— Чтобы выучить нового коня нужно года три или даже меньше. На обучение такого, как ты, от шести до восьми, не считая твоего сопливого детства, а потом надбавь еще лет пять на опыт. Пошел в дом.

Опустив голову, Марко поднялся по лестнице и шагнул в помещение. Себастьян последовал за ним, но замешкался на пороге. Ему точно так же отчаянно не хотелось оставлять Трамонтано. Может быть, когда-нибудь он станет похож на Ренато, но сейчас ему было всего двадцать четыре, и это был его первый дестриэ. Верный друг, который не раз и не два спасал Себастьяна, вытаскивая из разных передряг. Как его оставить? Словно почувствовав волнение хозяина, Трамонтано поднял голову, посмотрел на него умными глазами и топнул копытом. Он не боялся и ни в чем не сомневался. Зайдя в дом, Себастьян сел рядом с выходом, не выпуская меча из рук. Ренато укоризненно покачал головой, но ничего не сказал. Не прошло и минуты, как Марко устроился рядом с приятелем, только с другой стороны от двери. Теперь они видели все, что творится поблизости.

— Я спать, а вы охраняйте, — бросил Ренато, укладываясь на пол совсем недалеко от мертвого Диего.

— Как он может… так? — шепотом спросил Марко.

— Говорят, что он в боевом кресте со дня его создания, — так же шепотом ответил ему Себастьян. — Было время привыкнуть. И ты привыкнешь… и я…

— За шесть лет, я смотрю, ты не очень-то привык.

Тано помолчал немного, вглядываясь в темноту.

— К этому сложно привыкнуть. В первые три года вообще каждый такой раз, — он кивнул в сторону, где за домом все еще лежало тело Четвертого, — воспринимаешь как трагедию. Потом попроще, если это… других касается. Но… Линдо все равно будет для тебя особым.

После этих слов Марко невольно бросил взгляд на своего жеребца. Черного как ночь, но с белоснежной гривой. Мощная грудь коня бугрилась мышцами. Время от времени Линдо нетерпеливо бил копытом по земле, не в силах успокоиться после нападения зверя.

— Для меня Трамонтано тоже будет особым, — продолжил Себастьян свою мысль. — Думаю, первый дестриэ Ренато тоже не казался ему всего лишь очередным конем. Наверняка он дал ему красивое имя и считал особенным. Просто потом…

— Хорош сплетничать, как бабки старые, — раздался из темноты недовольный голос Ренато. — За окрестностями следите… особенные, а то станете особой трапезой для оборотня.

Пришлось замолчать. До утра ничего так и не произошло. Похоже, ранение, нанесенное Себастьяном и, позднее, возможно, Инсендио, на некоторое время поубавило желание оборотня нападать.

Утром вытащили Пако из подпола, позволили ему немного размяться. Все вместе позавтракали. Накормив голубя, выпустили птицу. Гибель Диего привела Ренато к мысли о том, что оборотень слишком опасен и следует перестраховаться на всякий случай. Птица быстро взлетела и направилась в сторону Кастель-Рива.

День выдался солнечный. Пахло лесом и травами. Отвратительный запах смерти стал намного слабее. Казалось бы, живи и радуйся… вот только не радовалось как-то. Марко, единственный, кто пристально смотрел вслед голубю, словно даже немного ему завидуя, вдруг громко выругался.

— Что случилось? — недовольно спросил Ренато, поворачиваясь к нему.

— Не будет нам подкрепления. Вот же… тварь, другую добычу найти не мог. Коршун, что ли? Отсюда не вдруг рассмотришь, — Марко показал рукой вдаль, где виднелась крупная черная птица, уносившая в когтях их почтового голубя.

— Значит, придется справляться самим, — невозмутимо отозвался Ренато, никак не выказав ни досады, ни злости.

Они вернулись к своему убежищу. Тано и Марко нашли овес в одном из сараев, накормили коней. Пако вертелся у них под ногами, с обожанием поглядывая на огромных дестриэ. Заметив это, Себастьян хотел разрешить мальчишке погладить Трамонтано, но тут его осенила намного более интересная идея.

— Ренато! — позвал он командира, когда услышал, что тот закончил читать заупокойную над Диего.

— Да?

— У меня есть предложение. Я могу приказать Трамонтано отвезти Пако в монастырь Святого Франциска. За день они туда доберутся, а там уже братья отправят весточку в Кастель-Рива. Думаю, тварь до вечера никуда не вылезет, к тому моменту Пако будет в безопасности. Нечего ему здесь делать.

Ренато задумчиво посмотрел на Тано. Покачал головой, потом спросил у мальчика:

— Ну что, рискнешь?

— А он правда дорогу знает? — растерянно спросил Пако.

— Знает, — заверил его Себастьян. Он не сомневался, что Трамонтано найдет нужную дорогу и все поймет.

— Тогда… Это важно, да?

— Важно, — кивнул Ренато и, более не спрашивая, бросил, заходя в дом. — Сейчас напишу письмо настоятелю.

— Пако, — Себастьян наклонился к мальчику. — У тебя есть родственники где-нибудь в другом месте?

— Не знаю, — растерялся тот. — Нет… Кажется.

— А что ты думаешь насчет того, чтобы стать одним из нас?

— Таким, как вы? — захлопал глазами Пако.

— Да.

— А так можно?

Вместо ответа Себастьян зашел в дом и попросил командира.

— Напиши ему рекомендацию в Орден. Я думаю, со временем из него будет толк.

— Я думал об этом, — отозвался Ренато. — Но маленький он еще.

— Мне было восемь, когда меня взяли в Орден. Ему немногим меньше.

— Займитесь костром для Диего, Инсендио и Четвертого, — велел Ренато, кивнув, мол, понял, напишу.

На месте прошлого костра в груде пепла и золы виднелись кости и обугленные черепа. Себастьян и Марко с помощью Линдо смогли перетащить к костровищу останки Четвертого и Инсендио, потом принялись укладывать дрова. Белесые хлопья поднимались в воздух, когда на груду пепла падали новые поленья. Дело быстро спорилось. Закончив с письмом, Ренато вышел из дома. К этому моменту Себастьян и Марко успели выполнить примерно треть работы.

— Тано, займись отправкой гонца, — распорядился Ренато, присоединяясь к Марко. — Письмо в седельной сумке. Проинструктируй своего подопечного. И… с Богом.

Над разоренной и уничтоженной деревней слышалось пение птиц. Светило солнце. Природе не было никакого дела до людских жизней и судеб. Если бы не этот ужасный запах, пропитавший все окрестности, страшный, пробирающий до костей, можно было бы решить, что деревня давно уже покинута своими обитателями.

Себастьян свистом подозвал Трамонтано. Умный жеребец подошел, с интересом посматривая на стоящего рядом с хозяином Пако.

Обняв коня за шею, Тано прошептал ему на ухо.

— Ты ведь умница у меня, ты должен отвезти Пако в монастырь. Монастырь, понимаешь?

Трамонтано с готовностью помотал головой, мол, что тут понимать? Себастьян, хоть и привычный, но каждый такой раз диву давался. Иной человек так не может, как этот зверь.

— Давай, дружок, выручай. Пако…

Тано подсадил мальчишку на широкую спину своего коня. Покачал головой, понимая, что мелкий не удержится на скаку. Достал крепкую веревку и привязал Пако особым узлом. Чтоб его развязать, достаточно было лишь потянуть за нужный конец. Проинструктировал на этот счет. Потом закутал мальчишку в свой плащ. Положил в седельную сумку бурдюк с водой и несколько ломтей сыра, завернутых в тряпицу.

— Ну, брат Пако, Бог даст, еще увидимся.

Мальчишка с серьезным видом кивнул Себастьяну. Тот ладонью ударил Трамонтано по крупу, и конь припустил быстрой рысью прочь из проклятого места. Отправив Пако, Тано вздохнул с облегчением. Это было не очень честно с его стороны, но он воспользовался возможностью отправить и мальчишку, и Трамонтано в безопасное место. Наверное, можно было бы и самим уехать — дестриэ и по двое всадников выдержали бы, но задачи такой не стояло. Боевые кресты созданы не для того, чтобы спасаться бегством, если что-то идет не так.

Себастьян вернулся, помог братьям завершить приготовления. Уложили Диего на костер. Поджигали вместе, с разных сторон. Постояли некоторое время молча, провожая своего боевого друга. Языки пламени плясали последний танец, обнимая тела погибших, унося их души на небо, обращая в прах бренные тела. Но время не ждало. Выжившим братьям следовало озаботиться насущными делами.

По приказу Ренато поискали в домах копья на медведя. Раз уж в деревне были охотники, значит, и оружие должно иметься. Действительно, нашли три вполне годных медвежьих копья* (*Медвежье копье было оснащено поперечной перекладиной после широкого и длинного наконечника. Кабанье примерно такое же, но меньше размером. Прим. авт.) и одно, чуть меньшее, на кабана. Вооружившись, направились туда, где, как сказал Пако, жил странный отшельник. Линдо следовал за братьями, но больше мешал, чем помогал. Ему было тяжело идти по лесу. Большие копыта с хрустом ломали ветки, сообщая всем местным обитателям: «Идет инквизиция».

Отшельник забрался довольно далеко в глушь, но к его обиталищу инквизиторы добрались еще до полудня, хотя и поплутав изрядно. Светлый дубовый лес был наполнен пением птиц и шорохом листвы. Ярко-зеленый подлесок и пока еще нежная молодая зелень на деревьях напомнили Себастьяну, что весна в самом разгаре. Хотелось дышать полной грудью, улыбаться, забыв о происходящем, и никогда не возвращаться деревню, пропахшую смертью.

Приблизившись к хижине, инквизиторы переглянулись. Тот самый гнилостно-сладковатый запах плоти вел их к дому отшельника не хуже путеводной нити.

— Похоже, этот тоже не оборотень, — тихо сказал Ренато.

Полуразвалившееся здание, крыша которого поросла мхом и молодыми побегами. Дверь была закрыта, но не заперта. Дернув за ручку, Ренато зашел внутрь жилища. Остальные братья последовали его примеру.

Отшельник лежал на полу рядом с лавкой. Тело отдельно, голова рядом.

— Это сделал не зверь, — сказал Ренато, мельком глянув на труп. — Человек. Несколько ударов ножом или кинжалом, потом отрубили голову топором. Интересно, — командир креста присел на корточки рядом с телом, внимательно его разглядывая. — Он даже не защищался. Скорее всего, во сне убили… Да, именно во сне, — он осмотрел лежащие на лавке старые волчьи шкуры, слипшиеся от большого количества высохшей крови. — По времени примерно совпадает с появлением оборотня. Уже неделю или больше лежит. Интересно, какая связь и есть ли она вообще.

— В вещах убитого кто-то копался, — заметил Себастьян, рассматривая небогатое внутреннее убранство дома. У окна перед грубо сколоченным столом стоял старый сундук. Его крышка была распахнута, а содержимое валялось на полу. Ясно, что не звери его открыли. Стало быть, кто-то что-то там искал. — И кому в голову пришло грабить нищего? — он пнул ногой ворох тряпья. Что-то зашуршало. Наклонился, вытащил из груды лист бумаги и опечатанный свиток. — А вот это интересно. Печать де Луто, если не ошибаюсь. Откуда бы в этом месте такому взяться?

— Покажи, — Ренато подошел к Тано и взял документы у него из рук. Прочитал написанное на бумаге. — Виконт Доминик де Луто… Был такой скандал… Да, точно, вспомнил, если не ошибаюсь, он пропал на охоте. Лет десять назад. Но если это он, то почему не вернулся домой? А если нет, тогда этот отшельник наверняка что-то знал о его судьбе. Заберем бумаги с собой, потом отправим родне виконта. Марко, что встал в дверях? Помогай дом обыскивать! Может быть, еще что-нибудь интересное найдем.

Обыск в доме ничего больше не дал, зато, выйдя из дома, Ренато обнаружил на дереве следы когтей значительно выше человеческого роста.

— Ничего себе, — удивился Марко, когда увидел находку. — Наши копья ему как хворостины будут.

— Меня другое печалит, — Ренато огляделся по сторонам, — его берлога явно не здесь, а вот где? Это вопрос. Здесь нет больше никакого жилья. Во всяком случае, староста и его домочадцы на допросе заявили именно так.