Помоги проекту - поделись книгой:
На развилке я его потеряла. Притормозив у поворота, долго всматривалась в ленту шоссе, напоминающую латинскую букву Y, решая, какой путь выбрать.
К западу, как и на востоке, откуда ехала я, простирались виноградные плантации, но на севере характер местности резко менялся. Виноградники перерастали в густые леса, над которыми поднимались высокие горы. Их неровные, изъеденные вершины терялись в пуховых облаках и образовывали вход в суровую страну фьордов.
Но на запад Макс не поехал — на него постоянно взирало бы нависшее над горизонтом смертельное солнце, от которого он убегал. Только так я могла объяснить странное совпадение — исчезновение Макса и восход чёрного солнца. Он уже не был человеком, и необъяснимое явление природы убивало его. Значит, единственным местом, где Макс мог искать себе пристанище, были горы на севере.
Вывернув руль вправо, вдавила в пол педаль газа. Машина с визгом рванула с места. За окном замелькал меняющийся пейзаж. Стал появляться лес, непроглядной стеной возвышающийся над дорогой. А в салоне шелестело радио очередной порцией новостей.
Учёные до сих пор ломают голову над странным явлением, которое вот уже два месяца будоражит умы всего человечества, — вещал из динамиков приятный женский голос. — За столь короткое время на мир обрушилось колоссальное количество катастроф, в сотни раз превышающее число бедствий за последние десять лет. Так, например, жители Калифорнии пережили град размером с бейсбольный мяч, а в Кливленде, США, на центральной улице образовалась трещина длиной почти сто метров, и из неё выходил пар. Примерно в то же самое время подобные трещины появились в Парагвае, Канаде, Индонезии и Таиланде. В Исландии проснулся вулкан Керлинг, последняя активность которого, как предполагают учёные, была шесть миллионов лет назад. В это же время в Индонезии произошли извержения сразу нескольких вулканов, в результате которых погибло около сотни человек. А на юге нашей страны произошло землетрясение небывалой для этой страны магнитуды — шесть целых и семь десятых балла…
Ведущая продолжала перечислять свалившиеся на Землю катастрофы, но я уже мало что понимала. В голове отпечатались лишь последние слова. Много лет назад я выбрала эту маленькую страну, как самую тихую в плане катастроф и аномалий в этом мире. Хотела постоянства и незыблемости почвы под ногами.
А теперь выходило, что спокойное государство, ставшее моим домом, разрушено стихией. Мир
проваливался в бездну между мирами, но я больше не хотела быть этому свидетельницей. Стоило поторопиться…
Если я всё правильно рассчитала, то Макс двигался к Волчьей лощине — единственное место на Земле, скрытое от человеческих глаз самым обычным лесом. Согласно древней легенде вельтан именно в Волчьей лощине рыцарь Ламонтэн принёс себя в жертву тёмной колдунье ради спасения невесты, похищенной страшными людьми-птицами. Князь стал волком — слугой чёрной волчицы, но принцессу так и не спас. Колдунья обманула его, спрятала невесту в чужом мире под магической маской. С тех пор вельтаны верят — кто встретится с проклятой принцессой, обратится в волка. И исчезнет всё, что с ним связано…
Мягкие бархатные сумерки, в которые превратились солнечные дни, плавно перетекли в зимнюю ночь. Из-за туч ненадолго показалась полная луна, осветив чёрный лес по правую сторону дороги, на обочине которой я заметила мотоцикл.
Резко свернув с шоссе, ударила по тормозам. Машина возмущённо дрогнула и остановилась.
Покинув салон, осмотрела мотоцикл — на сидении лежал тот самый шлем, что и в гостиничном номере, на что указывала именная подпись на внутренней части. Байк Макса — я не ошиблась.
Вооружившись кинжалом и магией, чтобы не замерзнуть, вошла в лес…
Двигаясь по следам от тяжёлых ботинок, я чуяла за спиной размеренное дыхание волков. Они присматривались ко мне. Выжидали, пока иссякнут силы, чтобы полакомиться свежим мясом заблудшего человека. Да только я, рождённая и воспитанная среди детей звёзд, никогда не была человеком.
Шаг, ещё один и я уже бежала…
Тонкие ветки больно хлестали по щекам, оставляя длинные кровавые полосы. А злой ветер, смеясь, сильнее гнул высокие деревья.
Ледяной дождь замерзал на плаще, делая его твёрдым и тяжёлым. Бежать становилось труднее. Долго так продолжаться не могло. Но замедлить бег — означало поражение в невидимой схватке с озлобленными волками, следующими по пятам. Я продиралась сквозь густо поросшие сосны и ели. Живое дерево трещало и лопалось, когда на землю падали отломанные ветки.
Град перешёл в снег, разноцветные снежинки слепили глаза. В Блиндвуде погода была суровей, чем за его пределами, да и аномальное солнце давало о себе знать. Кончики волос замерзли и неприятно кололи шею. Мышцы горели, ноги немели, изодранные руки кровоточили. Я чувствовала это с каждым шагом всё острее. Но нужно было спешить, пока вьюга не замела следы Макса, иначе я никогда его не найду.
На бегу глянула в фиолетовое небо — в просвете между свинцовых туч появилась алая, как кровь, луна. Она насмешливо взирала на меня с высоты своего трона и, словно сжалившись, подарила единственную бледно-розовую дорожку, указавшую путь к Максу.
Я была рядом. Босые ноги бесшумно ступали по свежевыпавшему снегу. Не отставали и волки, чью погоню выдавал еле уловимый хруст сломанных веток. Но мне было всё равно.
Уверенным движением раздвинула опустившиеся под тяжестью снега колючие ветви, открывая взгляду невыносимую картину. Среди высоких, касающихся небосвода, голых деревьев белым пятном, как насмешка над мрачностью леса, выделялась небольшая поляна.
В центре её, склонив голову, на коленях стоял Макс, окружённый плотным кольцом массивных серебристо-белых волков. Они будто ждали приказа своего вожака — чисто-чёрного зверя, изящнее и мельче других. Судя по всему, волчицы. Её короткие уши стояли торчком, пасть приоткрыта ровно настолько, чтобы были видны белоснежные клыки. Казалось, она говорит с Максом — я ощущала странную связь между ними. Мгновение, и волчица кинулась на Макса. Острые клыки клацнули в миллиметре от лица. Увернувшийся Макс упал на спину, а рядом мягко приземлилась обескураженная самка. Стая ощетинилась. Со страшным рычанием волчица взвилась в прыжке. Когти полоснули щеку. Из раны брызнула тёмная кровь. Макс зло зашипел и подскочил на ноги. Крупный серый зверь напал со спины. Макс снова упал, но мёртвой хваткой перекинул через себя самца. Резкий хруст сломанной шеи разъярил хищников. Два волка налетели справа, два — слева. Длинные когти драли кожу. Они не хотели убивать, только обратить человека
в себе подобного. Макс больше не сопротивлялся. Глубокие раны отчетливо проявлялись кровавыми полосами сквозь подранную одежду. Клочьями летела шерсть — самцы дрались за добычу. Волчица-предводительница замерла перед недвижным телом, пока сородичи вгрызались в плоть. Её звериная пасть скалилась в некоем подобии улыбки.
Стиснув руки в кулаки, я произнесла слово силы, и невесомые хлопья снега стали превращаться в огненные гвозди. Самка взвизгнула, как побитая собака, когда вспыхнул её хвост, и пропала в лесной чаще. Но магия не спасала Макса — волки оставались невредимы. Выбора не осталось. Крепче сжав острый кинжал, я ринулась в самую гущу борьбы.
Чёрная бестия появилась словно ниоткуда, проворно повалив меня в сугроб. Кинжал выскользнул из руки и отлетел в сторону. Придавив передними лапами, волчица изучающе посмотрела в моё лицо. Широко расставленные, слегка раскосые глаза придавали ей сходство с плутоватой девчонкой. Она была не такой, как остальные — кипучая, страстная, с чувством собственного достоинства. Разумное существо, запертое в
шкуре зверя. Это был долгий, очень внимательный взгляд. И я не сомневалась, что её прозрачные, как хрусталь, глаза видели меня насквозь.
Высокий, полный боли и отчаяния, пронзительный рёв, вонзился в сердце, как кинжал, до которого я пыталась дотянуться. Хрустнула кость, и острая боль со страшной силой обожгла руку. Подавив стон, я закусила нижнюю губу. Покосилась вправо — на запястье стояла тяжёлая серая лапа. Волки, что преследовали от самой дороги, нагнали меня и теперь обступали нас полукругом. Матёрый, почти белый зверь, убрал лапу со сломанной руки, сжимающей неровную ручку кинжала.
— Что смотришь, тварь? — прохрипела я, вглядываясь в умные глаза волчицы. — Нравлюсь, да? Тогда смотри! — в неистовом порыве я схватила самку за загривок. Мордой тыкнула в своё обезображенное шрамами лицо. Волчица тихо рыкнула, зубами вцепилась мне в шею. Я ощутила, как лопнула тонкая кожа.
В горло полилась горячая кровь, не давая дышать. Из последних сил я нанесла ответный удар. Узкое лезвие погрузилось в тело самки. Она сильнее сжала челюсть. Смертельный пожар ядом растекался по телу, туманил рассудок. Всё плыло перед глазами, кроме угасающего взгляда волчицы. Взгляда, что заставлял вспоминать…
Вена, номер отеля.
Затем был душ… Макс, сидящий на кровати… Его руки, пьянящий шепот… Сочувствие в почти черных глазах… Мой стыд, бессилие… Его поцелуи…
Потом — страшный провал в памяти. Одинокое утро… Смятая простынь, пропахшая запахами наших тел, которую я в бешенстве срывала с кровати… Сигареты одна за одной… Бракованная кукла, взирающая на меня из зеркала… Урод с обугленными кончиками алых волос, сожжённой до кости половиной лица и телом, покрытым сотней шрамов от застарелых ожогов… Нет, не кукла… Это я… Вдребезги разбитое зеркало… Окровавленные руки… А дальше…
Действительность обрушилась на меня также неожиданно, только в виде обмякшей туши мёртвой волчицы. Смутно соображая, что произошло, сбросила с себя труп животного с застывшими глазами цвета пасмурного неба и ощупала горло. Никаких следов. Готовая к новой атаке, резко вскочила на ноги. Огляделась по сторонам — волки исчезли. На небольшой поляне остались трое: я, Макс и мёртвая черноволосая дева, бывшая волчицей. Я присмотрелась к девушке. Красивое юное лицо, тонкие, слегка приоткрытые губы; идеальное обнаженное тело без ран и ссадин. Кто она? Оборотень? Колдунья? Как она заставила меня вспомнить прошлое? Зачем? Чтобы напомнить, кто я? Да я никогда и не забывала…
Тряхнув головой, выдохнула и опустилась рядом с Максом.
Он сидел, спиной привалившись к чёрному стволу. Глаза его были закрыты, вместо лица — кровавое месиво. Кровь, тёмными струями стекающая из его многочисленных ран, обагрила белый снег.
Сидя напротив, я заговаривала раны, и они медленно затягивались.
Мёртвая тишина опустилась на лес — не было слышно ни шороха ветра, ни шелеста веток. Уткнувшись в поседевшие волосы Макса, чтобы перевести дух, я тихо произнесла:
— Не ту принцессу ты выбрал, рыцарь…
А на востоке занималась заря, амарантовыми полосами разливаясь по небу…
— Кто ты? — ее голос звучал хрипло, с присвистом. Дыхание срывалось, по лицу катился пот, смешиваясь
с кровью. Ей было тяжело и невыносимо больно. Волк чувствовал ее муку и демона, рвущего ее плоть. И он мог помочь, но ведьма не хотела.
Ты знаешь… — эхом в ее голове.
В ее огненных глазах блеснула весенняя зелень и тут же стерлась непроглядной тьмой. Волк ткнулся влажным носом в ее плечо. По обожженной ведьминой руке заскользили голубые змейки. Они обвивали плечо, локоть, связывались на запястье и распадались по ладони причудливой сетью. Морозная паутина проникала сквозь кожу, оплетала мышцы, укрывала сосуды, смешивалась с кровью. Холод побеждал огонь. Ненадолго. Но достаточно для того, чтобы она вспомнила.
Тьма уходила из глаз ведьмы, весенняя зелень наливалась красками, дарила ясность ее взгляду. Отблеск улыбки коснулся ее потрескавшихся губ. Она узнала его — волк почувствовал.
— Зачем ты здесь? — в голосе рычание. И дышать ей по-прежнему тяжело.
Но ведьма боролась с демоном. Пыталась спасти волка, дать ему уйти. Она просила его, умоляла, но волк упорно тряс башкой, тычась в нее носом. А мороз скользил по ее телу, укутывал спасительным узором.
— Ты должен уйти… — она обхватила его за голову, притянула к лицу, заглянула в синие глаза. — Понимаешь, должен? Каждый должен делать то, что ему предназначено. А иначе все зря. И ты, и я…Все зря. Понимаешь?
Волк понимал. Она заключила сделку с демоном, подарила ему себя. В обмен на что?
Она улыбнулась. Из разбитой губы засочилась кровь. Волк слизал ее — с привкусом пепла, но сладкая. Она еще не совсем сдалась.
А его холод замораживал ведьму. Ее била крупная дрожь. Слезы на щеках превращались в льдинки. По лицу разрастались ледяные прожилки.
Убить, чтобы спасти. Волк тоже делал то, что ему предначертано.
Но он недооценил демона. Ошибся. Жаль понял это слишком поздно. По загривку прошла волна жара. Дикая, выворачивающая наизнанку боль прокатилась по телу. Волк взвыл. А ведьма не отпускала. И кожа
ее вспыхивала новыми шрамами. Огненные руны оплетали ее, связывались в единый рисунок.
Он завершится и волк умрет. Огненный вихрь взмыл от брусчатки. В искрах закружили молнии и человеческие души. Ведьма смеялась. Из глаз ее текла черная кровь. А волк выл, извиваясь в судорогах. Терял силу, талой водой утекающую в землю.
По площади прокатился рев. И на его фоне плакал ребенок. Волк увидел его — крохотное существо с пухлыми ручками и ножками, покрытое рыжей шерстью. Младенец. Но не человек. Полукровка. С синими, как летнее небо глазами. И только пробивающимся рисунком на детском лице. Волшебник.
Младенец парил в центре вихря, ловя руками пламя. Оно ластилось к нему, щекотало пятки. Ребенок захохотал. Поймал ладошкой искру — и из нее родился цветок. Остролистный с пепельной сердцевиной — он упал к лапам волка. Между плоских камней потянулись стебли, увивая площадь зеленым ковром. И на них распускались рыжие цветы — точная копия огненного.
Демон уничтожал жизнь. Едва волк подумал об этом, как цветы начали вянуть, по их лепесткам просыпались серые пятна. Одно мгновение — и цветы опали золой. Младенец закричал.
Огненные змеи заползали в глаза и нос ребенка. Во рту его полыхало пламя. Детская кожа превращалась
в бурое пятно.
А ведьма по-прежнему смеялась, не отпуская голову зверя. Волк зарычал. Из последних сил боднул ведьму. Та покачнулась и осела на брусчатку. Всего на миг выпустила волка. Ему хватило. Он прыгнул на ее грудь. В почерневших глазах ведьмы вновь промелькнула жизнь.
Волк рыкнул, отгоняя слабость. Ему не оставили выбора. Придавив ведьму всем весом, он вгрызся в ее плоть. В пасть хлынула лава, обжигая горло. Из синих глаз волка потекли слезы. Захрустели ребра ведьмы. Она закричала. Взвыл огонь, бросился на волка. Отшвырнул зверя, но тот не отпустил добычу. Женское тело навалилось сверху, а челюсть волка сомкнулась на ее горячем сердце.
Демон забился в агонии, взорвался громовым раскатом, вспыхнул молнией. И умер. Остались лишь тишина, мертвая ведьма, окровавленный волк и плачущий младенец. А на усыпанной пеплом брусчатке расцветали алые бутоны.
Макс пропал снова. Просто ушел, не прощаясь. Оставив после себя лишь кислый запах смерти и полынную горечь на губах. Я бы могла его догнать. Вынюхать, как гончая, по следу. Но зачем? Что-то подсказывало мне, что он сам меня найдет. Я прошлась по небольшой комнате, осматриваясь. Все в этом доме на краю мира напоминало о Максе: запахи, вещи, купленные в ближайшем магазинчике, наручные часы и даже брошенный у крыльца черный мотоцикл. Мой джип стоял там же. Интересно, как же Макс ушел? Следов рядом с домом я не обнаружила, по крайней мере, видимых обычным человеческим
взглядом. А рисковать и пускать в ход магию не хотелось. И хоть Волчья лощина скроет ее от посторонних, ощущение, что за мной следят — не отпускало даже в этом зачарованном месте. А к деревянному домику в самой гуще лощины нас привели волки. Те самые, что мертвым кольцом окружали меня еще на поляне. Те самые, что исчезли вместе с трупом черноволосой девушки, бывшей волчицей.
Забрезжил рассвет, взошло ослепительно-желтое солнце. Я взвалила Макса к себе на спину и поволокла. Думала, выйти к машине. Но тут появился белый матерый волк с мудрым для зверя взглядом. Он фыркнул, ткнул меня носом и пошел в обратную от выбранного мной направления сторону. Сперва я замешкалась, но волк завыл зазывающе. И через пару мгновений на тропинке появилась разномастная стая. Их было около сотни: рыжие, бурые, серые, пятнистые, поджарые и с впалыми боками, самки и самцы, с вырванной клоками шерстью и обгоревшие. Странные хищники. Вроде звери, а вроде и не совсем. Двоякое и неприятное чувство даже для меня.
Несколько волков поднырнули под Макса, забросили его на спины. Другие помогали, мордами подталкивая тело на спины сородичей. Я смотрела как завороженная. Волчья лощина в былые времена славилась множеством самых противоречивых легенд. В том числе и о том, что волки, обитающие здесь — вовсе не звери, а запертые в волчьей шкуре люди. Перевертыши. И, похоже, легенды не врали.
Волки довели нас до деревянной лачуги в гуще ельника. И ушли. А теперь вот пропал и Макс. За окном разгорался день, когда я решила искупаться. Да и выспаться не мешало бы — последние
несколько ночей были неспокойные. Макс то и дело умирал, так что под утро я едва стояла на ногах. Отпивалась еловым чаем, заваренным на талой воде и хвое с шишками. Силы восстанавливались после третьей кружки отвара. Днем Макс вел себя тихо, только шрамы кровили, но стоило наступить ночи — и проступала звериная суть, усмирять которую становилось все труднее. Сегодня, видимо, мне не удалось, потому что с первыми рассветными проблесками — Макс исчез.
Я выдохнула и залезла в бочку с горячей водой. Огромный чан нашелся здесь же, прямо за домом. А уж нагреть воды для меня — раз плюнуть, вернее дунуть. Вода пахла хвоей и морозом. Солнечные лучи щекотали лицо, играли бликами между деревьями. Я прикрыла глаза, наслаждаясь едва уловимым теплом зимнего солнца. В воде было горячо и расслабленно.
Воспоминания пришли сами, лавой растеклись по телу, замерли ноющей болью у сердца. Так некстати разбередили забытые чувства.
…Это было полтора месяца назад. Я как раз остановилась в отеле, чтобы хорошенько вымыться, так как моё тело уже две недели не видело мочалки и мыла, а одежда пропахла бензином и потом. Сон был причиной второстепенной — я могла не спать по несколько дней и чувствовать себя прекрасно, а вот обходиться без ванны с ароматическими маслами дольше двенадцати часов так и не приучилась. Здраво рассудив, что за ночь ничего не изменится — я не отдалюсь, равно как и не приближусь к постоянно ускользающему от меня Максу — завернула в Вену.
Свернула с улицы Грабен к отелю с великим именем — Амадеус.
Часто бывая в Австрии по делам Фонда, я обычно останавливалась именно здесь, поэтому забронированный номер ждал меня в любое время.
Так я и оказалась в номере с видом на потемневшие от времени стены Собора Святого Стефана. Мне нравился этот номер, который искрился золотом, наливался теплом от врывающегося солнечного света. Так было раньше. Теперь же за окном медленно умирал день, облачённый в бесконечные сумерки, и декабрьский холод, казалось, проникал в комнату изо всех щелей.
Понежившись в ванне с густой пеной, я неохотно ступила на холодный кафель и закуталась в махровый халат, избегая отражения в зеркале. Едва касаясь босыми ногами пола, вышла из ванной и замерла на пороге.
На огромной кровати, застеленной отливающим золотом покрывалом, обхватив голову руками, сидел он. Тот, за кем я гонялась, словно за призраком, нашёл меня сам. Макс…
Его влажные волосы искрились в бледном свете луны, а на расстёгнутой куртке блестели капельки воды. На пушистом ковре отпечатались следы ботинок, словно Макс только вошёл, но я чувствовала — он давно здесь. Я занервничала. Если Максу вдруг захочется меня убить — путей отступления всего два: сигануть из окна или же выйти через дверь. Можно попробовать перебраться по карнизу в соседний номер, но сделать это так, чтобы не пострадал Макс — невозможно. Да и выйти из номера будет не так просто. Дверь, у которой лежал мотоциклетный шлем, оказалась единственным выходом, потому что прыгать из окна я не
собиралась — не покалечусь, так привлеку излишнее внимание. Однако чтобы до неё добраться, нужно было пройти мимо Макса незамеченной. В порыве самосохранения я шагнула в сторону, к спасительному выходу, шепча слова защитного заклинания. Мягкий ковёр приятно щекотал стопы, заглушая звук шагов. Занемевшими пальцами коснулась гладкой ручки и в этот момент поняла, что разучилась дышать. Сильная, жёсткая ладонь зажала мне рот, а пальцы уверенно обхватили за талию, и волна страха прокатилась по телу.
— Она закрыта, — его шёпот заставлял меня пугливо съёживаться. — Я не дурак, чтобы позволить тебе
удрать снова, — в смятении я почувствовала прикосновение губ к виску. Это ощущение, рождающее трепет во всём теле, казалось до одури знакомым. — Принцесса… — он нежно провёл пальцами по волосам и уверенно развернул лицом к себе.
С суеверным ужасом я смотрела в почерневшие глаза, горящие демоническим огнём. Глаза не человека, а смерти, которые странным образом подчиняли своей воле. А губы по-прежнему шептали слова заклинания, разбивающиеся о невидимую преграду. Я была бессильна против него.
— Не надо… — пробормотала я, силясь оттолкнуть Макса, но он только сильнее прижал меня к себе. — Я…
— Ведьма… — хрипло перебил он, легко оторвав меня от пола и подхватив на руки. Его губы плавно скользнули по моей шее вниз, раздвигая мягкий ворот халата. — Я знаю… Всегда знал… Я не забыл… И этой ночью ты не сбежишь от меня, ведьма…
И швырнул меня на кровать. В панике я попыталась встать, но руки всё время проваливались между подушками, а ноги скользили по покрывалу, сбивая его гармошкой. Окончательно запутавшись в постельном хаосе, я сдалась, с досадой стукнув кулаками по кровати.
Несколько минут я слышала только биение своего сердца, пока не поняла, что ничего не происходит. Я просто лежу, зажмурившись от страха. Рывком поднявшись на локтях, носом к носу столкнулась с Максом. Красивый, но в тоже время пугающий, он буквально навис надо мной, с жалостливым сочувствием вглядываясь в моё лицо. Полоска лунного света плавно легла ему на плечи, и я увидела как узкие глаза, ещё недавно казавшиеся чернее ночного неба, блеснули таким знакомым лунным оттенком. Смерть отступила, оставив место нежности и состраданию.
Большим пальцем он мягко провёл по моей щеке, повторяя контуры застарелого шрама, наклонился и поцеловал в висок.
Мурашки стайками пробежали по телу, а с ресниц сорвались хрустальные слезинки. Страх сменился отчаянием и стыдом, когда я вдруг осознала, что Макс видит меня настоящую. Не ту роскошную женщину, которую знали все, и которая на самом деле была искусной маской, слепленной при помощи магии. Он видел чудовище, с ног до головы покрытое уродливыми шрамами. И это было гораздо страшнее любой смерти.
Оттолкнуть Макса я не пыталась, как и скрыть от его глаз безобразное тело, которое он покрывал поцелуями. Кусая от бессилия губы, я тонула в водовороте ночного безумства. И последнее, что увидела, прежде чем глаза заволокло туманом, была смеющаяся за окном луна…
Поделиться книгой: