Пути Держателей. Книга первая

Андрей Фролов

Пути Держателей

Книга первая

Пролог

Цветные сполохи блистали богатством и глубиной палитры. Гипнотизировали. Истончаясь до призрачных оттенков, они переливались всем многообразием спектра, накатывали волнами и отступали невесомой пеной. Брызжа горячим пламенем, тут же сменялись холодным лаком равнодушного ожидания. Вспышки подчеркивали причудливые силуэты, сотканные из дыма, наполнявшего бездонную пустоту вокруг миров Креста.

Набросок был плох, даже на самой начальной стадии картины. Мазок за мазком соперники пытались выровнять ситуацию, умоляя удачу перейти на свою сторону, а время — не спешить. Но многообразие ударов разноцветной кисти лишь усугубляло беспорядок, делая рисунок размытым, смазанным, вульгарно абстрактным.

Мольбы художников мироздания лились впустую, и лишь зловещая маска Властителя Путей беззвучно шевелила губами, раз за разом повторяя единственное слово — судьба.

Вот с протяжным свистом вспыхнули две Синие, спелые, буквально брызжущие соком. Были брошены небрежно, как подачка надоевшему псу. Но Зеленый Дом встрепенулся, неожиданно спасовав, стараясь как можно быстрее убраться в тени. Встревоженный дым метнулся в стороны, закручиваясь силуэтами драконов и быстрокрылых парусных лодок.

Над Крестом раскатился переливчатый смех; бескрайние в своих размерах образы тревожно зашевелились. Издали, будто бы из-за пределов бездны, ударил гонг, наполняя воздух бронзовой дрожью.

В следующую секунду Золотые бросились в неожиданную атаку и скрестились с Красными. Вступив в невольную схватку с союзниками, первые медленно угасли, шипя и проклиная известные миры.

Развязка близилась. Словно предчувствуя финал, цвета принялись все быстрее размывать очертания полотна. Теперь они вспыхивали бессистемно, все ускоряя темп. Длани всемогущих Ткачей создавали уникальные цветовые сочетания и нюансы, прихотливо заставляя краски умирать и оживать в бесконечном круговороте..

Вновь взвыл гонг, каждым новым стоном отмечая уход Домов и участников схватки. Крохотная песчинка чьей-то судьбы упала в жернова, заставив сложную систему поперхнуться и сбиться с ритма.

Бабочка взмахнула крыльями, порождая тайфун, грозящий смести с Креста все живое. Теперь над бездонным кругом бытия воцарился полнейший хаос. Все безумнее и смелее становился сверкающий поток, набат звенел уже мерным ритмом. Над мирами, не умолкая, метались стенания проигравших и катился победный смех, как вдруг все замерло в ожидании чего-то очень важного…

Тишина, столь внезапно наступившая, оглушала много сильнее триумфального хохота.

Последний мазок ударил по холсту столь неожиданно, что был подобен блеску молнии. Держатели Нитей в ужасе выдохнули, всматриваясь в Серую матовую мглу, окружившую лучи Креста, словно морозное дыхание чудовища. В тумане проявлялся смутный образ. Скрестив руки на груди, небрежно и с откровенным вызовом улыбаясь, стоял…

Эпизод I. Охота

Пронзительный вой полицейской сирены с хрустом выдрал Бактияра из пальцев клейкого сна. Мгновенно отшвырнул к стене, пригнул в стойке и растянул пересохшие губы в оскале.

Тонкое шерстяное одеяло колючим клубком забилось под кровать, утащив за собой добрую половину простыни. За окном, прикрытым лишь пыльным тюлем, темнота начинала расцветать оттенками огненного марева.

Бактияр прислушался, не торопясь расслаблять напряженные плечи. За последнюю неделю множество примет научило его быть готовым. Всегда. К чему угодно… За последнюю неделю слишком много событий и вещей заставляли его вздрагивать, пробуждаясь среди ночи, и замирать, вслушиваясь в холодную мглу.

По Большевичке, соревнуясь в гонке за спасение чужих жизней, с ревом пронеслись две пожарные машины. Свет маяков и фар создавал причудливую пляску кругов яркого света, бешено вертящихся по потолку. Круги исчезли, снова погрузив комнату в темень.

Бактияр заставил себя расслабиться. Подобрав откинутое одеяло, присел на край продавленной кровати. Жадно вдохнул полуночную прохладу, льющуюся через приоткрытое окно. Студеный, не прикрытый даже ковролином, линолеум приятно морозил босые ноги. Юноша осмотрел свое убогое убежище, стряхивая остатки сна.

Темно, по ощущениям — самая середина ночи. Из-под двери номера выбивалась слабая полоска света, рожденная тусклой коридорной лампой. На столе засыхал недоеденный гадкий ужин: двойной хот-дог из картонной булки и картонных сосисок, подпиравший бутылку газировки.

Бактияр тяжело поднялся и потер глаза.

Где-то в соседнем номере не умолкая скрипела кровать. Крики и стоны лишь изредка заглушались диким пьяным хохотом из номера напротив и скрипом автомобильных шин на улице. Наверняка бывали сумасшедшие дома, наполненные куда большим уютом…

Бактияр вернулся к окну и на ходу закутался в шерстяное одеяло, царапавшее кожу даже сквозь тонкий застиранный пододеяльник. Вгляделся в темноту. Провернул дребезжащую ручку, запирая раму. С тоской уставился на одинокий фонарь и столь же одинокого пропоицу под ним. На голую кирпичную стену через улицу напротив гостиницы, украшенную цветными разводами местных художников. Ночлежка была далеко не люксовой, стояла в стороне от проспектов, но его целям соответствовала на все сто…

Парень приложился щекой к мутному стеклу и взглянул на небо. Дождь кончился давно, может быть, еще вечером, но небо и не думало светлеть или избавляться от серой пелены низких облаков. В неподвижности простояв несколько минут, он снова приоткрыл окно, впуская в тесную комнату ветер, неприятный запах переулка и шум машин, летящих в сторону Речного вокзала. С востока, откуда-то с улицы Восход, тянуло дымом.

Все-таки пожар.

Сейчас там шумно и людно, а храбрецы в брезентовых костюмах сражаются с огнем. Совпадение? Возможно, еще год назад Бактияр и верил в совпадения, но не сейчас. Значит, придется вновь уходить… Проклятье…

Он отбросил жесткое одеяло обратно на кровать и, не зажигая света, принялся одеваться. Быстро, но старательно. Тот, кого юноша боялся, всегда приходит вслед за пожарами. А если предчувствие не обманывает, значит, что он скоро будет здесь.

Джинсы, майка, сверху рубаха, в карманах позвякивает мелочь. Перочинный нож, коробка спичек, выроненная в спешке, ключ от квартиры-номера, тощий бумажник.

Уже шнуруя потертые кроссовки, Бактияр вскинул голову… Отметил, что соседская пьянка, похоже, наконец-то утихла, в вот страстные стоны по-прежнему неслись из-за тонкой стены. Ничего. Ничего нового. Ему лишь показалось. Прожужжав молнией спортивной сумки, хранящей скромные пожитки обреченного на скитания бродяги, парень подался к двери. И замер, невольно взглянув в мутное зеркало прихожей.

Когда-то здоровый, сильный и красивый молодой человек, с кожей, отливающей тусклой бронзой — сейчас из зеркала на него смотрел другой. Когда-то он был похож на Джета Ли в годы его юности, или даже на Марка Дакаскоса, одинаково легко становясь похожим и на казаха, и на японца, и на корейца. Кожа его носила печать вечного загара, мышцы играли…

Сейчас все иначе. Погоня словно затянула его лицо паутиной, матовой патокой, превращая в одного из тысяч нелегальных мигрантов, приезжающих в столицу Сибири на заработки.

Нужно было уходить, но Бактияр медлил, в полумраке тесного коридора рассматривая свое отражение.

— Ну же, — противно заскрежетал внутренний голос, — взгляни. Ты истощен, небрит и напуган. И все это сделал с тобой именно он. Измотал, словно тряпичную куклу. Загоняет, словно зверя, и, в конце концов, убьет. Ведь ты же не думаешь, что он станет щадить тебя вечно? Он не утруждает себя прятками, почти всегда давая знать, что приближается. Как всегда. На что остается надяться? На то, что когда-нибудь все вернется? Вернется лоск и сила, вернется настоящее имя, не имеющее ничего общего с казахским? Вернется спокойная жизнь? В этот раз тебя точно не пощадят. Тогда остановись и дай бой. Не можешь? Я так и знал…

Тупая боль срастающихся костей в правом плече была ответом. Видят Боги — он пытался. Человек, называющий себя Бактияром, рассеяно провел рукой по спутанным черным волосам. Встряхнулся, словно волк перед долгим бегом, и открыл дверь номера.

Медленно накатывающий страх наконец достиг высшей точки, рассыпав по спине щедрую горсть мурашек. Хотелось бессильно сесть на пол и спрятать лицо, опустив голову между колен. Хотелось ждать, пока на плечо не опустится тяжелая когтистая рука.

Коридорный светильник с треском замигал, на какое-то мгновение превратив реальность в набор картинок.

Он был там.

Нет, не стоял перед дверью, ожидая триумфального момента встречи, купаясь в тенях умирающей лампы, хотя такой поступок был бы вполне в его стиле. Просто Бактияр почувствовал его присутствие в самой гостинице, как Ткач ощущает бесшумный полет Нитей.

Время остановилось.

Юноша двинулся вперед, внимательно осматриваясь и принюхиваясь, будто зверь. Миновал коридор, обклеенный безвкусными обоями; оставил за спиной ряды дешевых дверей с тусклыми номерками. Остановился на краю погруженной в полумрак узкой лестницы. Ноздри его расширились, а пальцы до побелевших костяшек стиснули ремень сумки.

Кто-то медленно поднимался по ступеням. Поднимался неспешно, нарочно задевая стены полами длинного плаща, мерно постукивая ногтями по перилами, и раскачивая в воздухе ближайшие Нити. Тень, еще более густая, чем темнота ночи, медленно поднялась на этаж. Крупная фигура в широкополой шляпе перекрыла последний свет, летящий снизу.

Значит, рана не смогла остановить его…

Бактияр рванулся назад, без разбега и подготовки. В секунду долетел до конца коридора, выходящего в переулок. Уже врезаясь в оконный проем, он сгруппировался и попытался свободной от сумки рукой ухватить Нить. Уцепился за Золотую, с коротким вскриком разжал зашипевшую от ожога ладонь, и кулем рухнул вниз. Рама с грохотом вывалилась наружу, стекло шумной струей устремилось следом.

Захватило дух, в ушах засвистел воздух, и все три этажа разом пронеслись мимо.

Он упал на дорогу, разбрызгивая прохладную воду луж, и покатился по асфальту, роняя сумку с лопнувшим ремнем. Тут же подхватил, сгребая в охапку. По глазам ударили ярко-желтые фары, и Бактияр машинально прикрыл голову — полуночный водитель, даже не успев просигналить, резко свернул вправо. Визжа тормозами, иномарка с грохотом врезалась в угол бетонного забора. Буквально в этот же миг кто-то закричал.

Бактияр поднял голову и оглянулся на сутулую гостиницу. В комнатах зажигался свет, голосили люди. За его спиной, бессвязно бормоча и пытаясь отереть со лба кровь, из разбитой машины выбирался водитель.

А наверху, в проеме с выбитой оконной рамой, зловеще темнел силуэт очень высокого мужчины в свободном плаще и широкополой шляпе. Приготовленные к удару Нити змеями клубились у его ног. Над дальним крылом неказистой гостиницы начал подниматься дым.

Тогда Бактияр побежал.

Улица замелькала под ногами, когда он понесся по узким переулкам частного сектора, петляя и сворачивая, в мгновение ока оставив за спиной и горящую ночлежку, и преследователя. Он бежал как ошалевшее животное, выкладываясь изо всех своих нечеловеческих сил и редко втягивая воздух сквозь сжатые зубы.

Мусорные мешки, коробки и ящики разлетались в стороны, громыхая и отскакивая от стен, несколько бродяжек в ужасе шарахнулись прочь. Страх, невидимой волной подталкивающий в спину, усиливался.

Сбросить тело не оставалось времени. Бактияр бежал.

Фонари рекламных щитов перед сияющим автоцентром ударили в лицо, и он свернул направо, в сторону заправки и трамвайного моста над ней. Здания, машины, редкие люди — все стало неисчерпаемым потоком слайдов, заливающих глаза.

Навстречу метнулись задворки бензоколонки, бетонный плац с торчащими из него люками, кусты, сырая земля под ногами. Скопление металлических гаражей на взгорье, заваленные мусором трамвайные пути, подвыпившие бездомные у прикрытого тентом костерка. Вслед понеслись крики, смех и проклятия. В несколько гигантских шагов миновав мост, парень выскочил на Серебренниковскую, остановившись лишь на миг.

Слева, со стороны автовокзала, темная сторона улицы принялась расцветать красочным сиянием полицейских маяков. Притаившийся УАЗ рванулся с места и включил сирену, а Бактияр бросился вправо, во двор высотного здания.

Два зеленых мусорных бака на время скрыли его от фар и прожекторов. Почти не сбавляя скорости, машина вкатилась следом. Захлопали двери.

Парень обернулся, взглядом упираясь в кирпичную стену массивного гаражного комплекса. Двор, как ловушка, рассматриваемый пристальными прищурами десятков темных окон. Двери — на электронных замках, в сторону Ипподромской можно прорваться только за углом одноэтажной коробки гаражного комплекса.

Двое полицейских выскочили из машины, что-то матерно крича на бегу. Бактияр буквально прирос к стене высотки… а в этот момент на краю трамвайного моста, словно из ничего, бесшумно материализовался двухметровый силуэт. Проклятье!

Полицейские фонари без устали щупали податливую темень детской площадки, подхрипывала рация. Юноша глубоко вздохнул, нащупывая на мокрой стене пару Красных.

Пэпээсники так и не поняли, что же мелькнуло от ближайшего подъезда, подчистую срезая их фонари и расшибая фары «уазика» в мелкую хрустальную крошку. Расценив удар, как обстрел, патрульные бросились за машину, вызывая подкрепление.

Во внезапно наступившей темноте мелькнул размытый силуэт, подошвы кроссовок впечатались в рубероид гаражной крыши, и стало совершенно тихо. Один из патрульных едва не открыл огонь, но напарник рявкнул и заставил того опустить руку. Темнота двора дышала пустотой, а за выпущенные наугад пули обоих ждала явно не премия…

Беглец перемахнул через преграду и направился к шоссе, не давая себе ни секунды отдыха.

Преследование не прекратилось, он чувствовал это. Охотник шел за ним, как за подранком, пусть медленно, но безошибочно читая колебания Нитей и неумолимо приближаясь. Вот на крыше многоэтажки слева мелькнул силуэт. Бактияр прибавил скорость, даже не задумываясь, что бежит по встречной полосе Ипподромской магистрали, к счастью — пустой. Вода из разбитых им луж вставала стенами.

Тень метнулась впереди, идя наперерез, и Бактияр прыгнул к очередному гаражному комплексу, рисково сворачивая ей навстречу, рассчитывая перехитрить и вернуться на Серебренниковскую.

Но теперь силуэт мелькал всюду: в окнах домов, сзади, вставал на пути, бесшумно летел по макушкам высоток. Бактияр бежал. Через несколько вздохов лабиринт гаражей и остатков строительного мусора вывел его на ярко освещенную улицу.

Бег парня остановил внезапный удар о низкое розовое крыло дорогой машины. Подбросил над капотом на добрую пару метров и швырнул о землю. Запоздало Бактияр успел услышать скрип тормозов, женский вскрик, а затем удар смешал его мысли и погрузил в пыльную пелену полузабытья.

Мокрый асфальт быстро приводил в чувство, и юноша почти сразу открыл глаза. Шикарный розовый БМВ, летевший по пустой Серебренниковской не меньше восьмидесяти, горделиво встал поперек трамвайных путей, красуясь свежей вмятиной.

Из машины, оцепенело обхватив голову руками, выбиралась девушка. В Новосибирске в последнее время встречалось немало таких — молодых и красивых, разъезжающих на баснословно дорогих иномарках… Ее затравленный взгляд метался с помятого крыла на пытающегося подняться гостя из Средней Азии. Несмотря на то, что следов крови на лице девчонки не наблюдалось, ее откровенно шатало.

В окнах окружавших домов начали зажигать свет.

— Ты что, козлина, офанарел под машины кидаться?

Однако в голосе ее не звучало гнева — лишь испуг, прикрытый демонстративным гневом. Лицо девчонки менялось на глазах, как восковая маска, оплывало — ужас произошедшего сражался с яростью за покореженную машину. Она неуверенно топталась вокруг Бактияра, даже не пытаясь помочь тому подняться.

— Господи, как же я испугалась… — и вновь пошла в атаку, не давая страху затопить сознание. — Да я даже не превышала! Куда же ты попер!? Господи, как же это так…

Но Бактияр более не слушал. Затравленный взгляд его был устремлен назад, через левое плечо. Оттуда, по длинной улице, убегающей к Автовокзалу, мерным шагом поднимая брызги дождевой воды, к месту аварии приближался силуэт в широкополой шляпе.

— Урод, да я же за рулем уже шесть лет, права даже не покупала! Господи, как же так… Парень, я клянусь, что не заметила… Ты в порядке вообще?

Бактияр взглянул на девушку снизу вверх и она мгновенно оборвала поток оскорблений, перемешанных с причитаниями. Захлебнулась собственным дыханием, зачарованная и испуганная багровым огоньком, светившимся в глубине глаз непутевого гастарбайтера.

— Жить хочешь?! — грубо рявкнул тот прямо ей в лицо.

Вскочил, тряхнув перепачканной сумкой.

Девчонка побледнела и сжалась в комок, судорожно ухватившись за воротник блузы. Не в силах произнести ни слова, глупо уставилась на сбитого, словно тот заговорил на незнакомом языке.

— Ну?! — Бактияр оказался рядом, схватил за хрупкое плечо, ощущая крупную дрожь.

По едва наклонной улице поднимался его преследователь.

Девушка резко мотнула головой, с трудом сдерживая рыдания.

— За руль! — скомандовал Бактияр, одним легким движением перемахивая через капот.

Таких приказов не ослушиваются, им подчиняются беспрекословно и мгновенно.

Девушка, словно заколдованная, немедленно выполнила команду — вернулась в машину, захлопнула дверцу и обеими руками вцепилась за руль. Теперь она двигалась, как заговоренная кукла древнего культа.

Охотник остановился.

Казалось, он задумался.

Бактияр обернулся, сосредотачиваясь, поймал две парящие Красные и быстро начал вить.

Нити, с едва слышным звоном появляющиеся из холодного ночного воздуха, сплелись в подобие жгута. Бактияр, ощущая приятное давление в груди, резким толчком придал им твердость, удлинил и поднял над головой.

Охотник равнодушно скрестил руки на груди, а клубящиеся и извивающиеся у его ног Нити сонными змеями принялись подниматься в воздух. Машина завелась, и боковым зрением Бактияр увидел распахнутые глаза девушки на белом, как бумага лице.

Существо в шляпе медленно двинулось вперед, и Красные щупальцами колыхались под его ногами. Бактияр резко вскрикнул, чувствуя, как заломило ребра, а поврежденное плечо обожгло изнутри. Перед глазами пронеслась знакомая пелена, вызванная заклинанием, и юноша ударил в землю.

Его импровизированный бур слетел с рук, изогнулся трехметровой дугой и без труда проткнул асфальт дороги, разбрасывая обломки. Ночная улица вздрогнула, с лязгом отлетели несколько кусков трамвайных рельсов. Проталкивая Нити под дорогой, Бактияр со звериным оскалом наблюдал, как растет ком встающего дыбом асфальта, приближаясь к Охотнику, чьи бездонные глаза начинали светиться все ярче.

Одновременно задребезжав, по всей протяженности улицы вверх рванулись тяжелые канализационные люки, вышибаемые огненной энергией заклинания. В следующий миг они с грохотом посыпались обратно, пробивая крыши припаркованных машин и с оглушительным перезвоном отплясывая по тротуарам. Кто-то пронзительно закричал с балкона.

Поймав еще одну Красную, Бактияр бросил ее вслед заклинанию, удлиняя свое оружие. Словно огромный червь полз под дорогой, вздыбливая покрытие и рельсы.

Охотник, опираясь сразу на несколько Нитей, торопливо взмыл над улицей, и принялся раскручивать остальные для удара. Юноша же упал на колено, концентрируясь и усиливая напряжение, с силой выдохнул короткую формулу и развернул свитые под асфальтом концы Нитей.

Его преследователь не успел всего на одно мгновение.

Дорога окончательно взорвалась, треснув, словно незаживший шрам, и взвилась в небо горой осколков, обрывками проводов, кусками труб и тучами пыли, растягивая улыбку разлома во всю длину улицы. Черный блестящий «форд», на немалой скорости выскочивший со стороны Красного проспекта, закрутился, пытаясь отвернуть, но соскочил в провал и скрылся под кусками рушащегося сверху дорожного полотна.

Стена хаоса выросла в эту секунду между двумя воинами, недвижно застывшими напротив. Один, преклонивший колено, как будто бы молчаливо восхищался этим театром разрушения, другой — небрежно паря над землей, взирал на таинство уничтожения с равнодушной усмешкой. А между ними в проломе танцевали, как умирающие кобры, постепенно угасая, сплетаясь и раскручиваясь, поднимаясь и опадая, Красные Нити.

Бактияр вскочил на ноги и рванул дверцу, втискиваясь на заднее сиденье.

— Жми!

Машина с визгом рванулась вперед, вывернула на тротуар, и с места набрала скорость. Охотник закричал, Нити его заклинаний мгновенно потянулись сквозь опадающую стену обломков, слепо тычась в витрины магазинов и двери офисов, вышибая стекла и плиты гипсокартона. Новые взрывы сотрясли раскуроченную улицу, струи пара и воды хлестали по начинающему разгораться огню пожара.

Перекрывая крики напуганных людей, над городом прокатился рев.