Министерство ЗЛА (СИ)

— Вы что, его не позвали?

— Так не до него было!

— Что стоишь столбом тогда? Иди и сходи за ним, — приказала Алина Николаевна несчастному Костику.

Костик ушел, зачем-то прихватив с собой Юрца, а я силилась прийти в себя, и пила вот уже третий стакан воды. Собрав всю волю в кулак, мне удалось-таки сформулировать целое предложение:

— Елена Валериевна, позвоните пожалуйста в скорую.

— Тебе совсем плохо? — сразу же насторожилась она, а я уже начинала злиться: очевидно, понимать меня тут никто не желает.

Тут в кабинет влетели наши мужчины в полном составе. Первый забежал Костик с тем самым выражением лица, которое не оставляло сомнений: что-то опять произошло. Юрец беспокойно выглядывал из-за его плеча, а на восточной круглой физиономии Ибрагима как всегда не было ни единой эмоции, но, судя по тому, что он умудрился не отстать от коллег, он тоже был чем-то впечатлен. Я уже догадывалась, что именно произошло и порадовалась: наконец-то хоть кто-то сможет вызвать скорую с полицией, раз я пока не в состоянии.

— В химлаборатории что-то произошло! Пришли химики, все взволнованные, в службу охраны звонили, — коротко отрапортовал Костик.

Бабушки (обычно так я звала своих коллег женского пола) перевели вопросительный взгляд на меня.

— Там Даша, — отрезала я и прикрыла глаза.

— С ума с вами сойдешь, — разозлилась Алина Николаевна, поняв, что большего от меня не добиться.

— Самой легче узнать, — поддакнула ее подруга, и они шустро покинули помещение, оставив меня на попечение мужчин.

Вернулись они через полчаса, крайне взволнованные и поведали то, что я же успела поведать мужчинам. Если не отвлекаться на лишние подробности и словесные перепалки, суть их рассказа сводилась к следующему: химики вернулись в свою лабораторию и обнаружили Дашу, сначала подумали, что она без сознания. Потом оказалось, что сознание ее и вправду покинуло, но уже навсегда. При эвакуации ее никто не видел и все решили, что она просто вышла, сейчас услышит сигнал тревоги и выйдет со всеми остальными. А она оказывается осталась, и все гадали, как это ее никто не заметил. Я то прекрасно знала как, раз сама лично обнаружила ее в шкафу, но промолчала. Меня больше ни о чем не расспрашивали, отлично понимая мое состояние.

В дверь постучали и на пороге появился Валерий Степанович, замначальника службы безопасности, застав нас практически в упадническом настроении. Еще бы, в такие неприятности влезли. Замначальника мазнул взглядом по мне, но вряд ли удивился лежанию на диване, памятуя близкое соседство со злополучной лабораторией.

— Так, сейчас тут будет народу выше крыши, так что расходимся по домам, нечего вертеться на этаже.

— Так мы и не вертимся.

— Ага, а что вы пять минут назад в коридоре делали?

— В туалет ходили! — заявила Алина Николаевна, но начальство не убедила.

— Домой идите, это приказ, — отрезал он, смерив Алину Николаевну таким взглядом, что она стала меньше ростом, и покинул кабинет, а я этому искренне порадовалась, потому что видела, что бабушкам не терпится сообщить всем, что это на самом деле я обнаружила Дашу первой.

Мы собрались и все вместе покинули здание, а потом и территорию предприятия. Коллеги удалялись с явной неохотой, что в другое время меня бы повеселило, но сейчас мои мысли всецело занимал труп.

— Мне кажется, не стоит распространяться, что мы лазили к химикам после пожара, — осторожно начала я.

— Васька, неужто дар речи обрела?

— Ну.

— А знаете, мне кажется Вася права, неприятностей потом не оберешься, — так же осторожно согласился Юрец, Ибрагим тоже утвердительно кивнул.

— Нас поди и не спросят.

— А вдруг спросят?

— Если и спросят, мы знать ничего не знаем! — заявила Алина Николаевна, которая собственно и принимала все решения за весь отдел.

— Я за, не дадим Ваську в обиду, — как всегда поддакнула Елена Валериевна.

— Васена, мы никому не скажем!

Ибрагим опять кивнул, не уверена что он вообще понимал, что происходит.

— Вот и отлично.

— Эй, чудик, отвези девчонку домой, на вон ногах еле стоит, — приказала деятельная Алина Николаевна Юрцу, ткнув при этом меня в бок, будто желая доказать свои слова. Я опасно покачнулась и едва не свалилась в грязь, не столько от плохого самочувствия, сколько от силы удара немощной на первый взгляд бабули.

— Конечно Васён, поехали.

— Спасибо.

— Может, меня тоже докинешь? — попытал счастья Костик.

— Еще чего, к тебе ехать час, да еще и в другую сторону.

— Трудно тебе, что ли.

Мы с Юрцом удалились к его машине, бабушки отправились домой пешком, потому что жили на соседней улице в одном доме, а Костик на остановку. Куда поковылял Ибрагим я знать не знала, наверное, тоже домой.

***

Следующий день не задался с самого утра: во-первых, с утра покрапывал противный дождик, во-вторых, я жутко не выспалась, ведь стоило только прикрыть глаза, я видела жуткие картины, в-третьих, едва не опоздала на работу, а опоздания у нас не приветствовались начальством. И я конечно не Юрца имею ввиду, а дурацкую систему электронных пропусков, которые фиксировали каждое опоздание, даже совершенно незначительное. Мало того, что в конце месяца из премии вычитали за каждое такое опоздание, что было само по себе обидно, так еще и запросто можно было выговор схлопотать.

Но это все такие мелочи, что и вспоминать смешно, как я расстраивалась по этому поводу. Проходя мимо лаборатории, я заметила, что в этот раз она опечатана довольно серьезно, и заперта, что показалось мне любопытным: интересно, а где сейчас мой Витечка? Едва я переступила порог родного кабинета, поняла: что-то не так.

— Доброе утро! — с воодушевлением поздоровалась я с коллегами, как бы говоря, что вчерашний день остался в прошлом.

Мне недружно ответили, не поднимая голов от компьютеров, а Алина Николаевна даже отвернулась. Поведение коллег вызвало легкое недоумение, но я проглотила обиду, и, стараясь не обращать внимание на напряженную обстановку, повесила куртку в шкаф. Придав себе сияющий вид, прошествовала на свое рабочее место возле окна, которым очень гордилась (рабочим местом, а не окном).

Целый час мы сидели в тишине. Пару раз я хотела завести разговор, но раз я ни в чем не провинилась, с чего мне это делать? Хочется им сидеть молча, милости прошу.

Еще через полчаса я все-таки не выдержала:

— Есть какие-нибудь новости?

Все сразу уставились на меня, словно я была привидением и вот вдруг подала признаки жизни. Потом бабушки переглянулись между собой, как бы решая, кто со мной заговорит, а мужчины просто ждали, что за этим всем последует.

— Есть, — с неохотой поведала Алина Николаевна, по обыкновению взяв на себя полномочия переговорщика.

— И какие?

— Плохие, какие же еще?

— Это я уже поняла, можно немного конкретнее?

— После обеда все равно узнаешь, чего уж тут… Менты приходили, будут у нас отпечатки снимать.

— Что снимать? — ахнула я.

— Пальцы проверять.

— Зачем?

— Как зачем? Чтобы сравнить.

— Алина Николаевна, мне что, из вас слова клещами тянуть? — разозлилась я.

— Дашку то того… убили то есть, — вмешался Костик, поняв, что ходить вокруг да около мы можем долго.

— То есть как убили? А как же пожар?

— Васька, ты это… То есть не бойся, мы никому не расскажем.

— Что вы не расскажете?

— Знамо дело что, все мы там были.

— И что? — бестолковые вопросы из меня так и сыпались.

— А то, — в свою очередь разозлилась Алина Николаевна, — Все мы видели, с какими глазищами ты выбежала вчера и начала по стенке размазываться. И крик слышали.

— Вы что думаете, это я ее? — догадалась я.

— Мы ничего не думаем, нас вообще там не было.

— С ума сошли? И ты так думаешь? — ткнула я в Костика, тот сидел, потупив глазки, — Вы что, все думаете, что я ее укокошила?

— Васёна, ты только спокойно. Мы ничего не скажем, мы уже между собой решили. С повинной тебе лучше не идти, дураку ясно. И не бойся, тебя прикроем, если уж на то пошло, соучастником быть никому не хочется.

— Каким соучастником? Вы в своем уме?

— Ты главное запомни: вчера мы сразу пошли в офис и сидели тут, никто никуда не выходил и не отлучался, поняла? Ничего они не докажут! — заявила Елена Валериевна, большая любительница детективных сериалов. Хотя Алина Николаевна их тоже жаловала.

— Как не докажут, если там мои отпечатки найдут? — поинтересовалась я.

— И правда, из головы вылетело как то… Скажешь, что была там вчера, вот и все.

Ага, как же. Никто этого подтвердить не сможет, это раз. Врать я совершенно не умею, это два, а в присутствии полиции и вовсе все, что надо будет соврать из головы вылетит. Ну а самое главное, знают двое, знают все – это известная истина. А нас тут не двое, а шестеро, так что тайна таковой долго не останется. Лучше сказать правду, это я знала наверняка. Конечно, неприятностей потом не оберешься, но вранье сделает только хуже, получается, что я сама себе яму вырою, а это совсем уж глупо. Может, я и блондинка, но не тупая.

— А что вообще сказали про… Дашу?

— Ничего не говорили, просто зашел Валерий Степанович и сказал после обеда никуда не разбредаться, а сидеть тут. Ну и про отпечатки сказал. То есть он сказал как то сложно, но потом объяснил, что это означает снятие отпечатков, — объяснил Костик.

— Дактилоскопия?

— Точно.

— А про Дашу откуда знаете?

— Ну Васька, ты совсем темная. Просто так никто не будет заморачиваться, смекаешь?

Само собой, я смекала, но надежда умирает последней.

— То есть, это пока только предположения?

— Ага, — неохотно признались коллеги, но облегчения это все равно не принесло.

Время до обеда тянулось совершенно неприлично, взгляд то и дело возвращался к часам, но стрелки держались словно приклеенные. Рабочий процесс у нас сегодня протекал очень вяло, все сидели молча, в ожидании прихода мужчин в форме. За эти несколько часов я успела столько всего надумать, вспомнив все свои былые прегрешения, начиная со школьной скамьи и заканчивая тем, что не далее как вчера перешла дорогу на красный свет. Руки в районе запястий заныли как то сами собой, как будто на меня уже надели наручники. Во время обеда в столовую я не пошла, справедливо полагая, что кусок в горле застрянет, сидела и ждала уже как мне казалось, неизбежной участи. В конце концов, доводы коллег показались мне очень логичными и признаваться я передумала вовсе. И в самом деле, доказать, что я что-то там сделала будет трудно по одной простой причине: с какой стати мне вдруг желать зла Даше?

Тем более, любознательные бабушки уже обежали всех подруг и сообщили, что опрашивают сегодня многих, по очереди и вопросы носят общий характер, ничего страшного, и я почти успокоилась. Хотя одно дело отвечать на вопросы когда тебе нечего скрывать, совсем другое – когда грехов на тебе точно блох на собаке.

После обеда мы напряженно следили за дверью, и в пятнадцать минут второго она распахнулась, но не от силы нашей мысли как логично было подумать, а с чужой помощью. Валерий Степанович решительным шагом вторгся в наш кабинет. Весь его вид говорил о том, что сегодня его лучше не злить, он и в благоприятные дни подарком не был, а тут от него разве что пар не шел.

— По одному, на допрос, и, прошу, только цирк не устраивайте, — тут он глянул отчего то на Юрца, тот аж весь позеленел.

— Идем со мной.

— Я? — пискнула я, потому что смотрел он теперь на меня.

— Не я же. Да шевелись ты, — прикрикнул он на меня, что несомненно придало ускорение.

Я обернулась на своих коллег, они смотрели с сочувствием, а у меня было такое чувство, что смотрю я на них в последний раз. Валерий Степанович зло глянул на меня, и я поспешила его догонять, что было непросто, на моих то каблуках. Мы спустились на третий этаж, он открыл дверь своего кабинета, пропуская меня первой, а сам за мной не пошел, хлопнув дверью так, что я едва не получила ей по затылку.

За его столом сидел мужчина лет сорока довольно тучного телосложения и что-то записывал. В кабинете было душно, он тер потное лицо платком, но это все равно не помогало, на лбу виднелась испарина. Выглядел он помятым, несчастным и жутко уставшим, то ли жена задолбала, то ли работа. А скорее всего, обе сразу. Рядом с ним сидел молодой парень, по виду мой ровесник, разложив около себя какие-то бумаги и приборы. На меня смотрел с заметным интересом, и я сочла необходимым нерешительно улыбнуться. Вербовать союзников всегда лучше заранее.

— Проходите, садитесь, — предложил тот, что старше, продолжая что то писать.

Я послушалась, сев напротив.

— Фамилия, имя?

— Романова Василиса Владимировна.

— Очень приятно, Сергей Сергеевич.

Я не нашла ничего лучшего, чем кивнуть.

— Василиса Владимировна, руку пожалуйста, — попросил молодой.