Домик номер семь

Глава 8

  Спустя время стол был накрыт, буквально не хватало места для посуды и приборов. Правила этикета если и соблюдались, то условно. «Сюда тарелку с утятами поставь, если малая Татьяны не поест, даст всем дрозда, а с утятами она всегда ест» или «Тут глубокую поставь, для бабушки». Что-то похожее Рита видела в общежитии на одной-единственной совместной пьянке с однокурсниками, куда она сходила за все годы студенчества. Там тоже каждый ел из посуды, которую принёс с собой или из какой досталось, никто не смотрел на правила, а только на удобства.

  В доме родителей Рита научилась пользоваться приборами раньше, чем читать и даже как следует говорить. Рядом был накрыт ещё один стол, для детей, чтобы не толкались среди взрослых и не вникали в разговоры. После еды их планировали отправить играть на улицу.

  Появлялись гости один за другим, многих Рита узнавала, кого-то видела первый раз. Она стояла у стенки и сторонилась посторонних людей, желая только одного – слиться со стенами в помещении. Несмотря на огромную и разномастную компанию, всё внимание было направлено на Олега, стоявшего у подоконника в проходе, время от времени приветливо здоровающегося с пришедшими, и на Риту с Серёжей. Но тому дела не было до неудобства Риты, он решал какую-то неразрешимую проблему девочки Евы, дочери Бориса и Веры.

  Новые лица в привычном пейзаже вызывали активный, временами нездоровый интерес. К Рите подходили незнакомые или малознакомые люди и задавали вопросы, на которые она не знала, как реагировать. Хотелось одного – вспомнить все корни русского мата, но Рита была слишком хорошо воспитана, она изо всех сил старалась не сорваться и не наделать глупостей, о которых потом будет жалеть. К тому же, это была семья Олега… Почему это имело такое огромное значение, Рита старалась не думать.

- Твой мужик там с дитём тетёшкается? – спросила какая-то женщина. На вид ей было между сорока и пятьюдесятью лет, точнее Рита не смогла бы определить. Невысокая, излишне полная, слишком белобрысая, из-за редких и светлых волос женщина смотрелась почти лысой. – У вас сколько ребятишек? – женщина смотрела с живым интересом.

- Мой… муж, - Рита не смогла сказать «мужик» по отношению к Серёже, что-то в этом слове было отталкивающее. – Детей у нас нет.

- А чего так? Яловая? Оно и видно, - протянула женщина и осмотрела Риту от макушки до пяток.

  Рита не нашла слов, чтобы ответить. «Яловая»? Серьёзно? Её сравнили с бесплодным животным, потому что у неё нет детей в двадцать два года?! Что в голове у этой женщины?! Все сошли с ума? Ей всего лишь двадцать два! Она не знает, какую юбку завтра надеть, не уверена, что образование, которое получила, ей так уж нужно. Рита ни в чём не уверена, она даже не знает, любит ли она бисквит или предпочитает слоёные коржи. И при этом кем-то считается, что она непременно должна родить, а лучше не один раз.

  Двадцать первый век! Не то, чтобы Рита понимала, как приложить это в повседневной жизни, но точно знала: детей она не хочет, и это нормально! Вот рожать в шестнадцать, потому что презервативы стоят сто восемьдесят шесть рублей за три штуки - это не нормально.

- Будь я моложе, родила бы от тваво мужика, - продолжила, как ни в чём не бывало, женщина. – Он вон как детей тетёшкает, от такого только и рожать! – она попросту не замечала ошарашенного взгляда Риты. – Вон, дочка моя, видишь, - женщина взмахнула рукой, показала пальцем на невысокую, пухленькую блондиночку, лет восемнадцати от силы, похожую на толстенький одуванчик из-за светлых, тонких волос, завитых мелкими кудряшками. – Пусть бы она родила, раз ты калечная.

- Что-что? – Рита решила, что ей послышалось. Не может человек в здравом уме говорить подобные вещи! Такого просто не бывает!

- А что? – подбоченилась белобрысая толстуха. – Чего генофонду пропадать? Мужик красавец, от такого рожать и рожать! А уж смотря, как он с ребятишками волохается, понимаешь, что своего дитя он не бросит. А значит, так и будет рядом сидеть, как тот щенок на привязи. Ты бы подумала, девка. Он пока не особо заглядывается по сторонам-то, но ежели не родишь ему двух-трёх ребятишек – не будет он твоим. Любая раздвинет и родит. Так и знай. А хоть бы и я. А что, ежели что – дочка воспитает, чай не бросит родного братика-то.

  Женщина отошла в сторону, как ни в чём не бывало, а Рита долго приходила в себя, силясь не наорать на это жирное белобрысое чучело огородное без мозгов и сердца! Не может живой человек так рассуждать, а тем более говорить об этом вслух. Она издевалась на Ритой, ничем другим это объяснить невозможно!

  Раздался шум, в двери вошла девушка, если не девочка, неся впереди себя, на вытянутых руках, кулёк с голубым бантом. Видимо, это была та самая счастливая мать, Люба, а в кульке посапывал Павел. У Любы были огромные карие глаза на худеньком личике. Волосы собраны в аккуратную косу, как у школьницы, впрочем, по возрасту этой девочке с торчащими ключицами в школе учиться надо, а не детей рожать.

  Следом вошла Вера, в нарядном зелёном платье, рядом приноравливал шаг Борис в белоснежной рубашке. А в самом конце процессии робко ступал парнишка, на вид лет семнадцати. Он с ужасом косился на окружающих и с ещё большим испугом – на кулёк с голубым бантом. Видимо, это был счастливый отец Павла.

  Позже все уселись за общий стол, громко говорили, обсуждали будущее Павлика и Олега, толкались локтями, смеялись в голос, передавали с рук на руки совсем маленьких детей, кому ещё рано за отдельный стол, кормили их или отвлекали, грубо и глупо шутили, кого-то активно сватали, нахваливали, обсуждали чью-то личную жизнь, невзирая на лица и понятие «корректность».

  Вино закончилось быстро, хоть его и мало кто пил. Рита, белобрысая пухленькая девочка, которая, по мнению мамы, должна улучшить генофонд их семьи за счёт Серёжи, Ангелина. Анжела не гнушалась напитков покрепче.

- Вот так, - довольно проговорил Борис, наливая в рюмку рядом с Ритой водку. – Вот так нормалёк будет.

  Рита посмотрела на Серёжу. Он сидел не рядом, между ней и мужем расположилась всё та же маленькая Ева, которая продолжала капризничать, было похоже, что она заболела. Рита не успела даже подумать, что новорожденный и уже болеющий ребёнок – не лучшая компания в одном помещении, как белобрысая толстушка пересела рядом с Серёжей и даже стала что-то ему шептать.

- Я не пью водку, - извиняясь, проговорила Рита. Она действительно не пила крепкие алкогольные напитки, это не было кокетством. Самая серьёзная доза алкоголя на её счету – портвейн в Алуште, целый фужер. Папе тогда пришлось нести Риту на руках до самого домика, а утром ей было невыносимо плохо, и ещё более невыносимо стыдно.

- Чего это не пьёшь? - опешил Борис. – Взрослая уже. Любаша моя в четырнадцать лет уже наливочку из погреба таскала, - ободряюще проговорил молодой дедушка. – Ничего не случилось.

- А не таскала бы, глядишь, не родила бы в шестнадцать, - тихо проговорил Олег, сидящий рядом. Борис, кажется, не услышал или не придал значения, а Рита услышала если не недовольство, то недоумение.

  Олег был рядом со своей семьёй и в то же время далеко. Он наблюдал, так же, как Рита. Наблюдал и удивлялся, иногда отводя глаза в сторону от переполняющего недоумения, а то и злости. Рита с удивлением это заметила и не могла перестать смотреть на Олега, поглощая взглядом его мимику, эмоции, невербальные сигналы.

- Пей, пей, пей, - пробасил над головой Риты Борис, она даже зажмурилась от испуга. Сжала губы, пытаясь отказаться от водки. Она попросту не могла пить её, не умела. Не знала, как это делается. Сначала вздохнуть и выпить, или наоборот? Водка казалась противной даже на запах, который исходил от рюмки, приставленной к губам, о вкусе Рита даже думать не могла. – Пей, пей, пей, - давил Борис на рюмку, та в свою очередь впилась в губы, обдавая невыносимой вонью. – За Павлушу, ножки обмыть святое дело!

  Риту едва не вывернуло. Краем глаза она заметила, как поднялся с места Серёжа, готовый выхватить злосчастную рюмку у Бориса, что на руке Серёжи повисла белобрысая толстушка. Видела, как подхватился Олег, – сейчас он схватит брата, применит какой-нибудь приём, и точно будет конфликт, а то и драка. И всё из-за упрямства Риты. Неужели так сложно выпить злосчастную рюмку водки, тем более за здоровье малыша. Он только родился. Пусть растёт здоровым и радует маму с папой, или хотя бы дедушку с бабушкой, а не наблюдает драку в первый свой выход в свет. Неужто водка настолько отвратительна? А даже если и так, не ядовита же. Уж точно Рита не умрёт от небольшой рюмочки…

  До того, как подорвался Серёжа, а Олег пустил в ход кулаки, Рита глотнула обжигающую жидкость и замерла, боясь вздохнуть. Губы, горло, слизистую обожгло огнём, разодрало, как при самом сильном раздражении, оцарапало. Не находилось эпитетов передать весь ужас, который испытала Рита от одной-единственной рюмки водки. Она пыталась дышать, остужая гортань, но становилось только хуже, больнее, жгучей.

  Рита выскользнула из-за стола, замечая, что невольные зрители её позора расселись по местам, удовлетворённые результатом. Пришлая, калечная, яловая Рита выпила рюмку водки и стала как все, сравнялась с ними и более не представляла живого интереса для публики.

  На кухне Рита заглатывала ледяную воду и захлёбывалась слезами. Ей было больно! Слизистую так и жгло огнём, она успела подумать о химическом ожоге или об анафилактическом шоке, когда рядом с ней появился Олег.

- Плохо? - спросил он.

- Больно, - Рита не могла скрывать, она плакала. Ей действительно было больно и до отвращения противно. Всё воняло, было горьким. Гадким.

- Ты не запила, глупая, - прошептал Олег и протянул стакан с какой-то жидкостью. Он успел смешать варенье с холодной водой и льдом. – Выпей.

  Рита выпила несколько глотков, но лучше ей не стало, слёзы продолжали наворачиваться, она ёжилась и фыркала.

- Мне больно, - пропищала она. – У меня кожа на губах облезла, - Рита несла полную глупость, но именно так она себя чувствовала, помимо банального опьянения.

- От водки не может облезть, - прошептал Олег и нагнулся к Рите, она не придала значения.

- Слизистая… - Рита почти плакала. – Посмотри!

  Олег прижал указательный палец к нижней губе Риты, немного надавливая и отворачивая её.

- Всё хорошо, ничего не произошло, - проговорил Олег. - Тебе кажется.

- Больно, - пискнула Рита, протянула руку к стакану с водой, разведённой с вареньем.

  Палец Олега так и остался на нижней губе Риты, двинулся вдоль, медленно, слегка надавливая, скользя по контуру. Рита вскинула взгляд на Олега. Глаза у него действительно меняли цвет. За столом и минутой раньше они были голубые, яркие, а сейчас вдруг стали тёмно-серыми, стальными. И оказались настолько близко, что Рита могла разглядеть рисунок радужки и тёмный ободок вокруг.

  Ближе, ещё ближе, Рита почему-то не двинулась с места, не отвела голову, когда палец с губы исчез, и на его месте оказались губы Олега.

  Сначала он прикоснулся губами к губам, прижал тёплые губы к Ритиным обожжённым, и не отрывал внимательного, изучающего взгляда от лица Риты. Она не двигалась, остро чувствовала дыхание на своём лице, лёгкий запах алкоголя, почему-то карамели, и желание продолжить этот странный поцелуй. Мысль настолько поразила Риту, что она невольно приоткрыла рот, чем тут же воспользовался Олег.

  Она почувствовала, как скользнул его язык, и позволила это сделать. Наверное, губы она всё-таки обожгла, ничем другим шквал эмоций и ощущений, обрушившихся на Риту, она объяснить не могла. Слишком чувствительным был поцелуй, слишком острым и слишком стремительным. Рита успела закинуть руки на плечи Олега, раствориться в его тепле, вжатая в жёсткое тело, ощущая каждой клеточкой, сквозь тонкую вискозу платья, горячность и быстрое биение сердца Олега.

  Успела почувствовать вкус губ, языка, дыхания, подумать, что поглаживания языком лучшее лекарство от ожога. Желание, мгновенно появившееся, улеглось горячей волной внизу живота и поднялось к груди, к губам, отвечающим на поцелуй...

  А потом всё оборвалось. Мгновенно. Олег отошёл на пару шагов, машинально опуская руку к паху, Рита опустила взгляд и так же мгновенно покраснела.

- Чего, Рит, плохо тебе? - на пороге кухни появилась Анжела и с интересом осмотрела парочку, ухмыльнулась, даже присвистнула. - Говорю, плохо стало? - она повторила опешившей Рите вопрос.

- Мне Олег воды... сделал... вот, - Рита показала на бокал. - Всё хорошо. Спасибо.

- А, воды. Воды он может. Ты бы шла за стол, Рит. А то там Анютку за твоего мужа сватают. Белая такая, пухлая, - пояснила Анжела, Рита тут же поняла о ком речь. - В шутку, конечно, а вот так же выйдут... да и напьются воды с вареньем, – это Анжела говорила уже вслед удаляющейся Рите.

  За столом и правда стоял шум и гам, какая-то часть гостей была занята собственной беседой, какая-то активно сватала пухлую Анютку Сергею. Дескать, и хозяйка она хорошая, и красивая, и деток нарожает, смотри, здоровьем девка пышет, да и в койке не обидит.

- Не обидишь же? - гнусавил какой-то сухопарый подвыпивший мужичок лет шестидесяти в видавшей виды рубашке. Кем он доводился Евсеевым, Рита не вспомнила бы.

- Не обижу, - пропищала Анютка.

  Рита переставала понимать, что происходит. Театр Кабуки какой-то. Ярко, выразительно, с выпячиванием, но ничего не понятно! И главное, зачем Рите на это любоваться? Пусть всё прекратится. Немедленно! Нога невольно дёрнулась, в глазах потемнело, на глаза стали наворачиваться слёзы, крики готовы были сорваться с губ Риты. Сколько можно терпеть этот балаган?!

- Ритуль, - когда Серёжа успел выбраться из окружения плотного кольца женщин и детей, Рита не поняла. - Пойдём подышим, пойдём, пойдём, - он схватил за руку Риту и поволок к выходу. Она не слишком возражала.

- Уф, - Серёжа облегчённо выдохнул на крыльце. - Ты чего завелась, Ритуль? Это же шутка! Шутят они так! Глупо, но не указывать же на свой устав в их монастыре.

- Ни черта они не шутят, и Анюта опрокинется на лопатки по первому свистку! Она генофонд решила поправить за счёт тебя!

- Почему ты никогда не учитываешь моего мнения? - Серёжа уставился на Риту. - Мало ли, что она решила! Может, ты меня спросишь? Я вот не собираюсь никому генофонд улучшать, у меня жена есть, любимая, между прочим.

Глава 9

  Последний день пребывания в гостях у Евсеевых.

  Ночью будет самолёт, а значит, Борис посадит Риту, Серёжу и брата в свой «Патриот» и отвезёт в аэропорт. Начнёт в пути отпускать сальные шуточки, к которым почти привыкла Рита, на прощание пожмёт руку Серёже, обнимет по-медвежьи Олега, распрощается с Ритой и уедет обратно в свой мир. К трактору, который надо срочно чинить, а топливный насос всё не везут. Малая Ева всё-таки засопливела, и её отправили к бабушке Маше, чтобы Павлик не заразился, а горе-молодая-мамаша Люба обливается слезами каждую ночь.

  А Рита с Серёжей отправятся в свою жизнь, как и Олег. Он купил билет в Москву, чтобы навестить младшего брата, а потом собирался возобновить тренировки.

  День начался рано, в пять утра, солнце уже взошло, но лучи были неяркими, скользили по лицу и вовсе не будили. Разбудили Риту настойчивые поцелуи мужа. Он пробегал губами по шее, позвоночнику, ныряя под ночную сорочку и гладил ягодицы, иногда сжимая ладонями. Обычно Рита не имела ничего против такого пробуждения, а если с самого начала протестовала, Серёжа добивался своего, но Рита всё равно оставалась довольна.

  Рита считала, что ей повезло с мужем в этом плане. У него не было предубеждений, о которых иногда пишут в ленте инстаграма, он всегда думал о Ритином удовольствии, если надо – спешил, если требовалось – растягивал удовольствие. Рита бы сказала, что Серёжа был умелым любовником, но тогда выходило, что Рите есть с чем сравнивать, а это было не так.

- Ритуль, - шептал Серёжа. – Хорошая моя…

  Вопреки ожиданиям мужа, Рита замерла. Она не могла согласиться вот так, в чужом доме. Тем более на втором этаже, где им выделили комнату, была отличная слышимость. Рита ночами слышала музыку из наушников Олега, который жил через стенку. Один раз, в самом начале, Серёжа заглянул к Олегу, тот лежал на кровати, смотрел в экран айфона, а в ушах были вставлены беспроводные наушники. Тогда как Рита, находившаяся до этого в комнате, хорошо слышала звуки музыки.

  Тогда-то Рита и отказала первый раз Серёже, даже в оральных ласках, – от пятидневного воздержания ни один мужчина не умер. Но для Серёжи это был огромный срок, Рита это понимала.

- Какие у тебя трусики красивые, - продолжал шептать Серёжа, в подтверждение своих слов нырнул под ткань.

- С ума сошёл, у меня ещё месячные! – соврала Рита. – И вообще, никакие они не красивые, обычные трусы, трикотажные.

- Твоя попочка украсит любые трусишки, - пробурчал в шею Серёжа и навалился на Риту почти всем телом. Он удерживал свой вес одной рукой, а другой снимал злосчастные «трусишки», а Рита всё пыталась увернуться.

  Не могла она, просто не могла! И пусть Серёжа гладил в тех самых местах, нужных, эрогенных, Рита никак не могла согласиться. Там за стенкой был Олег Евсеев. Красава! Нет, даже так: тем более Евсеев Олег. Это до невозможности смущало Риту, выворачивало наизнанку. Она и без того бесконечно прокручивала их поцелуй и свою реакцию на посторонние губы на своих губах, думала о том, зачем Олег это сделал, почему. Что теперь он думает о ней, думает ли? А если она сейчас согласится, она никак не сможет выбросить из головы Олега, а это… это гадко!

- Олег ушёл уже, убежал, - каким-то образом Серёжа догадался, в чём причина сомнений Риты, слава богу, не до конца. Рита вздрогнула и отвела взгляд от стены, из-за которой часто была слышна музыка из наушников. – Он бегает каждое утро, сегодня раньше почему-то убежал. Может, свидание у него, - засмеялся Рите в шею, потом в губы. Та нехотя ответила на поцелуй, невольно сравнивая с недавним.

  В итоге Рита уступила, Серёжу и правда было жалко, она прекрасно видела, что его ведёт, что он безумно хочет её, а при этом сдерживается, уговаривает Риту, ласкает, хочет, чтобы и ей было хорошо. Ей и было хорошо, правда кончить она так и не смогла, но хорошо было.

  Через десять минут Серёжа уснул снова, а Рите никак не спалось. Мешало солнце, птицы за окном, крики петуха, разноголосье уток, гусей, индюков, где-то хрюкала свинья и отчаянно мычала корова. Ещё и ребёнок заплакал на первом этаже. А пять утра… Рита надела купальник, схватила полотенце, натянула сарафан и пошла на пруд.

  Он действительно был за домом, задняя калитка выходила прямо к мосткам, уходящим к воде. С одной стороны пруда был лес, а с другой – несколько больших жилых домов. Рита знала, что все эти дома принадлежали родственникам Марии Евсеевой. И пруд тоже считался их, он был зарыблен, а в одном месте обустроен пляж и плавный, чистый вход в воду. Евсеевы никогда не возражали, если местные мальчишки или подвыпившие мужички ловили рыбу на удочку, а детвора проводила время на пляже. Главное – не мусорить и не ставить сети.

  Рита прошлась по мосткам, уселась на нагретые доски и оглянулась вокруг. Всё-таки хорошо здесь. Красиво. Тихо. Рита никогда не была в местах, подобных этим. И люди здесь хорошие, хоть и излишне простые, по меркам Риты. Громкие, порой даже хабалистые, но не злые. Может, от того, что живут в таком месте, тихом и красивом, а может, от того, что злиться им некогда. Мария вставала, когда не было и пяти утра, а ложилась за полночь и за целый день не садилась отдохнуть даже на часок.

  Из проулка выкатилась ярко-красная коляска, дорогая, насколько Рита разбиралась, следом шла та самая Лиза – первая и единственная любовь Красавы. Она приходила каждое утро, расстилала одеяло и ложилась загорать, пока маленькая дочка спала в тени козырька коляски. Несколько раз Лиза с ней разговаривала, расспрашивала про жизнь в большом городе, но больше говорила о себе, детях, муже, огороде. Сюда она приходила, потому что муж Егор заводил с утра «свой тарантас» – трактор, тот гремел на всю округу, дочка просыпалась и тогда капризничала целый день. Так что Лиза перекладывала спящую малышку в коляску и уходила на пруд, а муж только потом включал «тарахтелку». Сын в это время был с отцом или отправлялся к бабушке Маше.

****

  Рита увидела Олега издали, он отличался от всех мужчин в округе, его невозможно было ни с кем спутать, хоть он и был одним из многочисленных Евсеевых. И дело вовсе не в белоснежной майке поверх прокачанного, красивого тела. Почему-то именно тело не бросалось Рите в глаза, может оттого, что она с юности крутилась в кругу спортсменов. Красивых мужчин вокруг Риты было много. Да её муж в сто раз красивее Олега, это объективно. Тем не менее, Олег отличался ото всех, выделялся, не просто так его прозвали Красавой.

  Какое-то время он стоя разговаривал с Лизой, глядя сверху вниз, и Рита подумала, что с такого ракурса ему отлично видна её немаленькая грудь. Невольно, Рита опустила взгляд на свою и вздохнула…

  Потом сел рядом, что-то рассказывал и широко улыбался, даже обнял Лизу и что-то быстро прошептал ей на ухо. Жест показался Рите интимным. Лиза смеялась и довольно смотрела на Олега, с каким-то восхищением. Рита отвернулась. Поморщилась и уставилась на воду. Лучше смотреть на мелкую водную рябь, чем на то, как Олег заигрывает с Лизой… Может, права Анжела, и Олег влюблён в эту Лизу, а может, и Серёжа прав, уходит Олег по утрам не просто так, а на свидание.

- Доброе утро, - Рита услышала над головой и подпрыгнула. Она не заметила, как Олег подошёл и сел рядом. Неловко покачнулась и чуть не свалилась в воду. Олег мгновенно среагировал, поймал Риту, прижав одной рукой к себе.

  Как случилось, что она оказалась распластана по телу Евсеева, Рита не поняла. Он прижимал к себе, придерживая за поясницу, а Рита голым телом чувствовала такой же голый живот и грудную клетку Олега, а ногой плавки и… Разве можно носить настолько тесные плавки? Рита заёрзала, схватилась за плечи и замерла, поняв, что ёрзать по почти обнажённому мужчине не лучшая идея, если он не твой муж.

- Не дёргайся, - спокойно проговорил Евсеев. – Иначе упадём в воду.

  Рита кивнула, как под гипнозом. Олег легко приподнял её и усадил туда же, где она сидела до этого, подмигнул и резко скользнул в воду. Тут же вынырнул и погрёб быстрым, сильным кролем.

  Рита даже позавидовала немного, она любила плавать, умела это делать. Пожалуй, плавание – единственное, к чему у Риты были хоть какие-то способности. Её даже в спортивную секцию мама водила несколько месяцев. Маленькая Рита была в полнейшем восторге, но потом мама запретила посещать секцию, и сколько бы Рита ни просила, никто её больше не водил. «Ты видела плечи у пловчих? – причитала мама, когда папа пытался вмешаться и пойти на поводу у дочери. – Ты хочешь, чтобы к её росту, коротеньким ногам, ещё и плечи разнесло?!».

  Потом Рита ходила в бассейн. Когда ей исполнилось четырнадцать лет, и её стали отпускать одну, первое, что Рита сделала – записалась в бассейн. Ни о каком спорте речи уже не шло, но для собственного удовольствия Рита занималась. Может, и хорошо, что мама тогда воспротивилась. Великой спортсменки из Риты не вышло бы, а вот фигуру, которая и так не шикарная, она бы себе испортила.

  Если бы Рита была одна, или с Серёжей, или всё равно с кем, она бы непременно прыгнула в прохладную воду и наплавалась всласть, как делала все эти дни. Но в воде был Олег Евсеев, и от этого та казалась горячей, чуть ли не кипящей. У Риты начинало заходиться сердце, колотилось так, что в глазах становилось темно от одной только мысли оказаться в одном пространстве с Красавой. Будь это воздух или вода.

  Она избегала его всеми силами, отказывалась от ужина, если на кухне был Олег, обходила стороной, если встречала его во дворе, кралась мимо его двери, боясь даже дышать в это время. Олег, казалось, тоже избегал Риту или просто никак не реагировал на её присутствие. Дежурно здоровался, так же улыбался. Ни то, ни другое Рите отчаянно не нравилось, а ведь должно было.

  В итоге она всё-таки искупалась, проплыла вдоль берега и отправилась домой. Будить Серёжу, собирать сумку. По пути немного поговорила с Лизой, разглядывая улыбчивую молодую маму. Пожалуй, такую можно любить всю жизнь. Светлые волосы собраны в низкий хвост, вокруг лица вьющиеся пряди. Немного курносый нос с бледными веснушками. Красивый овал лица, пухлые губы, не деформированные гиалуроновой кислотой, а от природы. С округлой грудью нескромного размера, длинными ногами, высоким ростом. Не модель, но точно выше Риты на полголовы.

К ночи уселись в «Патриот» Бориса, все новые знакомые высыпали на улицу попрощаться, зазывали ещё раз в гости. Мария заплакала и обняла сына, потом всучила огромную сумку с едой для Олега с друзьями и сына в Москве. Таким количеством пирожков можно было с лёгкостью накормить роту новобранцев.

  Ещё через час Рита снова топталась в здании терминала, держась поближе к Серёже, как будто он мог защитить Риту от её же мыслей и желаний. Лишь изредка она поглядывала на Олега, и в ней отчаянно боролись два желания. Чтобы Олег как можно скорее ушёл на посадку, его самолёт был раньше, и чтобы он оставался рядом как можно дольше. Она не насмотрелась на него. Не увидела, не разглядела. Ей нравилось находиться рядом. Нравилась мысль, что в любой момент он может подойти, что-нибудь сказать, улыбнуться так, как умеет только он. Нравилось, как его глаза становятся из голубых серо-стальными.

- Прости, - произнёс Олег, когда Серёжа отошёл в сторону, захватив вторую большую сумку Олега.

  Он вызвался помочь донести багаж до стойки регистрации, а заодно подольше поговорить с приятелем, когда ещё увидятся? Олег летел в Москву, а Серёжа с Ритой почти сразу по приезду отправятся на спортивную базу с детьми. В сентябре же, когда они вернутся, Красава уже будет в Штатах. У него новый сезон, контракт, бои.

- За что? – Рита прекрасно поняла, за что просит прощения Олег. За поцелуй… – Ничего страшного. Я понимаю. Ты просто был пьян… - она нервно облизала губы, почувствовала, как кружится голова, как пот проступает на спине. Как хочется, до слёз хочется повторить тот поцелуй. И стыд за своё желание.

- Я не был пьян.

Глава 10

  Неделя на спортивной базе пролетела быстро. Рита надеялась, что и остальные дни пролетят так же.

  Приехали, расселились, один день отводился на адаптацию и знакомства. Отряды были сборные, формировались в первую очередь по возрасту, в один отряд попадали дети из разных спортивных групп и с различной физической подготовкой, а вот тренировки проходили уже согласно спортивному расписанию, со своими тренерами.

  График тренировок и списки были составлены Ритой и утверждены Матвеем. Также был составлен план внутренних мероприятий и экскурсий. И Рита прекрасно знала, что вся смена будет придерживаться этого плана. Особенно подростки, самые беспокойные подопечные. Задача перед Ритой стояла максимально непростая и трудновыполнимая. Вписать отдых и развлекательные программы подрастающего поколения в график двух-трёхразовых тренировок в день. Одним словом, ушатать детей так, чтобы у подростков не оставалось сил на собственную инициативу. И, конечно, следить, чтобы всё выполнялось вовремя и в срок. Рутина.