На всей скорости

Мужчина сузил глаза и, скрестив руки на широкой груди, откинулся на спинку стула.

— Вы понимаете, как это выглядит со стороны? Женщина меняет фамилию, увольняется с предыдущего места работы, где занимала высокую должность и получала солидную зарплату. Спешно покидает страну, но делает ежемесячные переводы женщине, с которой не связана родственными отношениями и чью фамилию носит. Что я должен думать, Елизавета Павловна?

— Вы мне ответьте. Думать о таких вещах — ваша работа.

— Вы темная лошадка, и я вам не доверяю. Мне не ясны ваши мотивы, что хуже, не ясна причина возвращения в Россию. Систематические переводы могут свидетельствовать о ваших связях с преступностью или конкурирующими фирмами, отмывании денег или других, не менее опасных для репутации Аскера обстоятельствах.

— Я дам вам один совет. Бесплатный, — проговорила любезно, с милой улыбкой. — Не ищите заговоры там, где их нет. Профессиональная деформация неизбежна в любой профессии, но ваша работа — выявлять угрозы, а не разбираться в хитросплетениях личной жизни. Почему я выбрала Аскер — я сказала. Из побочных доходов — инвестиционная деятельность. Мне принадлежат акции газпрома и других крупных добывающих предприятий. Это не противозаконно и не нарушает этику. В автомобильный бизнес я не вкладываюсь, инсайдом не занимаюсь. Куда и как я трачу свои деньги — вас не касается. Безопасности Майера с моей стороны ничего не угрожает. От его благополучия зависит мое собственное. С конкурентами в заговоры не вступаю, интриги не плету. Интересует что-то еще? У меня много работы, а наша беседа начинает утомлять.

Громов долго смотрел на меня. Изучающе, тяжело. Я видела, что он думает, анализирует, соотносит факты. На самом деле, он все делал правильно и нашел мою болевую точку. Как настоящий профессионал, он безошибочно определил уязвимое место, поэтому мне пришлось уйти в глухую оборону.

— Меня не устраивают ваши ответы. Завтра пройдете полиграф. А пока я рекомендую Андрею Михайловичу аннулировать ваш доступ к секретной документации фирмы.

— Ваше право, — я улыбнулась и медленно поднялась. — Могу идти?

— Пожалуйста.

Он не провожал, не прощался и даже не поднялся с кресла, когда я вышла. Но взгляд в спину: сильный и уверенный, буквально мишень на мне выжег. Громов вцепился в меня мертвой хваткой и, кажется, не отступит, пока не выяснит всю мою подноготную. А это плохо. Это очень плохо.

Пришлось выпить кофе, чтобы прийти в себя. О посетителях докладывала на автомате, документы на подпись складывала тоже не осмысливая. С завалами более-менее разобралась вчера, не страшно, если сегодня что-то накопится. Со срочными делами все равно никого.

Созвонилась с клиникой и рекламным агентством, чтобы подтвердить планы, проверила маршрут Натальи, даже позвонила в аэропорт, убедилась, что рейс вылетит по плану и не возникнет непредвиденных обстоятельств.

Босс из кабинета не выходил. Пару раз попросил кофе. Относила чай с печеньем и бутербродами. Не возражал, молодец. Начинает привыкать.

Время неумолимо приближалось к двенадцати, и меня взял мандраж. Распространенное заблуждение, что сильные люди ничего не боятся. Конечно боятся, и не меньше остальных, просто не показывают страха. Стоит проявить слабину, как ею тут же воспользуются.

Эммерсон научил меня дыхательной технике, которая помогала успокоиться перед серьезными переговорами. Переговоры — всегда конфликт, конфликт — всегда стресс, особенно, когда на кону стоят огромные суммы денег, заводы или будущее бизнеса. Сейчас на кону мое профессиональное будущее. Ставки слишком высоки и права на ошибку у меня нет. Когда ладони перестали дрожать, подняла взгляд и замерла. Майер внимательно смотрел на меня сверху вниз. Когда только выйти успел?

— С вами все в порядке?

— Да, все хорошо. Вы куда-то уходите?

— Я к Захарченко. Вернусь через полчаса. Есть что-то срочное на подпись?

— Да, сейчас.

Передала боссу документы. Он достал из переднего кармана пиджака ручку в серебристом корпусе, внимательно прочитал документ и поставил размашистую подпись.

— Сейчас же отнесу для исполнения.

Мы вместе вышли из кабинета, только я остановилась у лифтов, а Майер прошел дальше, в конец коридора, к кабинету зама. Пока ждала лифт, любовалась его фигурой и уверенной поступью. Чем-то он мне напоминал мои любимые Мерседесы. Смотришь на них и понимаешь: вряд ли существуют силы, способные помешать им двигаться вперед.

Перед тем, как войти в кабинет Захарченко, босс обернулся. Наши взгляды встретились на миг и время словно остановилось. Да что со мной такое?

Звоночек лифта привел в чувство. Спешно вошла внутрь, нажала кнопку первого этажа и, прижавшись к холодному стеклу кабины, унимала расшалившееся сердце. Только сейчас оно шалило вовсе не от страха…

Хорошо, что лифт босса выделенный. Не приходится останавливаться на каждом этаже и толпиться с чужаками. Мне сейчас требовалось сконцентрироваться. Извлекла из сумочки небольшой диктофон, похожий на блестящую пуговицу и, включив запись, сунула в бюстгальтер, прямо под грудь. Конечно, качество записи будет так себе, но, главное, запись вообще будет! Я нередко проворачивала данный фокус на важных переговорах, чтобы потом, при случае, можно было предъявить недобросовестным контрагентам доказательства их же слов. Когда человек не знает, что его записывают, он ведет себя иначе. Понимаю, что незаконно, но… Никто не говорил, что в мире большого бизнеса все соблюдают правила. Здесь каждый сам за себя и, если тебя съели, виноват ты.

Первый этаж, людный холл, турникеты охраны, уличная прохлада… Казанцев имел наглость припарковаться прямо на центральной парковке перед входом, а к дверям приставить одного из питбулей, словно я могу заблудиться. Под устрашающим конвоем проследовала до машины, забралась в салон.

Полумрак, запах сигар и алкоголя. Складывалось ощущение, что я не в машине, а в наркопритоне, не хватало только шлюх и блэк-джека.

— А вы исполнительная девочка, Лиза, — проворковал Илья.

— Я не давала повода для фамильярности. Вот документы, которые вы просили.

Протянула мужчине папку, но, когда ее коснулись тонкие длинные пальцы, не спешила отпускать.

— Вы хотите обрушить акции Аскер. Зачем это вам?

— Это бизнес, Елизавета Павловна, — хищная улыбка. — Не я один играю на фондовой бирже.

— Ваша деятельность связана с инвестициями? — отпустила документы, позволяя Казанцеву взять папку и небрежно раскрыть. — Мне необходимо знать, на что я подписываюсь. Я не собираюсь уходить от Майера в пустоту и верить обещаниям — тоже. Время, когда слово джентльмена чего-то стоило — прошло.

— И чему же вы верите?

— Договору, скрепленному печатью и подписью.

Мужчина внимательно изучал переданную ему информацию, водил длинным пальцем с аккуратным маникюром по таблицам, выискивая изъяны. Но их там не было. С фотошопом я не дружу, цифры меняла в Exel, информацию переписывала в Word, поэтому никаких следов подделки не найдет даже опытный эксперт.

— На первый взгляд все сходится, — мрачно проговорил Казанцев. Его голос прокрался под кожу, остановил на мгновенье сердце. Неужели у него уже есть нужная информация и сейчас меня попросту проверяют? Кто мог ее достать? Глава бухгалтерии, Захарченко, возможно, начальник по логистике имеет доступ к некоторым данным. — Но мне необходимо проверить ваши сведения.

— Каково это, жить с такой паранойей? — я попыталась спрятать волнение за сарказмом.

— Мой бизнес, Лизонька, связан с очень большими деньгами и огромными финансовыми рисками.

Хлопнула дверца пассажирского сиденья, сверкнула гладкая лысина и питбуль, изловчившись, нагло выхватил из моих рук сумку.

— Что вы себе позволяете!

— Рома, повежливей, — больше для проформы проговорил Казанцев, проверяя предоставленные мною сведения.

Упомянутый Рома копался в моей сумке. Залез в кошелек, открыл помаду, пудреницу, заглянул в сумочку с таблетками, а потом и вовсе вытряхнул содержимое на пустующее водительское кресло. Я схватила кошелек и злобно сверкнула глазами. Большего все равно в сложившихся обстоятельствах сделать не могла.

— Стандартная проверка, Лиза.

— Елизавета Павловна! — поправила тихим голосом, не слышным за грохочущим сердцем. Лицо горело от возмущения, ног я не чувствовала от страха. Больше всего хотелось выскочить из машины и бежать, но я понимала, что мне никто не позволит.

— Елизавета Павловна, — кровожадно улыбнулся Казанцев, закрыв, наконец, папку.

А я не могла отвести взгляда от содержимого своей сумки, которую нещадно потрошили толстые пальцы питбуля. Хорошо, что меня не обыскивают, а диктофон слишком маленький, чтобы даже наощупь под косточкой бюстгальтера обнаружить. При должном усердии, конечно, можно, но мое возмущение подобной проверкой не вызовет подозрений.

— Что вы пытаетесь найти?

— Вы же не играете со мной? — бесцветным тоном произнес Казанцев.

— Это вы пришли ко мне, это вы потребовали документы! Я все сделала. Теперь выполняйте свою часть уговора.

Мужчина перевел взгляд на своего помощника. Рома с лицом, не обремененным интеллектом, помотал головой и, повинуясь жесту начальства, покинул машину.

— Хорошо.

По мне прошелся внимательный взгляд. Илья подался вперед, коснулся шершавой ладонью моей щиколотки, медленно провел выше.

— Уберите от меня руки!

— Непременно, Лиза, непременно, — хрипло выдохнул мужчина. — Как только закончу — сразу уберу, — он замер, поглаживая мое бедро, а затем ладонь двинулась выше — к груди. — Но захотите ли вы, чтобы я останавливался?

Уже хочу. Сердце клокотало в глотке, бросило в пот.

Когда пальцы Казанцева коснулись моей левой груди — а диктофон в правой — я отшвырнула от себя его руку.

— Довольно! Очевидно, что ни при мне, ни на мне нет того, что вы ищите. Хотите убедиться? Хорошо!

Я привстала, провокационно задирая подол, демонстрируя готовность снять с себя платье.

— Перестаньте, Елизавета.

— Ну, почему же? — пыхтела я, уже обнажив бедра. — Вдруг я припрятала диктофон в трусиках. Не желаете проверить? Мне их снять?

— Елизавета Павловна!

— Что же вы так смотрите? — я заложила пальцы под резинку кружевных плавок, готовая вот-вот дернуть вниз. Сердце лихорадочно громыхало в ушах, перед глазами плыло, а духота давила тисками грудь. — Сейчас, все сделаю. Проверите, убедитесь.

— Лиза! Хватит! — выругался он, сам опуская мой подол.

Внутри я ликовала, хотя внешне по-прежнему демонстрировала обиду и гнев. Лучший способ охладить чей-то пыл и отвести глаза — выразить готовность сделать то, что по мнению Казанцева, я бы никогда не сделала, будь на мне прослушка. А ведь она была. Не останови он меня, сам бы в этом убедился. Бюстгальтер-то кружевной, прозрачный….

— Вы должны понимать, что при моей должности я обязан соблюдать меры безопасности!

Хреново он их соблюдает, раз у меня необнаруженная прослушка в лифчике. Поправила широкий ворот платья, одернула подол, плотно обнимающий ноги и, резко выдохнув, поправила волосы.

— И какая у вас должность? Я рискнула всем и до сих пор не получила с вашей стороны ничего. Вообще ничего! Сомневаюсь, что имя — Илья Казанцев — вообще ваше.

Мужчина довольно улыбнулся и, после недолгого молчания, протянул мне ладонь.

— Игорь Матвеевич Батурин. Глава инвестиционной фирмы «Триада».

Прямо как тайная преступная группировка Китая. Методы работы весьма схожи.

— Пока это все, что вы получите с моей стороны.

— Маловато будет. Я рискую карьерой и…

— Обещаю, что полученная от вас информация не всплывет в ближайшую неделю, — загадочно проговорил он, рождая в моей душе нехорошие сомнения.

— Вы… Вы что же, хотите, чтобы я и дальше продолжала для вас шпионить?

Мужчина пожал плечами. Нет, невербальный жест на диктофон не запишешь. Мне необходимо признание.

— Игорь Матвеевич, вы хотите, чтобы я снова выкрала для вас финансовые документы?

— Не финансовые. Мне нужно, чтобы вы слили самый важный и значимый проект Майера.

О-о. Теперь все встало на свои места! Я-то думала, это банальная конкуренция, но здесь нечто иное. Личное. Это старая-добрая месть. Откинулась на спинку кресла и попробовала сыграть на дурака.

— Я всего лишь день работаю в должности секретарши и не уверена, что могу верно оценить, что для Майера представляет ценность.

— Отбросьте ложную скромность, Лиза, — на мое колено легла рука. Подарила Батурину такой тяжелый взгляд, что странно, как не убила. Руку он убрал, хоть и нехотя. — Вы умная женщина и понимаете, что мне необходимо. Даю вам неделю. А пока проверю вашу информацию и подготовлю документы для приема вас в должность моего личного консультанта.

Страшно даже представить, какие должностные обязанности у личного консультанта Батурина, который полагает, будто мои глаза находятся на груди.

— Выше, Игорь Матвеевич. Мои глаза — выше. Я могу идти?

— Прошу прощения за ваши вещи. Я компенсирую убытки.

Фыркнула, прижав к груди кошелек. Самое важное — паспорт, карточки, деньги, водительские права, пропуск в Аскер — все в кошельке. В сумке только лекарства и косметика, но лучше я новые куплю. Неизвестно, вдруг питбуль подкинул какой-то жучок или еще что-нибудь столь же гадкое сделал. Не хочу рисковать.

Дернула на себя ручку автомобиля — поддалась. Не оборачиваясь и не прощаясь, вышла на улицу и, вдохнув полной грудью свободу, направилась в здание.

Меня лихорадило. Только сейчас полностью осознала, в какой опасности находилось. Люди, подобные Батурину, запросто могут убить. Для таких как он я — всего лишь жалкая букашка. Размажет, выкинет в мусорном пакете за городом, и не найдет меня никто…

В здании налетела на турникет, забыв приложить пропуск. Железный блокиратор больно ударил по ногам, и я разве что не зарычала.

— Елизавета Павловна, вы в порядке? — участливо спросил охранник, открывая проход вручную. Я трижды приложила пропуск, но он не срабатывал.

Успокойся, Лиза. Все хорошо! Это и повторила. И еще раз пять повторила, пока к лифтам шла, у которых меня уже Громов поджидал. Снова Громов! Не удивлюсь, если по камерам перед Аскер заметил, как сажусь в автомобиль откровенно бандитской наружности.

Мы обменялись взглядами, не требующими объяснений. Ни слова друг другу не сказали. Вошла в директорский лифт, Громов зашел следом. Думала, поведет меня в свой кабинет, ну, или для допросов у него мог иметься собственный, что-нибудь вроде пыточной, но нет, мы вышли на восемьдесят пятом этаже. Придерживая меня за спину, словно я сбежать могла, Громов с победной улыбкой вел меня к боссу. А к кому еще? Наверняка сейчас торжественно заявит: «Майер, а я тебе крысу принес. Во-от такущих размеров!» Только крыса в итоге удивит всех.

Открылась дверь в кабинет Майера. Как быстро. Все вокруг мелькало, смазывалось, и я не сразу поняла, что Андрей Михайлович о чем-то спросил. Слишком, слишком все быстро!

— Лиза?

— Можно воды? — попросила тихо, наконец, перестав обнимать кошелек.

Положила его на стол босса и сама села на стул. Едва не расплескала воду — так сильно дрожали руки. Мужчины терпеливо ждали. Громов, оперевшись о стол и спинку моего стула, будто я могу сорваться и убежать, а Майер сидя на своем месте.

— Что происходит, Вадим? Что ты с ней сделал?

— Возможно, Елизавета Павловна сама с нами поделится?