Тайна крови

— Знал, что не ошибся в вас! — мужчина подмигнул и улыбнулся.

Понимаю, что был риск, пусть совсем небольшой, но все же, что во время этой прогулки фет Сайонелл повредит себе что-нибудь, но разве жизнь не для того, чтобы рисковать и брать от нее максимум? Он может последние десять дней просидеть в этом кресле, а может уйти из жизни по дороге в уборную. Мы не знаем, где и когда застигнет нас старуха с косой, но сидеть и ждать ее прихода спокойно и со смирением? Нет! Я этого ему не позволю! Последние дни моего пациента будут полны пусть маленьких, но побед и радостей! Тем более, что ему за каких-то полчаса удалось перевернуть мой мир с ног на голову и вернуть уверенность в себе! Папа меня любил! Папа меня не бросал! Маленькая Ланни-солнышко была правдой… Искренней, настоящей, до самого сердца.

Я достала из кресла необходимые вещи, и мы медленно дошли до уборной. Несмотря на болезнь и немощь, фет Сайонелл шел довольно уверенно, с гордо выпрямленной спиной, идеальной осанкой, опираясь на меня совсем чуть-чуть. Истинный великородный!

— Кто бы мог подумать, — улыбнулся фет Сайонелл, глядя на меня сверху вниз совершенно без смущения. — Я снова в кабинке туалета, без штанов и с хорошенькой девушкой!

— Фет Сайонелл, да вы шалун! — не удержалась и рассмеялась.

— То, что она меняет мне подгузник ровным счетом ничего не значит, — с деловым видом добавил он. — Эту часть истории при случае я упущу, так и знайте!

— Упускайте на здоровье. Только сейчас, пожалуйста, вторая позиция, плие, — командным тоном.

— Увлекаетесь балетом?

Мои брови резко поползли вверх, когда мужчина раздвинул ноги и присел. Я по привычке назвала обычные движения танцевальными терминами, забыв, что передо мной всего лишь пациент. Но, видимо, тайн у этого мужчины больше, чем волос в гриве у аркха.

— Не отвечайте, это заметно. Прическа, осанка, оговорки…

— Это моя страсть, — созналась негромко, ловко закрепляя подгузник и очередной раз сетуя на несправедливость судьбы. Она забирает таких вот добрых, отзывчивых, душевных людей, оставляя взамен злых, черствых, скверных. Зачем? Неужели там, куда они попадают, такие люди нужней? Добра и теплоты не хватает здесь, в этом мире. Там за чертой уже будет все равно.

Застегивая мужчине брюки, хоть в том и не было необходимости, он мог справиться сам, я уже откровенно плакала. Мне не хотелось с ним расставаться. От Оуэна исходило какое-то необыкновенное тепло. Возможно особенность его искры. Она очень сильная, невероятно сильная, даже я ощущала это.

— Эй, — строго произнес он, поднимая мою голову за подбородок сухими пальцами и заставляя подняться с колен. — Перестаньте!

— Простите, — размазала рукавом слезы по щекам. Что это со мной? Я часто приходила убирать пустые палаты после пациентов, которых не стало. С некоторыми хорошо общалась при жизни. Но ни разу ни один не тронул мою душу. Ни разу! — Не знаю, что со мной!

— Эмоциональный срыв. Так и знал, что не следовало вам рассказывать.

— Нет-нет! Я счастлива, что вы рассказали!

— Так, — поправив брюки, по-деловому начал он. — Нам нужно прокатиться. Идем.

— Куда?

— Хочу потратить кучу денег, а вы сделаете так, чтобы траты были не напрасными. Мы едем в Ликвид Сторидж.

Как-то необычно было обсуждать бизнес в кабинке мужского туалета. Стоп. Я в принципе никогда не обсуждала бизнес, потому что разбиралась в нем так же, как аркх разбирается в тригонометрии.

— В крупнейшую брокерскую фирму? — вот уж действительно, он знает как предотвратить начинающуюся истерику. У меня глаза стали размером с юбилейную монету номиналом десять анников. На половину ладошки была. Редкая. Коллекционная.

— Именно!

Переубеждать? Зачем! Я ведь дала себе установку сделать жизнь фета Сайонелла лучше, так следует выполнять! Мы вернулись за стол, выпили чай с десертом и во время чаепития уладили все дела с Лоби, которая категорически возражала против любых поездок. Впрочем, фет Сайонелл мог жути нагнать, как оказывалось, одним взглядом. Пообещал не только отказаться от услуг больницы, но и других богатых клиентов отговорить, да так ославить, что ближайшие лет триста это место будут за сотни километров обходить.

— Фет Сайонелл, — дрогнувшим голосом произнесла Лоби. — Вы хотя бы понимаете, в какое положение меня ставите? Я несу за вашу безопасность личную ответственность! Если во время поездки с вами что-то случится…

— Давайте сюда документы. Я подпишу все, что вы захотите, если вам от этого будет спокойней.

— Пожалуйста, согласитесь на сопровождение нашего квалифицированного специалиста и охраны. Тогда я смогу быть спокойна.

— Исключено, — отрезал он, а подруга поджала губы. Стоя за спиной фета Сайонелла, я лишь растерянно пожала плечами в ответ на ее растерянный взгляд.

— Чем вам помешает специалист? — попробовала уговорить своего строптивого пациента. — И охрана?

— Гиперопекой! Я болен, а не скатился в младенчество, — на мониторе появился очередной документ, затем второй и третий. Только после того, как Лоби получила подписи от Оуэна и от меня, посмотрела в мою сторону строго-строго, так, как умела, когда была настроена решительно. Аж пробрало.

— Значит так. Теперь за фета Сайонелла ответственность несешь ты. Если с его головы хоть волос упадет — с работы вылетишь. Понятно?

— Понятно.

— Я серьезно, Ланни, — она свела брови на переносице, взывая к моей совести и моему благоразумию. Очевидно же, что эта устрашающая отповедь прозвучала, чтобы меня в чувство привести.

— Я поняла, Лоби. Буду беречь его, как саму себя.

Она ужаснулась и я поспешила поправиться:

— Буду беречь, как Альби и Тана.

— Смотри у меня. Не задерживайтесь, фет Сайонелл, на семь часов у вас назначен осмотр, инъекции и процедуры.

— Буду вовремя, мама! — съязвил он и, показав подруге язык, отключил планшет.

— Нет, ну вы точно шалун! — рассмеялась я и, не удержавшись, обняла мужчину со спины.

Волар подали буквально через несколько минут. Заднее кресло компактно сложилось, позволяя телепатоколяске Оуэна занять всю заднюю часть транспортного средства.

Водитель неспешно вел транспорт по средним коридорам живописным маршрутом. Башня Ликвид Сторидж располагалась неподалеку. Все важнейшие стратегические здания находятся в первом — центральном — районе, но по дороге мы успели в полной мере полюбоваться Джози с ее серебристой листвой, облететь Аклуа Плейз по спирали до самого верха, где водитель показал нам хрустальные шары — место, где Хартманы занимаются поддержкой телепатического купола. Снаружи шары совершенно не охраняются и вокруг них даже проходит туристическая трасса. Не родился еще тот умелец, который смог бы пробить телепатический барьер Аклуа Плейз, не говоря уже о толстенной непробиваемом стекле последней модификации с тонкой гарцанной сеткой. В бункере и в том опаснее.

Ликвид Сторидж гудела, как шпиль Аклуа Плейз. Только если тот от мощнейших телепатических вибраций, то эта от гула людских голосов, топота ног и постоянно разъезжающихся дверей.

Фет Сайонелл рвался войти в здание с гордо поднятой головой, но мне удалось воззвать к его благоразумию и заставить въехать. Но тоже с гордо поднятой головой.

Двери медленно поползли в стороны, впуская нас в обитель цифр, графиков и людских криков. Я подняла голову и едва не задохнулась от восторга. Внутри башня оказалась полой. Офисы прятались за прозрачными перегородками вдоль окон, а центр башни пустовал и пустота уходила на добрую сотню этажей вверх. Там, высоко-высоко виднелся сквозь стекло маленький кусочек сиренево-голубого неба, озарявший кольцевой ресепшен мягким столбом света. На всю высоту вверх тянулись панели с графиками, цифрами, индикаторами, которые сменялись лицами дикторов, бегущими строчками новостей и тому подобной белибердой. Плохо мне стало уже через десять секунд, а глаза фета Сайонелла нездорово блеснули. Либо напротив — он попал в свою стихию. С подобным выражением лица я смотрю по телепатовизору балет. Примерно так блестели мои глаза, когда я танцевала с фетом Ронхарским. Оуэн однозначно вел бизнес именно в этой сфере.

Мы подошли к белоснежному столу в форме огромного замкнутого кольца, внутри которого суетились секретарши и младшие менеджеры. Все как одна высокие стройные красавицы в дорогущих обтягивающих костюмах и красных шейных платках.

— Добрый день, чем могу вам помочь? — оторвавшись от созерцания прозрачной панели планшета, девушка подарила нам невероятно обаятельную улыбку, демонстрируя качественную работу стоматолога.

Фет Сайонелл с моей помощью поднялся и произнес:

— Я планирую сделать вложение на очень крупную сумму.

— Конечно, вашу руку, пожалуйста, — казалось, что улыбка к ее лицу прилипла.

Оуэн приложил ладонь к сенсорной панели. Менеджер продолжала улыбаться, пока шел поиск информации, а когда получила результат, улыбка очень и очень медленно растаяла. Блондинка растерянно смотрела то на нового клиента, то на монитор.

— Какие-то проблемы?

— Эм… Нет-нет! Фет Сайонелл, я… — женщина стала заикаться.

— Мы подождем, — понимающе улыбнулся мой спутник. К такой реакции он, похоже, привык.

— Пройдите в зону ожидания, пожалуйста. Могу я предложить вам чай, кофе, другие напитки?

— Ничего не нужно.

Женщина несколько раз нервно нажала сиреневую кнопку на сенсорной панели и дрожащей рукой указала на вип-зону с кожаными диванчиками, свежей прессой и автоматом для кофе. В отличие от фета Сайонелла, я отказываться не стала и без зазрения совести налила себе ароматный напиток с густой пеной, корицей и шоколадным сиропом.

— Зря вы, невероятно вкусно! — я слизнула с верхней губы сладкую пенку, смущаясь под искрящимся взглядом Оуэна. — Что это она так вас испугалась?

— Получила обо мне полную информацию.

— И вы такой страшный?

— Скажем так, в инвестиционном бизнесе я довольно известный игрок, и сегодня мы вложим девятьсот семьдесят миллионов анников.

Я подавилась кофе. Основательно так подавилась. Что-то внутри встало поперек горла и, вытаращив огромные глаза, я не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть. Вспомнила про прием Геймлиха и самопомощь, перекинулась через спинку кресла и насилу откашлялась. Девятьсот семьдесят миллионов анников??? Да он что, шутит? Это же полугодовой бюджет небольшого дистрикта. Например, третьего или восьмого, да даже четвертого…

Когда я пришла в себя, мужчина осторожно погладил меня по коленке и улыбнулся:

— Не стоит так волноваться, Александрин. Это обычное вложение.

— Обычное вложение? Да на эти деньги можно купить весь тринадцатый район и еще останется на безбедную жизнь для трех последующих поколений! Вы… вы уверены, что стоит это делать? А если завтра акции рухнут? Вы же компанию целиком выкупите, она хоть стоит столько?

— Не рухнут, — его непоколебимая уверенность удивила.

— Но что, если вы ошибаетесь? Вы же потеряете все!

На эти деньги мы с Альби и Таном могли бы безбедно прожить пятнадцать, а то и шестнадцать жизней. Вот вообще безбедно. Катаясь на личных воларах и проживая не на среднем уровне, нет, а там — под самым куполом!

— Что именно? — когда он так вскидывал брови и улыбался, его лицо делалось необычайно открытым, а удивительные васильковые глаза не позволяли от них оторваться. Действительно, что может потерять человек, который скоро умрет… — Я уже все потерял.

— Лучше бы вы раздали эти деньги людям. Больше было бы пользы.

— Простите, что не оправдал ваших ожиданий. Увы, я мизантроп, Александрин. Не помогаю, если не вижу в человеке искры. Не магической, нет. Той, что душой зовется. В вас, — он ткнул в меня худым корявым пальцем. — В вас душа есть. Только человек, имеющий душу, может убирать говно за богачами, ни разу ни о чем их не попросив. Вы могли попросить меня отдать эти деньги вам.

Могла. И даже мыслишка такая пробегала. Но, в отличие от Марты, наглости мне еще понабраться необходимо.

— Я уверена, что нельзя иметь такие деньги и остаться человеком. Простите, ничего личного. А на счет говна — это всего лишь работа, — смутилась я. — Ничем не лучше, и не хуже любой другой. Я просто стараюсь быть полезной. По мере своих возможностей. И в силу своей… пустоты.

— О нет. Вы не пустая! — он уверенно мотнул головой. — В свое время в вашей жизни произойдут удивительные изменения! Жаль, я уже не смогу стать их свидетелем!

— Не говорите так! — по телу вновь прошла горячая волна жалости, а глаза защипало.

— Александрин, условимся так. Смерть рано или поздно настигнет всех нас. Это не конец. Это лишь новое начало!

— Для кого? — сбивчиво произнесла я, уже вовсю глотая слезы. Да что ж со мной такое?

— Для всех. Ну же. Перестаньте!

Он вынул из кармана платок и протянул мне.

— Лучше помогите определиться, куда мы вложимся.

— Мы? — я вытерла внезапную сырость и перевела взгляд в сторону графиков.

— Конечно мы. Без вашей помощи мне верно не определить. Итак?

— Да я ровным счетом ничего в этом не понимаю!

Посмотрела на многочисленные прозрачные панели, на которых то и дело вспыхивали графики, сменялись выпусками новостей, пояснениями, новыми цифрами, кривыми, косыми, параллельными и тому подобной фигней. Тряхнула головой и посмотрела на мужчину. Он держал меня за руку своими худыми сухими пальцами и уверенно рассматривал панели. Точнее не так. Он словно разговаривал с цифрами…

— Замечательно. Выбор сделан, — мужчина отпустил мою руку, чтобы указать пальцем в одну из панелей, почти в самом низу стены, слева. — Лисмен Эколоджик. Междистриктовый холдинг по экологическим технологиям.

— Вы уверены? — с сомнением покосилась на графики, некстати напомнившие грустно свисающий… эм, в общем, когда Таххиру не хотелось того, чего хотелось мне, это выглядело примерно так. — Похоже, дела у них не ахти.

— Именно сюда и вложимся! — мужчина с азартом потер руки и улыбнулся стремительно приближавшемуся мужчине в черном костюме тройке.

— Фет Сайонелл, фета Сайонелл, добрый день. Меня зовут фет Гловер, я помогу вам сделать выбор и оформить необходимые бумаги.

Поправлять не стали. Пусть считают меня дочерью, внучкой, женой, да хоть любовницей. С этим удивительным мужчиной я готова потерпеть любой статус!

— Мне передали, что вы хотите приобрести акции. Мы готовы сформировать для вас очень привлекательный инвестиционный портфель с бумагами разных…

— Лисмен Эколоджик, — перебил он склонившегося в прелюбодейной позе мужчину.

— Что, простите? — у того даже глаз дернулся.

— Я уже все решил. Вложу в Лисмен Эколоджик. И частично в Сайман.

— Эм. Хорошо, — устраиваясь в кресле рядом с Оуэном, менеджер достал планшет. — Какую сумму вы планируете вложить?

— Девятьсот семьдесят.

— Тысяч? — он вскинул брови.

— Миллионов, — сухо, без эмоций. Зато фет Гловер на эмоции не скупился. Он завис, словно сломанный телепатовизор. Вот замер прямо так, с открытым ртом и поднятыми бровями. Когда отмер, прохрипел:

— Вы… Позвольте…

Все. На большее не хватило. Он бросил на меня взгляд, в котором так и читался крик о помощи, мол, хоть вы вразумите этого ненормального! Я лишь пожала плечами, но попробовала:

— Может все же не стоит вкладывать все? — робко произнесла я.

— Если вы не готовы мне помочь, позовите того, кто готов, — голос великородного.