Природная ведьма: обретение силы

О манерах нашей коронованной особы мне было прекрасно известно.

— Вдобавок она страшная, как смертный грех, — поддакнула девушка.

— И где же вы, дамы, умудрились повстречать этот смертный грех со скверным характером, если представлена ко двору она будет только в следующем году? — девушка лишь неопределенно пожала плечами на замечание подошедшего рыжеволосого парня, а я не сочла нужным делиться своими знаниями с незнакомцами. Они с рыжеволосой были похожи, видимо брат и сестра.

— В любом случае, он достоин гораздо лучшего, — мечтательно вздохнула незнакомка.

— Тебя, например? — усмехнулся парень. — Такие как он женятся лишь на принцессах и дамах из высшего света. А ты ни первая, ни вторая. У тебя ни единого шанса. К тому же, он прекрасно нас сейчас слышит.

Щеки девушки мгновенно зашлись румянцем и она опустила свои большие глаза. Будто снующие туда-сюда адепты могут уличить ее в чем-то. Впрочем, непозволительно, чтобы чужие разговоры кто-то подслушивал, даже если в этих разговорах перемываются косточки или отпускаются восхищенные вздохи. И это вновь случилось.

— Эбигейл… Эбигейл…

— Вы это слышите? — я обратилась к ребятам, отказываясь доверять собственному слуху. Я предполагала, что магический университет окружен магией, но что мне доведется стать ее участницей, представить было сложно.

— Я слышу, как колотится мое сердце, когда смотрю на него, — шепотом произнесла девушка.

— Он даже шепот твой слышит, дуреха, — Усмехнулся рыжеволосый, отчего девушка еще больше покраснела, практически как обложка учебника, который держала в руках.

Из открытого в коридоре окна донесся свежий весенний ветерок. Я закрыла глаза, чувствуя уже знакомое тепло в области груди и покалывание на кончиках пальцев. Ветер словно окутал меня с ног до головы, обнял, закружился невидимым вихрем вокруг всей нашей компании и стих. Открыв глаза, я натолкнулась на аквамарин, прямо перед моим лицом. Правила приличия в виде допустимых расстояний между незнакомцами ему явно неведомы. Ребят как ветром сдуло, только глаза, прекрасный обладатель которых сейчас стоял непозволительно близко. Что у него за манера? Я начинаю сердиться и сдерживать себя все трудней.

— Как вы это сделали? — тон такой же холодный, как и взгляд. Хотя голос, следует признать, весьма приятный. Низкий, бархатистый, пробирает до самых пяток.

— Сделала что? — я не на шутку испугалась и отступила на шаг, чтобы оказаться дальше от него и вернуть личное пространство. Не могу выносить присутствие мужчины рядом со мной так близко. Но все же не хочется потерять работу, пусть она и не престижная, но будет кормить, поить, одевать и предоставлять кров. А на сегодняшний день мне большего и не нужно.

— Госпожа… — он требовательно уставился на меня, намекая, что было бы неплохо представиться.

— Элизабет Торнтон, — я рефлекторно сделала реверанс и по этикету вытянула вперед руку, которую мужчина, по тому же самому этикету, должен был пригубить. Чертова привычка чуть не выдала меня с головой. Ледяной взгляд изменился и рассматривал меня еще более пристально. В отличие от своего брата, он действительно он, судя по всему, имел ту самую медаль «За пренебрежение правилами этикета». Точно. Военный. Охрана университета. Я вернула руку обратно, нацепив дежурную улыбку. — Понимаю, не пристало целовать руку, которая моет ваши туалеты… Уж простите, господин как вас там…

— Кристиан Рейнгард, как верно заметила ваша спутница.

— Господин Любитель подслушивать чужие разговоры, — выдержка трещала по швам. Вдох-выдох и уже спокойно. — Мне не нужны проблемы. С вашего позволения я пойду мыть сортиры, и бороться с нечистотами.

— Вы никуда не пойдете, пока не объяснитесь, — прервал он, а я уткнулась носом в нечто невидимое, теплое и, кажется, пушистое. Бесцеремонно пощупав это самое «нечто» перед собой, я не смогла найти объяснения и повернула недоуменный взгляд к мужчине. Пояснять что-либо он был не намерен, а вызывать еще большее негодование не пристало. В конце концов, он здесь, насколько понимаю, играет не последнюю роль, а значит мне нужно вести себя подобающе. Что же. Играть роли — дело привычное.

— Простите, господин Рейнгард, но я не понимаю, о чем вы…

— Не понимаете? — он повернул голову на бок и сузил глаза. Как хищник. — Я ведь могу сделать все иначе. И рассказывать не придется.

— Пожалуйста, если считаете необходимым, — опрометчиво согласилась я и развела руки в стороны, демонстрируя свою решимость помочь ему всем, что только потребуется. Но не думала, что он действительно воспользуется предложением. Мужчина подошел вплотную, третий раз бесцеремонно нарушив правила этикета и положил ладонь мне на лицо. Такой наглости от незнакомца я не ожидала, но вырываться не стала. Захотелось ему лицо мое пощупать — пусть щупает. Лишь бы отпустил, и должность моя осталась при мне. Проходящие мимо адепты, к моему удивлению, не глазели, и не отпускали шуточки, а, завидев мистера «холодная решимость», опускали глаза и резко меняли направление движения. Достаточно вспомнить рыжеволосую красавицу, исчезнувшую, как только господин Рейнгард оказался на расстоянии вытянутой руки.

Через пару мгновений мужчина одернул руку. Не сразу я заметила, что она покрылась красными волдырями. При этом ни единый мускул не дрогнул от боли на его лице — там властвовало бескрайнее удивление. Воистину — бесчувственный и бесцеремонный кошмар!

— Я сделала что-то не так? — едва дыша от страха.

— Кажется, это мы сделали что-то не так, — задумчиво протянул он и исчез в ослепляющих лучах света. Странный какой-то.

Пришла в себя не сразу. Не представляю, что мужчина имел в виду и что хотел этим сказать, но сортиры сами себя не помоют, а деньги сами себя не заработают. Кроме того, сегодня у меня свободный вечер, а это значит, можно будет пойти в город и купить кое-что из одежды и предметов первой необходимости. Мне выплатили аванс в три золотых, и сейчас я могла себе это позволить. Возможно, подвернется какая-нибудь несложная работа, и я смогу еще подзаработать. По моим подсчетам, чтобы сработал план, который я задумала, понадобится как минимум пятьсот золотых, именно столько стоит побег и собственное хозяйство на окраине южных земель империи. А для этого нужно работать в три погибели… Зато цель оправдывает средства. Едва сдерживая слезы и приказывая себе не плакать, я отправилась выполнять свои должностные обязанности. Молчание души рушилось, а вместе с ним рушилась и моя выдержка.

Закончив с уборкой около пяти вечера, я взяла три золотых, выданных в качестве аванса, и отправилась в город. Все же, чтобы получить более-менее достойную подработку, я должна быть похожа на приличного человека, а не заблудшего полукровка, которых так не любят в Астории. Ты можешь быть человеком, эльфом, демоном, да на худой конец орком или даже горгульей, но не полукровкой. Межвидовые скрещивания как-то не приветствовались в силу непредсказуемости результата.

Прохожие бросали на меня удивленные взгляды. Несмотря на время года, еще властвовал холод, а я щеголяла в коротком синем халатике с белым передником. К сожалению, ничего другого у меня не было, даже цветастое платье гоблинша забрала, словно святую реликвию. Поэтому первым делом я купила пару недорогих теплых платьев. Длина как положено приличным девушкам — в пол. Рукава — три четверти. Фасон — облегающий. На мой взгляд, такие наряды наиболее удобны с практической точки зрения, к тому же смотрятся на мне очень прилично, несмотря на то, что ткань самая дешевая, а расцветка советует посетить похороны или не менее скорбные мероприятия. Ничего. Элизабет Торнтон и не такие трудности пережила. Я справлюсь со всем. Обязательно.

— Эбигейл…

Снова этот шепот, зовущий меня давным-давно забытым именем. Откуда он? Я обернулась по сторонам, но не заметила никого, кто мог бы сыграть со мной такую злую шутку. Прохожие семенили по своим делам. Лишь небольшая белая тень, стрелой мелькнула мимо и несколько нелюдей прохожих оглядывали меня с неодобрительной ухмылкой. Поежившись и натянув вырез платья повыше, я поспешила вернуться в университет, отметив про себя, что было бы неплохо приобрести шерстяной платок.

В этот раз на водно-огненный пузырь даже не обратила внимания, спокойно пройдя сквозь него и почти сразу же натолкнувшись на привратника.

— И не совестно тебе, девка, так сквозь защиту нырять?

— А что я должна еще с ней делать, господин Швайнрихтер? — полюбопытствовала я у гоблина.

— А… дочка моя выдала, — скривился он. — Ничаво не должна была делать. Позвонила в колокольчик и жди, доколь я выйду.

— Так в прошлый раз вы не особо спешили. Этак я состарюсь, пока дождусь.

— В прошлый раз ты выглядела як голытьба подзаборная, никак милостыню просить пришла, от я и не выходил. А покудова у тебя пропуска личного в университет не имеется, положено стоять и ждать. Защита она вон ыть какая. Давеча девка тоже смелая в университет к нам поступать шла. Ну, я тоже магией немного балуюсь. Вижу — не поступит. Ну чаго думаю бедной мучиться. И не стал к ней выходить. Тык она, возомнив себя всесильной ведьмой, прямо на защиту и поперлося…

— И что с ней стало? — видя скорбное выражение на физиономии гоблина, полюбопытствовала я.

— Ты имеешь в виду, где останки закопали? Та не знаю, отдали родственникам…

— А зачем университету такая защита, которая людей убивает? — возмутилась я. — Это же дикость!

— Война, девка, война… — с тяжелым вздохом протянул гоблин. Поговаривают, что народец мой, не будь дурак, снова в поход на империю собирается. Тупоголовые балбесы! А университет — основной поставщик магов на фронт, смекаешь, девка?

И я действительно смекнула. Только неужели те, кому пришла в голову гениальная мысль обнести университетский городок стеной и защитой, полагают, что гоблин способен понять, кого пропускать, а кого нет?

— А какой магией вы владеете, господин Швайнрихтер?

— Да зови меня просто — дед Шива. Чай уже почти породнились, — гоблин задорно хрюкнул и потеребил свою седую бородку. — Я хранитель щита. Ну и прорицаю немного. От как гляну на бабу аль мужика, так и прорицаю.

— Что ж тогда ко мне не вышли? Неужели не узрели, что я просто на работу устраиваться пошла и диверсий не замышляла?

— А тебя, девка, не могу прорицать, — развел руками мужчина. — Пытался, ан нет. Не выходить. Темнота и пустота, словно и нет тебя. А ты ж ведь вона она. Тутова, — он улыбнулся во весь рот, позволив сосчитать все недостающие зубы.

— Тутова, деда Шива, тутова, — усмехнулась я. — Ну, я пойду, пожалуй, холодно на улице.

Не успела я пройти и тридцати метров, как за спиной послышались торопливые шажки. Я обернулась. Гоблин, явно не привыкший бегать, изрядно запыхался.

— Уф, вон Матильда моя все мне говорит спортом узаняться, а не на диване валяться, не слушал бабу, так ыть теперь даже ходить тяжело. Погоди девка, погоди, — он отдышался и уже спокойно подошел ко мне, на ходу подтягивая широкие шаровары за кожаный ремень. — Тебе ж к ректору зайтить велено. «Як только морду свою на территорию университета покажет — живо ко мне».

— Что, прямо так и сказал? — усомнилась я и, получив в ответ утвердительный кивок и взгляд «вот те крест», достала кристалл, чтобы найти кабинет этого самого ректора. Интересно, для чего ему понадобилась рядовая уборщица? Неужто блондин на меня настучал? Если так — сама ему настучу при следующей встрече. Если смелости, конечно, наберусь.

Кабинет ректора располагался в административном корпусе, неподалеку от того, в котором находилась моя комната. Трехэтажное здание из темного булыжника с черепичной крышей мало чем отличалось от других построек и, если бы не кристалл, в этом жутком хитросплетении строений я бы давным-давно заблудилась. Наверное, я никогда не научусь ориентироваться здесь.

Насколько понимаю, вопросами моего трудоустройства заведует магистр Олхард и ректору ни к чему заниматься такими мелочными делами, как устройство уборщиц. Раздираемая любопытством и страхом, я постучала в дверь и, услышав негромкое «входите», последовала предложению.

В кабинете царила идеальная академическая чистота. В книжном шкафу одна к одной ровными рядами стояли книги. В алфавитном порядке. Все бумаги — разложены по местам или засунуты в папки с надписями и пометками. На письменном столе, за которым восседал худой и неказистый как гусиное перо мужчина, не было ничего, кроме чернильницы и нескольких листов пергамента. Мне даже стало не по себе. Обычно столь идеальная стерильность бывает либо у людей со слабым иммунитетом, либо у людей со слабым разумом… ни первое, ни второе у ректора я с первого взгляда обнаружить не смогла, поэтому стояла, в ожидании неизвестности и терялась в догадках. Даже жутко стало. Оторвавшись от написания, он обратил свой взор на меня.

— А. Будущая адептка Торнтон. Присаживайтесь, — он указал на стул перед письменным столом и вновь вернулся к своему занятию, проявляя ко мне не больше внимания, чем к засохшей в углу его кабинета традесканции. Понятно. Видимо, ректор разумом слаб…

— Вы меня с кем-то спутали, господин ректор. Я уборщица, а не адептка.

— Что вы думаете об обучении в нашем университете? — ректор смерил меня пристальным взглядом серых глаз.

— Ничего не думаю. Я не обладаю магией, господин ректор.

В ответ еще один пристальный взгляд и скептичная ухмылка.

— Да, резерв у вас действительно маловат даже для самого слабого мага, — подтвердил ректор. — Но не в этом суть. С завтрашнего дня вы числитесь на факультете стихийной магии. Специализацию определим после года обучения.

Тишину прервал мой вырвавшийся смешок. Непонятная реакция ректора смутила. Это не было шуткой.

— Извините, но это абсурд какой-то. Еще раз повторю, я устроилась в ваш университет, чтобы подзаработать денег, которых, кстати, для платы за обучение у меня нет. Как нет магического резерва и какой-либо магии, — тут я вспомнила, как свидетелем полтергейста с водой стал блондин, который, видимо, и настучал обо всем ректору. Необходимо расставить все точки над i. — Да, совершенно случайно куча грязи сорвалась с потолка и попала в мусорный пакет, но это еще ничего не значит.

— Совершенно случайно, — не отрываясь от написания документа, повторил ректор. — Полейте цветок за моей спиной, пока я работаю.

— Извините, но мне нужно вернуться к своим прямым обязанностям, — возмутилась и даже со стула вскочила. Ответом послужил лишь спокойный взгляд серых глаз и повторение просьбы. Замечательно, тут моя судьба решается, а ему, видите ли, надо цветочки полить! — Цветок загублен. Его проще выбросить, чем поливать.

— Адептка Торнтон. Я не привык повторять дважды, а тем более, трижды.

Сжав зубы, я схватила с приставного столика лейку и знатно полила засохшую традесканцию. Настолько знатно, что лишняя вода, перекатившись через края, полилась в поддон, а оттуда на столик и на пол. Что называется — от души!

— Довольны? — рявкнула я, усаживаясь обратно на стул. Ректор меланхолично обернулся к цветку и заметил:

— Для первого раза неплохо, но я рассчитывал на цветение.

Я раскрыла рот. Засохшая традесканция ожила. То есть по-настоящему ожила. Сухие листики налились соком и свисали вниз бодро окрепшими лианами, словно они никогда и не засыхали. Нет. Это все какая-то волшебная или заговоренная вода. Я тут явно ни при чем…

— Подпишите вот здесь, адептка Торнтон, — ректор закончил писать документ и предоставил мне для подписи. Я даже не взглянула, сразу потребовав объяснений, еще не отойдя от увиденного.

— Что это?

Ректор выжидательно на меня уставился с протянутым листком, но, осознав, что я не намерена сдаваться без боя, мгновенно изменился и в лице, и в выражениях, и в манерах поведения.

— Боюсь, вы неверно поняли, моя дорогая, — открытость и напускное добродушие сменились змеиным оскалом. — Учеба здесь — это не предложение. Это приказ, — его голос кардинально изменился. В нем появилась холодная сталь.

Я усмехнулась в ответ. А вот это он зря про приказы.

— Очень интересно. Кто и по какому праву смеет мне приказывать? Я свободный человек и никому не принадлежу.

— Вы подданная императора, — спокойно напомнил ректор.

— То есть вы хотите сказать, что сам император приказал зачислить меня, незнакомую ему человечку без денег и магии на один из наиболее престижных факультетов ведущего магического вуза империи? — ректор взирал на меня абсолютно бесстрастным взглядом, словно я рассказываю ему рецепт приготовления пирожков с капустой. Ну, точно недалек умом! — Простите, но не верю.

— Не сам император — верховный главнокомандующий. Его правая рука. Назревает война, и империи требуются защитники, адептка Торнтон. А ваш долг как жителя империи — встать на ее защиту. Это потребовалось. Так что подпишите бумагу. Ваши вещи перенесут в новую комнату. Во время обучения полагается стипендия в 10 золотых. Насколько знаю от магистра Олхарда, три в качестве аванса вы получили, поэтому в деканате выдадут еще 7. Советую не тратить все и сразу, как это делают другие адепты первокурсники. И проявите особое усердие. Империя платит за ваше обучение. В ответ вы должны будете отработать потраченные ею деньги верной службой. Контракт на 10 лет.

— Десять лет? — возопила я. — Вы шутите, должно быть?

— Адептка! — резко заявил он. — Вас призвали на военную службу. Остались вопросы — задавайте их верховному главнокомандующему. Я тоже выполняю приказ и не привык заниматься подобной благотворительностью.

Это меня-то, окинув презрительным взглядом, назвали благотворительностью? Что же. Скандалами, очевидно, я ничего не добьюсь, а потому, встав и расправив складки на платье, спокойно поинтересовалась:

— И кому я обязана такой честью? Вы не могли бы открыть имя моего благодетеля?

Ректор посмотрел на меня как на полоумную. Ну что поделать, я никогда не интересовалась политикой и не знаю, кто занимает столь высокий пост.

— Кристиан Рейнгард, госпожа Торнтон. Советую подучить политологию и знать в лицо и поименно будущее начальство.

Злость во мне вскипела до предела. Все. С терпением и выдержкой покончено. Будущее начальство? Да что себе позволяет этот высокопоставленный грубиян?! Мало того, что ему правила приличия неведомы, так он еще и мою жизнь псу под хвост пустить решил, нарушить мои планы? Нет. Я устроилась сюда для тихой и безопасной работы, а оказалась втянутой в какую-то мутную авантюру. Тем не менее, нацепив лисью улыбку, я произнесла.

— Благодарю, господин ректор. Могу я идти?

— Странная вы, адептка Торнтон. Идите. Кристалл укажет путь до ваших апартаментов.

Сдерживая гнев и продемонстрировав ректору умение улыбаться столь сладко, что даже задница может слипнуться, я сделала реверанс и вышла из кабинета, сразу же активировав кристалл. С каждым разом мне все привычнее управляться с этой штукой. Я уже даже не чувствую себя ненормальной, разговаривая с камнем. Первым делом добралась до комнаты и швырнула на кровать пакет с покупками, даже не оценив новое жилище. Но знакомый голос заставил остановиться.

— Эбигейл…

Я резко обернулась, но не на звук голоса, а на звук распахнувшегося окна. С улицы в комнату ворвался холодный весенний ветер, и вновь промелькнула белая тень. Видимо игра воображения: ветер заигрывает с белоснежной тюлью занавесок. Я выглянула в открытое окно и ахнула. Пока следовала за кристаллом, даже не обратила внимания, что моя комната располагается никак не ниже десятого этажа. Так силен был мой гнев, что застлал глаза. Сюда проблематично пробраться кому-нибудь постороннему сквозь открытое окно. Оно и к лучшему, мне незваные гости не нужны.

Вид открывался потрясающий. Я могла разглядеть половину университетского городка, а вторая половина осталась за моей спиной куда, к сожалению, окна не выходили. Сколько же тут может учиться человек? Никак не меньше пары тысяч. Университетский городок похож на самодостаточный населенный пункт: тут и кафе, и магазины, и отдельное здание библиотеки, и озеро, и парк, да чего здесь только нет. Полноценный маленький город, утопающий в пестрых красках ранней весны. Красота неописуемая. Но мне некогда ею любоваться. Пора спасать собственную шкуру из жадных императорских лап, по непонятной причине жаждущих моей безвременной кончины на границах империи. И только я развернулась, чтобы с нерастраченным боевым настроем выйти из комнаты, как натолкнулась на незваного гостя и громко заверещала. Империя чуть не лишилась защитницы. Передо мной на спинке стула восседало огромных размеров белоснежное нечто. Тактично дождавшись, пока я закончу орать, нечто меланхолично протянуло:

— Закончила?

И только тогда я разобрала в этой белоснежной куче перьев филина. Говорящий филин? Я заверещала снова, но на этот раз птица меня остановила.

— Эбигейл, прекрати истерику, нам предстоит огромная работа.

— Если ты о восстановлении моей психики, то это уж точно. Падающие с потолка ошметки земли и оживающие цветочки — это еще куда ни шло, в магическом-то университете, всякое бывает! Но говорящий филин, это, блин, как-то чересчур, не находишь?

— Не нахожу, — усомнился филин. — Мне показалось, что в этой ипостаси нам удастся более быстро наладить контакт…

— Наладить контакт, — повторила я, пробуя на вкус эти слова и пытаясь осознать степень своего безумия. — В общем, так! Я сейчас выйду за дверь и уйду, а когда приду — тебя тут не будет. И это не предложение.

Пока моя голова совершенно не утратила связь с реальностью, я выскочила из комнаты. Боже упаси, мне еще с птичьим миром общие связи налаживать не хватало. Неужели я действительно умом тронулась? После всего, что мне довелось пережить, это неудивительно. Но хотелось бы верить, что я более крепкая. Надо будет сходить за вещами в старую комнату, в ней остались капли, прописанные Дамианом для душевного спокойствия. Наверняка это нервное расстройство, иного объяснения у меня не было. К тому же, действие заклятия начинает ослабевать… нервозность, галлюцинации, бред, истерия — это лишь наиболее безобидные последствия, если его не обновить вовремя.

Выйти за дверь я, определенно, вышла и даже хлопнула ею на прощание, намекая филину, что намерения мои вполне серьезны. Но вот где искать этого самого господина Рейнгарда, я не имела ни малейшего представления. Решила обратиться к кристаллу, надеясь, что он настроен не только на поиск пути, но еще и на поиск людей. И действительно, камень стал указывать путь. Мы вышли из корпуса стихийников, прошли сквозь парк, обогнули озеро и оказались в корпусе боевых магов. Камень привел меня к той самой девушке с рыжими волосами, с которой мы обсуждали братьев Рейнгард. То ли кристалл сломался, то ли на что-то намекал, поэтому я обратилась к своей находке. Находка была увлечена переписыванием расписания, а потому, до того, как меня заметили, было время, чтобы придумать правдоподобную чушь и познакомиться. Глаза цвета липового меда заметили меня.

— Привет. Мы не познакомились в прошлый раз. Я Элизабет Торнтон, — постаралась быть дружелюбной.

— Привет. Деми Луарен, — она дружелюбно улыбнулась и оторвалась от перечня предметов. — Тебе намного лучше в этом платье, нежели в форме. Конечно, она эффектно подчеркивала стройность твоих ног, но длинные платья смотрятся более изысканно!

Сама девушка была в длинном шерстяном платье красного цвета с капюшоном. Платье также плотно облегало фигуру и от талии расклешалось в юбку солнце, которая, как и у меня, тяжелыми красивыми волнами опускалась практически до самого пола. Пояс девушки украшал кожаный ремень, с прикрепленными к нему короткими кинжалами и небольшая кожаная мошна, то ли с деньгами, то ли с дамскими штучками. Выглядела она потрясающе. Я не сразу обратила внимание, что все в корпусе одеты в красные наряды: и адепты, и адептки. У всех слева на груди небольшая нашивка в виде щита, на котором красуется язык пламени. Видимо это корпус не боевой магии, а магии огня. Влетев, я даже не обратила внимания, где нахожусь.

— Спасибо, тебе тоже очень идет ваша форма.