Сожженная земля [СИ]

— Не исключено. Однако юная леди Риган находится под юрисдикцией Обители и Ларгусской Епархии. Всеми полномочиями в нашей ситуации обладает монсеньор епископ. Если он даст разрешение, я могу заключить брачное соглашение от его имени и имени государыни… Если вы, конечно, остались при своем решении… Как я уже сказала, у нас немало симпатичных и покладистых воспитанниц благородного происхождения.

— Эта строптивица хороша… Чертовски хороша. Я хочу именно ее. И я ее получу, не будь я Садур Боркан!

* * *

Вечером первого дня смотрин спальные кельи гудели. Девочки делились впечатлениями и новостями. Самой сногсшибательной новостью стал выбор мерканки Жа'нол: Розали, первая отличница Обители. Сирота с восторгом согласилась и взахлеб рассказывала подругам, как ей повезло. Девочки поздравляли ее — кто завистливо, кто с сомнением. Лаэтана, ее лучшая подруга, оказалась среди вторых.

— На твоем месте я бы не рискнула. Компаньонкой на Меркану… Но это хотя бы не скучно.

— Она замечательная, Лаэ! Она такая… прямо как фея из сказки! Лаэ, не могу поверить, что мне так повезло! Это куда лучше, чем замуж за купеческого сыночка! Или экономкой к престарелому вдовцу, греть ему постель!

— Рада за тебя. Ты умница, Рози! Ты заслужила чего-нибудь… сказочного!

— Айна решила постричься, слышала?

Лаэтана пожала плечами.

— Надеюсь, ее определят в другое место. Не сюда. Иначе ей придется вдыхать вонь разложения. Та Обитель, что мы знали, — труп. Что Катина?

— Замуж, как и ты.

— Я не замуж.

— Да, я слышала кое-что… Слухи бродили… Но это еще хуже, чем оставаться здесь! Лаэ, что ты будешь делать в столице, на выжженной земле и оплавленных камнях? Как ты туда доберешься? Кто тебя там ждет?

— Замуж за этого оглоеда я не собираюсь. Постригаться — и подавно.

— Послушай, Лаэ. Леди Жа'нол очень заинтересована тобой. Она спрашивала: «Эта стройная блондинка еще не определилась со своей судьбой? Она — осиротевшая аристократка?» Можно поговорить с ней. Мне кажется, она согласилась бы взять сразу двух компаньонок! Она сказочно богата, Лаэ! У нее гребни из чистого золота! Заколки из платины, с инкрустацией алмазами и рубинами! А зеркало — не обычное посеребренное стекло, а невиданная амальгама! Когда смотришь на него издали, оно сияет и переливается всеми оттенками радуги. А когда приближаешься, проясняется и делается прозрачным.

— Как она не боится разъезжать с такими богатствами по Ремидее? Или она принцесса и у нее свита в четыреста воинов? Поэтому разбойники держатся подальше от нее?

Розали замотала головой.

— Она путешествует совершенно одна, Лаэ! Наемные камеристки не в счет. Но ее ни разу не трогали разбойники. Она совсем их не боится! Понимаешь, что это значит? Она умеет защищать себя и свои сокровища.

— И откуда у нее подобные умения? Какую цену она платит за них? Может, приносит бесам в жертву восторженных дурочек вроде тебя, в обмен на защиту своих сокровищ?

Рози передернула плечами.

— Вот уж не думала, что ты такая трусишка! Эдера высмеяла бы тебя, будь она здесь!..

Розали осеклась. Будь здесь Эдера… Непроизвольно она коснулась запретной темы. Табу. Когда грянула весть о Сожжении, имя их прежней подруги было запрещено произносить в стенах монастыря. Но для двух девушек оно стало запретным сразу после смещения Иотаны и бегства Орделии. У монастырских властей были свои табу, у них — свои.

— Эдера бы не упрекнула меня в трусости.

Лаэтана произнесла имя подруги нарочито медленно, будто развевая завесу печали и молчания, которой они окутали память о ней, навсегда потерянной.

— Дело не в твоей мерканской хозяюшке, Рози. И не в моем женишке, этом уродливом ящере. Просто мне нужно на север. Я — княжна-наместница Арвига. Последняя в роду. Я должна занять положенное место. Иначе налетят стервятники из младших ветвей Риганов, предъявят права на титул… Честь рода отныне на мне. Я не могу допустить ее поругания.

У Розали округлились глаза. Такой подругу она не видела. Она привыкла к Лаэ, с которой можно хихикать и сплетничать, которую можно щипать, дергать за волосы или притопить в Ларге. Она никогда не видела леди Лаэтану Риган, княжну-наместницу провинции Арвиг. Старшую в роду.

Громко хлопнула дверь. В келью вошла Досточтимая Келарша, взыскательно оглядела воспитанниц, остановилась на Лаэтане и Розалии, с неприязнью поджала губы. Худенькая, невысокая брюнетка-сирота и статная, светловолосая красавица-аристократка с правильными чертами лица и прямым взглядом голубых глаз. Досточтимая Келарша и некоторые другие монахини не могли забыть, что эти две были лучшими подругами Эдеры Кедар, ныне проклятой еретички. Сейчас эта парочка оставалась неразлей-вода, как некогда — кедарская троица.

— Риган, тебя желает видеть Преподобная Мать.

Лаэтана открыто скривилась.

— Ну все, — шепнула она Рози, — либо прямо сейчас выставит, либо будет прочищать мозги. Надеюсь на первое.

С презрительной гримасой она подошла к ненавистной Осточтимой Церберше.

— К вашим услугам, Досточтимая Келарша.

* * *

В Приемном Покое собрались пятеро. Сама настоятельница Габриэла, три приближенных монахини и лорд Боркан.

— Присаживайся, дитя мое.

— Благодарю, Преподобная Мать. Если вы желаете переубедить меня в принятом решении, то зря потратите время.

— Нет, дитя мое, никто не собирается переубеждать тебя. Тебя пригласили для того, чтобы поставить в известность. Его Преосвященство епископ от имени государыни дал согласие на твой брак с лордом Борканом. Завтра состоится заключение брачного договора. После чего вы с милордом отбудете в его поместье, и там пройдет брачная церемония.

— А мое согласие имеет значение? Я не давала его и не дам.

Настоятельница усмехнулась свысока.

— Дитя мое, ты несовершеннолетняя. Как ближайший родственник, опекунскими правами обладает государыня. Ее представителем на территории Обители являюсь я, с дозволения монсеньора епископа. На правах твоего опекуна я заключаю брачный контракт между тобой и милордом Борканом. Ты слишком молода и неосмотрительна, чтобы принимать верные решения касательно своей судьбы. Твое сегодняшнее поведение лишь подтверждает это.

Лаэтана прищурено оглядела монахинь. Затем остановила взгляд на лорде Боркане.

— Сколько вы заплатили этому сборищу продажных сук, лорд Боркан? Зачем оно вам надо? Хотите жену, которая считает вас уродливым жирным боровом? Которую будет тошнить, когда она ложится с вами в постель? Найдите другую послушницу, в ком жадность до ваших денег пересилит отвращение.

Настоятельница разгневанно вскочила.

— Ты получишь двадцать розог за оскорбление высокородного гостя Обители, Лаэтана Риган. А затем тебя выставят за ворота обители. Сегодня же вечером. Лорд Боркан, еще раз примите извинения за несносное поведение этой мерзавки. Она будет наказана должным образом.

Толстый лорд Боркан буравил Лаэтану поросячьими глазками.

— Нет. Завтра мы подпишем брачный контракт, и я заберу ее в свое поместье. И там уже сам накажу ее… должным образом.

Лаэтана фыркнула.

— Если прежде я не удавлю вас ремешком с вашего необъятного пуза!

— Болтай, болтай, красавица! — ласково разрешил ей «жених». — Доберемся в мое поместье — запоешь по-другому.

— Еще бабушка надвое сказала, — зловеще пообещала Лаэтана.

— Досточтимая Келарша, уведите бесчинствующую нахалку. Запереть в карцере, не давать ужин и завтрак.

Когда за Келаршей закрылась дверь, Габриэла сказала Боркану:

— Милорд, я неплохо знаю эту особу. Этим дело не кончится. Она способна на всякое. Не стоит недооценивать ее угрозы.

— Я с ней разберусь, — многообещающе заверил настоятельницу Боркан.

* * *

Когда наутро сестра Диния отворила карцер, Лаэтана недвижно лежала на ворохе соломы.

— Вставай, Риган! Шагом марш в душ — и в Приемный Покой. Твой жених тебя уж заждался.

Лаэтана медленно, с трудом поднялась и нетвердой походкой поплелась вслед за монахиней.

— Хватит выкобениваться. Знаю я эти ваши кедарские штучки. Все от нее пошло, она вас глупостям научила. Подмыться-то хватит силенок? Или тебя придержать?

Лаэтана с непритворным отвращением отшатнулась.

— Я сама…

Сестра Диния премерзко ухмыльнулась и затолкнула девушку в душевую. К Лаэтане подскочили остальные воспитанницы.

— Что случилось, Лаэ? Где ты была? Зачем тебя звали к Преподобной? Тебя сажали в карцер? Ты выходишь замуж?

— Рози… Позовите Рози.

— Она пошла к завтраку, Лаэ, — откликнулась Айна. — Я сейчас сбегаю за ней.

Лаэтана замахала руками, отгоняя девочек от себя, и залезла в душ. Через десять минут со всех ног примчались Айна и Розали. Лаэтана, как была мокрая, бросилась на шею Розали. Тело ее содрогалось, словно в рыданиях. Она зашептала на ухо подруге:

— Быстро принеси мне четыре корня травы шабод из потаенных запасов сестры Орделии. Потом собери мои вещи в узел, так, чтобы никто не видел. Узел засунь вечером в дупло клена под окнами лазарета. Сверху кинь веревку из тайника Эдеры. Там же деньги. Положи в узелок… тридцать золотых. Остальное тебе. Отыщешь тайник?

— Отыщу. Лаэ, может, не нужно?..

— Скорее неси корень. Засунь его Арите под платье и притащи мне ее. У меня осталось несколько минут, потом они придут за мной. Бегом!

Розали метнулась прочь из душевой. Вернулась она с большой куклой Лаэтаны, которую та забросила уже года четыре как. Лаэтана схватила куклу, всхлипывая, уткнулась ей в платье. Отвернувшись в угол, она проворно вытащила травяные корни из подштанников куклы, разжевала и проглотила их, не прекращая всхлипывать. Когда сестра Диния пришла за ней, она сидела в обнимку с куклой на лавочке.

— Это что еще за ясли? Тебя замуж выдают, а ты все с куклой тютюшкаешься?

— Пожалуйста, не отбирайте Ариту! Я люблю ее! Можно, она останется со мной, милая сестра Диния?!

— Милая? Вот как ты запела? Раньше надо было сопли разводить. Теперь твои сопли нужны только твоему супружнику. А ну одевайся, живо!

Не попадая в рукава трясущимися руками, Лаэтана натянула платье. Затем снова вцепилась в куклу мертвой хваткой.

— Да бери, бери свою Ариту! Муженек твой не будет возражать! Будет у него две куклы вместо одной!

Мысленно Лаэтана нарисовала монахине громадный кукиш.

* * *

В Приемном Покое собрался тот же состав, что вчера: Габриэла, три ее приспешницы и лорд Боркан. Плюс нотариус, мужчина с коричневой перевязью через плечо — знак отличия Гильдии Адвокатов и Нотариусов. Сестра Диния втолкнула в Покой Лаэтану. Все шестеро сидели, и свободных стульев в комнате не было. Лаэтана так и осталась стоять посреди комнаты, в обнимку с куклой.

— Итак, леди Риган здесь. Милорд, сестры, мэтр Кайнак — начнем!

Все собравшиеся встали, и Лаэтана заметила в Приемном еще одного человека. В углу, позади всей шестерки, притулилась скромная фигура. Женщина в синем плаще, с невыразительными чертами лица. Она сидела поодаль, опустив голову. Чутье подсказывало Лаэтане, что эта невзрачная особа для нее опаснее настоятельницы и лорда Боркана, вместе взятых…

— Мэтр Кайнак составил текст брачного договора. Лорд Боркан, прошу ознакомиться с ним. Есть ли замечания, уточнения и дополнения, которые вы хотели бы внести?

Боркан мотнул головой.

— Меня все устраивает.

— Что ж, со своей стороны, как представитель невесты, я утверждаю, что данный документ не ущемляет прав леди Риган. Свидетельницы, вам есть что добавить?

Три монахини дружно замотали головами. Неприметная персона в синем плаще не шелохнулась.

— В таком случае, ваша подпись, милорд!

Габриэла протянула Боркану позолоченное перо. Он поставил размашистый росчерк и вернул перо настоятельнице. Она небрежно подмахнула контракт.

— Мэтр Кайнак, ваше заверение и печать…

Нотариус извлек из кошеля на поясе штемпель, капнул сургуч внизу листа, шлепнул печать, расписался.

— И зачем только здесь нужны мы с Аритой? Весь этот фарс вы могли проделать без нас. Мое мнение и мои желания интересуют вас не больше, чем ее желания! — она швырнула куклу им под ноги. Взгляд ее был помутневшим и злым. Голос — глухим и хриплым. На щеках горел лихорадочный румянец. Руки тряслись мелкой дрожью.

— Понимаю, что ты волнуешься, неразумное дитя. Но возьми себя в руки. Ты уже взрослая, чтобы так вести себя. Что у тебя с лицом?

— Создатель накажет вас за это бесчинство…

Ноги у Лаэтаны подкосились, и она рухнула на пол. Настоятельница всплеснула руками.

— Сестра Ивна, сестра Глория, помогите! В лазарет ее!

Две монахини вскочили, подхватили девушку под руки и поволокли из Приемного Покоя.

— Кажется, милорд, сегодня отбыть не получится… Но к утру сестра Эвтерия непременно поставит ее на ноги. Боюсь, в ее состоянии есть доля моей вины. Не следовало оставлять леди Риган без завтрака. Все-таки растущий организм…

Боркан не ответил настоятельнице, даже не взглянул на нее, а повернулся к неприметной незнакомке в синем плаще.

— А вы что скажете, монна Тила?

— Скажу, что за девушкой нужно присматривать, милорд. Я чувствую действие корня шабод. Либо она регулярно принимает его, либо ей подсунули его в пищу, либо она нарочно приняла его сегодня.

— Зачем?