Помоги проекту - поделись книгой:
– Чего пришли? Как звать?
– Люба…
А потом спросила подругу:
– А ты чего пришла? Гадать? Иди, иди…
И прогнала ее.
Потом повернулась ко мне снова:
– Молиться умеешь?
– Только «Отче наш».
– Читай.
Я прочитала.
– Я принесла вам пакетик…
– У тебя самой нет, и деньги не отдавай ей пришел с одолженными.
Я растерялась, а тут как раз увидела, что подруга уходит, а я не знаю дороги обратно. И пошла за ней.
Матушка позвала меня:
– А ты вернись! Вернись! Ты наш… Вернись!
Я не послушалась, тогда Матушка сказала мне вдогонку:
– Ну, еще придешь…
Дома я рассказала маме, где была и подумала, что слова Матушки означают, что я умру, так как она сказала, что я «наш». Но они означали совсем другое то, что я приду к вере.
Прошли годы. Я получила травму позвоночника и восемь месяцев была прикована к постели. В это время и «Верую» выучила, и книгу «Стяжавшая любовь» прочитала. Когда читала, то сильно плакала, настолько меня потрясло то, что я прочитала:
– Боже мой! Где мне пришлось побывать!
Но прошлого не воротишь. После чтения книги мне стало легче, и вскоре я своими ногами поехала искать место жительства старицы, которое уже имело совсем другой вид.
С тех пор я стала часто ездить к часовне матушки Алипии, как она мне предсказывала. А подруга моя не хочет ехать сколько я ни звала. Так сбылось предсказание.
Вымолила жизнь
В 1986 году я в звании старшего лейтенанта попал в Афганистан на должность командира группы разминирования в сто восьмую мотострелковую дивизию в двести семьдесят первый разведывательный батальон.
В то время я был некрещен. Своим родителям я не говорил о том, что попал на войну, они думали, что я был на учениях. Я написал, что служу в строительных частях, занимаюсь строительством дорог и так далее чтобы успокоить как-то родителей.
Только по прошествии двух месяцев я написал им о том, что служу в Афганистане. Скрывать не было смысла, потому что письма шли очень долго, и так долго на учениях я не мог быть.
В нашем подразделении в виду специфики работы была очень большая смертность среди офицеров, потому что разведчики и так идут всегда самые первые, а те, кто занимаются разминированиями, идут впереди всех.
Поэтому из офицеров за прошедшие два года с восемьдесят четвертого по восемьдесят шестой живым заменился один человек. Я имею в виду с целыми руками, ногами и глазами. А с восемьдесят шестого по восемьдесят восьмой, в те годы, в которые я служил, живой, не считая легких ранений, заменился только я.
Когда прошло четыре месяца, я решился написать своим матери и жене, чтобы они были готовы на случай того, что я могу не вернуться. Потому что очень тяжело было выжить. Начались сложные операции.
Моя мама, будучи некрещеной, покрестилась. По специальности она врач-педиатр, и лечила детей у одного священника. Его жена матушка Надежда подсказала, что в Голосеево есть такая матушка Алипия, Христа ради юродивая, и посоветовала найти ее. Объяснила где домик, в котором она живет, хотя домиком его назвать трудно, это скорее был сарайчик.
Принесите ей хлебушка, крупы, попросите за сына она его вымолит, так сказала матушка Надежда моей матери.
Мама, естественно, нашла этот домик, взяла хлеба, каких-то продуктов, рассказала все обо мне, где я, кто я, что я попал на войну, что я сапер, служу в разведывательном батальоне, что там тяжело и из офицеров практически никто не выживает, или приходит с оторванными ногами, глазами и руками.
Матушка все это слушала, но молчала. Варила борщ, накормила маму. Мама посидела, посидела и ушла. И так ничего и не поняла. Потом рассказывает матушке Надежде, что матушка Алипия почему-то молчала и ничего ей не говорила. Что об этом думать? Надежда утешала маму, чтобы она не переживала, потому что в любом случае Матушка молится, а что много говорить? И так все понятно.
Мама пришла к матушке Алипии во второй раз и снова обо мне просила, но и во второй раз повторилось тоже самое.
Я приезжал в отпуск, потом прослужил полтора года и вернулся домой живой, руки и ноги целые, хотя было очень много ситуаций, при которых шансов выжить практически не было. Потому что терроризм, который сейчас охватил весь мир, зарождался тогда в Афганистане. Они обкатывали свою тактику на нас. И эту минную войну мы ощутили тогда на себе. Сталкиваться с этим мне приходилось практически каждый день, и были случаи, когда мы находили очень сложные мины, и разминируя их, я остался живой. Срабатывали эти взрывные устройства, но они не взрывались. Количество взрывчатого вещества в них было килограмм от пятидесяти до ста. Если бы они взорвались, то от меня даже шнурков не осталось хоронить было бы нечего.
Когда я вернулся, то о матушке Алипии я так ничего и не знал. Я сразу же покрестился, потому что понимал, что произошло нечто такое, благодаря чему я остался жив и ни одной царапины у меня нет. Мы покрестились всей семьей я, жена и дочь.
В конце девяностых годов я начал воцерковляться исповедоваться, причащаться, собороваться, поститься, каяться, ходить регулярно в храм. Однажды мне позвонила матушка Надежда, с которой наша семья продолжала дружить, и предложила пойти на Лесное кладбище.
– Люди ходят на Лесное кладбище, там матушка Алипия похоронена, ты не хочешь сегодня пойти?
– А чего к ней идти?
– Ну… она при жизни чудеса творила, и после своего преставления чудеса творит.
А я после тяжелого дня устал, и решил: «Нет, не пойду, потом как-то после пойду, я ее все равно не знал…»
И в эту ночь снится мне сон: очередь стоит, какая-то женщина в черном одеянии, у нее огромная, неподъемная красная книга. Я к ней подошел, она раз, раз в книгу посмотрела и говорит:
– А, Алексей! Решительный, но трусливый…
Я себя в грудь кулаками бью вроде бы я такой здоровый, молодой, смелый… Неужели я трусливый?
Утром я проснулся, бегу на Лесное кладбище, зашел с тыльной стороны где матушку Алипию искать? Вокруг могилы, могилы…
Смотрю белка скачет. Думаю пойду за ней. Она все скачет, скачет, а я за ней иду и иду. Смотрю люди стоят. Подошел действительно матушка Алипия! Вот это чудо! Я ее не знал, не видел, а нашел среди огромного безлюдного кладбища.
Я почувствовал, что по ее молитвам происходят чудеса и после ее земной жизни. И рассказал об этом маме, матушке Надежде, как я был на Лесном кладбище, и что произошли такие маленькие чудеса.
А мама рассказала мне, как она была у матушки Алипии при жизни и просила о том, чтобы я вернулся с войны живым.
Я понял, чьими молитвами живу. С тех пор тридцатое число месяца, а особенно тридцатое октября это красные дни в моем календаре, эти даты я чту и считаю для себя обязательным приехать к Матушке, чтобы отдать ей дань благодарности. Для меня это главное поблагодарить ее за все, что она для меня сделала. Но прошу, конечно, и о житейском.
Однажды у меня были проблемы я был без работы. Как раз подошел день моего рождения, я причастился в монастыре, побыл у Матушки и решил написать ей записку, в которой попросил помощи в работе.
Не успел дойти до ворот монастыря, как мне звонок предлагали интересную, хорошооплачиваемую работу. Не понять, по чьему ходатайству и помощи это произошло, было просто невозможно.
«Она была такой светлый человек возле нее приятно было находиться»
Михаил Иванович:
С матушкой Алипией я познакомился в 1980 году. Тогда в храм ходили не так свободно, как сейчас, Матушку преследовали, и верующие знали, что за ней следят, а также за всеми, кто к ней приходит.
Меня привела к Матушке женщина, которая работала в министерстве МВД, муж у нее был профессор. Мы вместе ходили в храм на Приорке.
Как-то она предложила:
– Хочешь, я поведу тебя к матушке Алипии?
– Конечно, хочу.
Матушка не всех принимала. Знакомая рассказала, что ее брата Матушка не захотела принять. Пока люди беседовали с ней, он, дожидаясь, присел под деревом, и в таком положении проспал долгое время. Брат на то время увлекся какими-то учениями, йогой, и Матушка не захотела его принимать.
Мы пришли в первый раз. Я не знал еще, как нужно себя вести, спрашиваю знакомую:
– А можно я ей денег дам?
– Не возьмет. Разве что скажешь, что на иконы. На иконы может быть возьмет.
Даю Матушке денег. У меня было, не помню точно, рублей двадцать. На то время очень большая сумма.
– Да то ты много дал, отказывалась Матушка.
– Так у меня других нет.
А Матушка настаивает:
– Нет, у тебя есть там посмотри.
Посмотрел точно есть. Дал Матушке, сказал, что на свечи.
Матушка беседовала с иконами и святыми, как с родными, близкими людьми. Когда я пришел, она обратилась к иконам, поговорила, а потом обернулась и спрашивает:
– А ты людей лечишь?
А я врач по профессии. Это не укрылось от Матушки. И даже такая тонкость она подчеркнула направление моей врачебной деятельности. Матушка часто говорила символами, которые еще нужно было понять и расшифровать, так как Матушка не объясняла, что значит сказанное ей понимай сам. Но я понял сразу.
– Ну, что? Едят твои руки, едят?
Врачебную помощь я оказываю пациентам руками, потому что я врач мануальной терапии, по народному «костоправ» делаю массажи, вставляю позвонки. И, конечно, нагрузка на руки большая, а люди приходят разные. Бывает очень тяжело.
И так после той памятной встречи я стал часто посещать Матушку в течение шести лет. До тех пор, пока не уехал на некоторое время на Сахалин в 1986 году.
Приходил, чтобы просто побыть возле нее, пообщаться, особо ничего не спрашивал, так как понимал, что нужно самому работать над собой, исправлять свою жизнь. Что нужно, Матушка сама говорила мне. Я удивлялся, когда слышал, что люди спрашивают у Матушки о банальных вещах, которыми они утруждали старицу. Бывало, помогал по хозяйству, на огороде.
Мне запомнился один случай, подтверждающий прозорливость старицы. У нее собрались люди, начался обед. А я был как раз в дороге. Мне рассказали позже, что Матушка всем поставила угощение, а одна порция была лишней.
– А это для Михаила, сказала Матушка.
Когда я через некоторое время вошел в келию, то все присутствующие удивились прозорливости старицы.
Однажды на праздник Покрова с моими соседями случился инцидент. Сосед снизу избивал свою жену. Это было в два часа ночи. Моя жена разбудила меня, не в состоянии слушать крики и просьбы о помощи, и стала упрашивать пойти разобраться.
Мы пошли, пьяный сосед стал нападать на меня, мне пришлось защищаться, хотя я не собирался его бить, и в результате пришлось применить силу. Сосед был крепкого телосложения, высокий, да еще и пьяный, но я занимался спортом, поэтому итог был такой у соседа было сотрясение мозга. Его жена, как только я стал ее защищать, сразу перешла на сторону мужа, и когда он протрезвел, они собрались подать на меня в суд.
В это время моя жена искала работу и хотела попросить у Матушки благословения. Когда она подошла к дому старицы, она сама вышла на порог и еще издалека стала кричать жене:
– Ты зачем двери открыла? Ты что не знала, что на него бумаги в суд хотят подать?
В келии Матушка помолилась обо мне. Потом говорит жене:
– Так, поедете во Флоровский монастырь, закажете молебен и отстоите. Там есть монахиня святая на территории монастыря похоронена, ей помолитесь.
Так матушка Алипия предсказала еще в то далекое теперь уже время, что инокиня Елена будет причислена к лику святых. И, конечно, таким образом Матушка хотела скрыть силу своих собственных молитв и прославить угодницу Божию инокиню Елену.
Мы сделали так, как сказала Матушка. Конечно, она тоже помолилась за нас, и все устроилось само собой, угрозы утихли.
Когда я пришел после этого случая к Матушке, она меня встретила и говорит:
– Он сам виноват заслужил.
Так в этом деле матушка Алипия приняла непосредственное участие, а сколько таких разных житейских ситуаций ей приходилось переживать в своем сердце, и никогда она не оставалась равнодушной.
Она была такой светлый человек возле нее приятно было находиться. Глаза у нее были ясные, чистые.
Но как же ей было тяжело вымаливать людей! Мы, бывало, слышали от нее такие фразы: «Меня же бьют за вас!»
Однажды мы пришли с женой, а Матушка такая больная, вид крайне изнеможенный. Она призналась, что этой ночью она читала Псалтирь за кого-то и ее побила нечистая сила. И в этот день ей было трудно принимать.
Жена стояла у двери, Матушка схватилась за грудь, и кричит: «Ой, болит у меня грудь, ой, болит». А у жены грудь болела, мастопатия сильная была, о чем старица узнала духом. И болезнь ее она сквозь себя пронесла, и ее молитвами все прошло.
Как-то мы приехали, зашла речь о моей работе, а жена Матушку спрашивает:
– А мне можно людей лечить?
Я понемногу учил жену вправлять кости. А Матушка ей не благословила:
– Тебе нельзя, а Михаилу можно. А ты будешь Михаила лечить.
И теперь слова ее сбываются. Работа у меня физически тяжелая, мне самому, бывает, требуется помощь, поэтому жене приходится ее оказывать.
Поделиться книгой: