Помоги проекту - поделись книгой:
Валентин Берсенёв
Перевёртыш
Глава 1
– Витя, ну куда ты собрался? Как же ты там среди кучи мужчин служить будешь? И кем? Ты же так выделяешься!
– Как все мам, как все. Там, на фронте нет разницы, какой ты. Я же постараюсь стать как все.
– А может тебе не поздно пойти в больницу, и показаться врачам, вдруг дадут освобождение от призыва?
– Освобождение может и дадут, а совесть мам? Вон все мои знакомые и одноклассники сами идут в военкоматы и записываются добровольцами. Они будут воевать, а я в тылу останусь? Стыдно.
– Витя, ты посмотри на себя, Я за всю жизнь ни сказала про твой вид ни слова, но это чтобы ты рос и чувствовал себя нормальным! А сейчас скажу другое. Сынок, пойми, у тебя уже практически женская фигура, растут груди и бёдра весьма широкие, как у настоящей женщины! Ну и какой из тебя солдат? Потом в армии все живут рядом, и как ты ходишь по нужде, тоже увидят все. Люди быстро поймут, что с тобой что-то не так.
– Главное, я умею стрелять мама, а защищать родину можно и должно с любой фигурой. Я справлюсь. И то, что у меня в детстве отрезали всё мужское после той аварии в пять лет, так это вовсе не причина не служить. Наоборот! Сейчас это даже поможет мне. Отлично помню как в детстве даже будучи маленьким, а потом уже школьником я ходил с тобой гулять наряженный в платье и мне было хорошо. Ты же знаешь, все прошлые годы я также пробовал одеваться в девушку, и у меня всё получалось. И я слышал как тогда в детстве, как врач после моего осмотра сказал тебе, что-то у меня из-за недополучения мной каких-то там нужных веществ, которые обычно вырабатываются у мужчин в яичках, постепенно перестраивается тело и сам организм, и из-за того что я их не получаю, на лицо пошёл перекос изменения моего внешнего вида в женскую сторону. Голос у меня почти женский, и строение тела тоже. Волосы по длине как раз. Груди, пусть не великие, но они есть, так что за девушку я вполне сойду. О прочем, чего теперь как у мужчины у меня нет, и уже никогда не отрастёт, так оно и ладно. Зато на юбке горбом выпирать не будет, благо нечему. Мам! Я пойду на фронт не мужчиной солдатом, а женщиной. Это я думаю, отлично поможет мне скрыть какой я.
– Женщиной? А ты знаешь, что делают с женщинами враги при захвате в плен?
– А вот тут их ждёт облом мама, и вообще я в плен попадать не собираюсь, лучше застрелиться.
– Но как ты собираешься идти записываться, у тебя же паспорт на мужское имя.
– Это мам как раз пустяк, смотри. Я ещё вчера пролил на паспорт варенье. И вуаля, теперь имя можно прочесть как Виталия Дрозд. Нормально вышло! Из армии вернусь, после войны переедем, и будет у тебя не сын, а дочь.
– Ага. И замуж тебя сразу отдам.
Мать посмотрела на разгорячившегося сына и поняла, что он всё равно пойдёт и у него получится. Конечно, она могла пойти и рассказать военкому, о его попытке обмануть всех, но вот уверенности, что того всё равно не заберут уже в виде обыкновенного солдата, не было. Может, если он в виде девушки поступит в женскую часть, это даст ему возможность попасть на менее опасное место службы? Кто знает?
– Дурачок ты Витя у меня. Ты думаешь, что девкой, тебе служить легче будет? И мужики наши приставать к тебе как к девице не будут? Сомневаюсь. Ладно, вижу тебя не переубедить, иди и переодевайся. Хотя пойдём вместе, я помогу и посмотрю, как ты справишься. Помни. От всего мужского тебе теперь придётся отказаться. Совсем! Слава богу, что у тебя в твои восемнадцать лет на лице ни волосинки не растёт.
Мать выбрала в шкафу и одела на раздевшегося сына простенький лифчик с костяными пуговицами.
– Теперь чулки поддень. В них ты будешь выглядеть естественнее. Ну и что, что тепло, потом они тебе точно пригодятся. Лишние не будут. Ага! А ты думал, что они сами держаться будут? Выбирай. Или тугие резинки, или вот такой простой пояс с защёлками. Привыкай, это теперь будет твоя сбруя женская. Не понадобятся, не выбрасывай. Пусть лежат в запасе. Вот теперь можно одеть трусы и панталоны, сможешь спокойно в туалет сходить, не снимая чулок. Хорошо сидят? Не жмут? И ладно. Так, вот наверх вот эту блузку. На юбку, она старая, но длинная, если что то потом на портянки порвёшь. Всё равно если тебя примут, то вскоре точно переоденут в форму. Гимнастёрку и юбку. Но возможно, дадут брюки и сапоги. Я не знаю. Что взять с собой, из одежды? Что-что а вот бельё иметь в запасе надо обязательно. Так что вот тебе пара трусов, и ещё одни панталоны. Дурачок, нечего смеяться. Это весьма необходимая вещь для каждой женщины. Лифчиков два, тут положу носки, и платки носовые. Вот мыльница и порошок зубы чистить. Сейчас повяжи платок на голову, это женственнее. Пойдёшь с папиным вещьмешком, это не чемодан, руки свободны будут. Ой, вот ещё тетрадь, три конверта, жаль мало, карандаш, кружка, две ложки и папина расческа. Спички? Да, надо. Гребень? Нет, он точно сломается. И ножик перочинный возьми, кто знает, что при какой надобности сгодится. Вот вроде и всё. Дочка! И … постарайся уцелеть. Будет возможность, пиши. Я буду ждать твоих писем.
– Обязательно мам, – Виталий завязал мешок и забросил его за плечо. – Не плачь, не надо. Ну, я пойду, ты не провожай, не нужно. Я верю, что вернусь.
Мама обняла новоявленную дочь и поцеловала в лоб. – Главное уцелей! Уцелей, более ни о чем не прошу.
Новая Виталия ответно обняла мать и смахнув со щеки непрошенную слезу, вышла из квартиры. Задача убедить мать выполнена. Теперь военком.
Глава 2
Витя подошёл к военкомату походкой спешащей по делам девушки и сразу поднялся по крыльцу. В фойе обратился к дежурному и спросил, в какой комнате находится призывная комиссия. Конопатый парень посмотрел на стоящую передним девушку и мысленно представил её и себя танцующими на танцплощадке. Его рука мысленно легла на её талию, а другая мягко взялась за узкую ладонь …
– Эй, генерал, очнись, – услышал он, и мираж рассеялся. – Так куда идти?
Получив ответ, Виталий направился на третий этаж, где занял очередь в стайке такой же как он молодёжи.
Время от времени в комнату вызывался следующий, который или выходил с угрюмой миной на лице или выскакивал и бежал куда-то, держа в руках заветную бумажку с направлением. Следующий, раздался наконец из кабинета чей-то голос и Виталий, нет уже девушка Виталия, вошла в кабинет. Зашла, оглядела сидящих за столом командиров, и по-хозяйски положив мешок с вещами у двери, прошла к столу.
– Паспорт. Оп-па, а чего это он у вас Виталия такой уляпанный?
– Уронила варенье, ещё до войны, товарищ военком. Нечаянно.
– Ладно, понятно, это сейчас не важно. Зачем пришла?
– Как зачем? Родину защищать хочу. Умею стрелять, из десяти девять пуль мои. Ездить на мотоцикле и управлять легковой машиной могу. Папа научил. А вот прав нет. По физкультуре четыре. Зрение орлиное.
– Орлиное? А ну подойди к окну и прочти что написано на плакате, что висит на проходной вон того завода?
Виталия выглянула в окно и посмотрела на улицу.
– Родина мать зовет! Защити свою страну.
Военком посмотрел на Виталию, потом на сидящих за столом и спросил их. – Ну и что с этой орлицей делать будем? – Потом повернулся к девушке. – Выбирай. Есть две вакансии. Первая, идёшь в госпиталь медсестрой или в регулировщицы движения на дорогах. На медсестру краткие трёх недельные курсы без отрыва от работы, в регулировщицы прямо сейчас. Служба трудная и опасная. Будете стоять на разных дорогах, направлять части куда нужно. Часто по двое или трое. Одни в лесу.
– В регулировщицы!
Военком взял паспорт, и выписал на имя Виталии Дрозд направление, сказал. – Лети Дрозд. Служи Родине, а сейчас марш в седьмую комнату. Там сидит ваш будущий ротный, он тебя оформит и расскажет, куда и как.
Виталия пулей выскочила из кабинета, и на бегу подхватив свой мешок, рванула к новому начальству. Ура, она будет в армии, и не абы кем. Санитарка, она что, ходи себе за больными, уколы ставь, ухаживай, а тут всё же боевое дело. Он … она справится.
У седьмой комнаты толпилась довольно большая группа девушек, Виталия поинтересовалась очередью и её сразу пропустили. Оказывается, всех девчонок уже переписали, и теперь они просто ждали построения. Ротный, пожилой мужчина взял направление, записал её имя и фамилию, рост, размер одежды и обуви в журнал, и объявил. – Топай пока дочка в коридор, я сейчас доложусь и приду. Далеко не уходи, сейчас построю вас, и баню пойдём. Будем вас в бойцов красной армии превращать.
Виталия вышла задумавшись. Блин, вот так сразу проверка на половую принадлежность, хотя … чего ей волноваться? В бане каждый сам по себе. Отсяду на край. Отвернусь. Попа у меня вполне женская, бёдра нормальные, груди есть, чего ещё надо? Промежность? Там, слава богу, всё давно уже заросло волосами, так то, что там есть, надо специально смотреть. От членика практически ничего не осталось, да и врос он в кожу, смотря вниз. Мошонку сразу удалили за ненадобностью, и в этом смысле, за столько лет там гладко. Да и кто из этих незнакомых девчонок будет в бане к нему присматриваться? Ерунда, тазиком прикрыться и нормально. И не о чем волноваться, главное самому чего не ляпнуть, что мол взял или написал. Взяла, написала, оделась, пошла! И будет порядок. Итак, вперёд на танки!
И действительно. Зайдя в раздевалку последней, ей достались крайние крючки. Сначала пара солдатиков пожилого возраста прошли по проходу и выдали всем форму плюс-минус размер. И больших не было и особо маленьких тоже. Как и говорила мама, в комплекте формы оказалась пилотка, гимнастёрка с ремнём, юбка, нижняя рубаха, чулки, портянки и сапоги. Интересно, почему не выдаются трусы и лифчики? Но спрашивать не стала. Чего гусей дразнить? О, вот и команда раздеваться, после всем топать в моечный зал. Разделась, юбку с блузкой сунула в мешок, трусы и лифчик оставила, чулки с поясом прикрыла формой. Положено, значит оденем.
При входе взяла тазик и кусок мыла, кто-то впереди прокричал, что мыло потом разрешено взять с собой. Понятно, заберём. Набрала воды и ушла к окну. Особо размываться не стала, благо ещё вчера дома успела вымыться, а потому выскочила одной из первых и сразу стала одеваться. Хорошо мать предупредила, всегда сначала пояс для чулок и лишь потом чулки и уже потом трусы с панталонами. Иначе потом в туалет как ходить, всё снимать? А так юбку наверх, панталоны вниз и делай свои дела. Ничего привыкну. Так, далее нижнюю рубаху, юбку надо через голову. Впрочем, товарки одевают по-разному. Значит плевать. Гимнастёрку, застегнуться и ремень. Ремень не новый. Брезентовый. Сойдёт. Петлицы явно не парадные, непонятные и пустые, ни пушек, ни самолётов, к какому роду войск нас припишут, черт его знает. Наверно потом выдадут нужные. Так мыло в мешок, и причесаться.
– Рота, выходи строиться.
Мы выбежали из бани на задний двор, и я оказалась с краю. Ничего себе, все девчонки оказались выше меня.
– Рота, пересчитайсь! – Гаркнул наш ротный и того конца пошёл счет. Первая. Вторая …, - Сотая, – выкрикнула я и добавила, – расчет окончен.
– Значит так девушки, – выступил вперёд наш командир. – отныне нет Маш, Клав и Люб. А есть рядовые Мария, Клавдия и Любовь. И я для вас товарищ командир или товарищ капитан. Клёпа Степан Петрович. Ясно бойцы?
Строй в разнобой подтвердил. Командир недовольно нахмурился и снова спросил. – Ясно?
Четкого и единого ответа снова не получилось.
– Так, вижу, пока не поняли. Повторим снова. Ясно?
И вот тут строй единым духом выпалил, – Ясно товарищ капитан!
– Во! Молодцы, а теперь в три шеренги становись! О молодцы, строевую немного знаете. Налевооо! На станцию для погрузки шагом марш! Кто там с голосом, запевай!
Мы шли, но судя по смущённому шушуканию в рядах запевалы не находилось, да и в репертуаре тоже образовалась заминка. И тогда запела я.
Я сочинила это стихотворение с неделю назад. Как-то навеяло, когда поняла, что в ином виде мне на фронт не попасть. Петь у меня получалось, благо голос был, и медведь мои уши не топтал. Вот играть научиться на чем-то как-то не вышло. Ну и ладно, может потом удастся?
Рота дошла до вокзала, где капитан провёл нас до эшелона и приказал занять три крайние теплушки. Пассажирские вагоны для гражданских, а мы теперь люди военные. В вагоне были печка, нары и пара ёмких вёдер для справления нужды во время движения. М-да и не скажешь ничего, война.
Я высунулась посмотреть на отправление, и попала на глаза пробегающего по вагонам капитана.
– Ты кто? Фамилия?
– Рядовая Виталия Дрозд, товарищ капитан.
– Отлично Дрозд. Значит так. В пути до пункта нашего учебного лагеря будем примерно сутки-двое. Ты назначаешься старшей по вагону. Эй в вагоне, все слышали? Все её приказы выполнять как мои! Ясно? Стоять до отправки будем ещё два часа. Сейчас сразу отправь кого ни будь получить в первом вагоне бидон для воды. Его залить на колонке и поставить в вагоне. Остальные пусть побегают вокруг и запасутся дровами, лето летом, а ночью будет прохладно. Дежурных по вагону назначь, пусть ночью за печкой следят. Найдите какие нибудь вёдра там, в дороге в них по малой нуждеходить будете. И пожалуй, пока всё. Далее по обстоятельствам. Исполнять!
– Поняла, товарищ капитан!
Капитан убежал дальше, а я объявила по вагону о поставленных задачах. Мол, если пить хотим в пути, для этого надо напрячься сейчас. Выбрала на вид двух девчат помощнее и отправила их за бидоном и к колонке. Двум девочкам поставила задачу подмести и навести порядок. Всех остальных направила собирать доски, ветки и прочее что может гореть. И вовремя. Не одни мы такие умные на вокзале, но кто первый сообразил, тот больше всех собрал. Горка дров оказалась высокой, что помогло нам согреться ночью.
Поезд тронулся, и мы наконец-то расселись отдыхать. Больше всего мне понравилось, что не нашлось личности желающей оспорить моё начальство и приказы. Все понимали, что это необходимость, без которой нельзя. Я посмотрела на девчат и решила, что их надо чем-то занять. Но чем? Может пусть напишут своё первое письмо домой?
Все зашуршали бумагой и в вагоне воцарилась тишина. Я тоже решила рассказать маме о своей маленькой победе. Я теперь боец Красной Армии и скоро буду пусть не в окопах, но где-то рядом. Я буду выполнять трудную работу по управлению войсками. Почти как генерал!…
Глава 3
В вечеру второго дня мы добрались до нашей станции Груздино. Выгрузились и построившись потопали в серую вечернюю мглу. Учебный лагерь был в трёх километрах от станции, и всё равно девчонки подустали. Вся дорога была разбита транспортом и тракторами, так что внимание было больше направлено под ноги, дабы не оступиться, чем по сторонам.
Громкое название «Учебный центр» носил бывший пионерский лагерь «Орлиный». Пять деревянных спальных корпусов, столовая под навесом, и кухонный блок из вагончика с печью. Впрочем, нам пока было не до осмотра. Нас разбили на взводы, рассказали, где находятся удобства и отправили спать. Учеба начнётся завтра.
Япона мать!!! Кто там припёрся с горном! Етить колотить, так ведь испугать можно до смерти. Ничего себе побудка мать вашу! Открыв глаза Виталия посмотрела, кого там принёс черт. По проходу шла женщина в форме и колотила по спинкам кроватей небольшой полированной палкой.
– Подъём! Одеваться, умываться и прочее. До построения пятнадцать минут. Бегом! Бегом!
Откровенно говоря, я решила выполнять её приказы наоборот и не прогадала. Пока девочки одевались, я успела справить нужду и умыться. Потом прибежав обратно в казарму, спокойно оделась и уже причесанная выбежала на лужайку перед корпусом.
Наконец всё выстроились и уставились на командующую построением женщину. На вид ей было под сорок, вид суровый, в петлицах четыре треугольника. Может майор?
Та прошлась вдоль строя и остановившись, стала говорить.
– Итак, девочки, смешки, бантики и мысли про любовь, отныне откладываются. Теперь вы бойцы. Пока бойцы мало что знающие и умеющие, но за курс подготовки вас многому научат и расскажут, что вы должны знать как таблицу умножения, и уметь применять. От этого зависит, как вам будет служиться, и выживете ли вы в сложившихся условиях. Жить будете по расписанию. Подъём, зарядка, завтрак и занятия. Обед, час отдыха, и снова занятия. Ужин в девять часов и через час отбой. В изучаемые дисциплины будут включены: прохождение полосы препятствий, строевая, и конечно устав. Отставить смешки! Не до мальчиков вам будет точно, я обещаю. Также предстоит выучить вид документов, обозначения частей, автомобильных знаков, овладеть флажковой символикой. Изучите обозначения родов войск и воинские звания. Пример. На мне четыре треугольника. Моё звание старшина. Обращаться можете товарищ старшина. Звать меня Марфа Милешина. Всем ясно?
Строй единым духом выкрикнул. – Ясно товарищ старшина.
И дни понеслись быстрой чередой. Оглянуться порой и задуматься над жизнью и происходящим со мной порой просто было некогда. Уставала страшно, порой придя в конце дня с ужина просто раздевалась и падала на кровать, забыв про желание присесть и написать маме письмо. Хотя честно признаюсь, результаты были. Нам выдали брюки и кальсоны, в юбке по полосе препятствий не поползаешь. Странно, но в юбке я себя чувствовала порой много удобней и естественней чем в штанах. Может опасалась, что стану похожа на парня? Так нет, смешно, но моя грудь взяла и постепенно увеличилась до почти твёрдой двойки. Так что слова старшины о том, что мне нужно видеть грудь четвёртого человека в строю оправдывалась. Мою же видели!
Я больше не пытался играть девушку. Оно само по себе как-то получалось. Естественно и правильно. Девчонки временами болтали про гражданку, про танцы и парней, и что чувствовали при этом. Рассказывали о том, как им сейчас хотелось бы чувствовать на себе их мужские руки. Одна я старалась пропустить мимо эти темы, переводя разговор в сторону. Да и что я могла рассказать? Не было у меня такого опыта общения с ребятами, ибо на танцы в платье я пойти не решался. И с девочками из класса я тоже не сближался, я не существовал для них. Нет, меня здорово не притесняли, просто увидев мою фигуру на физкультуре в первый раз, никто не захотел сблизиться. Я был всегда один. Не свой среди ребят и чуждый для девочек. У меня образовался свой мир, в котором в принципе мне было неплохо. Я отрастил довольно неплохую прическу, но учителя не привязывались ко мне, видя, что я всегда аккуратно причесан и умело прячу их длину. До школы и в школьные годы у меня был опыт ношения платьев. Мама понимая, что у меня во дворе нет друзей, одевала меня в девочку, и мы уходили с ней в чужие дворы, где я мог общаться с другими детьми, забыв о том, что был мальчишкой. Это пожалуй были лучшие моменты в моей жизни.
Когда я пошёл в школу, у меня получилась та же самая ситуация. И тогда я уже сам подошёл к матери и попросил купить мне подростковое платье. Мама поговорила с папой и тот принял мою потребность адекватно. Не стал упрекать меня тем, что случилось, а сказал просто – Ладно, носи то, что хочешь. Главное старайся не попасть в ситуацию, при которой тебя раскроют. Люди они разные. Кто-то поймёт и примет, а кто-то походя ославит тебя уродом. Потом часто видя как я хожу по квартире в платье, запросто обращался ко мне уже как дочери, а не как сыну, что впрочем, мне нравилось. Не у всех детей были такие родители, это поняла я уже потом. А ведь могли и в детский дом отдать. Не стали. И я им за это был очень благодарен, нет благодарна.
И вот папа командир полка, а полк воюет под Киевом. Там сейчас трудно. С момента как он ушёл, писем от него не пришло ни одного. Совсем. Жив ли он не известно. Вот потому я и не смог сидеть дома. Только в конце срока курсов получилась передышка, и я отписала маме о том, кем стану. Ответ мамы получила перед самой отправкой к месту службы. Мама благословляла меня, написала, что наконец получила весточку от отца, он ранен и лежит в госпитале в Москве. Награждён орденом Красной звезды. Вот такие новости.
Наша рота сдала экзамены и теперь экипировав нас по-взводно отправляют в разные части, для пополнения. Ах да, мне присвоено первое звание, я теперь младший сержант и отвечаю за группу из пяти человек. Убедить людей слушаться тебя оказалось сложным делом, но у меня получилось. Главное учесть, что мы женщины и во многом отличаемся от парней, а потому больше руководствуемся эмоциями, чем желаниями. Когда я это осознал, сразу стало легче управлять и командовать. Внутри нашего круга я чаще почти не приказываю, а прошу и мои указания выполняются, ибо глупостей я не говорю и лишний раз никому не давлю на мозоль самолюбия.
Откровенно говоря, по прибытии путём представиться нам практически не дали. Едва мы зашли в штаб нас перехватил капитан Васильев, ответственный за этот участок фронта и моментально отправил к начальнику комендантского взвода. Почему-то именно он управлял службой дежурных регулировщиков. Тот не думая ни минуты выдал мне карту, пометил нужный перекрёсток и вручив листок со списком направлений для определённых родов войск посадил нас на попутку идущую в ту сторону. Правда я успела стрясти с него оружие в виде карабинов, пару шинелей, палатку, две телогрейки и недельный запас консервов с крупой. Не святым же духом нам с девочками питаться?
Когда прибыли на место, я откровенно говоря вздохнула с облегчением. Удачно. Место хоть и открытое, но есть лужок, по краю которого в овражке течёт чистая вода. Обживёмся и будет отлично. Главное ветерок сдувает комаров. Первым делом поставила одну из девочек, Алю Гвоздёву на пост. Выдала лист для сверки движения и флажки. А мы сходу начали строить жилище. Поставили невдалеке палатку, сделали из камней очаг, окопали отхожее место в овражке. После передыха, назначила Варю поваром и заставила чистить картошку, что Маша стала заготавливать на будущее, копая её на находящемся рядом поле. Теперь нужно обезопасить себя, для начала выкопав окоп. Раз все при деле окоп начали копать я и Сонечка Иванова. Земля попалась мягкая, но вот если пойдёт дождь есть мысль, что получится из нашего окопа неплохой бассейн. Но на пока сойдёт и так. В голове появилась мысль, о том, что неплохо бы взять где ни будь, мешки. Если наполнить их землёй и нормально уложить, может получиться неплохой защитный бруствер от пуль. И копать особо не нужно. А для этого нужно что? Правильно, надо останавливать грузовые колонны, интересоваться, чем они нам бедным девочкам могут помочь. Н-да. Но для этого мы должны выглядеть как? А женственно! Потому долой штаны и все одеваем юбки, причем с чулками. На юбку мужики клюнут быстрее. Выстроила своих, и произнесла короткую и зажигательную речь о внешнем виде, который должен помочь нам жить комфортнее и безопаснее. Девочки выслушали и согласились, после чего сразу полезли потрошить мешки. Откровенно говоря, самая непритязательная юбка оказалась у меня. Оказывается наши девчонки, несмотря на загруженность, в большинстве своём успели укоротить или расклешить свои форменные изделия! И теперь могли на любых танцах блистать открытыми коленками, сея вокруг себя восхищение. Одна я ни сном ни духом. Ну и ладно. Мне собственно мужское внимание особо и не нужно, благо я замуж выходить вообще не собираюсь.
Что сказать? Идея быть женственнее себя оправдала на все сто процентов. Уже через пару часов наш пищевой рацион пополнился несколькими банками крабов и рыбы в томатном соусе. С грузовиков нам скидывали ненужные мешки и ящики. Один старшина подарил пару немецких гранат и научил ими пользоваться. Одно плохо, мы на глазах обрастали по идее нужным барахлом, которое при передислокации просто не могли прихватить с собой.
Через неделю мы уже чувствовали себя на своём острове-пятачке не Робинзонами, а почти аборигенами. И наверно потому война решила напомнить нам о себе. Сегодня из горизонта появилась черточка самолёта, быстро приблизилась и над нами пронеслась тёмная тень бросив на перекрёсток бомбу. Уже потом, приобретя опыт мы смогли понять, что была она небольшой, килограмм пятьдесят, не более. Но она смогла убить Алю. Бомба упала прямо в середину перекрёстка, рядом с Алей. На месте падения бомбы образовалась воронка, в которой лежал сапог с её оборванной стопой. Больше мы ничего не нашли.
Я завернула сапог в тряпку и прикопала недалеко от палатки. О могиле речи не было. Я просто растерялась, приедет разводящий. Как я докажу ему, что Аля именно погибла, а не сбежала? Общаясь с людьми, я поняла, многие службисты из особых отделов во всяком непонятном случае почему-то ищут именно негативный выход. Начинают подозревать измену и прочие гадости. Грязно это.
Так нас осталось четверо. Рядом с дорогой мы накопали земли, засыпали воронку, с дороги наскребли гравия и осталось на перекрёсте лишь некрасивое и неровное пятно. Мы стали меньше улыбаться, мы поняли, что смерть она всегда рядом, в разном обличии, и ждать её надо в любой момент. И надо прятаться от неё, по возможности. А потому я смогла у какого-то хозяйственника выпросить несколько неровных кусков маскировочной сети. Мы укрыли палатку и сделанный у дороги шалашик. И нечего просто так маячить на перекрёстке, если дорога пуста.
Жизнь постепенно снова вошла в привычную колею, мы по очереди стояли на перекрёстке, движение на котором становилось всё активнее. И вот в один около нас остановилась колонна из трёх машин и броневика. У одного водителя полуторки остановилось сердце. Не выдержало нагрузки. Старший колонны, полковник попросил нас присмотреть за техникой, ну не оказалось у него никого умеющего вести машину. А нам что, не жалко? И колонна уехала, а через пол часа на её налетели немецкие самолёты. Я в подаренный мне бинокль видела, как машины бомбят на горизонте. Похоже, за полуторкой уже никто не приедет. И тут у меня мелькнула мысль, А что, водить я умею, в моторе слабо, но разбираюсь, бензина в кузове две бочки. Сейчас заправлю, и когда поступит приказ передислоцироваться мы махом сбросаем в кузов наше хозяйство, и с комфортом поедем, а не потопаем пешком. Раз нас уже своя техника для переезда есть, почему не попользоваться? И порядок.
Так оно всё и вышло. Приехал на броневике разводящий из штаба, лейтенант Кузовкин и велел нам своим ходом перебираться на новую точку. Я показала ему сапог, что остался от Али, он поморщился, но составил рапорт о произошедшем налёте. Пообещал пополнить мою группу. Узнав, что у нас есть свой транспорт, даже обрадовался. Это говорит вообще отлично. Будете передвижным мобильным пунктом. Дал команду на сбор и уже к вечеру мы должны прибыть на новое место. В общем, мы даже мешки с землёй вытряхивать не стали, скидали всё как есть и отправились на новый перекрёсток. Я в Алином мешке нашла адрес родителей, решила написать им о том, как погибла их дочь, всё таки не без вести пропавшая, как многие.
Глава 4
На этот раз перекрёсток был в лесу, он оказался на рокадной объездной дороге идущей почти параллельно основному тракту. Движение днём на нём почти замирало. Но вот ночью тут было весьма оживлённо. Что хорошо, дорога не была разбита гусеницами танков, они шли где-то рядом, издалека был слышен рёв моторов. Пехота, колонны автомашин с разными грузами, пушки, бронемашины.
На расположенной рядом узкой полянке часто останавливались на днёвки разные части, санитарные машины. Что плохо так это то, что часто многие мужчины бойцы и командиры, которым бы отдыхать и спать до следующего марша пёрлись к нам желая украсить наш быт и службу разговорами за жизнь, вспомнить танцплощадки мирного времени, пообжиматься с моими девочками.
Пришлось собирать собрание и пояснять последствия таких вот посиделок и уход в лесок на часок пособирать с ними грибочков.
– Девочки мои, – начала я. – Я понимаю. Организм и у нас и у мужиков просит танцев и потом полюбиться. НО! Если мужик с вами полюбился, то он получает только сброс напряжения. Он счастлив. Чем рискуете вы? Первое, это подцепить от него… молчать! Сейчас скажу неприличное слово, но я его скажу – самое малое триппер. И потом долго его лечить! Есть еще одна болезнь, называется – Сифилис, но и того, что я сказала вам должно хватить за глаза. Второе. Я не ханжа, и понимая ваши потребности, прошу лишь об одном. Заведите себе листок с примерным подсчетом своих красных дней. Будете знать, когда можете залететь, а когда нет! Ясно? Помните, рожать это очень больно, а жить одной даже в тылу с маленьким ребёнком сейчас крайне трудно! Ибо парень с кем вы красиво проведёте время, не женившись, ушёл дальше и может даже будет убит. Идея моя понятна? Ну и отлично. А потому кобелизм низводим до минимума. Днём, не дежурящим, приказываю отсыпаться!
Для наглядности выпросила у проезжих сапёров с десяток палок с дощечками, на которых было написано «МИНЫ» и вкопала их полукругом, как бы огородив нашу палатку от полянки. Хоть и не надёжная защита, но хоть что-то.
На третий день прибыло пополнение в виде двух девочек. Здоровенной дылде ростом под два метра восемнадцать лет, второй, что оказалась даже ниже меня где-то тридцать. Обе городские, обе простые как три рубля, наивные до ужаса. Ладно. Прикрепила их к моим старушкам, посмотрим, что получится. Те обещали ввести новеньких в курс политики проживания, и дать понять как нужно тащить службу не напрягая остальных.
Устав конечно соблюдать надо, но отстояв на перекрёстке несколько смен с тяжеленной винтовкой положенной мне по и нструкции, я поняла следующее. Мы напрасно тратим кучу сил на её ношение. В любом случае никто из нас не сможет мгновенно воспользоваться этой бандурой, и мы просто превратимся в мишень. И я стала выяснять, где можно разжиться пистолетами или револьверами. Можно даже немецкими. Какая нам разница, главное успеть достать и начать отстреливаться раньше, чем нас перебьют.
А потому в разговорах стала намекать проезжим Дон Жуанам, что неплохо бы одарить местных принцесс некрупным табельным оружием, можно даже захваченным у врага. Желательно с патронами. Как оказалось такая возможность у не всех, но была. Так что через неделю другую у меня и у каждой заступающей на пост за пазухой, для быстрого доставания, имелся Вальтер. Пистолетом мы овладели быстро, быстро доставать и стрелять по банкам натренировались тоже. Что очень нам в скорости помогло.
Вечером стоянка опустела. А никого нового к утру более не остановилось, все как наскипидаренные пролетали мимо, и вот тут я заметила, как из лесу, метрах в двухстах, недалеко от нас вышли трое. Командир в фуражке и двое рядовых. Все с мешками, у последнего, вещь мешок был вообще очень крупный. Все с автоматами, что для рядового состава было удивительно. Мало их пока было. И откуда эти военные могли придти? Рассказы про диверсантов в нашей форме уже массово ходили в народе, а потому я напряглась. С той стороны как раз был только лес, без дорог. Сунув голову в палатку, Виталия разбудила своих.
– Девчонки, быстро просыпаемся и вооружаемся, к нам гости из леса пожаловали. Непонятные. Откуда такие не понять, а потому все в ружьё. Вера ползком за тот камень, Маша ты тоже ползком и за мешки. Соня лежи в палатке и сквозь щелку следи винтовкой за гостями. Им должно казаться, что палатка пуста. А я пойду на дорогу, подстрахую девочек.
Пока военные не торопясь приближались к перекрёстку, я подошла к Марине с Антониной и приказала.
– Вот что, сейчас я заговорю с гостями, а вы готовьтесь. Если я спрошу их – Мол, что там за мотоциклы появились, вы быстро прыгаете в кювет и достаёте свои наганы. Ясно? Может я и ошибаюсь, но как говорится готовиться надо к худшему. Итак, они подходят.
Когда военные подошли на десяток шагов, я подняла руку и потребовала остановиться.
– Товарищи, я прошу вас остановиться там, где вы находитесь и приготовить документы для проверки. Приближаться не нужно.
Мужчины посмотрели на нашу троицу и поняв, что мы безоружны, остановились всё равно пройдя лишние три метра. И встали они явно специально не перекрывая друг другу сектора для стрельбы. Почему? Напряжены? Они же видят своих. Так, теперь самое опасное, надо подойти и взять в руки документы. Нет, почему-то внутри меня прямо кто-то завопил, нельзя! Не ходи. Так, а если ….
Поделиться книгой: