Книга ангелов

Я задаюсь вопросом, сколько ключей решили перейти во двор Михаэля после испытаний. Как же глупа эта борьба за власть среди ангелов!

Кассиэль кладет руку мне на спину.

– Она докажет, что достойна нашего двора, – сухо говорит он Михаэлю, толкая меня в коридор, ведущий прочь из салона.

– Хочется на это надеяться! – кричит Михаэль нам вслед. – И пусть кто-нибудь сделает что-то с ее лицом. Эти шрамы должны исчезнуть.

Я кусаю свои щеки изнутри. Конечно, Михаэль считает меня уродливой. Поверхностный идиот. Я поднимаю голову выше и чувствую, как Кассиэль толкает меня в спину все сильнее, словно считая, что я вот-вот скажу что-нибудь неразумное. И я действительно близка к этому.

Комната, в которую меня приводит Кассиэль, выглядит более аскетично, чем та, что была у меня в пятом небесном дворе. Кроме того, она сильно контрастирует с салоном, который я только что видела, но в целом мне на это плевать. Я не нуждаюсь в роскоши.

– Мне оставить тебя? – спрашивает Кассиэль, когда я сажусь на стул. Я благодарна ему за то, что он не расспрашивает меня о причинах моего решения покинуть двор Люцифера. – У нас есть еще немного времени до того, как я должен буду доставить тебя наверх.

При мысли о том, что я полечу с ним в четвертый небесный двор, мне становится тошно. На земле я нахожусь среди себе подобных. Не знаю, что ожидает меня наверху. Если бы мне было известно… я бы все равно не изменила своего решения.

– Я буду рядом с тобой, – говорит он. – Все время. Михаэль всего лишь хочет провести небольшую неформальную встречу с другими архангелами, чтобы сообщить им о твоем решении. Я верну тебя на землю как можно скорее. Тебе не стоит бояться этого.

– А Фелиция тоже будет там? – Мой голос немного дрожит. Мне не очень хочется встречаться с архангелами.

– Что натворил Люцифер? – спрашивает Кассиэль, не отвечая на мой вопрос. – Почему ты решила перейти в наш двор?

Значит, он все-таки не смог сдержать своего любопытства.

– Он ничего не сделал, я просто не хотела оставлять Фели одну. Где она?

– Со своей матерью, – с сожалением отвечает Кассиэль. – Она больна, и Фелиция получила у Михаэля разрешение позаботиться о ней. – Еще мгновение он молчит. – Мы все видели эту девушку, – говорит он тихим голосом. – Твою сестру. Она очень красивая.

Я сглатываю.

– Да, она такая, – говорю я. – Разве можно винить его в том, что он выбрал ее?

– Я предупреждал тебя об этом, – тихо добавляет Кассиэль. – И тем не менее мне жаль, что я оказался прав.

Он встает передо мной на колени и берет мои ладони в свои руки.

– Тебе не должно быть жаль. Я с самого начала знала, какова моя роль в этой игре. В твоей и в его.

Теперь я смотрю Кассиэлю в глаза.

Ангел медленно кивает и, к счастью, не проронив ни слова, оставляет меня одну.

Я плетусь к кровати и падаю на нее. В какой-то момент я засыпаю, хотя мои мысли еще целую вечность крутятся в голове, пока ночи без сна наконец не берут свое.

Я иду по полю боя. По моим щекам стекают слезы. Я смотрю в мертвые глаза своих подруг, закрываю веки их детей и целую их в лоб в последний раз. Я касаюсь крыльев падших. Тела мертвых ангелов и людей лежат по всему полю, конца и края которому нет.

Габриэль одержал победу. Его армия прорвалась через защитную линию Люцифера. Как другие архангелы могли присоединиться к нему? Почему они просто не остановили это безумие? Столько невинных погибло.

Из спины маленького сына Сэма торчит стрела. Я падаю на колени рядом с ним, достаю стрелу, переворачиваю его и убираю волосы со лба. Они слиплись от грязи и запачканы кровью. Мое тело сотрясает безмолвный крик. Этот ребенок был смыслом его жизни. Я осторожно кладу его обратно и накрываю мертвое тело накидкой. Затем я иду дальше по пропитанному кровью полю. Там лежит поверженный Баракиэль, учивший людей читать по звездам. Я вижу Сериэля, объяснявшего им, как разбираться в фазах Луны, и Пенема, который научил их писать с помощью пера и чернил. Все они мертвы. Убиты собственными братьями за то, что они любили человеческих женщин.

Я протягиваю руки к небу и кричу, пока мое горло не начинает болеть. С кончиков моих пальцев срывается огонь. Сначала это только искры, но затем я насылаю на поле пламя и сжигаю тела своих друзей, чтобы победители этой битвы не смогли осквернить их. Я возвращаюсь лишь тогда, когда от них остается только пепел.

Семьясы нет среди погибших. Я чувствую облегчение от этого, но в то же время мне становится страшно. Он потерял слишком многое. Как он сможет жить с этим дальше?

Я и не думала, что может быть еще хуже, но перед вратами рая, привязанные к кольям, висят жены ангелов. Из их тел торчат стрелы. Они убили женщин так же беспощадно, как и их детей.

Несмотря на ужас, происходящий у ворот рая, нетронутый сад Эдема простирается за ними. Оттуда веет запахом жасмина и роз. Он все такой же прекрасный, каким его создал Бог, но люди навсегда исчезли из сада. Звон смеха и детские крики больше никогда не будут доноситься оттуда.

Раздается тихий стон, и я поворачиваюсь. Одна из привязанных к столбам фигур шевелится. Я бегу к ней и падаю на колени перед Леей. Она корчится, связанная веревками, а на ее лице отражаются бесконечные муки.

Кинжалом, висевшим на поясе, я разрезаю веревки и опускаю свою подругу на теплую землю.

– Леа, – шепчу я. – Скажи что-нибудь. Это я, Лилит.

Из ее тела торчат две стрелы. Одна из живота, а другая из груди. Легкое льняное платье все в крови. Она не выживет после таких ранений. Я не знаю, как она вообще продержалась так долго.

– Лилит, – шепчет она, из последних сил поднимая руку, чтобы положить ее на мою щеку. – Позаботься о Сэме, – просит она. – Не оставляй его одного.

– Я не оставлю, – плачу я, хотя и не знаю, где он. – Не переживай за него.

– Ему будет тяжело, – шепчет она. – Скажи, что я его любила. Я бы предпочла провести с ним этот небольшой отрезок времени, чем всю жизнь без него. Не оставляй его.

– Я скажу ему это, – шепчу я, и по моим щекам стекают слезы, – и я буду с ним рядом.

Она улыбается, а затем навсегда закрывает глаза. Ее сердце перестает биться, и я чувствую, как душа Леи отделяется от тела и улетает в сияющее голубое небо.

– Прощай, – шепчу я ей вслед.

Затем я сжигаю ее тело, как и тела других жен. Когда заканчиваю, то отправляюсь на поиски Габриэля, чтобы отбывать наказание длиной в десять тысяч лет вместе с Сэмом. По крайней мере, нам не будет так одиноко, как Люцу. При мысли об этом по моей спине пробегает ледяная дрожь. Каким он станет, когда отбудет это наказание? Что останется от этого сострадательного и внимательного мужчины?

Грохот посуды будит меня, извлекая из кошмара. Одна девушка ставит поднос на маленький стол, а другая вешает платье в шкаф. Я моргаю, когда мне кажется, что я вижу на нем высохшую кровь, но это только сон, который еще не покинул меня. Платье девственно белое и сделано из почти прозрачного кружева.

Очевидно, Михаэль собирается представить меня своим братьям как какой-то трофей.

Кассиэль появляется в дверях, и я сажусь на кровати.

– Мы должны отправиться туда через два часа, – говорит он. – Я могу прислать кого-нибудь, кто поможет тебе собраться.

– В этом нет необходимости. Я буду готова вовремя, – эти слова срываются с моих губ сами собой.

Конечно, я могу одеться и собраться самостоятельно. Я не хочу видеть никаких помощников, я никогда в них и не нуждалась. Но если бы я была честна с собой, я бы сразу поняла, что с трудом могу встать. Кажется, будто решение уйти из двора Люцифера отняло у меня последние силы. Я и не знаю, что будет дальше. Я даже не могу думать об этом. Меня все раздражает. Горе и тоска сжигают изнутри. Я всегда думала, что я сильная. Девушка, которая защищает и спасает своих брата, сестру и Алессио. Но теперь я понимаю, что они были нужны мне не меньше, чем я им. Их присутствие делало меня сильнее. Их любовь и вера. Но теперь Алессио мертв, Тициан живет у друзей, а Стар осталась с Люцифером. Единственная, у кого никого нет, – это я. Моя мать не хочет быть рядом. Феникс, который и другом-то мне не был, оставил меня в беде, а в скором времени даже Лилит, Наама и Сэм перестанут интересоваться мной, как и Люцифер.

Я сворачиваюсь калачиком под одеялом. Две недели я пыталась собраться. Старалась вести себя так, чтобы никто ничего не заметил. Я больше не могу притворяться. Я не знала, что одиночество может причинять физическую боль. С большими усилиями мне все-таки удается снова сесть на кровати. В глазах темнеет, я жадно глотаю воздух. И будто огромная волна темной воды захлестывает меня. Мое сердце бешено бьется, а руки и ноги немеют, и в то же время я чувствую в них покалывание. Как бы невообразимо это ни казалось. Меня тошнит.

Кассиэль делает два шага и оказывается у моей кровати. Он садится рядом и обнимает меня. Я хочу оттолкнуть его, но не могу. Вместо этого я просто прижимаюсь к нему. Это настолько смешно, но этот ангел единственный, кто у меня остался. Тот, кто может предложить мне опору и защиту.

– Тихо, – успокаивающе говорит он. – Ты не должна справляться со всем этим сама, – звучит так, словно он говорит не только о наряде и прическе. – Сначала сделай вдох и и медленно выдохни. Все будет хорошо. – Он гладит меня по спине, и я прислоняюсь лбом к его плечу, закрываю глаза и вдыхаю. Мне невероятно стыдно, что Кассиэль видит меня в таком состоянии, но я ничего не могу с этим поделать. Я действительно расслабляюсь через пару минут. События последней ночи, видимо, добили меня.

– Мы пройдем через это вместе, – говорит Кассиэль. – Мы полетим туда, и ты сообщишь архангелам о своем решении. Я все время буду рядом с тобой.

– Люцифер говорил мне что-то подобное перед первым испытанием, и тогда я чуть не умерла.

– Я уже однажды оставил тебя в беде, Мун, – говорит Кассиэль, – больше я так не поступлю. В этот раз я играю в открытую и хочу быть твоим другом.

Друг вполне может мне пригодиться. Но почему именно он? Насколько глупо с моей стороны будет довериться Кассиэлю еще раз? Я подарила Люциферу свое сердце и тело, а он обманул меня и выбросил. У Кассиэля не было ничего из этого, неужели я могу для него что-то значить?

– Я не могу пообещать, что доверюсь тебе, – говорю я хриплым голосом.

– Ты и не обязана этого делать, – отвечает он. – Я тебе доверяю. Твоей силе и смелости. Ты выживешь, и я тебе для этого не нужен. Я просто буду тебя прикрывать.

– И все? – Мой голос превращается в шепот. Он когда-нибудь потребует что-нибудь взамен. Никто в наше время не делает ничего просто так. Тем более ангелы.

– И все. – Я чувствую, как губы Кассиэля у моего виска растягиваются в улыбке. – У меня был шанс, и я его упустил. Но все в порядке.

– Ну ладно, – соглашаюсь я. – Есть ли какие-нибудь дружеские советы относительно того, как я должна себя вести в присутствии Габриэля и Рафаэля?

Кассиэль смеется, отклоняется и с беспокойством рассматривает меня.

– Просто не ведись на их провокации и держись рядом со мной, когда мы будем наверху.

– Почему ты делаешь это ради меня? – Кассиэль столь мил, и хотя мне не кажется, что это какой-то трюк, я не могу взять и поверить в его дружелюбие. Мои знания о человеческой природе невелики, а в ангелах я разбираюсь и того меньше.

– Есть множество ангелов, никогда не бывавших на земле: большинство даже людей никогда не видели. Я просто не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. То есть никаких приключений. А что касается Рафаэля и Габриэля, ты можешь постараться выглядеть покорной. Только для того, чтобы они не подумали, что их провоцируют.

– Я постараюсь. А будут ли на этом приеме другие ключи?

– Нет, только ты. Тебе необходимо убедить других архангелов в том, что ты решила перейти в четвертый небесный двор по собственной воле и что тебя никто не заставлял.

– Понятно. Конечно. Как там в Париже, есть какие-то успехи? – Я напряженно жду его ответа.

– Да, – отвечает он, не колеблясь. – Мы скоро найдем семь подходящих кандидаток, это только вопрос времени.

– Но ты же охотник, – говорю я. – Почему ты не ищешь их там?

– Потому что я попросил Михаэля о том, чтобы он освободил меня от этой работы. Я хотел остаться в Венеции. Ты и Фели все-таки тут, кто-то должен за вами присматривать.

– Когда врата рая откроются, ты останешься там или вернешься в четвертый небесный двор?

– Этого я еще не знаю. Все зависит от того, как дело пойдет. Пока что я не уверен в том, что мы делаем, и не знаю, обманывает ли нас Люцифер.

– Почему? – встревоженно спрашиваю я. Неужели Кассиэль знает что-то о тайных планах Люцифера? Может, он хочет допросить меня, потому что думает, что я что-то знаю? Он из-за этого такой дружелюбный?

– Мне просто так кажется. Я никак не могу это обосновать. Ты в порядке или тебя все еще тошнит?

Паника действительно куда-то исчезла.

– Все хорошо. Спасибо, что отвлек меня.

– Не за что! Обращайся в любое время. Мне оставить тебя, чтобы ты собралась?

– Разумеется. Я не хочу тебя опозорить и буду очень покорной.

– Я поверю в это, только когда увижу своими глазами! – Смеясь, Кассиэль выходит из комнаты.

Я умываюсь, сажусь перед зеркалом и понимаю, что не знаю, что делать со своими волосами. Раздается робкий стук в дверь. Мне никого не хочется видеть, но дверь все равно открывается. К своему удивлению, я вижу в дверном проеме Лилит. Она улыбается и выглядит так, словно ждет, что я вот-вот в нее чем-нибудь брошу.

– Можно мне войти? – неуверенно спрашивает она. Ее яркие крылья выглядывают из-за спины и нервно дрожат. Позади нее стоят Кассиэль и, что еще более удивительно, Сэм. Я и не думала, что так скоро увижу их снова.

– Я подумал, что будет правильным, если тебе поможет собраться кто-то знакомый, – говорит Кассиэль. – Поэтому я попросил Лилит об этом. Сэм боялся, что я собираюсь ее украсть.

Моя паническая атака, судя по всему, напугала его больше, чем мне показалось. И все же неожиданно, что Кассиэль отправился в пятый небесный двор и позвал помощников оттуда.

Сэм окидывает Кассиэля мрачным взглядом.

– Следи за словами. Ты не против, что Лилит поможет тебе? – обращается он ко мне. Ангел рассматривает скудно обставленную комнату.

Я не в силах отправить Лилит обратно. Она не сделала мне ничего плохого. Я вспоминаю свой сон, который видела совсем недавно. Она пережила настоящий ужас. Хотя с тех пор и прошло много тысяч лет, я не думаю, что от такого можно оправиться. Но это ее не сломило. Лилит не воительница, как Наама, поэтому я не замечала того, какая она сильная.

– Я буду рада этому! – говорю я, и Лилит сияет.

Сэм скрещивает руки на груди и напрягает мышцы, смотря на Кассиэля.

– Я подожду с ним в салоне.

Кассиэль удивленно качает головой.

– Тогда я предложу тебе что-нибудь выпить, чтобы ты расслабился. Что, по-твоему, я сделаю с ними двумя, если ты не будешь за ними наблюдать? – Он отходит от двери, и голоса ангелов затихают.

– Откуда мне знать? Я не знаю, почему Мун вообще тебе доверяет.

– Значит, у нас с тобой есть что-то общее, – спокойно отвечает Кассиэль. – Я тоже этого не знаю, но причина может быть в том, что твой босс плохо с ней обращался.

Сэм бормочет что-то невразумительное, и Лилит закрывает дверь.

– Кассиэлю явно непросто было прийти к нам. Я вообще не думала, что он осмелится это сделать. Он за тебя очень переживает.

– У меня была небольшая паническая атака, – признаюсь я. – Вероятно, это его и напугало.

– Сейчас лучше?

Я киваю, не отрывая взгляда от отражения Лилит в зеркале.

– Вчерашнее нападение повлияло на меня сильнее, чем я думала.

– Точно, нападение. – Она проводит рукой по моим волосам, избегая моего взгляда. – Ты сама убила тех мужчин?