Князь Двинский

Александр Башибузук

Князь Двинский

Пролог

Из низко стелящегося над темной почти черной водой, плотного тумана, вынырнул большой парусный трехмачтовый корабль. Любой корабел пятнадцатого века, вполне уверенно соотнес бы его к классу боевых коггов, однако, достаточно большие несоответствия в парусном вооружении и силуэте судна, а также, странные ряды квадратных окошек по бортам, обязательно вызвали бы сильную озадаченность.

Следом за ним появились другие суда, размером поменьше, идущие след в след, словно цыплята за квочкой.

И сразу же, словно кто-то щелкнул переключателем, включился шумовой фон. Захлопали паруса, заскрипел такелаж, раздался плеск воды, где-то в клубах тумана надтреснутым старческим голосом заорала чайка.

– Пятнадцать футов… – пронзительно выкрикнул на носу головного судна матрос, быстро наматывая на локоть линь с грузом. Он говорил на фламандском языке, а если точнее, на фризском его диалекте.

– Не сомлевайся княже, – на мостике флагмана, кряжистый словно столетний дуб, седобородый мужчина в длинном плаще из тюленьих шкур, почтительно обратился на русском языке к стоявшему рядом с ним и одетому точно так же мужчине. – Тутой отродясь мелины не водилось, а к полдню мряку солнышко разгонит, так дело шибчей пойдет. Глядишь, к вечеру уже дома будем.

– Не говори гоп, пока не перепрыгнешь, Пров Петрович, – недовольно ответил ему второй мужчина. – Я не сомневаюсь, просто муторно мне, свербит что-то на душе…

Этот был не так высок и тоньше статью и, несмотря на то, что обращался к своему собеседнику по имени отчеству, повелительные нотки в его голосе безошибочно указывали, что он стоит несоизмеримо выше на иерархической лестнице. Отвечал тоже на русском языке, правильном, без акцента, но, худое и смуглое властное лицо с резковатыми чертами и бородкой клинышком, больше приличествовали французскому дворянину или испанскому дону.

– Ну, дык, княже, как скажешь… – здоровяк не нашелся, что ответить и замолчал.

– А если я неладное чувствую, – уверенно продолжил князь, – то будь уверен, Петрович, это неладное, обязательно случится… – после чего, повысив голос, бросил уже на фламандском наречии: – Капитан Веренвен…

– Да, ваше сиятельство! – не отрывая рук от штурвала, отозвался высокий здоровяк.

– Команде товсь по боевому расписанию, – уверенно, но не повышая голоса бросил князь. – Канонирам раздуть фитили и обновить затравки. Командирам боевых частей по готовности ко мне с докладом. Передать команду на остальные суда. Выполнять…

– Всем по местам стоять! – басом заревел капитан.

– Стоять, стоять… – эхом раздалось по всему кораблю.

Знатоку эпохи, все эти команды показались бы чересчур современными, однако, быстрота их выполнения, свидетельствовала о том, что команда все вполне понимает.

На корабле мгновенно возникла организованная суматоха. Матросы сноровисто поднимали щиты по бортам, вооруженные люди топоча латными башмаками выстраивались на палубе, с треском открывались пушечные порты.

Князь кивнул сам себе и бросил русскому.

– И ты чего стоишь. Петрович? Живо к своим. И чтобы брони вздели.

– Это я мигом!

Неожиданно сквозь стоявшую над водой плотную морось пробился неуверенный лучик солнца. И почти сразу же, как будто по мановению волшебной палочки, туман стал быстро расползаться и таять.

А еще через пару минут, с верхушки мачты раздался истошный вопль:

– Вижу, вижу, по левому борту, эскадра кораблей!!! Поднимают паруса… пять, десять… Матерь Господня, пятнадцать вымпелов!

Глава 1

– Итак… – я раздвинул подзорную трубу и поднес ее к глазам. – Что тут у нас?

И сразу же привычно выматерился. Зараза, ну никак не получается приличную оптику соорудить. Мутно, изображение искажается, увеличение всего ничего, а у меня еще лучший образец от моих же мастеров из Гуттена. Уже точат линзы из горного хрусталя, редкого и дорогущего, между прочим, один хрен, та же самая история. Да и бог с ним, видно, да и видно.

Так, паруса уже подняли, перестраиваются в боевой порядок. Видимо специально болтались здесь, чтобы встретить нас. Неожиданно не получилось, прошляпили, туман помешал.

Кто такие? Кто-кто, ганзейские, мать их так перетак… Сначала сами объявили полную торговую блокаду Руси, потом штрафами перекрыли кислород всем европейским купцам, а когда Иван не поддался, решили зайти с козырей, перерезать наш единственный торговый путь. Ну что же, в их положении совершенно правильное решение и я его еще давно предвидел, правда, оказался не совсем готов. Ну нет у нас еще достаточно военных кораблей, чтобы обеспечить полную безопасность северным торговым караванам. Строится только, команды набираются, опять же, Средиземноморье тоже очень важный регион, и там солидный флот нужно держать, так сказать, для обеспечения доминирующего положения. Ну да ладно, будем выходить из положения наличными силами.

С пятнадцатью вымпелами наблюдатель конечно погорячился, на полноценные боевые единицы претендуют только шесть… нет, семь. Стандартные ганзейские военные когги, неуклюжие двухмачтовые коробки, с высоченными надстройками на носу и корме. Пушечное вооружение отсутствует либо в мизерном количестве, а вот по паре требушетов[1] и аркбаллестр[2] точно найдется. Ну и ручное оружие команды: стрелы и болты с горящей промасленной паклей, сейчас вполне действенно работают по деревянным кораблям. И будут работать еще долго.

Остальные посудины обычные грузопассажирские суда, мобилизованные для военных нужд, скорее всего с десантом. Не исключаю, что для высадки в Холмогорах, так сказать, для окончательного приведения Ивана к повиновению.

План у вражин простой, загнать тяжелогруженые торговые суда на мелководье, после чего брать на абордаж, либо жечь к чертовой матери. Если не получится, будут расчленять караван в море, а потом то же самое, что в первом варианте.

А что у нас? Я иду на своем флагмане, поименованном «Александра», в честь любимой женушки. Наш совместный проект с Фебом, сами чертили, едва не передрались в процессе, а сколько мастерам нервов вымотали, прямо ужас. Да еще несколько раз перестраивали в процессе испытаний. В том числе почти заново. Зараза, полного залпа ну никак не хотел держать, набор расшивался вдрызг, а корапь все затонуть норовил. Впрочем, с божьей помощью довели до ума, так сказать, положили начало новому классу кораблей.

Получилось у нас что-то среднее между каравеллой и галеоном[3], ближе к последнему. Длинной в сорок пять метров, шириной в четырнадцать, водоизмещение – четыреста тонн с копейками. Двухпалубное, три составные мачты, паруса прямые, на бизани – косой. На длинном бушприте – тоже парус – блинд.

На артиллерийской палубе – двадцать двадцатичетырехфунтовых пушек, то есть, калибром примерно сто пятьдесят миллиметров, еще по две на носу и корме, а сверху по каждому борту, десять трехфунтовых фальконетов на вертлюгах.

Строили его больше года и закончили только после моего прибытия из России. Денег и ресурсов вбухали – не счесть, но получилась вполне приличная посудина, быстрая, маневренная и остойчивая.

В общем, совершеннейшая вундервафля по нынешним временам. Еще бы один такой и разогнал бы всю ганзейскую шоблу как надоедливых тараканов. Но есть одно весомое «но», второго такого у меня нет. Этот пока первый и единственный. Остальные в Биаррице на верфях пока строятся.

Есть еще два кораблика, мурманских, из тех, что год назад со мной ходили на Русь, эти вполне подходят под определение боевые, с пушечным вооружением и специально обученной командой, но их только два. То есть, нас всего трое против ганзейской армады. Верней двое, потому что один из них останется на всякий случай при торговцах.

Остальные – это десять неуклюжих, вдобавок загруженных до предела, грузовых каракк[4], почти ничем не отличающихся от ганзейских коггов. Разве что усиленным набором для плаванья в северных широтах, слегка усовершенствованными парусами и парой жалких фальконетов на каждом.

Каков выход? Опять же, вполне очевидный. Будем отсекать татей от торговцев, пойдем навстречу и завяжем бой, а наши в это время попробуют проскользнуть на полных парусах в устье Двины, благо до него осталось совсем немного. Невеликий у меня опыт флотовождения, но кое чему за годы корсарства научился. Плюс талант, ептыть!

В общем, особых проблем не предвижу, на моей стороне гигантское преимущество в скорости, маневренности и огневой мощи. Просто вражин слишком много, кое-кто из них может проскочить в караван и наделать делов, пока я буду разбираться с остальными. Но будем надеяться на лучшее.

Блядь, опять геройствовать… Вот честно, достало. Ну почему так складывается? Живу, никого не трогаю…

Н-да… вот это я сейчас соврал, конечно. Трогаю, да еще и как. Вопрос выживания. В противном случае сожрут самого и не поморщатся. Страшно, не без этого, понимаю, что в постели от старости не помру, но как-то уже свыкся. Жизнь такая, но, надо сказать, весьма интересная.

– Держи… – я сунул трубу Ванятке, принял от него заряженные пистоли, сунул за кушак и обернулся к собравшимся на мостике корабельным офицерам, как я их шутливо называю по современному подобию, командирам боевых частей. – Ну, не слышу доклада? Стоп, Ян… сначала ты… Передай каравану следовать своим курсом. «Святому Петру» – делать как я – кильватер в кильватер, дистанция – пятьдесят туазов[5]. «Святой Иаков» остается со всеми. Сам немедленно выходишь из строя и на всех парусах берешь мористей, пересекая курс ганзейским, но так, чтобы держать их по левому борту. Дальше по ситуации. Выполнять…

Веренвен кивнул и ревя команды как медведь, сбежал с мостика. Через несколько мгновений с грот-мачты засверкали сигналы. Мое изобретение, ибо ничего подобного еще не существует. Нет, сигналы в ходу, в том числе световые, но совершенно примитивные.

Получилась эдакая сильно ухудшенная копия фонаря Ратьера: источник света и система бронзовых зеркал. Слабенько, но видно достаточно далеко, особенно в сумерках. Работает морзянкой. Сигнальщики признаны секретоносителями высшей категории, сидят на двойном жаловании и под страхом четвертования в случае сдачи сей тайны. В том числе и членов семей. А в случае опасности попадания в плен, их прирежут свои же, без малейшего колебания. Ибо нехрен.

– Теперь вы… – я обвел взглядом присутствующих.

Суровые битые жизнью мужики в ответ преданно уставились на меня. И правильно, а как смотреть на кормильца и благодетеля? Без стеснения именую себя таковым, ибо к судьбе упомянутых товарищей непосредственно приложил руку.

Итак, по списку, начнем с низов.

Капитан флагмана, он же обер-сержант-адмирал – Яков Веренвен, старый соратник, из моих личных холопов, если выражаться в русской реальности. Давно на свободе, выслужил верной службой. Старый пират, голос как из трубы, рожа злодейская, капитан каких еще поискать надо. Лучшую кандидатуру на пост капитана «Александры», я не нашел.

Андре Мунк, корабельный обер-канонир, скромный и неказистый, еще молодой фламандец, один из лучших учеников самого мастера Пелегрини. Если не превзошел своего учителя, то сравнялся с ним точно. И что мне особенно нравится, подходит к делу исключительно с точки зрения военной науки, педантично и скрупулезно. Пишет трактат по артиллерийскому делу.

Маттеус Кёллер по прозвищу Суконщик– добродушный гигант из Бремена, бывший ремесленник, изгнанный из цеха по совокупности прегрешений, коих набралось уж очень много. Ныне обер-сержант абордажной команды. Раньше в путешествиях головорезами командовал братец Тук, но сейчас его нет, остался дома, разгребать мои дела. Но и Маттеус справляется не хуже.

Все они из простолюдинов, за свое нынешнее положение глотки грызть будут.

Стоп… опять я разошелся, хватит лирики, пора делом заниматься.

– Мунк, работаешь строго по команде, полубатареями, залпами, исключительно чугунными болванками. Фальконеты пока молчат. Свободен.

Фламандец сдержанно поклонился и убрался с мостика.

– Келлер, твое дело известное. Стрелки работают, остальные пусть приготовятся тушить пожары, ежели таковые случатся. Ежели дойдет до абордажа, сам знаешь, что делать. Свободен… – я кинул взгляд на четверку русских купцов, скромно жавшихся у борта, и остановил дойча. – Стой, русы в твоем распоряжении. Слышал, Пров Петрович?

– Как скажешь, князь, – купцы степенно поклонились и потянулись за немцем.

Ежели посажу в трюм для пущего сбережения – обидятся. А так при деле будут и пользу принесут, если дойдет до рукопашной сшибки. Принесут несомненно, мужики они тертые, без напоминаний доспех и оружье с собой взяли, когда я их забрал с собой для ознакомления с европейскими торговыми реалиями. Офисных сидельцев среди торговцев сейчас почти не наблюдается. Разве что в преклонных годах, когда кочевая жизнь уже не по силам.

Есть еще со мной русские, три десятка парней, проходят морскую стажировку, но они на грузовых судах.

Кто остался? Конечно Штирлиц, капитан моей личной дружины.

– Отто, вы со своими дружинниками по необходимости окажете помощь абордажной партии. А пока в моем личном резерве.

Шваб молча поклонился. Удивительно немногословный мужик и служака до мозгов костей.

Так… вроде все. Теперь обратиться к личному составу. Перед каждым боем так делаю, еще с рутьерских времен повелось.

Ванятка подал бронзовый рупор. Я стал, чтобы всем было видно.

Личный состав замер, не сводя с меня глаз. Бравые парни. Ничего не скажешь. Исправно экипированы, морды сытые и довольные.

Я выждал пару секунд и рявкнул в трубу:

– Ну что, желудки, небось в шоссы успели нагадить?

Дружный рев и улюлюканье засвидетельствовали принятую шутку.

– Ничего, вам не привыкать. Сейчас мы быстренько надерем белые пухлые зады ганзейской сволочи, а вечером дружно нажремся.

Всем своим видом демонстрировал абсолютную уверенность в исходе сражения. Ну а как, народ верит в отца командира, нельзя показывать свои сомнения.

– Знаете какая разница между ганзейским купчиной и боровом? – как бы невзначай поинтересовался я, сделал паузу, а потом проникновенно сообщил: – А никакой.

Бойцы оглушительно заржали и заколотили рукоятками абордажных тесаков об щиты.

– И еще, – продолжил я. – так уж и быть, половину своей доли в добыче отдаю на общий котел! Слышали, желудки? – а потом, подождав, когда всеобщее ликование стихнет, строго и истово добавил. – Да хранит нас Святая дева Мария!

Ну вот, обязательный момент соблюден. Надо успеть еще со своим ближним кругом пообщаться. Я дал сигнал судовому капеллану служить молитву, а сам посмотрел на уже развернувшиеся в линию ганзейские когги. Идут на полных парусах, стервецы, но пересечемся мы минут через двадцать, не раньше, а значит, время еще есть.

Свиты с недавних пор у меня стало гораздо больше. Помимо Ванятки, появилось два новых пажа – Антуан де Лорен и Томас де Гаркур – младшие отпрыски именитых дворянских семейств из Арманьяка.

Крепкие приземистые бутузы двенадцати и тринадцати лет, соответственно, стоят рядом, ловят ухом каждое слово, глаза горят как угольки. Еще бы – грядет настоящая битва. А вдруг сюзерен разрешит хоть краешком поучаствовать.

И оруженосцев тоже прибыло: Александр де Лонак и Шарль де Пардейян – тоже дворянские сыны из моей родовой вотчины. По восемнадцать лет им, по нынешним временам взрослые детины. Невысокие кривоногие парни с буйной смоляной шевелюрой и зачетными горбатыми носищами. Смелые и пылкие, как все гасконцы, порой чрезмерно, но с головой вроде как дружат. Тоже рубиться не терпится, даже конечностями аки кони перебирают.

Взяв парней к себе на службу, я оказал их семьям великую честь, чем в ответ заслужил прочную признательность, но по сути, парнишки оказались у меня в заложниках. Теперь их родные сто раз подумают перед тем как мутить против своего сюзерена в его отсутствие. А семьи из самых родовитых в Арманьяке, основа гасконского дворянства. Вот такой средневековый политес получается: очень рациональный и практичный.

– Шлем и щит…

Александр и Шарль по очереди вручили искомое. Луиджи у них старший, и часть его функций перешла к новичкам.

– Теперь вы… – я строго обратился к пажам. – Сидим на мостике, старательно прикрываемся павезами и в случае необходимости палим из арбалетов. Понятно?

Иван, Антуан и Томас с разочарованием на мордашках дружно исполнили поклон. Но смолчали, знают, стервецы, что со мной спорить бесполезно, а временами даже больно. Только попробуют ослушаться, вздую так, что неделю сесть не смогут.

– Вы… – я снова обратил взгляд на эскудеро. – Прикрываете меня в бою. Так как я показывал. Вперед не рвемся, в первую очередь думаем головой, а потом машем мечом. Понятно?

– Да, сир.

– То-то же. Ну, с Богом! Разбавим водичку кровушкой!

Глава 2

Ближайших четыре ганзейских когга, слегка подкорректировали курс и пошли нам навстречу, а шестеро продолжили идти по направлению к каравану. Десантные лоханки болтались далеко позади, явно не успевая за своими боевыми товарищами

Все правильно, планируют связать меня боем, а остальные за это время растерзают тяжелогруженные каракки. Так… надо понимать, в середине строя трехмачтовик у них за флагмана будет? Ну что же, обратим особое внимание.

– Правее на румб бери, круче к ветру! – скомандовал я.

Веренвен продублировал команду рулевым, те тут же налегли всем телом на штурвал. Ну да, никаких усилителей нет, все на прямой тяге, так что приходится на вахту назначать сразу двух дюжих матросов, потому что одному работать довольно тяжело. Нововведение в морском деле, даже на больших кораблях, сейчас вместо них румпели, длинные толстые дрыны, которые тягают целые команды. Мы с Фебом долго думали, нужен ли вообще такой девайс, но потом решили попробовать и не пожалели, управляемость улучшилась на раз. Правда мороки в наладке и обслуживании достаточно много.

Пронзительно засвистел ветер в такелаже, «Александра» слегка завалилась на правый борт и зарываясь крутым носом в темно-зеленую воду понеслась навстречу коггам. «Святой Петр», следуя за нами в кильватере, как привязанный повторил маневр.

Ну да, вот так хорошо, перед точкой встречи довернем еще немного и выйдем на супостата почти параллельным курсом.

Вражеские суда стремительно приближались, уже было видно арбалетчиков кучковавшихся за поднятыми бортовыми щитами и суетившуюся обслугу требушетов, установленных на носовых и кормовых площадках.

Ганзейцы, понимая, что могут проскочить мимо, тоже скорректировали курс и невольно подставили нам свои борта.

– Еще правее!!! – надсаживаясь заорал я, дождался пока галеон довернет, а потом рявкнул в трубу: – Огонь, мать вашу за ногу!

Первые пять пушек в батарее левого борта, почти синхронно выплюнули длинные огни пламени, «Александра» дрогнула корпусом, а все вокруг заволокло плотным дымом. Но только на мгновение, потому что белесое облако тут же снесло ветром.

Ганзейский когг на полном ходу зарылся бушпритом в воду и стал разворачиваться на месте с сильным дифферентом на нос.

– А-а-а, святая дева Мария!!! – радостно заорали пажи, подпрыгивая словно молоденькие козлики на мостке.

– У-у-у, рви, кромсай!!! Смерть и преисподняя!!! – поддержали их на палубе.

Я орать не стал, не приличествует бесноваться сюзерену божьей милостью. Хотя да, все ладно получилось. Вряд ли мы попали полным залпом, но и этого хватило. Конические чугунные болванки с обтюрирующими свинцовыми поясками, даже с такой дистанции шьют дерево как раскаленная игла воск. Все-таки техническое преимущество – великое дело. Даже стыдно немного. Шучу, конечно.