Приговоренный к смерти

— Может, так и есть, — хрипло проговорил Рик. — В любом случае, в следующем бою хочу слышать вас всех. Чтобы я знал, что с вами все в порядке. И никаких действий или даже попыток вмешаться. Договорились? Место явно отреагировало на магические атаки, и чем больше становилось энергии, тем яростнее была реакция. Больше мы этого не допустим.

— Как скажешь, Алрик, — подал голос старый Приск. Он явно старался говорить как можно спокойней и тверже, но под конец голос все равно дрогнул.

Рик вдруг вспомнил далекую ночь в лесу, когда рядом еще были Селина и Тано, а Нокс и Берта еще не успели крепко войти в его жизнь… И разговор с Элгором. «Как же хорошо было в прежние времена! — сказал он тогда. — Мы охотились, вы отбивались — просто и ясно. А теперь все так сложно… Скоро ты и сам это поймешь.»

Да уж, сложно…

— А знаешь, Рут, кое в чем хаким действительно был прав, — медленно и устало сказал Рик, словно после долгого изнурительного боя. В его глазах вместо привычной тьмы появился незнакомый до сих пор блеск — холодный, как мерцание мертвой воды. — Я не останусь прежним. И не стану больше искать себя прежнего. И я больше не совершу старых ошибок. Они все хотят, чтобы Альтарган Алрик умер? Что же, он умер. Посмотрим, насколько они обрадуются знакомству с ахъятом Алриком.

«Рик!.. Что ты такое говоришь? Что ты надумал?..» — воскликнула Рут, и в ее голосе прозвучал неподдельный испуг.

— Скинуть ярмо, — проговорил он, поднимаясь на ноги и расправляя плечи. — Я был глупцом, Рут. Я жертвовал и рисковал многим ради того, чтобы вспахать чужое поле, и только сейчас это понял. Пусть сеют, как знают.

Глава 1. Путь ахъята. Часть 2

Ночной визит в гостевой дом всполошил всех. Клыкастый вылетел из своей комнаты, шлепая босыми ногами и на ходу затягивая шнурки штанов. Нокс поспешил в коридор к Джабиру с Бертой, и даже перебравший Бруно, мирно дремавший среди парчовых подушек на полу, проснулся. С трудом поднявшись с ковра, он поплелся ко всем остальным. Наложницы, подававшие гостям блюда и вино, тоже повытягивали шеи от любопытства, не смея выглянуть наружу, но стараясь хотя бы услышать, что там происходит.

А снаружи через раскрытые двери виднелись фигуры воинов в черном с факелами в руках, от которых пахнуло горьковатым дымом, а на пороге возник белобородый шадрианин, сопровождавший Рика на ужин к хакиму. Старик был одет в праздничные бело-золотые одежды, и его ладони краснели священной хной. Торжественно вскинув руки, он провозгласил:

— Да возрадуются спутники прославленного Альтаргана Алрика, принявшего путь ахъята во имя величия Шадра!

— Что это все значит? — хмуро спросил у позднего гостя Нокс. Берта не понимала ни слова и была очень встревожена.

— Что он сказал? — спросила девушка, коснувшись локтя Джабира.

— Этот человек говорит, что Альтарган ступил на путь ахъята, — пояснил тот, не сводя глаз с воинов позади странного посланника.

— Чейто? — недоумевающе проговорил Клыкастый. — На кой ляд ему этот путь?..

Но тут шадрианин продолжил:

— Всеславный хаким Гаяз обещал Альтаргану Алрику, что его людям будет оказан подобающий им почет и уважение. Вы ни в чем не будете нуждаться, ваши жизни будут защищать лучшие воины, а на столе не иссякнут лучшие вина. И мне лично поручено заботиться о том, чтобы эти стены стали для вас домом — на столько дней, сколько потребуется…

— Другими словами, нам теперь запрещено выходить наружу? — сразу понял суть послания Нокс.

Шадрианин поднял на него свои острые, внимательные глазки.

— Вы можете выйти наружу — для того, чтобы покинуть дворец, если кому-то так будет угодно. Никаких препятствий в этом вам чинить не будут. Или же вы можете остаться здесь, подчиняясь требованиям хакима Гаяза. Альтарган Алрик — герой Шадра, да будет имя его живо в веках. А вот кто вы — хаким не знает. И потому вы сами должны сказать ему, кем являетесь: мирными странниками, гостями или врагами, дабы воздать каждому подобающие его положению почести. Доброй ночи!

С этими словами он прижал руку к груди, почтительно кивнул на прощанье, и стражники закрыли двери.

— А я не понял, Рик-то когда вернется? — заплетающимся языком проговорил Бруно. — Этот путь яхъята… Это вообще что?..

— Череда испытаний с целью усиления воина, — проговорил Нокс, слушая, как гремят засовы и скрипят ключи в железных замках. С улицы доносились отрывистые, рубленные команды на шадрском: по всей видимости, новая стража занимала свои места. — Другими словами, никто не может точно сказать, сколько времени это займет. А до тех пор нам предлагают оставаться добровольными пленниками или выметаться отсюда на все четыре стороны.

Клыкастый упер руки в бока.

— Ниче не понял, — проговорил он. — По-моему, этот краснолапый чего-то мудрит. И вообще…

— Ерунда какая-то, — пьяным голосом протянул Бруно. — Рик сам бы сказал! Что бы он не решил…

Не сговариваясь, все медленно побрели в комнату Рика.

— Это Шадр, — сказал Джабир. — Здесь порой, чтобы пройти вперед, нужно сделать шаг назад и пойти в сторону.

Бруно обессиленно рухнул обратно на свое прежнее место, а Нокс задумчиво кивнул словам полудемона. Мрачные морщины расчертили его широкий лоб.

— Мы не знаем, какие условия были у хакима… — заметил рыцарь. — Но мне все это тоже не нравится.

Берта недовольно взглянула на притихших шадрианок в соблазнительных платьях.

— Пусть все наложницы выйдут вон, — сказала она, и Джабир мгновенно передал ее приказ. Девушки послушно упорхнули, предусмотрительно прикрыв за собой двери.

И тогда Берта, наконец, приглушенным голосом проговорила:

— Слушайте, Нортон, конечно, иногда принимает неоднозначные решения, никого не поставив в известность. Но тут что-то не то. Он не взял свой меч, и никого ни о чем не предупредил.

— Но если бы кто-то попытался заставить его сделать что-нибудь против воли — разве мы не услышали и не увидели бы это?.. — резонно возразил Нокс, хотя ему непросто давалось сохранять спокойствие. Он не мог перестать думать о Рут, которой сейчас ничем не мог бы помочь. — Мы все знаем, на что способен Рик. Поэтому придется признать, что решение было принято добровольно. К тому же, пусть Джабир меня поправит, иначе все эти воины уже давно сломали бы двери и попытались перерезать нам горло.

Джабир задумчиво кивнул.

— Верно говоришь, рыцарь. Все верно…

Берта только изумленно выгнула бровь — но возражать не стала.

— Ясно, — только и сказала она.

— Ждать будем?.. — проговорил Бруно.

Нокс развел руками, тяжело вздохнув.

— А что еще?.. Будем ждать… Кто знает, может, он вернется уже завтра.

Разговор продолжился дальше, но Берта уже в нем не участвовала. Девушка сидела в углу, подобрав под себя ноги, и задумчиво поглаживала кончиками пальцев древко своего копья. Кристаллы на нем по очереди вспыхивали, реагируя на прикосновения и эмоции. Берта то злилась на Рика за то, что он так небрежно обошелся с ней и заставляет теперь всех волноваться, то погружалась в смутное предчувствие беды.

Даже когда все уже разошлись по своим комнатам, Берта так и не погасила свет. Тревога разъедала ее изнутри, усиливаясь с каждой минутой. Беспокойные мысли роились в голове, и Берта пыталась найти среди них те, что могли бы стать убедительной альтернативой ожиданию. И даже придумала кое-какой план.

С ним она и пришла к Ноксу. Рыцарь был один и тоже не спал, даже постель так и стояла покрытой расшитыми покрывалами с пышной бахромой.

— Чего хотела? — спросил рыцарь, впуская девушку внутрь.

— Скажи, а как ты думаешь, что хаким сделает, если вдруг кто-то из нас выскажет пожелание покинуть дворец?.. — тихо проговорила Берта, вопрошающе глядя Ноксу в лицо.

Тот непонимающе пожал плечами.

— Не знаю. А почему он вообще должен что-то делать?..

Нокс сел на подушки на полу, жестом приглашая девушку расположиться рядом.

— Если хаким чист — то, пожалуй, ты прав. Он ничего не будет делать, — согласилась Берта, усаживаясь поудобней. — А если нет?..

Нокс хмыкнул себе под нос.

— Ну… Тогда, пожалуй, он пошлет следом своих ахъятов…

— Поехали утром вместе со мной, — решительно предложила Берта. — Я бы отправилась одна, но я не знаю пустыню и не выживу без помощи. Если все пройдет хорошо — мы просто дождемся возвращения Рика где-нибудь неподалеку, заранее сказав остальным, где нас искать. А если хаким пошлет кого-нибудь за нами следом, то мы его поймаем и ты влезешь ему в голову. И тогда нам станет известно, что же происходит на самом деле.

Нокс шумно выдохнул, поднялся, медленно прошелся по комнате, мягко ступая сапогами по ворсистому ковру.

— Твоя идея — безумная, конечно… Но в ней есть смысл, — проговорил он наконец.

— Ты согласен? — лицо Берты озарила яркая, солнечная улыбка.

Нокс задумчиво кивнул.

— Пожалуй. Если в ближайшие дни Рик не вернется.

Улыбка Берты мгновенно растаяла.

— Что значит «в ближайшие дни»? Я не хочу ждать, Нокс! Я хочу знать прямо сейчас!

Тот покачал головой.

— Я понимаю, что тебе непросто смириться, но между Альтарганом Алриком, героем Шадра, ведущим войска на полчища демонов, и Ноксом с Бертой — целая бездна, которую ты пока не способна понять и принять до конца… — с грустью проговорил он. — Рик — не мальчик, чтобы лично отчитываться перед кем бы то ни было за свои поступки и решения. И когда он в следующий раз сядет за стол с кем-нибудь из правителей, ни меня, ни тебя рядом с ним не будет — точно так же, как и сегодня. И Рик не скажет собеседнику: слышь, ты тут посиди пока, а я сбегаю, с бабой своей посовещаюсь.

Берта вспыхнула, возмущенно изогнула брови.

— Другими словами, ты считаешь, что я веду себя, как ревнивая дура, — на удивление сдержанно проговорила она. — Поняла.

Нокс тихо выругался.

— Эй, постой!.. — попытался он удержать девушку.

Берта обернулась.

— Зачем? То, что мне было нужно, я услышала. Прямо сейчас ты действовать не хочешь, но готов поддержать через несколько дней. Я запомнила, — и она вышла прочь в желтоватые сумерки слабо освещенного коридора.

И чуть не врезалась в Джабира, возникшего прямо перед ней Сердито отпрянув, Берта прошла мимо него и услышала в спину:

— А почему ты меня не зовешь? Я знаю пустыню лучше этого чужака.

Она остановилась на мгновение, а потом решительно вернулась к полудемону. Берта подошла к нему совсем близко. Сердитые холодные северные глаза — против черных и южных.

— А сам не догадываешься, почему? — злым полушепотом проговорила она.

— Нет, — отозвался Джабир, выдерживая ее взгляд. Высокий, очень широкий в плечах, он возвышался над Бертой, как скала, в тени которой она выглядела особенно бледной и хрупкой.

И тогда с досады она сделала еще один шаг навстречу: и теперь они оказались совсем близко, почти вплотную. И с вызовом посмотрела на Джабира.

— Думаешь, если подойдешь еще ближе, у меня сердце из груди выпрыгнет? — тихо проговорил он.

— А разве нет? — резко, как пощечину, бросила она свой вопрос Джабиру в лицо.

— Нет, — низким и глухим голосом отозвался тот. — Мое сердце останется там, где ему положено оставаться.

Его глаза, казалось, стали еще темнее, хотя это было невозможно. Лицо застыло без выражения, лишь уголок рта болезненно дернулся.

— Видишь ли, я лучше тебя самой помню, кому ты принадлежишь. Альтаргану я предан всей душой — или тем, что от нее осталось. Но раз уж ты спрашиваешь прямо, я так же прямо тебе отвечу… — Берта невольно попятилась, а Джабир, увидев это, усмехнулся.

— Боишься меня?.. Почему? Да если бы ты только пожелала, я бы на руках пронес тебя хоть через всю пустыню Шадра, обернув руки плащом, чтобы не оскорбить тебя своим прикосновением! — выдохнул он, и этот полушепот прозвучал как крик и упрек вместе взятые. — Если бы ты захотела весеннюю розу среди зимы — я бы достал ее для тебя из-под песка. И что бы ты не попросила у меня — я сделаю все, что только окажется в моей власти, и никогда ничего не спрошу взамен. Поверь, я не пытаю себя мечтами, которые никогда не смогу себе позволить. Но луна всем видна. И кому бы она не принадлежала, разве не каждый, имеющий глаза, может любоваться ее серебряным ликом? Даже волки поют от ее красоты.

Берта опустила голову, не выдержав его тяжелого, обжигающего взгляда. Раздражение и гнев исчезли с ее лица, оставив вместо себя растерянность.

— Не бойся меня, — еще тише проговорил Джабир, глядя на ее светлый затылок. — Я готов умереть за того, кого ты любишь и о ком болит сейчас твое сердце. Так зачем ты зовешь рыцаря, который не готов последовать за тобой? Позови меня. Если я утащу ахъята в облике демона — никто и не подумает, что это сделал один из людей Альтаргана. Как все демоны, я владею иллюзией и смогу заглянуть ему в голову — может быть, не так тонко и хорошо, как Нокс, но если вдруг не получится, есть множество других способов заставить человека поделиться секретами.

Берта снова взглянула на Джабира, на этот раз — с живым вниманием.

— Я ведь тоже не верю тому, что нам сказали про Альтаргана, — продолжал между тем Джабир. — И знаешь, почему? Потому что до сих пор он не сделал ничего во имя величия какой бы то ни было страны. Все, что он делал, было во имя жизни и ради людей. Или из-за людей. Но ради государства — никогда. Так почему в этот раз он ступил на путь ахъята во имя величия Шадра?

Девушка красноречиво выгнула бровь — так, как только она одна умела.

— Ты думаешь?..

— Почти уверен. Но как твоя уверенность питается недоверием сердца, так моя питается недоверием памяти. Это плохой довод в споре, но достаточный, чтобы казнить себя за медлительность.

Берта кивнула.

— Хорошо. Тогда уезжаем завтра на рассвете.

Глава 2. Ничто не останется прежним. Часть 1

Миновав галерею, Рик устремился в узкую щель прохода. Выпрямиться или развернуться он здесь не мог, так что двигаться пришлось боком и на полусогнутых ногах. Посох неярко светился, но достаточно, чтобы увидеть на камне следы крови от бежавших прочь побитых псов и рубленные сколы, точно коридор был сделан вручную.

Физически Рик чувствовал себя нормально, только голова все еще немного кружилась, и множество мелких ранок от корней раздражающе саднило. Беспокоило только плечо, из которого пришлось вытаскивать длинный и жирный отросток…

Если, конечно, не считать всех остальных причин для беспокойства.

— Рут, а тебе ничего это не напоминает?.. — проговорил вдруг Рик, останавливаясь. — Большая пещера, проход, галерея, очень узкий проход с засохшими отметинами крови — и последняя…

«С мертвым ахъятом и скобами на стене?..»

— Именно. Потому что…

С этими словами он чуть развернулся и протянул посох вперед, чтобы хоть немного рассеять тьму в следующей скальной комнате. И услышал громкий стрекочущий звук, словно свет нечаянно потревожил кого-то. Остановившись на половине фразы, Рик осторожно придвинулся ближе к краю прохода.

Стрекот издавали насекомые, сидевшие на стенах пещеры. Наверное, их можно было назвать цикадами: мясистые и слегка приплюснутые тельца, покрытые сероватым пушком, поблескивали в свете кристаллов причудливым зеленым узором на спинках. Чешуйчатые крылья засияли радужными стеклышками. Только размером они были куда больше обычных — примерно с голову человека. Некоторые из них трепыхались в полупрозрачных лохмотьях, тянувшихся через всю пещеру и свисавших пучками из темного провала сверху: свод галереи был так высок, что неяркое свечение посоха не могло до него дотянуться. Невесомые белые лоскуты, похожие на поврежденную паутину, зловеще покачивались от сквозняка. А под ногами было рассыпано множество мелких светлых камешков, похожих на обломки от работы по камню. Рик осторожно вытянул руку и коснулся маленького лоскутка, чуть шевелившегося на камне возле самого входа — и тот прилип к пальцам, точно был сделан из ниточек вязкой смолы.

Рик поднес руку к лицу и понюхал — от лоскутка исходил сладковатый запах. Пальцы начинало пощипывать, как если ссадину вымыть мыльной водой: липкая жидкость, которой щедро была напитана паутина, разъедала кожу. А значит, гнездо оставалось живым. И хотя Рик не видел нигде пауков, хозяева просто прятались где-то поблизости. Скорее всего — наверху.