Механический Зверь. Часть 5. Белый генерал

Юрий Розин

Механический Зверь. Часть 5, Белый генерал

(Легенда о Лазаре #5)

Глава 1

Весной 3683 года мировой истории, в Сайркине, небольшом государстве, расположенном на перешейке между двумя половинами континента, начали происходить странные и страшные вещи.

Хотя, если судить по некоторым обрывочным сведениям, началось все еще раньше, в конце осени предыдущего года. Тогда неподалеку от города Брайм было совершено нападение на карету посла Каганата Торума Линта, совершавшего поездку с дипломатической миссией. Самого дипломата постигла незавидная участь, как и практически всю охрану экипажа, в целости остались лишь жена и дочка танильского подданного.

Лишь после крайне напряженного расследования и долгих разбирательств Саркину удалось избежать полномасштабного вторжения одного из гегемонов континента. И то лишь благодаря тому, что выжившие все как один описывали нападавшего как огромного монстра, черного, словно ночь и сильного настолько, что даже профессиональные маги и воины в доспехах Каганата оказались совершенно бесполезны. В реальность чудовища мало кто поверил, вполне резонно решив, что это маг-трансформ, Зверь, принявший обличие монстра. Однако, так как Кристория уже довольно давно раскрыла все секреты магии трансформации миру, показывать на кого-то конкретного это уже не могло.

Подозреваемых, понятное дело, не было и в помине, так что, взыскав с Сайркина сравнительно символический штраф за смерть гражданина Каганата, танильцы отступились и закрыли дело. Произошло все в глуши в нескольких километрах от города, свидетелей, кроме выживших не было, так что широкой огласке дело не предавалось и довольно скоро о нем забыли. Сайркину и его жителям по большому счету не было дела до каких-то танильских дипломатов.

Однако спустя три месяца стало понятно, что очень зря. Сперва в лесах около Брайма пропало несколько охотников. Опытные и довольно успешные люди, знающие местность как свои пять пальцев, уходили в глушь, чтобы отыскать дичь получше, а в результате просто бесследно исчезали.

Одного пропавшего еще можно было списать на несчастный случай, можно было даже двух или трех, но, когда счет перевалил за десяток, городское управление забило тревогу. Потеря такого числа профессионалов, добывающих для местных лавок и таверн дичь, не могла не сказаться на благополучии такого небольшого городка, как Брайм. И потеря еще большего количества охотников была недопустима.

На этот раз решили, что причиной непонятных исчезновений стало дикое животное, наткнувшееся на локальный очаг энергии Зверя. Очень редко, но такое случалось. В случайных местах появлялись источники этой силы. Небольшие, всего несколько метров в поперечнике и исчезающие буквально через несколько дней. Однако их мощь была достаточно большой, чтобы за эти дни успеть превратить маленький кусочек земли в филиал южного континента. И если в аномалии оказывалось живое существо, оно могло подвергнуться довольно серьезным мутациям.

Обычно такие твари довольно быстро умирали от недостатка энергии Зверя. Вот только ждать несколько недель или даже месяцев, пока лес не станет безопасным, городская мэрия и вынужденные сидеть без дела охотники не могли. К делу были подключены солдаты Озерной империи и Танильского Каганата и довольно быстро был организована операция по уничтожению опасного существа.

Больше сотни человек вошли в лес к северо-западу от Брайма, включая десяток неплохих магов. Вернулось лишь семеро. К следующему утру трое умерли от сепсиса, истощения, кровопотери и болевого шока. Четверо же выживших рассказали о произошедшем такие ужасы, что отправляться на место боя отряда с чудищем решились лишь после того, как из соседнего крупного города прибыло полутысячное подкрепление.

И тогда уже пришлось вспомнить прошлогодний случай с нападением на танильского посла, потому что описание монстра было слишком похожим. Разница была лишь в деталях. Во-первых, цвет. Если в случае с дипломатом Каганата назывался черный цвет чудища, то выжившие в недавнем рейде все как один называли чисто-белый. Во-вторых, размер. Сложно было сопоставлять данные на основе показаний перепуганных до смерти людей, но, довольно очевидно, что существо, напавшее на экипаж, было намного больше того, с которым встретились охотники. Если в первом случае речь шла о четырех-пяти метрах роста, то теперь назывались куда более скромные цифры в два-три метра. В остальном монстры были очень похожи: шесть мощных лап, четыре из которых выступали в роли рук, а на двух нижних легко мог стоять как человек, полная клыков пасть, горящие алым пламенем глаза. Довольно быстро родилась версия, что это родитель и детеныш, принадлежащие к какому-то мутировавшему виду.

А еще стало понятно, что пока люди не будут заходить на их территорию, твари не станут атаковать. Те семеро спаслись именно так. Перепуганные до мокрых порток, они бросились бежать обратно в сторону города. Изначально их было намного больше семи, но чудище, разобравшись со смельчаками, бросилось вдогонку и принялось за методичный геноцид. Однако стоило дезертирам пересечь некую границу, как преследование прекратилось. монстр просто остановился на одному ему видимой линии и в след беглецам донесся лишь его оглушительный рев.

Попытки прикончить чудище или чудищ предпринимались еще трижды. В первый раз отряд, по описанию спасшихся более-менее определивший границы территории монстра, остановился на самом краю и попытался выманить тварь. Безуспешно. И, надо сказать, им очень повезло. Потому что вторую экспедицию постигла куда более незавидная участь. Выживших было больше. На этот раз восемь. Из полутора сотен.

Третья и последняя попытка разобраться с тварью, в которой приняли участие почти семьсот человек во главе с лучшим магом страны, также закончилась провалом. Даже зайдя в глубь земель монстра и проведя там почти неделю, прочесывая лес вдоль и поперек, они не увидели монстра даже краем глаза. Существо, похоже, было достаточно умным, чтобы не нападать на противника, с которым ему не под силу сладить.

После этого было решено, что стоит просто дождаться, пока тварь сдохнет сама. По опыту имперских магов, так сильно мутировавшие монстры не способны были выжить без постоянной подпитки энергией зверя больше нескольких месяцев. До тех же пор охотникам просто запретили заходить глубоко в лес на северо-западе от Брайма. Хотя, понятное дело, на такую глупость и так никто бы не пошел.

И на этом второй акт этой кровавой пьесы подошел к концу. Охотники потеряли довольно обширные территории для добычи, но оставили при себе свои жизни, что всех устраивало. Однако история на этом не закончилась, даже близко.

В следующий раз о монстре из Брайма вспомнили уже осенью того же года. Вместо того чтобы исчезнуть, как это предрекали маги-приручатели из империи, тварь начала расширять границы своей территории, не менявшиеся на протяжении четырех месяцев. Сначала на километр, потом на два, потом на пять, потом на десять… снова были организованны рейды, однако результаты были ровно теми же. Либо полная тишина, либо побоище. Монстра не раз и не два удавалось ранить, но помогало это мало. Один маг, прежде чем его голова была оторвана от тела, даже умудрился предельным образом отсечь чудищу одну из лап и тому было множество свидетелей. Но в следующий раз конечность оказалась на месте, как ни в чем не бывало.

После этого случая о монстре заговорили уже не как о мутировавшем животном, а как о настоящем демоне, порождении темных сил. Однако, демон или нет, но к началу следующего, 84 года запретная земля, на которой тварь начинала охотиться на людей, дошла до пригорода Брайма. И это стало началом хаоса. Днем тварь отсиживалась где-то в глубине леса, а по ночам являлась в разбросанные вокруг города деревни и на утро один-два дома неизбежно меняли внутренний интерьер на кроваво-красный.

Поднялась неразбериха, люди бежали за каменные стены Брайма или еще дальше — в другие города. Те же, кто по глупости или упертости игнорировал здравый смысл, довольно быстро прощались с жизнью. Дело приняло настолько серьезный оборот, что король Сайркина объявил за голову монстра награду, которую было обещано выплатить любому смельчаку, кем бы и откуда он ни был.

Так началась третья волна охоты. Мастера ловушек, маги и просто безумцы спешили в Сайркин со всего Люпса. Риск был невероятно велик, но теми деньгами, что давали за убийство чудища, можно было оплатить покупку небольшого города, так что желающих хватало.

И на какое-то время граница территории твари прекратила расти, остановившись в паре десятков километров от стен Брайма. Многие сочли это хорошим знаком, но более опытные и более пессимистичные люди говорили, что монстр просто обжирается дураками, позарившимися на его голову, и потому ему нет смысла двигаться дальше.

Неизвестно, правы они были или нет, но после пары сотен пропавших без вести «охотников» граница выросла снова. Узнали об этом, когда в паре домов, построенных впритык к городской стене, все жильцы кроме маленьких детей превратились в кровавый фарш.

Неразбериха перешла в самую настоящую панику. Несмотря на уверения правительства, введенные в город войска и поднятую втрое награду за голову монстра, за какую-то неделю Брайм превратился в город-призрак. Люди сбежали из города как можно дальше, побросав дома и работу. Остались только солдаты и снабженцы армии, которым запретили уезжать под страхом казни за дезертирство. Однако спустя еще неделю и несколько десятков новых трупов, при том, что никто не смог даже заметить монстра, бегство стало нормой и для них тоже.

Тварь была очень умной и хитрой. Никогда не нападала на сильных магов, способных дать отпор и грохотом сражения привести к появлению подкрепления, не атаковала солдат в бараках, где случайно проснувшийся человек мог поднять тревогу, не залезало в укрепленные здания, откуда было сложно выбраться. Складывалось ощущение, что люди воевали не с диким монстром, а с обученным диверсантом, вооруженным когтями и клыками. Так что довольно быстро было принято решение оставить город. Чудище победило, Брайм и все его окрестности окончательно вымерли, а земля монстра стала считаться чуть ли не проклятой.

Охота на него не останавливалась ни на день, и награда увеличивалась с каждым месяцем, привлекая все более и более сильных и способных магов. Другие желающие померяться с тварью силами давно закончились, разбежались в страхе или нашли свой конец в пасти чудища. Вот только ничего не менялось. Если охотник на монстров был силен, то ему не удавалось найти даже следа этой твари. Если же он надеялся не на мощь своих заклинаний, а на удачу, то обратно из леса он уже не возвращался.

И на какое-то время установился статус-кво. После того, как Брайм попал под контроль существа граница его территории вновь перестала расти. Так что, хоть смерти и не прекращались, но это все были охотники, среди гражданского населения до зимы 84 года новых смертей не было.

Но и на этом история не закончилась. Новая волна разговоров о Браймском монстре поднялась после того, как один из охотников, до того на протяжении полутора месяцев бесцельно рыскавший по лесам, в конце концов все-таки наткнулся на монстра. Вот только закончился тот бой вовсе не в пользу мага. Его, с рваной раной в животе, нашли у ворот города на грани обморока от истощения и потери крови. По словам этого мага, у них с монстром был ожесточенный бой, в котором последний потерял несколько клыков и глаз, однако все-таки умудрился ранить человека, вынудив того бежать.

Неизвестно, было это правдой или нет, потому что впоследствии ни один выживший не подтверждал наличие у чудища названных травм. Однако, так или иначе, после этого случая подобное начало происходить все чаще и чаще. Монстр нападал на тех, кого раньше старательно избегал, завязывая один утомительный бой за другим. При этом, если понимало, что проигрывает, чудище тут же убегало на невероятной скорости, скрываясь от человека в густом лесу.

Поначалу никто не понимал таких изменений в поведении твари. Кто-то говорил, что она обезумела, но на это обязательно отвечали, что в таком случае она бы дралась до самой смерти, а не сбегала от слишком сильного врага. Но потом одному человеку пришла в голову безумная мысль.

Монстр учился драться. Просто убивать людей с той же простотой, с которой фермер режет скот, ему теперь было мало. Тварь хотела стать еще сильнее и опаснее, научившись использовать свою силу в бою. И от того, насколько логично это звучало, многим становилось не по себе. Если прибавить к этому его хитрость, проявленную во время атак на город, а также то, что за все это время от когтей монстра так и не пострадал ни один ребенок младше одиннадцати-двенадцати лет, становилось очевидно, что у этого существа имелся если не человеческий, то по крайней мере подобный ему разум.

К середине зимы граница Проклятых Земель, как стали называть занятые тварью территории в рассказах и страшных историях, снова стала неуклонно расширяться, а сила магов, не возвращавшихся с охоты, увеличиваться. И примерно в то же время из рассказов выживших охотников и очевидцев чужих сражений стало понятно еще кое-что про монстра.

Он рос. Если в самом начале, когда он напал на самый первых отряд зачистки, его размеры оценивали в два с половиной — три метра, то сейчас все сходились на том, что ростом тварь была минимум метра три с половиной. Чуть меньше чем за два года она выросла почти на метр и вряд ли собиралась на этом останавливаться.

Шли недели и месяцы, а ситуация становилась все хуже. После Брайма в границы Проклятых Земель попал Самнет, куда более крупный город, настоящий региональный центр Сайркина. И несмотря на упорное сопротивление, в конце концов людям пришлось оставить и его. Затем Лидра, Куот, Сибрат… не такие значимые города как Самнет, но все равно, в лучшие времена, имевшие несколько десятков тысяч населения. И каждый из них пришлось эвакуировать.

Тварь росла, становилась умнее и училась сражаться. В середине 85 года от ее когтей умер первый высший маг. К концу 86 на счету Ужаса из Сайркина помимо многих тысяч простых людей было уже шестеро высших чародеев, элиты всего континента. Справиться с ним не получалось никакими средствами. Расставленные ловушки он игнорировал, засады либо обходил, либо вырезал подчистую, охотников, тех, у кого еще хватало храбрости или глупости пытаться его прикончить, разрывал на кусочки с особой жестокостью, а когда на его поиски собиралось сразу множество магов и солдат, он просто растворялся, словно туман. Подловить, обхитрить, хоть как-то обмануть его было невозможно. Любое поддельное отступление, любое фальшивое бегство, любая попытка окружения, любая слежка — все оборачивалось полным и неизбежным провалом.

И так продолжалось до осени 3687 года. Совершенно неожиданно, без каких-либо предпосылок, Ужас из Сайркина исчез. Просто испарился, словно его и не было никогда. Не было больше ни убийств охотников, ни террора городов, и нигде в мире с тех пор никто о нем не слышал. За четыре с половиной года никто не смог найти его логово, никто не смог получить хоть кусочек его шкуры, никто так и не смог понять, чем он был, мутировавшим зверем, демоном или чем-то совсем иным.

Земля Сайркина еще долго восстанавливалась после этого кошмара. Города, раньше находившиеся во власти монстра, пришлось обживать заново, практически разрушенные хозяйства и фермы — отстраивать чуть ли не с нуля, заново налаживать сети поставок и торговые маршруты. Но, конечно, сложнее всего людям было убедить себя, что больше ничего подобного не произойдет. Даже через десяток лет после исчезновения Ужаса из Сайркина эти земли не прекратили считать проклятыми. Стоило появиться лишь смутному слуху, что где-то в лесах видели необычного зверя, как сразу поднималась новая волна паники и люди бежали прочь, бросая все, что имели.

И их можно было понять. По самым скромным подсчетам на совести Ужаса была кровь более чем десяти тысяч граждан Сайркина, почти пяти тысяч солдат других стран, отправленных для поддержки погрязшей в хаосе земли, более двух с половиной тысяч охотников на монстров и, отдельной графой, более чем пяти сотен профессиональных магов со всего континента, восемь из которых — высшие. Если обобщить эти цифры и учесть разного рода неучтенные случаи вроде смерти бездомных или тех, кто жил в одиночестве где-нибудь на отшибе, общее число жертв монстра легко могло превысить двадцать тысяч человек. Население средних размеров города погибло от когтей и клыков твари, трупа которой так никто и не видел.

Не мудрено испугаться.

Глава 2

Сознание возвращалось к Айне медленно, но она уже привыкла. Наркотик, что использовал ее мучитель, девушка испытывала на себе столько раз, что могла написать научный труд по влиянию этого препарата на человека. Спутанность сознания, головокружение и мигрень были обычными симптомами при пробуждении. А за ними неизбежно последует тошнота, так что, если она не собиралась снова очищать подушку от содержимого своего желудка, стоило встать и постараться успеть дойти до дыры туалета.

Пошатываясь и держась за голову, девушка поднялась с койки и, подпирая стены, зашагала к цели. Вот только ей пришлось остановиться на половине пути. Потому что в соседней камере, появился новый жилец. Если так вообще можно назвать огромную, словно дом, белоснежную тушу. Старик периодически пополнял клетку, специально созданную для разного рода монстров, так что в целом ничего удивительного в этом не было, но Айна, сама не понимая, почему, застыла на месте как вкопанная. И даже уже подступающий приступ тошноты отступил.

Сама не понимая, что делает, она, с каждым шагом ступая все увереннее, подошла к разделяющей две камеры решетке. Старик говорил, что это хороший стимул как для тварей, так и для нее, чтобы не расслаблялась. Монстры почти всегда были агрессивными, бросались на стальные прутья, но их толщина была слишком велика, чтобы они могли что-то сделать. Так что Айна уже давно перестала бояться, пусть рычание и вой разных тварей продолжали будить ее по ночам и проникали в кошмары. Впрочем, сейчас она бы пошла вперед даже если бы никакой решетки не было.

Словно в каком-то трансе, девушка подошла к стальным прутьям и положила на них ладонь. И несмотря на то, что все это происходило в полнейшей тишине, а шаги босых ног по каменному полу были едва слышны, в ту же секунду мирно лежавший монстр, казалось, даже не дышавший, без всякого предупреждения сорвался с места. Айна не успела даже понять, что происходит, а ее тело уже было прижато к прутьям решетки просунувшимися сквозь них когтистыми пальцами. На нее в упор уставились два горящих кроваво-красным светом глаза.

Он и правда был огромен. Стоя на четвереньках, как горилла или шимпанзе, он возвышался над ней метра на три, а если бы встал в полный рост, то в нем было бы не меньше семи. Могучее тело, покрытое матовыми пластинами брони, словно пылало изнутри, жар Айна почувствовала, еще не пройдя даже половины расстояния до решетки, а сейчас она будто оказалась у горящего камина. Пальцы четырех рук оканчивались короткими и тупыми когтями, вот только повсюду на стенах, полу и потолке на камне виднелись глубокие и длинные царапины. А ведь старик говорил, что камень, как и прутья решетки, зачарован магией.

Однако несмотря на то, что монстр словно специально был вылеплен идеальной машиной для убийств, несмотря на его габариты, несмотря на то, что ему было достаточно лишь немного сжать пальцы, чтобы девушка превратилась с фарш — несмотря на все это куда более пугающими были именно его глаза. В них читались совершенно не звериные ум, хитрость и…

Гнев. Животные не знали, что такое злость, для них жизнь, даже проходящая по законам джунглей, была совершенно справедливой. Олень, убегающий от стаи волков, бесспорно боится хищников. Он в ужасе, ведь ему суждено умереть. Но он не испытывает ни сожаления, ни ярости, ни обиды. И также волки, упустившие добычу, не чувствуют ничего из этого. Зверь может быть умным, хитрым, расчетливым, может быть агрессивным. Но эмоции — изобретение человека.

И в глазах чудища, способного убить ее в любую секунду, Айна видела полыхающий бессмертным пламенем гнев. И это было невероятно страшно. Страх парализовал ее, лишил даже возможности сопротивляться, пусть любые попытки были бесполезны. Словно мышка перед змеей, она не могла отвести взгляда от этих красных глаз и того гнева, что полыхал в них.

Вот только чем дольше она смотрела, тем отчетливее понимала, что кроме гнева есть еще что-то. Понять, что именно, никак не получалось, но по какой-то причине тот страх, что сковывал ее минуту назад, стал отступать. И монстр это заметил.

От оглушительного рева, казалось, потрескаются стены. Айна почти оглохла, в ушах стоял назойливый звон, глаза слезились от жара, исходящего из пасти чудища, а ее тюремная роба, как и лицо, и волосы, оказалась заляпана липкой и тягучей слюной. Вот только страх так и не вернулся. Пусть монстр мог убить ее за долю секунды, пусть его внешний вид мог стать источником множества ночных кошмаров, по какой-то странной причине девушка больше не могла найти в себе и толики страха. И, взглянув в его глаза снова, она смогла понять, что было там, помимо гнева. В них была боль.

Лапа монстра разжалась и втянулась обратно на свою сторону решетки. Фыркнув как огромный кот, чудище отвернулось от Айны и потопало в дальний конец своей клетки. Девушка, вытерев с лица слюни, развернулась и сделала пару шагов в сторону душа. И только потом ее все-таки пробрало.

Колени подогнулись и Айна опустилась на пол, мелко дрожа, насквозь мокрая, на этот раз от холодного пота. Руки тряслись как у дряхлой старухи, на глазах выступили слезы, а отступившая на время рвота дала о себе знать с удвоенной силой. Однако сейчас грязный пол и испачканная одежда были последним, что ее волновало.

.

— ЧТО ПРОИСХОДИТ?! Опять эта девка светлых! Почему он ее не убил?!

— Хозяин, я в не меньшем недоумении.

— Зверь! Может объяснишь?

— Я-то откуда знаю?! Ох… простите, Хозяин, я не х…

— Не сейчас! Почему эта сучка до сих пор жива?

— Я отдавал ему свою силу наравне со всеми. Понятия не имею, почему именно на нее у него не поднялась рука.

— Какого черта?! Мы воюем от начала жизни этой реальности, почему они не вцепились друг другу в глотку при первой возможности? Что светлые сделали с этой девкой такого, чтобы он даже практически лишенный разума все равно ее не трогал?

.

— Кто-нибудь понимает, что происходит?

— Не-а…

— Вообще нет.

— Ни малейшего понятия…

— Ладно, оставим это пока. Так или иначе, это не дело рук темных, правильно?

— Определенно. Для них смерть нашей Искры — первый приоритет, они бы не стали останавливать его.

— Но тогда у нее появился шанс, правда?

— Правильно, мы решили, что все потеряно, когда он потерял разум и поддался влиянию темных, но вот она — возможность! Пока он в форме чудовища, у нее не будет сомнений!

— Верно! Отлично, еще не все потеряно!

— Стойте!

— …

— ?

— Что такое?

— Почему вы заладили: «Убить, убить!»? Это темные так действуют, а не мы! Почему для достижения цели мы должны им уподобляться?

— И что ты предлагаешь? Неизвестно, когда его приступ человеколюбия пройдет.

— Я предлагаю не воевать, а попытаться помочь.

— Помочь темным?

— Он не темный! Он человек, попавший в беду, не по своей воле при том. Если у нас нет возможности помочь одному человеку, то какие мы после этого светлые? За время бездействия мы накопили достаточно энергии, чтобы попытаться хоть что-то сделать. Какая уже разница, если ничего не сделать, то нам всем конец! Какой смысл в правилах? Ну накажет нас Источник, и что?

— Смотрите, как заговорила…

— Но вообще-то она права.

— И на что ты хочешь потратить всю нашу энергию?

— На один-единственный сон.

.

Айна спала. После наркотика состояние организма и так не из лучших, а тут еще такой невероятный стресс сразу после пробуждения… так что, отмывшись сама и отмыв пол в камере, прежде чем она вся провоняет, девушка снова рухнула на кровать и просто вырубилась, словно выключили рубильник.

Сон был странным. Айна лежала на траве посреди лесной полянки, грело солнышко, где-то в стороне щебетали какие-то птахи, ветерок обдувал кожу… все было настолько настоящим, что, если бы невозможность подобной ситуации, она бы никогда не заподозрила, что спит. Это, однако, тоже было очень странно. Обычно, если во сне понимаешь, что спишь, то либо тут же просыпаешься, либо получаешь над происходящим неограниченную власть. Однако на этот раз от осознания ничего не изменилось.

Поднявшись с земли, оглядевшись по сторонам и оглядев себя саму, Айна окончательно убедилась, что происходит что-то необычное. Тело было совершенно настоящим, из плоти и крови, она даже чувствовала мурашки, пробегающие по коже во время резких порывов ветра, а, ущипнув себя, ощутила довольно сильную боль, на сон никак не повлиявшую.

А потом появилась ОНА. Женщина была одета в такое же, как на самой Айне, простое белое платье, однако на ней оно смотрелось словно наряд царицы. Вся она, легкая, воздушная, словно в любую секунду готовая раствориться в воздухе и свете, излучала вокруг себя тепло. Не такое, как от того монстра, но мягкое и ласковое. Айна видела свою маму лишь на портретах, она умерла при родах, обменяв свою жизнь на жизнь дочери, но почему-то ей казалось, что именно так и должна выглядеть мама для своего ребенка.

— Кто Вы? — Вырвалось у нее, а в следующую же секунду она прижала ладони ко рту, боясь, что от ее слов это чудесное видение растворится, как мираж. Но этого не произошло.

— Не важно, кто я, сейчас я хочу поговорить о тебе. — Голос незнакомки был не менее чарующим, чем ее образ. Айне казалось, что она может слушать его вечно, словно лучшую в мире музыку. Но какое-то странное предчувствие, родившееся в груди с появлением этой женщины, вынудило ее вынырнуть в реальность, насколько это было применимо к происходящему внутри сновидения.

— О чем Вы хотите поговорить?

— Ты должна помочь ему. — О ком шла речь, почему-то даже не нужно было объяснять. Неизбывная мука, спрятанная в глубине глаз монстра, всплыла в памяти сама собой.

— Помочь? Как? Что мне сделать?

— Прости, но я не знаю. — Незнакомка виновато опустила глаза. — Но вы как-то связаны, в этом нет сомнений. И также совершенно точно, что только ты одна на всем свете сможешь сделать хоть что-то.

— Но как я это сделаю? Я ведь в клетке, как и он.

— Я не прошу тебя освобождать его.

— Но тогда ч…