Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Игры Вышнего мира - Олег Евгеньевич Авраменко на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

— Нет, — ответил Марк. — Я туда не поступил.

Виллем не стал спрашивать почему. По всей видимости, решил, что он плохо сдал выпускные экзамены в академии, а Марк и не подумал убеждать его в обратном. Вместо этого сказал:

— На Зелунд я попал совершенно случайно. Путешествовал по Равнине и выбрал первую попавшуюся населённую Грань, чтобы остановиться на ночлег. А здесь повстречал крестьянского мальчишку, который пас коров. Он поведал мне о недавних событиях и возникших у вас затруднениях.

Виллем мигом помрачнел.

— Стало быть, вы уже в курсе. Что ж, это и к лучшему — а то я не знал, с какой стороны подойти к делу, чтобы не создалось ложного впечатления, будто я навязываюсь к вам со своими проблемами.

— Что вы, князь, какое навязывание! — запротестовал Марк. — Я готов сделать всё, что в моих силах.

Опустошив свой бокал, Виллем налил себе ещё вина и собирался добавить Марку, но тот вежливо отказался. Ему хватало и того, что оставалось в бокале, он вообще не особо любил спиртное.

— Да, скверная история, — произнёс молодой князь. — До сих пор не могу поверить в случившееся. Я правлю этими землями всего лишь полтора года, но за это время успел услышать много хвалебных отзывов о Визельде. Её знали даже за пределами княжества, к ней отовсюду приходили люди со своими болезнями, она всем старалась помочь, никому не отказывала и денег как правило не брала, а принимала только добровольные пожертвования. Ей давно предлагали переехать в Хабенштадт и основать там клинику, но Визельда категорически отказывалась, предпочитая оставаться врачевательницей для бедных.

— Совсем нетипично для чёрной колдуньи, — заметил Марк.

— Ещё бы! Нельзя сказать, что Визельду любили, она была слишком замкнута, себе на уме, да и к магии в этих краях люди относятся с опаской. К тому же Визельда уязвила самолюбие многих мужчин, которые набивались ей в мужья, но получили отказ. А она была ещё совсем молода и очень хороша собой — что, кстати, вызывало зависть у многих женщин. Тем не менее её все уважали, восхищались её талантом и бескорыстием, почтительно называли доброй ведьмой — здесь это считается большим комплиментом, и никто даже подумать не мог, что она служит тёмным силам. А оказалось… — Виллем растерянно покачал головой. — Нет, определённо, до сих пор поверить в это не могу!

— А вдруг случилась ошибка?

Он вздохнул:

— Нет. Как раз с Визельдой никакой ошибки не было. Её поймали на горячем, причём люди, в чьей честности я не сомневаюсь. Мой вассал, помещик Циммерфельд, и двое его сыновей возвращались домой с ярмарки в Хабенштадте, но несколько припозднились и ехали уже потемну, собираясь заночевать здесь, в Вальдшлосе. А когда проезжали через лес, то заметили в стороне какие-то огни. Другие на их месте поспешили бы от греха подальше, но Циммерфельды не из робкого десятка и решили посмотреть, что там происходит. Осторожно пробрались через чащу и увидели на поляне какую-то женщину (Визельду в ней они не узнали), которая стояла в центре пентаграммы, выложенной из горящего хвороста, и бормотала что-то непонятное — видимо, читала заклинания.

— Открывала инфернальный канал, — предположил Марк.

— Скорее всего, — согласился князь, который, не обладая никакими магическими способностями, похоже, много знал о колдовстве из книг. — А буквально через минуту рядом с Визельдой возникла высокая фигура в чёрном балахоне и жутким, по их словам, голосом произнесла: «Давно от тебя не было вестей. Хозяин уже заждался». А потом добавил: «Да, кстати, мы здесь не одни». Тогда Циммерфельды без промедления бросились в атаку. Они понимали, что у них только один шанс: напасть, пока ведьма не вышла из транса. Им это удалось — Визельду они сразили прежде, чем она успела хоть шевельнуться, и тут же изрубили в горящие клочья Эмиссара… Хотя Циммерфельды не уверены, что это был именно Чёрный Эмиссар, может, тварь похуже.

— Если он не сопротивлялся, значит, всего лишь Эмиссар.

— Похоже на то, — кивнул Виллем. — Так что с Визельдой, увы, всё ясно. А вот её дочь Герти… я совершенно не представляю, что с ней делать.

— Тот мальчишка говорил, что крестьяне собирались сжечь её на костре.

— Да, было дело. И сожгли бы, опоздай я хоть на полчаса. Это всё местный пастор, редкий фанатик. Впрочем, и людей можно понять. Когда стала известна правда о Визельде, они страшно обозлились — и в первую очередь на самих себя, — что в течение стольких лет она дурачила их, прикидываясь доброй врачевательницей, и никто не заподозрил её в обмане. А отыграться решили на Герти, и по большому счёту им безразлично, виновна девочка или нет.

— А сами вы как думаете?

— Я не верю, что Герти связана с нечистью. Более того — твёрдо уверен в обратном. Но этого недостаточно, чтобы убедить остальных.

— Я слышал, вы консультировались с местными колдунами.

Виллем пренебрежительно фыркнул:

— Вряд ли их можно так назвать. То были просто ведуны. И они честно признали своё фиаско. По их словам, у Герти сильная магическая аура, им не удалось через неё пробиться. Единственно лишь они подтвердили, что она девственница.

— Между прочим, это серьёзный аргумент, — сказал Марк. — Ритуал Чёрного Причастия обязательно включает в себя акт совокупления.

— Да, я говорил об этом пастору. Но он упёрся рогом, как баран, и всё твердит, что она, дескать, с помощью колдовства восстановила девственную плеву, чтобы ввести нас в заблуждение.

— Такой вариант не исключён, — пришлось признать Марку. — Но всё равно аргументация вашего пастора не выдерживает никакой критики. Будь Герти такой сильной ведьмой, ей бы ничего не стоило выбраться из самого глубокого подземелья вашего замка, разделаться со всей охраной и сбежать.

Князь снова вздохнул:

— Я держу её не в подземелье. Кстати сказать, никаких подземелий в Вальдшлосе нет, а есть только подвал для хозяйственных нужд и винный погреб. Герти заперта в соседней комнате, её стережёт мой личный телохранитель — вы видели его в коридоре. Впрочем, я поставил его не столько для того, чтобы стеречь Герти, сколько для её защиты на случай, если кому-нибудь из слуг взбредёт в голову учинить над ней расправу. Хотя это маловероятно — в отличие от крестьян, замковая челядь беспрекословно слушается меня. Вчера я послал гонца на ближайший пост Инквизиции, это два дня пути до Кронбурга и ещё почти сутки — по тракту. Только не думаю, что кто-нибудь приедет. Вон в прошлом году в соседнем княжестве разоблачили крупную шайку сатанистов, которые регулярно устраивали полуночные мессы, вызывали Чёрных Эмиссаров, поклонялись им и вступали с ними в соитие. Так к нам прислали молодого инквизитора, даже не рыцаря, а кадета. Он провёл на Зелунде несколько дней, побывал и в Хабенштадте, а когда убедился, что здешние дьяволопоклонники были всего лишь чернокнижниками и не практиковали человеческих жертвоприношений, то сразу убрался восвояси. Инквизицию интересуют только масштабные дела — а на всякую мелочёвку, как выразился тот инквизитор, им наплевать. Мол, у них слишком мало людей, чтобы заниматься каждым незначительным случаем.

— И он прав, — подтвердил Марк. — Я говорю это вовсе не в оправдание Инквизиции, а как раз наоборот. Численность личного состава Торнинского командорства почти впятеро меньше, чем количество выходцев из нашего архипелага, которые служат инквизиторами. Я это знаю, потому что видел статистику. И такая же ситуация по всем без исключения удалённым архипелагам. Основные силы инквизиторов сосредоточены в самой Империи и в её окрестностях — там они нужны не только для борьбы с тёмными силами, но ещё и для того, чтобы поддерживать и укреплять власть ордена. Инквизиция уже полностью подмяла под себя весь Золотой Круг, а теперь наращивает своё влияние на Главной Магистрали. Вот когда она позарится на Торнин, тогда здесь и станет не в пример больше инквизиторов. Но это случится ещё не скоро. А до тех пор со всякой «мелочёвкой» придётся разбираться без них.

— Пожалуй, вы правы, — согласился Виллем. — Когда я жил в Вечном Городе, то как-то об этом не задумывался. А переехав сюда, начал задаваться вопросом, почему здесь так мало инквизиторов — притом что в Империи они кишмя кишат. И пришёл к таким же выводам, что и вы. Инквизиция держит здесь ровно столько людей, сколько необходимо для поддержания общего миропорядка в нашем регионе. А до остального им дела нет — и уж тем более их не колышет, что будет с совсем ещё молоденькой девчушкой, которую невежественные крестьяне, подстрекаемые самодуром-священником, рвутся отправить на костёр.

— Вижу, вы сильно обеспокоены её судьбой.

— Разумеется, обеспокоен! Ведь она моя подданная, а я серьёзно отношусь к своим обязанностям правителя и не могу допустить, чтобы с ней обошлись несправедливо. Завтра собираюсь перевезти её в Хабенштадт… хотя не уверен, что это правильное решение. Там ведь тоже найдётся немало желающих устроить аутодафе. А в городе урезонить толпу гораздо труднее, чем в деревне. Боюсь, обстановку может разрядить только официальный вердикт Инквизиции, что Герти не замешана в чёрной магии.

В последних словах Виллема явственно чувствовалась просьба. Марк с сожалением ответил:

— Я уже говорил вам, князь, что не состою в Инквизиции. А значит, не имею права давать от её имени никаких заключений.

— Зато можете посодействовать тому, чтобы инквизиторы занялись этим делом. Вам достаточно будет заехать на пост и попросить их. Я уверен, они не откажут.

— Возможно, — не стал отрицать Марк. — Ну, а если я выясню, что Герти служит Нижнему Миру? Что тогда?

Князь долго не отвечал, блуждая задумчивым взглядом по комнате. Наконец произнёс:

— Я в это не верю, но если вдруг подтвердится наихудшее… — Он снова помолчал. — Вы ведь сможете провести экзорцизм?

— Смогу, — ответил Марк.

О том, что с экзорцизмом не всё так просто, он говорить не стал.

Глава 3

Когда Марк и князь Виллем вошли в комнату, в которой содержали Герти, девушка сидела на кровати, подвернув под себя ноги, и смотрела в окно, где над лесом полыхал багрянцем закат. Она не повернула голову и вообще даже не шелохнулась, как будто вовсе не услышала ни их шагов, ни скрипа двери, а продолжала сидеть вполоборота к ним, не отводя взгляда от окна.

Насколько Марк мог судить, разглядывая Герти в профиль, ей было лет шестнадцать. Она была невысокая, худенькая, с небольшой грудью, очертания которой едва проступали под простеньким платьем из льняного полотна. Её длинные, размётанные в беспорядке чёрные волосы резко оттеняли бледность лица, на котором отсутствовал даже малейший намёк на румянец.

Марк осторожно присмотрелся к Герти колдовским взглядом, чтобы определить её силу. Магическая аура девушки свидетельствовала о незаурядных способностях, сравнимых с природными способностями самого Марка. Она была не ведуньей — а настоящей колдуньей.

Ощутив на себе магическое воздействие, Герти легонько вздрогнула, но не повернулась. Тем не менее Марк почувствовал, как она принялась робко «прощупывать» его ауру. А Виллем, ничего не подозревая о происходящем, коротко прокашлялся и произнёс:

— Герти, я привёл к тебе одного человека. Он хочет поговорить с тобой.

Ещё несколько секунд она сидела неподвижно, затем медленно повернула голову и смерила Марка равнодушным взглядом карих глаз, в глубине которых, однако, читалось совсем слабенькое, еле заметное любопытство. А Марк понял, что немного ошибся в оценке возраста девушки. Она казалась старше из-за застывшего на её лице выражения глубокой тоски и печали, но на самом деле ей было никак не больше пятнадцати лет, а скорее, только четырнадцать.

— Да, я вижу, — сказала Герти глухим, бесцветным голосом, который при других обстоятельствах вполне мог быть звонким и мелодичным. — На этот раз господин князь действительно нашёл специалиста. Не то что вчерашние ведуны. Вы ведь из Инквизиции, не так ли?

Говорила она совсем не как крестьянская девчонка, её речь была правильной (разумеется, с поправкой на местный диалект) и свидетельствовала о богатом словарном запасе. Видно, покойная Визельда не только обучала свою дочь магии, но и заботилась о её всестороннем образовании. Это было характерно для большинства колдовских и ведовских семей, вне зависимости от того, какое социальное положение они занимали.

Марк ответил не сразу, а сначала взял стул, придвинул его ближе к кровати стул и сел перед девушкой. Виллем так и остался стоять возле двери, прислонившись к стене.

— Я не инквизитор, — заговорил Марк, стараясь, чтобы его голос звучал твёрдо и уверенно. — Просто путешественник, случайно оказавшийся в ваших краях. Мне рассказали о том, что здесь случилось, и я предложил князю свою посильную помощь. Ты не возражаешь, если я проверю тебя на одержимость? Знаешь, что это такое?

— Да, господин, знаю.

— Меня зовут Марк, — сказал он. — Называй меня по имени.

— Ладно, Марк, — ответила Герти всё с тем же безразличием в голосе. — Я знаю, что такое одержимость и что такое проверка на неё. Только не понимаю, зачем вы спрашиваете моего согласия. Можно подумать, если я откажусь, вы не станете этого делать.

— Я это сделаю в любом случае, — подтвердил Марк. — А спросил из вежливости. И ещё потому, что при твоём содействии произвести проверку будет гораздо легче.

Девушка покорно кивнула:

— Делайте, что хотите. Я не буду сопротивляться.

— Вот и хорошо.

Марк собирался встать, но в последний момент передумал из опасения, что Виллем и Герти увидят, как у него дрожат от волнения руки. В академии он сдал практический зачёт по выявлению одержимости на отлично и никакого мандража при этом не испытывал, проделал всё чисто, аккуратно, без малейшей погрешности. Однако сейчас его охватила неуверенность, он боялся совершить какую-нибудь ошибку — а учителей, чтобы немедленно исправить её, рядом не было… Обождав с полминуты и немного успокоившись, Марк снова обратился к девушке:

— Теперь, пожалуйста, ляг и расслабься.

Без всяких возражений Герти подчинилась. При этом подол её платья закатился, обнажив выше колен босые ноги. Она и не подумала его поправлять — то ли не заметила, то ли ей было всё равно.

Поскольку девушка не противодействовала ему, Марку без особых усилий удалось ввести её в транс. Справившись с этой задачей, он дождался, когда Герти погрузится в глубокий сон, а затем принялся воздействовать на неё тестовыми заклятиями, внимательно наблюдая за реакцией её ауры, которая после каждой порции чар начинала пульсировать и переливаться всеми цветами радуги.

Для князя Виллема, смотревшего на происходящее глазами обычного человека, зрелище было ничем не примечательное. Герти крепко спала, а Марк сидел неподвижно и сосредоточенно глядел на неё, лишь время от времени беззвучно шевеля губами.

Так прошло около четверти часа. Наконец Марк справился со всеми тестами, некоторые из них, самые сложные, для пущей верности повторил снова, после чего тихо вздохнул, откинулся на спинку стула и устало прикрыл глаза. Будить Герти он пока не стал.

— Ну что? — напряжённо спросил князь.

— Я устроил проверку по полной программе, — ответил Марк, не раскрывая глаз. — Никаких признаков одержимости не нашёл.

— Значит, она чиста? Это полностью доказано?

Марк немного помедлил, затем неохотно распахнул глаза и повернулся к Виллему.

— Многие люди, — заговорил он, — часто путают одержимых с чёрными магами и ведьмами. Но это разные вещи. Одержимые находятся под непосредственным контролем тёмных сил, они по существу марионетки, куклы, которыми руководят со стороны. Как правило, одержимыми становятся насильно, хотя бывает, что в рабство к Нижнему Миру идут добровольно — но так поступают только обычные люди или ведуны со слишком слабым магическим даром, которые заведомо неспособны выдержать Чёрное Причастие, оно их убивает. Совсем другое дело — чёрные маги и ведьмы. Они тоже связаны с Нижним Миром, но совершенно иначе; они его слуги, а не рабы. При обычных обстоятельствах эту связь нельзя обнаружить никакими тестами, она проявляется только в тех случаях, когда колдун сам взывает к инфернальным силам.

— Значит, вы всё ещё допускаете, что Герти может служить Нижнему Миру?

— Теоретически это не исключено. Но на практике… — Марк пару секунд помолчал. — Я бы сказал, невозможно. И не только потому, что она ещё девственница, хотя это тоже весомое свидетельство в её пользу. — Он мельком взглянул на обнажённые ноги девушки. — Проверять не буду, я в таких делах не специалист, поэтому просто положусь на выводы ваших ведунов.

— Мой придворный лекарь говорит то же самое, — заметил князь. — А тут он уж точно специалист.

— Тем более, — кивнул Марк. — Но есть ещё одно обстоятельство, которое лично меня полностью убеждает в невиновности Герти. Она ещё слишком юна для того, чтобы без осложнений перенести Чёрное Причастие. Ей ведь лет четырнадцать, верно?

— По-моему, да, — ответил Виллем. — Насколько мне известно, Визельда появилась здесь ровно пятнадцать лет назад, и лишь через несколько месяцев у неё родилась дочь. Но что значит «несколько месяцев», я не знаю. Может, всего один, а может, и целых девять. Если хотите, спрошу у слуг, они скажут точно.

— Нет, это излишне. Четырнадцать ей лет или пятнадцать, роли не играет. В таком возрасте ритуал Чёрного Причастия неизбежно приводит к повреждению колдовского дара, и только с годами его целостность восстанавливается. Но у Герти дар совершенно не повреждён. Конечно, можно предположить, что она подверглась Чёрному Причастию ещё девочкой, лет в девять, самое большее — в десять, и чудом осталась в живых. Впрочем, ни один здравомыслящий колдун не воспримет это всерьёз. Так что с Герти, я уверен, всё в полном порядке.

— Ну и слава Богу, — облегчённо произнёс Виллем. — Теперь остаётся только получить официальное подтверждение.

— Я обязательно заеду на пост, — твёрдо пообещал Марк. — Если понадобится, буду настаивать, чтобы они связались с королевой Ингой. Хотя не думаю, что придётся прибегать к такому крайнему средству. — С этими словами он поднялся. — А теперь, князь, если вы не возражаете, я хотел бы поговорить с Герти наедине.

Виллем возражать не стал и немедленно вышел из комнаты, оставив Марка и девушку вдвоём. Марк присел на край кровати, поправил на Герти платье и медленно вывел её из транса. Очнувшись, она не сделала ни малейшего движения, лишь открыла глаза и безучастно уставилась в потолок.

— Я закончил проверку, Герти, — сказал Марк. — Ты не одержимая.

— Для меня это не новость, — сухо ответила она.

— Это ещё как посмотреть. Ты могла и не догадываться о своей одержимости. Раз твоя мать…

— Нет! — резко перебила его Герти. Впервые с момента знакомства на её лице отразились эмоции, а в глазах мелькнули молнии. — Это ложь, всё ложь, я не верю ни слову! Мама была хорошей! Она делала людям только добро… а её убили! И меня хотели убить… Люди такие злые, подлые, жестокие…

Девушка повернулась к нему спиной и уткнулась лицом в подушку. Плечи её вздрагивали от еле сдерживаемых рыданий. Марку очень хотелось погладить Герти, но он понимал, что это не лучшая идея. Его попытка утешения могла вызвать обратный эффект и спровоцировать истерику.

— Ладно, не будем говорить о твоей матери. Я её не знал и при тех событиях не присутствовал. Лучше поговорим о тебе. Почему ты не убежала, когда тебя собирались сжечь? Со своими способностями ты вполне можешь постоять за себя.

— А зачем? — не оборачиваясь, сказала Герти. Судя по тону, её вновь охватила апатия. — Зачем бежать?

— Чтобы жить.

— А зачем? — снова спросила девушка. — Зачем жить? Вокруг только зло и несправедливость. Вокруг злобные, бездушные люди… я их так ненавижу!

— Брось это! — строго произнёс Марк. — Люди бывают разные. Да, есть самодур-пастор и глупые крестьяне, которые пошли у него на поводу. Но есть и князь Виллем, который сломя голову примчался из Хабенштадта, чтобы спасти тебя. Есть мальчишка Курт и его старший брат, чьего имени я не знаю, которые верят в твою невиновность. Кстати сказать, именно Курт убедил меня заехать в Вальдшлос и помочь тебе. Так что не суди обо всех людях по их худшим представителям. И не думай о смерти, тебе ещё рано об этом думать. Всегда найдётся для чего жить, всегда найдутся те, кто будет рад самому факту твоего существования. У тебя ведь есть родственники?

— Может, и есть, но я о них не знаю. Мама ничего не рассказывала — ни откуда она, ни кто мой отец. Говорила, позже, когда я повзрослею… А теперь уже никогда…

— В любом случае нельзя так падать духом, — убеждал её Марк. — Жизнь продолжается, Герти, и поверь — она стоит того, чтобы за неё бороться. Подумай сама: разве хотела бы твоя мать, чтобы ты умерла вслед за ней? Разумеется, нет! Ты должна жить дальше — вопреки своей боли, горю, отчаянию. Если тебя снова попытаются убить, не смей покоряться. Ты же колдунья, чёрт побери, и колдунья неплохая. Сопротивляйся, дерись — или просто беги прочь. Ты умеешь открывать «колодец»?

— Да, — чуть слышно ответила Герти. — Мама меня научила. Я пробовала один раз.

— Тогда у тебя всегда есть выход. Не самый лучший, но на крайний случай сгодится. Если не остаётся других вариантов, уходи по «колодцу»… Впрочем, на сей раз убегать тебе не понадобится. Завтра я заеду на пост Инквизиции, и они пришлют следователя, который снимет с тебя все обвинения. После этого тебя никто не посмеет тронуть. Да, будут косо смотреть, тыкать пальцами, шептаться за твоей спиной — неприятно, конечно, но стерпеть можно. Хотя из деревни лучше уехать. Поселись в Хабенштадте, а князь Виллем, без сомнений, окажет тебе покровительство. Станешь заниматься врачеванием — мать ведь учила тебя своему ремеслу?

Девушка не ответила. Склонившись над ней, Марк убедился, что она уснула. В отличие от предыдущего раза, когда он погрузил Герти в искусственный сон, сейчас с её лица напрочь сошло выражение печали, черты смягчились, а на щеках проступил слабенький румянец. Она выглядела такой невинной, беззащитной и уязвимой, что на какую-то секунду у Марка перехватило дыхание. Он взял лежавший в ногах кровати плед, бережно накрыл им спящую девушку и тихо вышел из комнаты.

Глава 4

Понимая, что гость устал с дороги, князь Виллем проявил деликатность и больше не навязывал Марку своего общества, лишь самолично провёл его в гостевые покои на втором этаже, распорядился, чтобы ему подали лёгкий ужин и забрали для стирки грязную одежду, после чего, пожелав спокойной ночи, удалился.

Оставшись один, Марк всласть попарился в ванне с горячей водой — которую, впрочем, ему пришлось разогревать самостоятельно, но это не составило особого труда. Затем тщательно выстирал львиную шкуру (уход за ней он не доверял никому) и быстро высушил её с помощью несложного колдовства.

К ужину Марк почти не притронулся, разве что съел немного мяса, запив его парой глотков вина, и ещё до наступления темноты улёгся в мягкую пуховую постель. Шкуру привычно положил под подушку — так она постоянно была рядом, под рукой, и никто не мог её похитить. В последние шесть лет мысль о том, что он может по случайности или по чьему-то злому умыслу лишиться львиной шкуры, была его самым страшным кошмаром. Марк ничего так не боялся, как потери этого драгоценного артефакта, с которым навсегда был связан неразрывными узами. Три года назад, ещё в самом начале учёбы в инквизиторской академии, его сосед по комнате, Гвидо Фернандес, из чистого озорства решил умыкнуть шкуру и где-нибудь её припрятать — но эта, в сущности, безобидная выходка едва не стоила ему жизни. Марк проснулся в тот момент, когда сосед уже подкрадывался к двери, держа под мышкой свёрнутую шкуру. Дальнейшее произошло молниеносно и совершенно бесконтрольно. Хотя без шкуры Марк был гораздо слабее Фернандеса, он вложил в магический удар весь свой страх, весь ужас перед тем, что могло случиться, а сосед не смог отразить его атаку и едва не умер на месте. К счастью, парня удалось откачать и никаких увечий он не получил. После этого инцидента Марку угрожало исключение, однако начальство академии (поговаривали, не без вмешательства королевы) приняло во внимание особые обстоятельства дела и ограничилось строгим взысканием. С тех пор и до самого конца учёбы Марк жил в своей комнате один — желающих стать его новым соседом больше не находилось, а ему это было только на руку…

Марк часто вспоминал этот случай перед сном, вот и сейчас, лёжа в мягкой пуховой постели княжеского замка, думал о том же. За это время львиная шкура превратилась в настоящий панцирь, который надёжно ограждал его от остального мира. Вот уже года два он не решался снимать её при посторонних — а только в присутствии самых близких людей. Таковых было совсем мало: родители, Беатриса с Цветанкой, королева Инга и король Владислав — хотя перед последним Марк здорово робел. Всех остальных людей он не то чтобы сторонился, но держал с ними определённую дистанцию, не подпускал их слишком близко к себе, поскольку не мог им полностью доверять.

Именно так случилось и сегодня, с Герти. Ведь Марк попросил князя Виллема оставить их вдвоём вовсе не для того, чтобы прочитать девушке нотацию. Он собирался предложить ей более существенную помощь, чем просто обещание посодействовать снятию с неё обвинений в одержимости и чёрном колдовстве. Марк прекрасно понимал, что даже после оправдательного вердикта Инквизиции, даже при всяческом покровительстве князя Хабенштадтского дальнейшая жизнь Герти на Зелунде будет далеко не мёд, и ей лучше уехать отсюда. Он хотел взять её с собой на Торнин и устроить в колдовскую школу, где и сам когда-то учился. Там давали первоклассное образование детям и подросткам с таким, как у неё, магическим даром, который называли половинным или промежуточным — ибо был значительно сильнее ведовского, но на порядок слабее инквизиторского. После Торнинской школы Герти стала бы действительно сильной колдуньей и смогла бы хорошо устроить свою дальнейшую жизнь.



Поделиться книгой:

На главную
Назад