Античная наркомафия-8 [с иллюстрациями]

Нормальные-то об избавлении от этого отребья уж точно не жалеют, но тут ещё один нюанс наклюнулся – попавшая к бордельным шлюхам девка, хоть о ней-то пленница моих оболтусов и не упомянула, наверняка ведь тоже изрядно укрепила её с подругами в их нехороших подозрениях – типа, будете себя хреново вести, так тоже в бордель угодите, как и эта, а будете вести себя хорошо – элитным шлюхам компанию составите. Что думает мелюзга о судьбе отсеянной шелупони и о своей собственной по аналогии, мне вообразить фантазии не хватает, но что-то ведь думает себе наверняка, и я не уверен, что хорошее…

– Дядя Максим, а нашей программой по "двойке" человек сильно набедокурить может? – спросила меня вдруг Турия, когда ребята уже увели незадачливую беглянку.

– Ты имеешь в виду программу на нужное стечение обстоятельств? – есть такая в числе азов ДЭИРовской второй ступени, и естественно, наша школота её изучала.

– Да, именно её.

– А сильно – это как?

– Ну, вроде тех бед, что на Сардинии осенью произошли. Я ведь, дядя Максим, никому навредить не хотела, а о Сардинии вообще даже не думала…

– Турия, ну при чём тут ты? Где ты, а где та Сардиния? Ты же на свои дела свою программу запускала, а какая у них связь с островом, который хоть и не маленький, но для тебя – просто пятнышко на карте Ойкумены?

– Для меня – да, просто пятнышко, но ведь для Секваны это её родина.

– А она тут при чём, если ты только сегодня впервые в жизни её и увидела?

– Так ведь и Волний тоже только сегодня её и увидел, но сразу же и оценил, да ещё и высоко оценил, если сразу же и на боязнь крыс её проверил.

– Это, конечно, показатель, – на мыше-, крысо- и тараконобоязнь мы при отборе в школу шмакодявок тоже проверяли, потому как смех смехом, но такая дефектная порода нашим потомкам никчему, и этих соображений мы от школоты не скрывали, – Но в школу она даже на ускоренный курс старовата, а без неё для тебя она уж точно не соперница.

– Да я это понимаю, дядя Максим, – улыбнулась Турия, – Девчонка хорошая, и я думаю, мы с ней поладим, если Волний захочет в наложницы именно её…

– А, вот ты о чём? Так ты, значит, и это в свою программу закладывала?

– Ну а как же иначе? Хочется же, чтобы всё хорошо было. Ну, не только это…

– Остальное можешь не рассказывать – догадываюсь, где и кто тебя тревожит больше, – хмыкнул я, – А когда ты программу свою запустила?

– Да в том-то и дело, что ещё летом. И я совсем не хотела, чтобы кому-то из-за этого стало плохо…

– Турия, выбрось эту блажь из головы. Ты ни в чём не виновата. Во-первых, для чего я вас этим программам учил? Чтобы вы ими пользовались и получали преимущества перед бестолочью. Именно это вы все и делаете и правильно делаете. Во-вторых, есть ещё такая штука, как карма, и у любого человека она своя, и её действие сильнее, чем действие всех этих простеньких программ младших ступеней. И если у кого-то она плохая, то ты-то тут мало что смогла бы добавить. В-третьих, все эти программы действуют через эгрегоры на людей и сказываются только на их произвольных действиях, а причина бед Сардинии – природная. Если бы не эта засуха в Италии, Риму не понадобилось бы драть с сардинцев удвоенный хлебный налог, и остров не восстал бы. Но вызвать эту засуху программой по "двойке" ты не смогла бы даже при желании, и по "пятёрке" этого и я не сделаю, как бы я ни тужился, а ты этого ещё и не проходила, да и по времени, если только летом запустила – не хватило бы его на раскачку процесса. Так что ты тут абсолютно ни при чём. Если ты на что и могла повлиять, то разве только на наше решение заказать работорговцу детвору оттуда, но этим-то ты уж точно никому не навредила – там им всем пришлось бы хуже.

Раньше кадетского корпуса шмакодявке ещё не положено знать всего, поэтому я умолчал о том, что и эта италийская засуха, и восстание на Сардинии упомянуты у Тита Ливия, что автоматически исключает влияние нашего вмешательства, а уж её – тем более. Но попытка проанализировать расклад – зачётная, явно не зря мы её учили. А может, и не только проанализировать – как знать? Мы ведь долго колебались, заказывать гадесцу этот рейс или нет, доводов "за" и "против" было примерно поровну, а в таких случаях обычно мы от лишних телодвижений воздерживаемся. И что нас тогда под локоть подтолкнуло, я и сам не вполне понимаю. Просто вот показалось, что зачем-то надо, и не одному только мне, вот и приняли такое решение…

– Папа, а у римлян что, ещё и мелкая пацанва на рудниках работает? – озадачил меня мой наследник, когда вернулся.

– Ну, если только на вспомогательных каких-то работах.

– Нет, я имею в виду именно вырубку железной руды в самой шахте.

– Так смысл-то какой? Работа там тяжёлая, и что толку на ней от слабосильного шкета? В Бетике этого точно нет, иначе мы бы знали, да и в Ближней Испании тоже как-то сомнительно. Ладно бы ещё выработаны были рудные жилы, тогда – да, широкий лаз для взрослого мужика ради тонкой жилы рубить невыгодно, а мелюзга и в узкий пролезет. Но уж в Испании-то это зачем? Хвала богам, железом наша страна не обделена.

– Да нет, папа, Секвана об Италии говорила. На Корсике этого тоже нет, иначе они бы знали, но вот про Этрурию ходят у них такие слухи.

– В Этрурии – может быть. Там ещё до римлян сами этруски успели выработать самые богатые жилы, и им понадобились ещё не выработанные корсиканские. С греками этруски тогда из-за них как раз и рассобачились – я же рассказывал тебе давеча ещё.

– Да, я помню. В общем, мелюзга эта сардская про Этрурию судачит, и пацаны боятся, что и у нас так же. Думают, что держат их у "гречанок", пока ещё не подвезли, а как наберётся достаточно, так могут и на рудник загнать. Вот про это она как раз меня и спрашивала. Я, конечно, объяснил ей, как и ты мне сейчас, что месторождения железа у нас богатые, так что экономить на ширине шахты смысла никакого – вроде, успокоилась.

– Ну, будем надеяться, что и мелюзга успокоится, а то хлопот же не оберёшься, если ещё и они повадятся сбегать, – мы с Волнием рассмеялись, – О себе не спрашивала?

– Спросила, ну и мы ей объяснили как есть – что пока она плохо знает язык и не может показать, на что способна и к чему имеет склонности, никто с решением её судьбы спешить, скорее всего, не будет. И кажется, ты её всё-таки убедил – именно тем советом, что не надо никому верить на слово, а надо всё проверять самой. Но самое интересное вот что – я её спросил, почему она, раз уж задумала бежать, не продумала всё как следует и не подготовилась заранее, так она сказала, что и сама не знает, но просто вот показалось, что надо именно теперь, а по ходу дела всё само образуется…

– Так-так! – я сделал мысленно охотничью стойку, – Ну а вас с ребятами зачем именно в порт и именно в это время потянуло? Какие важные новости вы рассчитывали у матросни гадесской разузнать?

– Да в том-то и дело, папа, что я и сам теперь над этим голову ломаю. Понимаю и сам, что глупо это выглядит со стороны, конечно, но в тот момент мне почему-то сильно показалось, что надо сделать именно так.

– Ты на будущую наложницу давно программу запустил?

– Ну папа, ну и ты ещё туда же! И Турия, мне почему-то кажется, насчёт этого заподозрила, и ребята на обратном пути мне уже в наложницы Секвану сосватали. Вроде бы, и в шутку, но ты же сам любишь говорить, что в каждой шутке есть доля шутки.

– А всё-таки?

– Ну, я понимаю, что до этого ещё очень далеко, и смешно сейчас об этом даже говорить, но вообще-то кота в мешке, как ты это называешь, тоже брать не хочется. Хоть наложница и не жена, но всё равно ведь с ней тоже жить, и лучше выбирать её из таких, которых хотя бы неплохо знаешь. Вот у нас в семье удачно всё сложилось – мама с тётей Софонибой и ладят хорошо, и дружат, и проблем поэтому никаких. А у дяди Сергея тётя Юля с тётей Денатой хоть и не собачатся уже так, как раньше, но всё равно напряги. И я не хочу, чтобы у меня было, как у него, я хочу, как у тебя. Поэтому, конечно, программу я давно уже запустил. Ещё с осени, ближе к середине.

– Ясно. Ну и что ты сам об этом думаешь?

– Пока я ещё не уверен, но вообще-то – как-то уж очень всё сходится. Ты же и сам говорил, что и вы с дядей Велтуром тоже насчёт Сардинии долго колебались. Но ведь решили же в конце концов? Ну и сама девчонка стоит того, чтобы к ней присмотреться.

– Причём, настолько, что ты уже и на крысобоязнь её проверил? – ага, глаза-то прячет, но ухмыляется, стервец, – А не боишься, что табуреткой окажется? Всё-же простая дикарка с дремучих гор.

– Ну папа, ну где ж их взять-то, образованных рабынь? Чему-то ведь её за год с лишним подучат. Тётя Софониба, хоть и не с гор, но тоже без особого образования, а ум есть и соображалка есть, и Икеру учёба даётся без особого труда. Не помню уже, когда он последний раз просил меня помочь ему с уроками – давно уже всё сам. Тетя Дената тоже простая деревенская веттонка, но ведь и Тирс же учится нормально. Ну так и Секвана же, хоть и отчебучила, конечно, но ведь просекла, что в порту её никто искать не додумается. Как дядя Хренио смеялся, когда ты ему звонил, мне тоже из колонки слышно было. Тоже получается, что с соображалкой всё нормально.

– Это – да, для девки очень даже неглупа, – согласился я, – Но ты всё-таки особо с выводами не торопись, а присмотрись-ка заодно и к её подругам, да и вообще ко всем её сверстницам-рабыням у "гречанок". Бестолочь к ним не попадает, а программа – она же непредсказуемым образом работает. Мало ли, может и твой интерес к этой сардке нужен только для того, чтобы через неё на какую-нибудь ещё лучшую тебя вывести?

– Да когда ж тут ко всем присматриваться-то, папа? Каникулы же кончаются, а много ли успеешь за выходной? У меня эта мысль тоже мелькнула, но маловероятно это. Ты сам много таких видел среди рабынь, чтобы и всё при ней, и соображалка, и отчаянная как эта, да ещё и со способностями по нашей части? Вряд ли там ещё лучшая найдётся.

– Волний, выбор в любом случае за тобой. Эту выберешь, значит – эту. Но тогда уж перед окончательным выбором не забудь проверить её и на тараканобоязнь.

– Ну уж тараканов-то – не думаю…

– А зря! – хмыкнул я, – Кто-то, помнится, хотел распределиться после учёбы в Тарквинею. Или ты уже передумал? – судя по его хохоту, дошло до него сразу же.

Я не упоминал о кубинских кукарачах? Ну, значит, к слову не пришлись. Полно их там. Вот они – всем тараканам тараканы. Здоровенные, почти в палец длиной, панцирь такой, что простая мухобойка хрен возьмёт, шустрые, летают, что твои жуки, так ещё же и плавают! Так что бабам, запрыгивающим при виде таракана на стол и пугающим весь дом своим пронзительным визгом, Куба противопоказана категорически, гы-гы!

Мы ещё со второго вояжа туда привезли несколько штук засушенных, так даже Юлька, обычных тараканов особо не бздящая, содрогнулась от этих коллекционных, а уж Наташка закатила истерику и от залитого в кубинский копал, этот мезоамериканский вид янтаря, так что массивный ювелирный полуфабрикат едва не полетел тогда Володе в лоб. Ну так и Ленка ейная, хоть и не один в один по этой части в мамашу пошла и небольших насекомых, как и мышей, боится меньше, но шугается и крыс, и от засушенного кукарачи тоже в ужас пришла. От залитого в копал, правда, истерику не закатила, но даже смотреть не хотела, не то что прикоснуться. Юлькины девки в руки-то этот кусок копала брали, но с таким отвращением, что в конечном итоге этот экспонат прописался у меня. Мои бабы – что Велия, что Софониба – от него, конечно, тоже не в восторге, но разглядывая, смеялись без истерических ноток и шутили, прогнозируя реакцию знакомых баб, насекомобоязнью всё-же немного страдающих, на такого же, но вполне живого кукарачу. Посмеивалась с этой янтарины кубинской и Турия, хоть и вздрогнула слегка, когда увидела в первый раз, но это размерами обусловлено, а обычных мелких тараканов она прихлопывает молча и деловито. Пожалуй, дам я эту янтарину с кукарачей и наследнику с собой, когда пойдёт к "гречанкам", дабы потестировал у них на это дело тамошних девок, а в особенности вот эту девчонку с Сардинии, которая ему явно приглянулась…

10. Кошачий вопрос

– Ну вот не понимаю я тебя, досточтимый, и всё тут! – картинно развёл руками Танцин, тот самый родовитый олух, которого мы давно за глаза Запрещалкиным прозвали за его систематические потуги запретить и не пущать всё, что ему не нравится, – Ну прямо можно подумать, будто мы запрещаем простолюдинам охотиться! Хвала Ауфании, дичи в наших лесах хватает! Но зачем им наши тартесские коты, когда их деды и отцы прекрасно обходились и охотничьими хорьками, да и сами они вполне ими обходятся? Ну что это за блажь такая, дать им ещё и котов? Ни при дедах наших такого не было, ни при отцах, и я уже не говорю о благословенных временах священного Тартесса, с которых и повелось у нас, что котами владеют и охотятся с ними на кроликов только высокородные. Вообще-то они положены только нам, блистательным, но не будем об этом. Ты, Максим, хоть и не из наших, но разве попрекнул тебя хоть кто-то из нас твоими котами? Ты тоже высокороден, и мы все это понимаем, так что держи котов и охоться, нам не жалко. Не попрекнём мы за них и вождей общин из простых родов, раз уж с некоторых пор завелись у нас среди них и такие. Раз уж они заняли положение высокородных и заседают вместе с нами в Большом Совете – будем считать, что тоже достойны. Но уж простонародью котов давать – за какие такие заслуги? Если бы ты предложил награждать котёнком какого-нибудь совершившего на войне великий подвиг героя – это тоже не по священным обычаям наших предков, но тут я мог бы ещё хоть как-то понять тебя. Но давать низкорожденным котов просто так?! Да где же это такое видано? Хватит с них и хорьков!

– Да разве в охоте дело, блистательный? – возразил я ему, – Ты же не хуже меня знаешь, как нелегко выдрессировать хорошего охотничьего кота. Откуда на это возьмётся время у простого крестьянина, не говоря уже о навыках, для которых у нас специальные люди? Дай сельскому мужику хоть самого лучшего из котят очередного помёта, не будет он всё равно выучен для охоты лучше самого бестолкового из твоих. Ну так и в чём ты тут видишь умаление достоинства для благородного сословия?

– Так тем более, какой тогда смысл? Умеют же они дрессировать своих хорьков, ну так и пускай охотятся с ними, как охотились их деды и отцы. Хвала Ауфании, кроликов уж точно хватит и для нас, и для них, – добрая половина Большого Совета рассмеялась.

– Да не в охоте дело, говорю же тебе. У нас неурожаи пошли уже из года в год. Но даже и этот очень небольшой урожай, который нашим крестьянам позволяет получить непогода, не весь попадает в их амбары. Посевы, огороды и сады портят кролики, они же не упустят случая попастись на полях, когда зреет зерно. Но ладно бы только эти кролики, на которых хотя бы уж поохотиться можно и взять с них плату мясом за приносимый ими вред. Так ведь ещё же и полёвки пожирают зерно, и крысы. Конечно, их тоже давят как-то и хорьки наших крестьян, но разве сравнишь их в этом с котами? Вдобавок, от них и запах не такой, чтобы в доме или амбаре их держать, а ведь и крысы, и мыши проникают и туда. И получается, что даже собранный с полей, огородов и садов урожай не весь идёт в пищу людям. И для кого они его тогда выращивают – для себя или для мышей и крыс?

– В амфорах надо съестные припасы хранить, – наставительно заметил Танцин, – Я вот храню в амфорах и горя не знаю. Вот ни разу ещё не слыхал, чтобы где-то у кого-то мыши или крысы прогрызли амфору.

– Я тоже, блистательный. Тоже пользуюсь амфорами и не страдаю от грызунов. Но к сожалению, не все наши крестьяне так зажиточны, как мы с тобой, – на этот раз смех со скамей донёсся невесёлый, хотя самих вождей-депутатов указанная беда и не касалась, – Вряд ли даже у самых зажиточных из них есть достаточно амфор, чтобы хранить в них все свои припасы. А мешки с корзинами запросто прогрызают и крысы, и мыши. Я уже не говорю о насыпных зернохранилищах, которые никто не может позволить себе полностью выложить камнем. А просто сухая глина грызунов разве остановит?

– Если у них нет денег на амфоры, пусть терпят вонь от хорьков. Тем прилежнее тогда будут зарабатывать на улучшение своего быта, – собратья по сословию поддержали его одобрительным гоготом, – А то, что ты предлагаешь, просто в голове не укладывается. Как можно наших великолепнейших охотничьих котов использовать для ловли каких-то там амбарных мышей?! Как тебе вообще в голову такое пришло?

– Да не ваших котов, блистательный, а тех котят в каждом помёте ваших кошек, которых вы всё равно топите после того, как отберёте лучших. Ну так и какая вам в самом деле разница, утопить очередных или отдать крестьянам-соседям? Соперниками вашим в охоте на кроликов они не будут из-за гораздо худшей выучки, зато крестьянские запасы от грызунов защитят гораздо лучше, чем хорьки.

– Ну полно тебе, досточтимый, в самом-то деле! – оппонент развёл руками ещё картиннее, – Если кому-то из мужичья мало одного хорька, пусть заводят хоть двух, хоть трёх, хоть все пять. Хвала богам, справедливые законы нашего государства не запрещают никому держать столько хорьков, кто сколько может и хочет. Если у кого-то из них жена боится мышей, пусть терпит запах хорька в доме, пока её муж не заработает на амфоры, – весь Большой Совет рассмеялся, – И я же не попрекаю тебя, Максим, тем, что ты подарил целых двух котят своему другу Валоду, жена которого, говорят, боится не только мышей, но даже и тараканов! – со скамей снова донёсся хохот, – Это большая беда, я понимаю, и твоё желание помочь друзьям только похвально. Они тоже в какой-то мере высокородны, так что мы не будем придираться к формальному нарушению обычая. Хотя, если честно, мне до сих пор обидно за племянницу, которую вы не приняли в вашу школу из-за этого, хотя их дочери это учиться в ней не мешает.

– Их дочь отучена от этого неприемлемого безобразия отцом, чего я не могу, к сожалению, сказать о твоей племяннице. Требования же у нас едины для всех, и кто им не соответствует – не обессудь, блистательный.

– Мою дочь тоже не брали, Танцин, – заметила "святейшая" Телкиза, – Не боясь даже прогневить Астарту, представляешь? – остальные верховные жрецы рассмеялись.

– Но ведь взяли же в конце концов, святейшая? Ты умеешь быть убедительной, когда тебе это нужно, – молодые вожди с задних скамей чуть лежмя не легли от смеха.

– Если бы, Танцин! – усмехнулась финикиянка, и не думая обижаться на этот не слишком пристойный намёк, – Видел бы ты только, как моя девчонка ревела, когда я сама заставляла её брать в руки принесённую слугами дохлую мышь! Зато она успешно прошла повторное испытание и была принята в школу, как и все остальные. И кто тебе виноват в том, что родители твоей племянницы или не смогли, или не захотели отучить её от боязни мышей точно так же, как я отучила свою дочь?

– Ну, если уж даже тебе, святейшая, не пошли навстречу, то о чём тут говорить? – скис Запрещалкин, – Хоть я и не понимаю, зачем такое спартанское воспитание дочерям благородных семейств…

– Довольно, Танцин! – не выдержал наконец и Миликон, – Мы не о воспитании наших дочерей сейчас говорим, а о сбережении урожая наших крестьян. И никакие хорьки не защитят его от грызунов лучше, чем наши тартесские коты.

– Но как же наши священные традиции, великий?

– А что традиции? По тем традициям блистательному сколько охотничьих котов иметь дозволено? А сколько их у тебя? Так что мы с тобой будем делать по этой традиции с твоими лишними котами?

– Ты присягал на Хартии, великий, в уважении и соблюдении всех наших прав и вольностей! – напомнил ему тот.

– Законных прав и вольностей, Танцин, – уточнил царь, – Велтур, что там у нас в Хартии про котов сказано?

– Ни единого слова, великий, – заверил его мой шурин, – И поскольку по старым установлениям Тартесса этот вопрос всегда решался его царями, Хартия не ограничивает твоей власти в нём. Ты можешь хоть вообще запретить иметь котов кому бы то ни было в нашем государстве, и это не будет считаться нарушением Хартии с твоей стороны.

– Ну, этого я делать, конечно, не стану, – успокоил венценосец прихреневшее от такого юридического казуса высшее сословие, – Я решил иначе. Любой из высокородных вождей, кто обеспечит котом или кошкой каждый двор в своей деревне, получит законное право добавить ещё пять охотничьих котов к дозволенному ему прежним установлением десятку. Смотри мне, Танцин, за тобой уже должок, – весь Совет рассмеялся, – И ещё пять сможет добавить к своим котам тот, кто обеспечит ими всю свою общину. И разумеется, раздача как ваших котят, так и крестьянских, когда они у них появятся свои, должна быть бесплатной. А чтобы не пострадала и старинная привилегия высокородных, я не дозволяю простолюдинам обучать своих котов для охоты. Обученных охотничьих, как и в старину, вправе держать только высокородные, а коты простолюдинов могут использоваться ими только для защиты их запасов и урожая. Надеюсь, Малый Совет не затруднит подготовить такой указ мне на подпись?

– Как прикажешь, великий, – ухмыльнулся Велтур.

Меньше всего нас волновал фактор бабьей мышебоязни, как бы там ни острил на этот счёт Запрещалкин. Кошаки нужны народу для серьёзного дела, а не для подобной хрени, от которой и сами крестьяне не в восторге. И как ни визжала в своё время Наташка, Володя их Ленку отучал бояться мышей точно так же, как и "святейшая" Телкиза свою.

Ведь по античным реалиям, не предусматривающим никакой бытовой химии и никаких служб по борьбе с грызунами и насекомыми, боящаяся мышей и тараканов баба – это же ходячее стихийное бедствие. И любой нормальный античный крестьянин подумает десять раз, стоит ли ему жениться на такой проблемной бабе, которая его же и будет то и дело ставить на уши своим визгом по десять раз на дню, отвлекая от дел поважнее. Девку мелкую тем более отучить не поленится, и по той же самой причине – её же замуж как-то выдавать надо, когда вырастет, и хочется ведь выдать не за последнее чмурло в деревне, у которого просто выбора нет, а иначе и оно такую не взяло бы. И если какую-то отучить не удалось, то это – дефектная по античным понятиям порода, судьба которой незавидна. И хотя в богатых домах, конечно, слуги есть, на которых можно переложить все связанные с дурацкими страхами хозяйки бытовые проблемы, хрен ли это за элита, которая по своим бытовым качествам не лучше, а хуже простонародья? И нахрена народу сдалась настолько говённая элита? Поэтому нет и не будет в нашем анклаве никакого снисхождения к таким недостаткам. Джентльмен обязан быть выносливее простолюдина и устойчивее в любых жизненных неурядицах – тут аглицкие сэры правы на все сто. Если бы они этот принцип ещё и на сэруний своих распространили – были бы молодцы вдвойне. А если бы они ещё и соблюдали его в этом расширенном виде неукоснительно – цены бы им тогда вообще не было как элите и соли аглицкой земли. Турдетанская земля ничем не хуже аглицкой, а по мне, так и гораздо лучше, а значит, и соль ейная обязана быть её достойной.

Наташка, правда, уверяла, что ни хрена эти фобии генетически не наследуются, и учитывая ейный институтский как-никак курс биологии, спорить с ней в теории нелегко. Да только собака ведь в реальной жизненной практике порылась, а не в теории. В теории и пол ребёнка от генетики сперматозоида зависит, а ни разу не яйцеклетки, а на практике та же Юлька двух девок Серёге выдала и ни одного пацана, а его наложница-веттонка Дената – сразу же как с куста пацана, сходство которого с нашим геологом неоспоримо. Теория – это упрощённая модель, не учитывающая хреновой тучи сопутствующих факторов, но в жизни-то они никуда не исчезают и на результате очень даже сказываются. Точно такая же хрень и с этими грёбаными фобиями. Сами-то они, возможно, и не наследуются, а вот способность конкретного человека преодолевать их, дабы не создавали в жизни проблем – молчит о ней наташкина теория как рыба об лёд, и я сильно подозреваю, что вот она как раз вполне себе наследуется. И поскольку в жизни мы имеем дело не с чистой фобией и не с чистой способностью преодолевать её, а с их суммарным результатом, то для меня он – обусловленный генетикой и наследственный. Ага, ретроград я античный в этом вопросе – или расстреливайте меня за это на хрен, или терпите уж меня таким, какой я есть, гы-гы!

Таких баб от постоянного перешугивания при виде грызуна не спасут и кошаки. Грызуны ведь в античных условиях неистребимы. Хороший кошак в лучшем случае разве только проредить их сможет в разы, сведя к минимуму ущерб запасам от них, но совсем от них избавиться не выйдет и с его помощью. Даже если истребишь каким-то чудом всех домовых мышей, так лесные их место вскорости займут, да и с крысами в точности такая же хрень. Даже вид один и тот же – европейская чёрная крыса. Название условное, потому как далеко не все они реально чёрные, а немало и бурых, и даже серых – таких же, как и те хорошо известные нашему современному миру пасюки. Но пасюков-то этих, хвала богам, никто ещё из Южной Азии не завёз, так что обыкновенной для Европы крысой является вот эта условно чёрная. Немного мельче пасюка сама, меньше животной пищи в рационе, а главное – не так агрессивна. Впрочем, поедать и портить человеческие запасы жратвы ей это не мешает, а в природе это естественный лесной вид – по деревьям, например, лазает охотнее пасюка и даже гнездиться предпочитает на них. Ну и вот как тут таких крысюков истребишь? Они же то на полях с огородами, то в амбарах, то в лесу шустрят. В городе – и то появились. Как и в нашем прежнем мире предпочитают верхотуру, так что на чердаках заводятся раньше, чем в подвалах, но не брезгуют и ими, потому как при отсутствии серой крысы занимают в принципе ту же самую крысячью экологическую нишу, что и она. Хоть и не так плодовиты, но один хрен плодятся со страшной силой – грызуны есть грызуны. И заразу, кстати, тоже разносить горазды не хуже тех пасюков, так что если не прореживать их – тоже могут стать серьёзной проблемой. В одном Запрещалкин прав – чем скорее всё хранение съестных припасов на амфоры переведём как у греков с финиками, тем меньше они будут страдать от грызунов, да и самих их в населённых пунктах поубавится. В полях только с огородами и садами будут тогда в основном досаждать, но там уж кроме хищной живности бороться с ними и вовсе некому.

Я ведь рассказывал уже о тартесских охотничьих котах и об охоте на кроликов с их помощью? Фанатом этого старинного развлечения турдетанской знати я так и не стал, потому как и в прежней жизни заядлым кошатником не был и вообще кошек дома никогда не держал, но здесь, как говорится, положение обязывает. Да и с грызунами как ещё здесь бороться прикажете? Среди городских домашних мурок нашего современного мира давно уже не всякая и мышей-то ловит, а уж хороший крысолов – вообще редкость. Но здешний тартесский кошак в этом смысле выше всяких похвал – и охотничий инстинкт на высоте, и силён, и не избалован современными жизненными благами. Тот же самый дикий лесной кот особо крупного южноиспанского подвида, только с небольшой примесью от античной домашней кошки ближневосточного происхождения, обеспечивающей его приручаемость. Ну, относительную. Фамильярничать с собой, позволяя запрокинуть себя на спину или в ещё какое-нибудь беспомощное положение тартесский кошак не даст, но хотя бы хозяину и членам его семьи руку при этом клыками или когтями не располосует, как сделал бы без колебаний чистопородный дикий кот, а только вырвется из рук, и чрезмерная настырность в подобных ситуёвинах дружески не рекомендуется. Весьма лоялен и дружелюбен будет тот тартесский кошак, который при повторной попытке превысить допустимые пределы фамильярности с ним только обозначит применение клыков или когтей в качестве эдакого последнего предупреждения, и тогда уж, кто позволит себе не понять даже это – сам себе злобный буратино. Мелкий котёнок – тот ещё может и мягкой домашней игрушкой детям послужить, но уже с подростком надо знать в этом меру, а уж взрослый – исключительно полезный инструмент, но требующий в обращении с собой знания и соблюдения техники безопасности. Дикий лесной кот спит в нём не слишком крепко, и не стоит его будить без особой в этом необходимости.

Миф о прекрасной жизни предков в древнем Тартессе, возможно, и нужен для воспитания национального патриотического самосознания у подрастающего поколения, и я представляю, как оторвётся на этом официозная государственная пропаганда, когда дело дойдёт наконец до всеобщего школьного образования детворы. Так делают все, и меры в подобном оболванивании собственного народа не знает обычно ни одно государство. Сей секунд выигрыш для власти очевиден, а что потом будет, когда завравшийся до полного неадеквата миф неизбежно опровергнется реальной информацией, никто из политиканов обычно не думает, потому как до этого же дожить ещё надо, а им текущий день прожить, и то задача. Ну а каков социальный заказ, такова и работа профессиональных идиологов, потому как кто девушку ужинает, тот её и танцует. А если непредвзято разобраться даже в самих старинных преданиях турдетан, то неприглядным и страшненьким это тартесское государство вырисовывается. И те их собственные предки, которые триста с лишним лет назад предпочли не гибнуть за него, а дать ему рухнуть, знали ведь наверное, что делают? Власть финикийского Карфагена – далеко не мёд, но лучше ли её была та, тартесская?

Даже на примере вот этих же тартесских кошаков видно обезьянью пирамиду, в которой деспотичному царьку можно всё, его родне и холуям – то, что он им позволит, а трудящимся массам – только то, что он им милостиво оставит. Царёк держит тех кошаков, сколько ему вздумается, элита – в пределах нормативного десятка, если дополнительных царёк не пожаловал за реальные или холуйские заслуги, кому-то из сошек помельче могут пожаловать единичных, дабы осознали оказанную им милость, но простонародью владеть кошаками запрещалось категорически. И похрен, что кролики разоряют поля с огородами и садами, а крысы и мыши – амбары и кладовые в доме. Похрен, что хорьки прореживают их хреновенько, а в доме их и вовсе держать невозможно из-за запаха. Похрен, что из-за этого и голодают в неурожайные годы, а случается, что и мрут с голоду. Не гребёт! Хрен простонародью, а не тартесских кошаков. Быдло должно знать своё место, а отмеченные милостью единицы – осознавать и гордиться небывалой наградой. Так оно и повелось с тех самых пор, став традиционным обычаем. Государства того давно уже нет, и за кошку простого крестьянина никто уже, конечно, не повесит и не высечет, а если кошка обычная домашняя, то могут в принципе даже и не отобрать. Но это – исключительно в принципе, потому как где ж её крестьянину взять, эту "простую домашнюю" кошку? Ни у фиников, ни у греков они массово не распространены, хоть и есть вообще-то, у римлян – тем более. Есть единичные в богатых домах, а вот бесхозных дворовых, которых мог бы забрать себе любой желающий, в античных городах не наблюдается.

И самое-то ведь смешное, что на хрен не нужны турдетанам эти финикийские и греческие мурки, когда свои тартесские у каждого уважающего себя аристократа имеются, да только вот не положено их иметь простолюдинам. Ни рылом не вышли, ни фамилией. И вот как тут этот идиотский сословно-кастовый пережиток разом отменишь, если он уже священной традицией заделаться успел? Разом – никак, поэтому и приходится по частям. Сейчас вот само право владения кошаками для всех граждан продавливаем, не покушаясь на священную привилегию знати развлекаться кошачьей охотой на кроликов. Хрен с ней, с охотой этой развлекательной, пускай она привилегией знати остаётся, но дайте народу хотя бы уж хороших грызуноловов. Порите за браконьерство и конфисковывайте самого дрессированного кошака, если для такой же забавы простолюдин его вылрессирует и на ней спалится, но дайте ему эффективный инструмент для защиты от проклятых грызунов его невеликого урожая. Для начала – хотя бы это.

Понятно, что ни о какой справедливости тут говорить не приходится. Конечно, в очерёдности раздачи котят будет царить махровый блат. Сперва ближней родне, затем дальней, после неё друзьям, за ними приятелям, после них – жополизам, да и клиентелы ведь тоже никто не отменял. Я и сам разве отдам на сторону, пока свои не обеспечены? И все будут делать так же, если не хлеще, так что за ближайший год мало кто заполучит себе котёнка, и это будут уж точно не среднестатистические граждане нашего государства. Но с этим приходится мириться как с неизбежным злом. Главное – хоть как-то сдвинуть это дело с мёртвой точки. А там уж и у этих неслучайных людей их котята вырастут и сами в процесс размножения включатся, и пойдёт он тогда уже в геометрической прогрессии. За пять лет весь народ кошаками, конечно, не обеспечить, но за десять – вполне реально. На полях грызунов унять по одному кошаку на двор хрен хватит, но там и хорьки продолжат свою работу, так что общими усилиями причиняемый грызунами вред они таки уменьшат.

По-хорошему, конечно, надо бы вообще ограничения эти дурацкие снимать. Ни Анас вспять не потечёт, ни небо на землю не упадёт, если и крестьяне, закончив полевые работы, поразвлекутся травлей кроликов дрессированными охотничьими кошаками. Но на такую уступку наших "блистательных" разве сподвигнешь? На говно же изойдут, если до такой степени на привилегии элиты покуситься! Это в наших колониях, где социум с нуля создаётся, и нет никакой государственной преемственности, можно сразу всё либеральное равноправие устанавливать, потому как не правят там потомки тартесских царей и даже не царствуют конституционно, а здесь, в метрополии, приходится считаться с этим высшим сословием и с его привилегиями. Не знаю даже, доживу ли я до времени, когда эта травля кроликов тартесскими кошаками перестанет быть сословной аристократической, а будет уже турдетанской общенародной забавой. Но когда-нибудь это время наступит, и не надо для этого никаких революционных смут. Капля – она ведь камень точит. Для начала хотя бы просто кошаков крестьянам дадим, и пущай они размножатся у них так, чтобы и речи уже быть не могло ни о каком отыгрывании этого вопроса взад. Нужны же реально не для баловства, а для хозяйства. А то, что кошак, как и прежний хорёк, добытого им кролика к хозяйскому порогу притащит, так какая разница, кошак это сделал или хорёк? Это же не травля целенаправленная, а промысел самого кошака, ну и не пропадать же теперь добру, верно? В чём нарушение? А там уж и на своём законном поле, завидев браконьерящего на нём кролика, своего законного кошака отчего же на него не спустить? Это же не нарочно организованная охота, а законная защита своего нажитого непосильным трудом законного имущества. Какая разница, хорька хозяин на кролика спустит или кошака? В чём он тут не в своём праве? Пусть и не сразу, но схавают "блистательные" и это.

А когда схавают и бурчать по этому поводу перестанут, почему бы уже бригаде крестьян не устроить уже и коллективной зачистки своих полей, садов и огородов от этих вконец охреневших кроликов? Мы же приучаем крестьян к добровольной кооперации меж собой для ведения продвинутого многопольного севооборота, и разве защита угодий всей скооперировавшейся бригады не общее дело? Какой закон запрещает людям защищать их законное имущество коллективно? Слишком похоже на развлекательную травлю элиты? Ну да, есть некоторое сходство, так уж получается. Но ведь это же по делу, да и какая же это охота, если кошаки участников – обыкновенные крестьянские, ни разу не специальные охотничьи? В чём тут посягательство на священную привилегию высородной элиты? А то, что кошаки при этом опыт уже целенаправленной добычи кроликов приобретают, ну так оно же само так получается, без малейшего умысла. Не дрессировал ни единого из них для охоты профессиональный кошатник их вождя, так что охотничьими их кошаки считаться не могут. И когда шаг за шагом эта привилегия аристократии сократится до столь малой по сравнению с общедозволенным разницы, что о ней уже и говорить будет смешно – кто тогда захочет стать посмешищем, выступая против предложения отменить с концами эту заведомо устаревшую привилегию? Собственно, потому-то и нелегко было убедить царя сделать первый шаг с либерализацией владения кошаками, что Миликон мужик неглупый и всё это прекрасно просчитал. И не оттого даже он упирался поначалу, что сам из этого "блистательного" сословия, и его интересы ему близки, а привилегии дороги, а оттого, что сходу представил себе протесты. Там ведь дураков-то немного, а умные тоже всё просекут сходу, как и он сам просёк, и понятно же, что в восторге аристократия не будет. Но шаг-то этот первый реально нужен, так что тут ему крыть было нечем, а на дальнейших мы разве настаиваем? Это уже стихийно дальнейший процесс пойдёт, и форсировать его мы вовсе не планируем. Как пойдёт, так и пусть идёт, меньше вони будет, а нам главное – вот этот хозяйственный вопрос решить, на чём мы с нашим венценосцем и пришли в конце концов к общему знаменателю.

Спешка же с продавливанием вопроса в Большом Совете обусловлена сезоном. Гон у царских и элитных кошаков уже прошёл, кошки уже брюхатые ходят, и надо решать судьбу уже вот этого ближайшего помёта. Это же многие сотни котят, если по всей стране прикидывать, и полтыщи лишних наберётся наверняка. Для почина – вполне достаточно, а вот будет ли столь же массовым и второй гон, осенний, это уже сомнительно, так что вот этот весенний прирост терять очень не хочется. Плодовитость у тартесских кошек ничуть не выше, как правило, чем у диких лесных, от которых они в основном и происходят, и с этим тоже приходится считаться. Не то, чтобы один год что-то уж прямо принципиально решал, когда и весь текущий век по реконструкции Бараша малоурожайный, но и терять этот год тоже как-то не с руки. Быстрее запустим процесс "окошачивания" крестьянских общин – быстрее и результат от него ощутимый получим. Нонсенс же, в самом-то деле, с этих хреновых урожаев ещё и полчища грызунов кормить.

Как и у диких лесных кошек, у тартесской по сравнению с простой домашней и численность котят в помёте меньше – обычно от двух до четырёх, и период беременности дольше, и период молочного кормления тоже, а течки привязаны к сезонам, и всё это как раз и определяет её существенно меньшую плодовитость. Но у диких лесных зашкаливает и смертность. Их и волки не жалуют, а рыси и вовсе прессуют целенаправленно, потому как тоже актиыно промышляют кроликов, а кого же обрадуют конкуренты? А охотиться надо ежедневно, поскольку запасов лесные кошки не делают, и если настал звиздец самой кошке – звиздец и всему ейному выводку. Но и просто в её отсутствие, пока она охотится, опасность для котят велика, особенно от куниц, так что трудности с размножением у этих лесных кошаков серьёзнейшие. Хвала богам, у тартесских хотя бы этот фактор высокой смертности устранён, а сниженная плодовитость компенсируется эффективностью. Один хороший тартесский кошак по результатам работы стоит двух обычных, если не трёх.

К счастью, закона о запрете бабам бояться мышей Запрещалкин предложить не догадался, как и о запрете мышам забираться в жилые дома, так что заседание из графика не выбилось. Учитывая, что с него сталось бы – огромное ему за это спасибо. Я упоминал уже, как в прошлый раз, когда он вздумал сперва с мильными столбами на дороге, а затем и с наркотой бороться, нам пришлось уроки в школе из-за этого рокировать и переносить? Если я умею импровизировать по ходу дела, и это мне приходится не так уж и редко – это ещё вовсе не значит, что я от таких импровизаций в восторге. Ненавижу внезапно менять давно намеченные и отлаженные планы, особенно из-за какого-нибудь ущербного идиота. Племянницу евонную мы не за одну только мышебоязнь забраковали, просто очень кстати она на ней спалилась. И без того видно было, что обезьяна обезьяной, и избалована сверх всякой разумной меры, а гонору сословного – выше крыши. И Юлька, конечно, один хрен завалила бы её при отборе, нашла бы на чём, но это и обиды были бы серьёзные, и страсти по их поводу шекспировские, как это и бывает с обезьянами сплошь и рядом, а тут повод для отсева железобетонный с таким же железобетонным для него обоснуем. В лагерном быту нашего кадетского корпуса никаких слуг не положено, и некому ограждать пугливое "блистательное" дитятко от нежелательных встреч с мышами, тараканами и им подобной пакостной живности, а посему для юнкерши мыше- и тараканобоязнь ещё неприемлемее, чем для крестьянки. А если не собираешься в кадетский корпус, нахрена тогда мучиться и в нашей школе? Так и отвадили малолетнюю макаку, заодно и минимизировав издержки, связанные с обезьяньей обидчивостью у некоторых родовитых и не в меру апломбистых деятелей текущей античной современности. Понятно же, что замысел был пристроить её замуж за кого-нибудь из нашего молодняка, но если реально это только после кадетского корпуса, которого ей не потянуть однозначно, то и какой тогда смысл?

– Кошачий вопрос решали? – поинтересовалась наша историчка, когда я дошёл до школы как раз к перемене.

– Ага, он самый, – подтвердил я, – Видела бы ты, как Запрещалкин упирался там рогом, лишь бы только запретить и не пущать.

– Я представляю! – хохотнула Юлька, – Кроликам проникать на поля и огороды он не предложил запретить?

– Как ни странно, до этого он не додумался. Полагаешь, надо было ему эту идею подсказать? – и мы с ней рассмеялись.

– И как выкрутились?

– Как и ожидали. Когда Запрещалкин зацепился за тартесские установления, мы в них его и ткнули носом. Прерогатива сугубо царская, так что Миликон может спокойно насрать на мнение "блистательных" и решить вопрос своим личным указом. Пилюлю он им, конечно, подсластил увеличением лимита тем, кто будет помогать, но и саботаж особо упёртых, конечно, не исключён.

– Ну да, их коты с кошками – это же их законная собственность, и раздаривать приплод они не обязаны, и их никак не заставишь, если они сами не хотят.

– Вот именно. И с этим придётся смириться. Прецедентов беспредела тоже ведь допускать нельзя. Но главное препятствие мы преодолели, так что блокировать внедрение кошаков в народ полностью они не смогут, но могут сильно замедлить его, если окажутся в большинстве. Без них маловато поголовье получается…

– Не о том ты беспокоишься, Максим, – заметил сзади наш венценосец, который тоже явился читать школоте свою лекцию по истории Тартесса, – У меня на моей кошатне приплод не меньше полусотни будет, и я его весь раздам на казённые зернохранилища и тем вождям наших лузитан и кельтиков, у которых ещё нет своих кошек. После этого как будут смотреть в глаза остальным те, кто не последует моему примеру? А вот как ты мне теперь предложишь объяснять всё это детям? Я им на каждом занятии толкую о том, что ничем наш народ не хуже остальных, и государство у него было не хуже прочих, а теперь что я им скажу, когда они меня спросят об этих несчастных котах? Что все наши древние цари со всем их высокородным окружением были, как ты это называешь, заносчивыми и тупыми обезьянами? И как МНЕ после этого в глаза им смотреть?

– К сожалению, великий, это правда. Хвала богам, не во всём, но кое в чём – да, обезьяны были ещё те. И разве не лучше будет, если детвора услышит об этом прямо от тебя, пока ещё не думает об этом, чем если догадается об этом сама, когда узнает больше? Мы ведь их учим ставить мысленно себя на место тех, кого они изучают. И что подумает любой из этих детей, поставив себя на место тех тартесских крестьян? Этот народ вывел такую породу котов, до которой куда там тем хвалёным финикийским и египетским! Ну и каково это, принадлежать к такому народу и не только не иметь ни единого из этих котов, но даже и права не иметь обзавестись им в будущем? Хорошо ли ты представляешь себе, великий, сапожника без сапог или кузнеца-оружейника без меча или фалькаты? А тут то же самое получается. Твой кошатник, который дрессирует тебе твоих котов, не имеет ни одного своего, а уж крестьяне, которые кормят и тебя, и его – тем более. Ни Тартессу, ни тартесским царям это безобразие чести не делает. Их потомкам, сделавшим из него целую традицию – тоже. Ну так зато тебе, кладущему ей теперь конец – честь и хвала.