Семь братьев для Белоснежки

— У меня самая заботливая дочь в мире, — сказал папа.

Он на ходу чмокнул Алену в висок и направился в ванную — мыть руки с улицы.

Алена несколько секунд с улыбкой провожала его взглядом, потом пошла на кухню, чтобы разложить ужин на тарелки. Ни разу за свои семнадцать лет жизни Алена не видела, чтобы ее отец возвращался домой раздраженным или злым. Уставшим — это бывало. Но в плохом настроении — никогда.

Долгое время она была уверена, что ее папа просто такой человек — позитивный, добродушный, веселый. Но однажды, придя к нему на работу в поликлинику, она случайно увидела, как папа спорит с главврачом. В первый момент, глядя на любимого родителя, она подумала: «Кто этот человек?». Папа возражал очень резко, категорично и был явно недоволен чем-то. Алена тогда решила не показываться ему на глаза и просто ушла.

Однако когда папа пришел домой всего лишь час спустя, он улыбался — улыбался, как обычно. Улыбался ей — Аленке, своей дочке. И тогда она поняла, что таким образом он заботится о ней. Не хочет расстраивать своим плохим настроением. Боится, что его раздражение или злость заставят ее переживать и волноваться.

После того случая Алена постепенно осознавала, что ее отец совсем не ангел. Он может злиться, огорчаться, нервничать, как все люди. Но это вовсе не подтолкнуло ее разочароваться в нем, наоборот — Алена только сильнее его полюбила. Потому что поняла, что всегда была для своего папы на первом месте. И что бы ни случилось, он никогда не забывал о ней заботиться. Каждую минуту. Отбрасывая в сторону все остальное.

Глава 2. О ВЫДАЮЩИХСЯ БРАТЬЯХ

Алена и ее отец начали собирать вещи заранее, за несколько дней до отъезда. Если все оставить на последний день — точно что-нибудь забудешь. Слава богу, папа не планировал продавать квартиру. Учитывая, что он явно попал под злые чары какой-то ведьмы, можно было ожидать и этого, но обошлось.

Слишком много вещей тоже решили не брать — только на первое время. Папа пообещал Алене, что они приедут сюда на несколько дней во время ее осенних каникул, и это тоже внушало Алене надежду, что все еще не слишком запущено.

Алена перебирала письменный стол в поисках вещей, которые ей могут понадобиться уже в первое время. Оказалось, что таковых немного. Для школы все можно купить на месте — везти с собой тетради, ручки, линейки глупо, только лишний груз. Дневник она не вела, записи делала не в блокнотах, а в смартфоне, постеров и прочей сувенирной ерунды с музыкантами и актерами у нее отродясь не было. В итоге она только сняла с полки над столом две рамки с фотографиями: на одной были запечатлены двухлетняя Алена с папой и мамой, на другой — десятилетняя Алена с папой. Фотографий с мамой было мало, поэтому Алена их берегла.

Говорят, если дочь похожа на отца, ей суждено быть счастливой. Насчет счастья пока сказать трудно, но Алена, безусловно, была папиной дочкой. Ни капельки не похожа на маму — светловолосую и сероглазую. Она была копией своего отца — каштановые волосы, зеленые глаза, та же форма носа и бровей. Даже подбородок папин. И еще улыбка. Алена очень гордилась, что у нее папина улыбка. Но несмотря на почти абсолютное сходство с папой, глядя на фотографии своей мамы, Алена чувствовала связь с этой, вроде бы, незнакомой — ведь Алена совсем не помнила ее, — и в то же время родной женщиной.

— Если бы ты знала, мама, что наш папа попадется в сети какой-то старой ведьмы, ты бы ни за что нас не бросила, — со вздохом вслух произнесла Алена. — Он никогда не был легкомысленным, мы с тобой это хорошо знаем. А значит, все просто — его разум затуманили колдовством. Но ты не волнуйся. Я его в обиду не дам.

Она завернула каждую фотографию в упаковочную бумагу, и обмотала их специальной пленкой для бьющихся предметов. Потом подошла к книжному шкафу. Сняла с полок словари, которыми привыкла пользоваться, а потому не хотела менять их на другие, и самые любимые книги. Подхватив стопку с книгами и упакованными фотографиями, Алена направилась в залу, где они с папой собирали вещи. Книги она аккуратно сложила в одну из коробок, а фотографии решила везти с собой — они отправились в дорожную сумку.

Папа укладывал в одну из коробок необходимые ему для работы книги по кардиологии. Из поликлиники, где он работал последние семь лет, папа уволился, а на новом месте его уже ждала новая работа. Специалистам его квалификации всегда были рады в любой поликлинике, поэтому подыскать место оказалось несложно.

Алена решила, что пора зондировать почву.

— Пап, я тут подумала, — начала она как бы между прочим. — Вам ведь не обязательно сразу жениться? Зачем торопиться, да? Вы можете пожить вместе. Ну, знаешь, как говорят: проверить совместимость характеров.

Отец внезапно перестал упаковывать коробки и, натужно выдохнув, улыбнулся дочке. Алена сразу напряглась — папина улыбка выглядела виноватой.

— Знаешь, Аленка, — начал отец, — тут такое дело…

— Па-а-ап?

«У меня плохое предчувствие» — в панике подумала Алена.

— Аленёнок, Лёшка, — внезапно вспомнив все глупые прозвища дочери, которые сам же когда-то и придумал, сказал отец, при этом продолжая виновато улыбаться, — ты только не злись, что я тебе не сказал раньше, просто… Мне показалось, для тебя это будет как снег на голову. В общем… мы с Алочкой официально уже муж и жена.

У Алены земля ушла из-под ног. Она была настолько потрясена, что с трудом вникала в то, что отец говорил дальше:

— Мы расписались сразу же после конференции. Это получилось так спонтанно…

Алена едва не застонала от отчаяния.

Она знала, что папа познакомился с Альмой, которую почему-то решил ласково именовать Алочкой, во время командировки на конференции кардиологов. Альма Каффа была главой какого-то благотворительного фонда. Ее первый муж вроде бы умер от болезни сердца и после этого на деньги, которые он ей завещал, она основала фонд, чтобы спонсировать медицинские программы, связанные с сердечными болезнями… Короче говоря, Алена плохо в этом разбиралась, но кое-что поняла прекрасно: папино «спонтанно» означает только одно — этой черной вдове как-то удалось затуманить его разум и женить на себе. А теперь они едут в другой город — прямо в сети, расставленные этой коварной женщиной. А единственный родитель так лучится от счастья, что сразу видно — что бы она ему сейчас не сказала, голоса разума он не услышит.

Она-то, наивная, полагала, что у нее еще есть время. Что все не настолько серьезно. Подумаешь, люди решили пожениться. Как решили, так и передумают. А тут уже, оказывается, свершившийся факт! Да это просто… Караул. Пока она думала, что у нее собираются украсть отца, его уже украли, только она оставалась все это время в неведении.

Алена готова была дать голову на отсечение, что молчание отца, с которым у них никогда не было никаких секретов друг от друга, — это дело рук его старой ведьмы. Наверняка она заклинаний ему в ушко нашептала, чтобы до последнего держал их скороспелый брак в тайне от дочери.

Что остается в этой ситуации? Правильно — какие бы планы эта черная вдова не вынашивала в отношении своего новоиспеченного супруга, ей, Алене, предстоит эти планы расстроить и спасти своего отца от…

От чего конкретно — этого Алена пока не знала. Но четверо исчезнувших мужей Альмы Каффы наводили на очень мрачные мысли…

Сквозь эти мысли вдруг прорвался голос папы.

****

— Злишься?

Алена изобразила обиду, надув губы и отведя взгляд.

— Не понимаю, почему ты держал это в секрете от меня. Я же твоя дочь. Я тебя всегда поддержу. Ты мне не доверяешь?

Папа заулыбался.

— Ну прости. Сам не знаю, почему сразу не сказал.

«И это очень подозрительно, папа! — мысленно воззвала к своему родителю Алена. — Почему ты этого не видишь?!».

Ей до скрежета зубовного хотелось сказать это вслух, но Алена точно знала, что ничего этим не добьется, только хуже сделает. Настраивать родителя против себя — последнее дело.

— Ты знаешь, Аленка, у Альмы выдающиеся дети, — сменил тему папа. — Один из них известный актер, ты наверняка видела его в кино.

Алена не интересовалась актерами и вообще была не большой поклонницей кино — фильмы смотрела от случая к случаю. Поэтому слова отца ее совсем не впечатлили. Скорее, задели. С какой стати папа с такой гордостью говорит об успехах детей Альмы? Они ему никто.

— А старший сын — знаменитый писатель! — продолжал вдохновенно отец. — Возможно, ты даже читала его книги. Если не ошибаюсь, он пишет детективы.

— Не люблю детективы, — совершенно не разделяя папиного энтузиазма, сказала Алена, но папа, похоже, так увлекся, что не обратил внимания на ее недовольный тон.

— Альма потрясающая женщина, — восхищенно качнул головой отец и улыбнулся. — Ты должна познакомиться с ней и ее детьми — они тебе понравятся.

Алена прокашлялась, выражая таким образом сомнение — дети Альмы в принципе не могли ей понравиться, но папа ее сейчас не поймет, слишком увлечен своей Алочкой.

— И сколько же у нее детей?

— Разве я не говорил? — удивился отец. — Семеро. У нее семеро сыновей. Альма души в них не чает, так много мне о них говорила… О старших я тебе только что рассказал. А вот один из средних — молодой, но уже подающий надежды скульптор. А самый младший одаренный музыкант. Ты не поверишь, этот ребенок победил на каком-то международном детском конкурсе пианистов!

Алена слушала, как папа захваливает детей Альмы, и в ее душе крепчало плохое предчувствие. Все мужья исчезли в неизвестном направлении (по крайней мере неизвестном для Алены, она знала только о первом муже), а дети все как на подбор исключительные и одаренные? Чем дальше, тем подозрительнее выглядит и сама новоиспеченная папина женушка, и все ее семейство.

Почему? Почему с Аленой должно было случиться что-то подобное? Все эти годы вокруг ее отца было множество женщин, которые, может, и не вызывали у Алены восторга, зато не вызывали и подозрений. Почему ее папе суждено было попасть в лапы какой-то черной вдовы с толпой сыновей, с приличным (неприличным) списком бывших мужей и живущей к тому же у черта на куличках — в городе, о котором Алена раньше никогда не слышала?

Когда папа впервые сказал Алене название местности, куда они едут, Алена даже сверилась с картой. Очень удивилась, когда нашла на карте нужную точку. Она была уверена в своих знаниях по географии — недаром по этому предмету всегда получала самые высокие баллы. Географию своей страны она знала на отлично. И тем не менее название ближайшего к месту жительства Альмы и ее семьи города Алена определенно слышала впервые.

Гнежин находился на семьсот километров восточнее родного для Алены Дарильска — почти на самой границе с соседней страной. Как поняла Алена, от Гнежина до дома Альмы Каффы нужно было еще ехать на машине или на автобусе.

— Альма прислала мне фотографии, — рассказывал Алене папа. — Их дом стоит в очень красивой местности — вокруг лес и горы. А еще там есть большое озеро. Ближайшее село названо в его честь — Белозеро. Красивое название, правда? Иди, глянь.

Папа достал из кармана телефон, пока Алена присаживалась рядом. Стоило ему только разблокировать экран, как она заметила на папином телефоне новые обои.

Снимок был сделан на поляне. Вокруг было много высоких елей, а на заднем фоне поднимались в небо шатрами горы, до самых вершин укрытые лесом. Над вершинами небо было молочного цвета с легким оттенком бирюзы — тонкая полоса, а выше словно открывался провал в свинцовую бездну небесной тверди. Видимо, эту фотографию делали в пасмурный день перед самым дождем.

Значит, это и есть место, где им предстоит жить?

— Мило, — сказала Алена. — Леса… очень много. Прям как в сказке.

— Правда же?! — подхватил отец, не заметив иронии дочки. — Нам с тобой редко удавалось выбраться на природу, так что будет неплохо сменить обстановку.

Алена совершенно не разделяла папиного энтузиазма. Она смотрела на фото и думала: эти ели и горы, эта свинцовая тяжесть туч… действительно похоже на пейзаж из сказки. Вот только… из мрачной сказки, вроде тех, которыми пугают маленьких детей, чтобы они слушались взрослых и не ходили в одиночку туда, где их может съесть страшный серый волк.

«Ладно, — подумала Алена, — на месте разберемся, в какую сказку мы попали».

Глава 3. НЕНАВИСТЬ С ПЕРВОГО ВЗГЛЯДА

Алена вышла на перрон следом за отцом. Огляделась. Справа, в двух шагах, увидела спуск в подземный переход. Рядом табличку с цифрой пять.

«Пятая платформа. Занесло, однако…»

На платформе сновал народ. Кого-то из приехавших на этом поезде встречали, кого-то нет. Одни катили за собой чемоданы на колесиках, другие были налегке — с дорожной сумкой через плечо. Алена рассчитывала, выйдя на улицу, сразу почувствовать летнюю жару, но здесь было легко и прохладно. Она запрокинула голову вверх. Теперь понятно — крытые платформы, солнце сюда не проникает.

— Альма! — вдруг радостно воскликнул отец, и Алена моментально забросила изучение вокзала.

«Наконец-то я увижу эту старую ведьму», — успела подумать Алена, перед тем как взгляд наткнулся на возникшую перед ней женщину.

Слегка полноватая брюнетка в этот самый момент ослепительно улыбнулась ее отцу, и они обнялись. Алена, не сдержавшись, цыкнула от досады и окинула придирчивым взглядом папину новоиспеченную жену.

Идеальная стрижка под каре. Одета, как киношная американская домохозяйка среднего класса — классический покрой и пастельные тона. Изящное ожерелье на шее усиливает эффект от ослепительной улыбки, а белые босоножки на невысоком каблуке подчеркивают стройность ног. Темные глаза в обрамлении длинных, как у фотомодели, ресниц сияют, словно у влюбленной девицы, а морщины… Морщин нет — только вокруг глаз веером расходятся лучики.

«Да как она смеет выглядеть моложе своих лет! — мысленно бесилась Алена. — Из-за этого, называя ее старой ведьмой, я не получаю никакого удовлетворения!»

— Альма, дорогая, познакомься, — произнес отец, слегка обняв Алену за плечи. — Это моя Аленка.

Темноглазая женщина с радушием взяла свободную руку Алены в свои ладони и мягко сжала.

— Очень, очень рада наконец-то познакомиться с Сашиной дочкой, — сказала она. — Он мне столько о тебе рассказывал!

Алена изобразила на лице кривую улыбку, чувствуя легкую оторопь из-за демонстративного гостеприимства Альмы.

«Как банально… «Очень рада»… «Столько рассказывал»… И не надо на меня сиять!»

Алена хотела выдернуть руку и отвернуться от сияющего лица этой женщины, но изо всех сил сдерживалась — папа расстроится, если она покажет неприкрытую неприязнь к его любимой Алочке.

— Егор, помоги Алене с вещами, — сказала в этот момент Альма.

Алена, озадаченно поморгав, перевела взгляд влево. Она так придирчиво рассматривала жену своего отца, что только сейчас обратила внимание на стоящего рядом с ней мужчину.

Молодой. Навскидку — лет двадцать пять. Один из ее сыновей? Алена на всякий случай посмотрела по сторонам — вроде бы, больше никого поблизости, а то вдруг папина Алочка решила сюда привести для торжественной встречи всех своих детей?

Взгляд Алены вернулся к спутнику Альмы. Случайно остановился на его волосах и невольно задержался. Странный цвет: слишком светлый для каштанового, слишком темный для рыжего. Похож на… карамель.

Когда Алена была маленькой, папа часто покупал ей сгущенное молоко в жестяных банках. Чтобы оно было вкуснее, они варили его, а когда открывали банку, белая сгущенка становилась коричневой, цвета карамели. Вот и у него волосы были такие же — карамельные. Необычный цвет. Красивый и теплый.

Алена оторвалась от созерцания его волос и встретилась с ним взглядом. Ого! А глаза наоборот — колючие и холодные. Серые, как небо перед дождем.

— Я возьму. — Голос у него был низкий и глубокий; Алена даже разозлилась на себя, потому что в отличие от его внешности, его голос ей сразу понравился — даже несмотря на то, что в нем были явно слышны недружелюбные нотки.

Егор протягивал к ней руку. Алена не сразу вспомнила, что Альма попросила его помочь с вещами. Это, наверное, потому что, судя по выражению его лица, он совсем не горел желанием нести Аленкины вещи. И вообще, похоже, был отнюдь не рад приезду мужа его матери, да еще и с дочкой.

«Я между прочим, тоже не жажду с вами породниться», — мстительно подумала Алена, протягивая ему сумку.

— Егор, — с гордостью представила его Альма, — мой третий сын.

— Очень приятно, — сказал отец Алены и протянул руку. — Александр.

Егор пожал протянутую руку и кивнул, не сказав при этом ни слова. Карамельные волосы на миг скользнули волной вперед, но их владелец тотчас же откинул их назад движением руки.

«Он со съемок рекламы шампуня, что ли, сбежал? «Ваши волосы станут мягкими, как шелк»… — сыронизировала мысленно Алена. — Значит, есть еще двое старших и… Сколько там, папа говорил, детей у этой старой ведьмы?»

На этой мысли Алена скривилась.

«И как теперь называть ее старой, если она выглядит ничуть не старше папы? — тайно злилась Алена. — Она омолаживающие зелья пьет, что ли, ведьма эта?! Точно пьет! Не может нормальная женщина в сорок восемь лет выглядеть, как чуть-чуть располневшая голливудская актриса!»

****

— Саша, Алена, — проворковала Альма, — вы, наверное, не завтракали? Может, нам зайти куда-нибудь — покормить вас? Возле вокзала есть пиццерия и очень хорошая пельменная…

— Нет-нет, Алочка, — чужим для Алены голосом счастливого мужа ответил отец. — Мы перекусили в поезде.

— Саша, ты уверен? — беспокойно заморгала она. — До нашего дома ехать больше часа. Может быть, у Алены спросим?

— Аленка, ты как? — послушно поинтересовался папа.

Девушка уже хотела ответить, что ей ничего не нужно, но в этот момент случайно наткнулась на взгляд Егора и на секунду онемела. Серые глаза смотрели на нее с мрачным выражением: «Не вынуждайте меня вас ждать. У меня есть дела поважнее, чем забота о ваших желудках».

— А-а-а, — растерянно промычала Алена и выдавила из себя: — Нет, спасибо, мы поели.

«Что за черт! Чего ты на меня так пялишься?! — раздраженным взглядом ответила она сыночку Альмы. — Это, между прочим, не я предложила, а твоя мамочка!»

Похоже, ее взгляд Егор трактовал правильно, потому что со значением хмыкнул и демонстративно отвернулся.

По пути к стоянке, где их ждала машина, Алена мысленно пыталась достучаться до своего отца:

«Когда ты говорил, папа, что мне понравятся дети Альмы, приходило ли тебе в голову, что я могу не понравится им? Один из них, похоже, с первого же взгляда занес меня в свой черный список».

Поразительно неприятный тип. Он сказал Алене всего два слова, когда забирал у нее вещи, но глаза его были куда разговорчивее. И они совершенно ясно говорили, что он ее ненавидит. Причем именно ее — Алену. Потому что на ее папу он смотрел, может, и без особого дружелюбия, но и без неприязни. Это вызвало в Алене волну внутреннего негодования. В конце концов, что она ему сделала? Он ее знать не знает, впервые в жизни увидел, а уже терпеть не может!