Папа по найму [СИ]

— Потому что мне больше девочки нравятся, — бросила Поля, чувствуя, как гулко сердце в груди забилось от выброса адреналина.

Она даже Андрею ни разу пощечину не отвешивала, хоть он вел себя, как последняя скотина, а тут вдруг не смогла совладать с эмоциями. Впрочем, она быстро взяла себя в руки.

— Тебе… Девочки? Тогда откуда дочь? — не унимался Субботин.

— От рода вашего, мужского, который всякий интерес к себе отбивает тупым поведением, — ответила голосом, вновь ставшим ледяным. — Мне пора на работу. Если спрыгиваешь с крючка, то можешь уходить прямо сейчас.

Поля направилась к дверям.

— Черта-с-два. Я никуда не собираюсь уходить, потому что помню какими штрафами мне это грозит. Я согласен на сделку, Королева, но тебе придется как минимум сделать со мной одно селфи и поцеловать меня. Ну… Для достоверности.

На губах расплылась улыбка, но Поля подавила ее. Она не думала, что наглость, самоуверенность и упрямство так сильно понравятся ей.

— В фотошопе селфи себе нарисуешь. Можешь начинать хоть сейчас, пока спит моя дочь, — пожала плечами в ответ и скрылась за поворотом.

Еще какое-то время ощущала на себе этот взгляд: недоумевающий и потерянный. Субботин явно не ожидал, что его уделают уже в первом раунде.

Глава 6. В замешательстве

— Нет, ну это надо же! — пробурчал себе под нос Павел, едва двери за Снежной королевой закрылись.

Его развели, как мальчишку. Он, конечно, знал, что у Голубевой везде есть связи, но настолько… Не думал даже, что она может нанять слежку за ним. Теперь и телефоном стало страшно пользоваться — вдруг звонки прослушиваются. Вряд ли, но все же такая вероятность была. Исключать что-то теперь рискованно для самого себя. Можно было, конечно, включить дурака во время разговора с ней, сделать вид, что ничего не знает об этой записи, не факт мол, что это именно его голос, но тогда он окончательно разочаровал бы ее. Ледяную женщину.

Если еще час назад мог представлять, как будет лишать королеву одежды, то теперь внутри появились сомнения. После слов о том, что ей больше девушки нравятся, как-то мерзенько на душе стало. Она — такая грациозная, хрупкая, нежная — и женщины… Никак не вязалось. Голубева же создана для того, чтобы ее мужские руки ласкали. Его руки. Она напоминала скрипку, в руках искусного музыканта. Вот только разладилось что-то… Может, она просто лгала, пытаясь огородиться от него. Боялась? Вряд ли такая женщина может чего-то бояться.

— Павел, а вы что стоите в коридоре? Почитали бы что-то… — послышался голос Людмилы Георгиевны. — У нас в библиотеке такая хорошая коллекция книг.

«А еще дочь нетрадиционной ориентации», — пулей пролетело в голове.

«Брось. Непохожа она на такую», — постарался успокоить себя и улыбнулся хозяйке дома.

— Пока не добрался до нее. У вас столько произведений искусства здесь, глаз оторвать невозможно, — решил солгать, чтобы не признаваться, что королева только что ему шах и мат поставила.

— Поленька все это покупала… Она у меня такая умница. Вот только с мужиком не повезло. Думали, что Андрей нормальный, он ведь, как Поляша, увлекался искусством, путешествиями… А потом пошел в расход. Как про дочь узнал, так предложил аборт сделать, а когда Уля родилась, так собрал манатки и сбежал. Я одна их около роддома встречала. Поля ночами плакала и работала без продыху, чтобы обеспечить ребенка и заставить мужа понять, что он потерял. Вернуть его она хотела.

Сердце на мгновение защемило. Неужели женщина действительно способна любить так сильно, чтобы пытаться вернуть человека, предавшего ее.

«Получается всего этого она добилась ради него»…

Павел вспомнил того мужчину из кафе и передернулся, потому что на идеала он не катил, да даже рядом не стоял.

«Неужели королева все еще любит его?»

Все эти мысли закрутились в голове, только сильнее вгоняя в замешательство. После такой сильной любви Голубева действительно могла начать ненавидеть мужчин. Тогда все становилось предельно ясно в ее признании.

— Павел, на вас лица нет. Вы простите, что все это на вас вылила… Поговорить не с кем, сижу в четырех стенах.

— Не извиняйтесь, Людмила Георгиевна. Я все понимаю. Мне жаль, что Сне… — попытался прочистить горло, чтобы поправиться, — вашей дочери достался такой мужчина. С другой стороны, стоит отметить, что без него у вас не было бы такой чудесной внучки и всего этого.

— Вы правы, Павел, — женщина улыбнулась.

— А насчет четырех стен… Вы расскажите мне, что Уля любит кушать, во сколько спать ложится, куда гулять ходите… Я справлюсь, а вы сможете подруг своих навестить.

Улыбка на лице женщины стала шире, ее явно вдохновило это предложение, будто второе дыхание открылось. В ее взгляде вдруг показалось можно было Голубеву увидеть. Все-таки были общие черты у матери и дочери.

— Думаю, что еще парочку дней понаблюдаю за вами, а потом действительно поеду, развеюсь. Давно в театре не была, как раз меня приглашали… подруга.

Но судя по проступившему на скулах румянцу, приглашал в театр ее мужчина. И женщина вполне не против проводить с ним больше времени.

«Во что ты ввязываешься, Субботин?» — постарался унять себя и заставить уйти домой.

Черт с ними, со штрафами… И спор никудышный этот в пекло… Зачем все это? К чему корчить из себя внимательного папочку, если все равно будешь в итоге плохим для всех. Ульяна тоже возненавидит, когда наступит пора уходить, ведь всю жизнь проводить в няньках он не собирался, а теперь и от договора этого смысла не видел — ну на кой-черт ему сдалось трудоустройство в компанию Снежной королевы. Но не отпускало что-то необъяснимое, будто незримыми цепями его приковали к этой семье.

— Ваше право — наблюдать, — пожал плечами Павел, желая поскорее избавиться от компании и хоть немного побыть в уединении. — Если вы не против, то я пойду и познакомлюсь с коллекцией ваших книг, пока маленькая принцесса спит. И так как королева запретила мне входить в царские покои, то, пожалуйста, скажите, когда малышка проснется.

— Конечно, отдыхайте, Павел. Знаю, как трудно с детьми бывает с непривычки.

Нет, не знала. Она не понимала о чем говорит. Трудно с детьми бывает, когда ты и младшая сестренка остаетесь на шее у старшего брата, только-только из армии пришедшего. И вроде бы тебе уже тринадцать… Ей семь… Но все равно брату трудно с непривычки. На три работы устраивается, лишь бы не забрали в детский дом его родных, опеку оформляет и плюет на личную жизнь. Вот это трудно. Даже сам Павел не знал этих трудностей. Он помогал, как мог брату, не просил у него ничего, старался сам подрабатывать, как только возможность появлялась — сначала раздавал листовки, потом устроился разнорабочим, а позже, когда смог себе какой-никакой компьютер прикупить, начал дизайном подрабатывать. Тяга к творчеству ему еще от матери досталась.

Покачав головой, чтобы наваждение развеять, сделал глубокий вдох и обратил внимание на то, что Людмила Георгиевна уже покинула его. Решив, что статуей простоял тут достаточно, все же направился в библиотеку, чтобы почитать что-нибудь и отвлечься от грустных мыслей.

Улыбка с лица не сходила. Поле нравилось ощущать себя главной. Если раньше мужчина управлял ее жизнью и принимал все решения за нее, то теперь именно она стояла у руля. И она могла вертеть Субботиным, как пожелает. Он уже зацепился за крючок. Вываливая на него правду, была уверена, что мужчина останется. Он слишком гордый, слишком любит свою честь, слишком…

На работу идти не было совершенно никакого желания. Настроение только испортится из-за этих бестолковых дизайнеров. Поля приняла решение, что начнет увольнять и штрафовать тех, кто не приносит агентству реальную пользу. А таких работников было более чем достаточно. Пришла пора прощаться с нерадивыми сотрудниками, оправдывая свой статус Снежной королевы.

Припарковав автомобиль у бизнес-центра, уже собралась выходить, но зазвонил мобильник.

«Егоров».

С ним не было ничего серьезного. Интрижка. Секс несколько раз в месяц. А еще обещания с его стороны, что уйдет от своей ноющей жены и женится на ней, любовнице, которую статус этот вполне устраивал. Встречи были тайными, исходящими из личных интересов, именно это и нравилось — отсутствие нужды запускать кого-то к себе в душу. Конечно, пару раз в эти жалкие газетенки просачивались слухи о том, что она, Полина Голубева, встречается с женатым бизнесменом, но их быстро удавалось давить на корню.

Егоров был старше на десять лет. Вполне себе неплохая партия. Детей у него не было, то ли супруга не могла родить, то ли он сам бесплоден… В любом случае он смог бы стать прекрасным отцом для Ульяны, потому что частенько передавал ей подарки и просил познакомить их. Но заходить дальше постели не хотелось. А сейчас, после знакомства с дерзким самоуверенным Субботиным, и в постель нырять к Егорову желание отпало, возможно, просто еще раз ощутила на себе всю эту мерзость мужской похоти. С другой стороны, следовало снять напряжение, чтобы не находиться в зоне риска рядом с этим дизайнером, от которого словно струнки на гитаре натягивались нервные окончания.

— Привет, — ответила, чуть хмурясь и кусая губу.

Откинулась на сиденье и прикрыла глаза, зная, что сейчас снова заиграет знакомая пластинка: «Скучаю. Хочу. Люблю. Жду».

— Привет. Поля, я хочу встретиться. Нам нужно серьезно поговорить… Я соскучился. Подрагиваю, когда рядом повеет ароматом твоих духов. Детка, приезжай в наш номер.

Номер в отеле «Paradise» был постоянно занят им… Чтобы приезжать в любое удобное время и не прыгать «с кровати на кровать», если вдруг кто-то решит заселиться туда.

Раньше по телу легкие вибрации скользили, и накатывало возбуждение от его чуть хрипящего голоса, а сейчас ничего. Поля постаралась выдавить улыбку, зная, что Егоров чувствует ее настроение на расстоянии.

— Вань, я сейчас не могу… Никак. У меня дизайнеры — олухи, не могут продумать рекламную кампанию по тендеру, а если мы за две недели ничего не сделаем, то не видать заказа, еще и неустойки платить придется.

— Детка, плевать на неустойки! Хочешь, я их прямо сейчас оплачу? Ты мне нужна! Я сгораю. Ты же не хочешь, чтобы я пригласил к себе в номер кого-нибудь другого?

А вот это Егоров сделал зря. Полю будто бы обухом по голове ударили, задели за самое больное и уязвимое место. Она, Полина Голубева, больше никогда не станет за мужчинами бегать. И унижаться не будет.

— Можешь приглашать кого угодно, хоть свою благоверную, — ухмыльнулась она.

Хотелось положить трубку, но это было бы признаком слабости. Не следовало показывать, что ее хоть немного задели неосторожно брошенные слова.

— По-ля, — прорычал Егоров. — А к черту все!

Он положил трубку, заставив поджать губы. Нет, Поля его не любила, но привязалась уже, а связи такие обрывать в один миг слегка обидно. Впрочем, она не стала долго заморачиваться и вышла из машины, решив начать разбираться, кто в агентстве действительно полезен, а кому следует выписать предупреждение.

— Ты такой кипишь навела, подруга, — восхищалась Женя, сидя в кресле напротив и делая глоток кофе. — Все сейчас только и шушукаются о том, что же случилось у начальницы, если она начала рвать, метать и сносить головы. Из-за Андрея все это?

— Да при чем тут Андрей? Они бестолковые. Давно пора было прекратить все это, а я жалела их… У Тони ребенок, ее увольнять пока не буду… У Валеры отец инвалид… У Антона… Да что тут говорить, Жень, сама все знаешь… Надоело платить им деньги, а самой разруливать всё. Я же для Хитущенко проект сама, всю ночь делала… Чувствую, что и основной рекламой придется заняться самой.

— Ой, Полька… Сложно тебе. А что там папа по найму ваш? Понравился Ульке?

На губах появилась улыбка. Женя еще главного не знала — о споре Субботина с каким-то мужиком, но Поля сплетничать не любила и решила оставить это при себе. Она шумно выдохнула и пожала плечами.

— Пока рано что-то говорить.

На самом деле она знала, что Уля в восторге от мужчины. Он ей понравился, потому что весь вечер после знакомства с ним твердила, что он интересный, и с ним будет здорово играть.

— Полина Витальевна, к вам мужчина без записи, сказал, что не намерен спрашивать разрешения! — послышался испуганный голос секретарши в динамиках.

Едва подняв взгляд, Поля заметила в дверях Егорова. Мужчина стоял с букетом красных роз и смотрел на нее. Его идеально выглаженная белая рубашка расстегнута на две верхние пуговицы и обнажает медальон, висящий на груди. Волевой подбородок приподнят, как всегда, глаза прожигают желанием и страстью, отчего стало не по себе. Грудная клетка вздымалась слишком быстро, выдавая волнение, что несколько странно для столь спокойного мужчины, коим он является.

— Я, наверное, пойду, — заволновалась Женя, с любопытством глядя на мужчину, отношения с которым никому известны не были. — Поговорим позже, — сощурила она глаза, пытаясь дать понять — ты еще мне все расскажешь о вас, причем с самого начала.

Поля кивнула и перевела взгляд на Егорова. Едва они остались наедине, мужчина приблизился и протянул букет.

— Спасибо. Впервые даришь цветы сам, — улыбнулась, принимая их и втягивая в себя приятный аромат.

— Поль, надоело мне бегать. Я определился, — в его серых глазах не было и капли сомнения. Взъерошив пятерней свои коротко стриженные русые волосы, чуть тронутые сединой, глубоко вдохнул, достал из кармана футляр с кольцом и протянул. — Выходи за меня замуж. Я развелся…

Сердце стало бешено биться в груди. Это кольцо стоило приличных денег, тысяч триста, не меньше. Такие дорогие подарки принимать от мужчин Поля не привыкла, но и отказываться не спешила. Она достала кольцо из красной бархатной коробочки и надела на безымянный палец, оценивая, как оно будет смотреться на руке, а затем подняла взгляд на Егорова.

— Вань, у меня же есть время подумать?

Поля находилась в замешательстве, она не знала, как поступить — согласиться или сразу ответить отказом. Она раньше не планировала переходить с мужчиной на новый уровень отношений, хоть и понимала, что тот идеально подходит на роль мужа и отца.

— Конечно! Но пока ты будешь думать, прошу не отталкивай меня. Я скучал…

Егоров уперся руками в спинку кресла, подкатив его к стене, и начал покрывать шею Поли поцелуями, дразня и заставляя сдаться. Обвив его шею руками, прикрыла глаза, отдаваясь этой ласке, стараясь выкинуть образ нахального Субботина из головы.

— Полина Витальевна, у меня идея по поводу баннера! — послышался звонкий голос дизайнера.

Егоров отпрянул, издав недовольный рык, а Поля постаралась за секунды стать ледяной королевой, которой ее привыкли видеть.

— Во-первых, мой кабинет не проходной двор, нужно стучать! — отчеканила она. — Во-вторых, давайте свой проект.

Девушка дрожащей рукой протянула наброски. Мельком посмотрев на них, Поля уже поняла, что все повторяется… Как всегда. Она закатила глаза.

— Идите, работайте, над макетом дальше! — прошипела сквозь зубы. — Еще один штамп, и я вас уволю…

Нижняя губа девушки начала дрожать, она развернулась и поспешила выйти. Егоров сделал шаг к Поле и взял ее за руку.

— Поехали в отель? Я хочу, чтобы ты и со мной была такая строгая…

— Нет! — ответила холодным голосом, хоть и понимала, что физическое напряжение снять с Егоровым могла бы, возможно, это помогло бы. — Я поеду домой и посплю… А дальше будет видно. Спасибо, Вань, за кольцо… и за цветы… Но я, правда, так сильно устала, что сейчас не смогу…

Мужчина кивнул. Он не настаивал, что, без сомнений, радовало. И Поля находилась в шаге от того, чтобы ответить согласием на его предложение.

Павел понял, как сильно он просчитался, когда заспанная малышка с растрепанными косичками сбежала от бабушки, чтобы поскорее найти его и начать играть. Ее искренняя вера в то, что они друзья вбивала в руки гвозди, заставляя осознавать тот факт, что дальше нянек ему не уйти. Если не сейчас, то уже потом вряд ли получится.

— Что за бабайка пришла сюда? — деланно испугался Павел.

— Не надо! Я не верю в бабаек, их не существует, — вздернула подбородок Уля и улыбнулась. В эту секунду она была чертовски похожа на свою мать: такая же красивая и независимая.

— Твоя бабушка знает, что ты уже проснулась? — шепотом спросил, присаживаясь на корточки.

Девочка отрицательно помотала головой, а в ее взгляде читался озорной блеск.

— Тогда давай сделаем ей сюрприз: заплетём косы снова, словно ты и не спала?

— А ты разве умеешь? — с недоверием покосилась Уля и поджала губы.

— Я-то? Еще как умею!

Воспоминания захлестнули новой волной. На плечах Павла приятным грузом всегда была ответственность за младшую сестру. Мать рано уходила на работу и поздно возвращалась домой, чтобы прокормить семью. Она научила Павла следить за домом и сестрой. В свои десять он уже отлично справлялся с мытьем посуды, чисткой картошки и плетением кос любимой сестрички. В садике девчонки завидовать начали и говорить, что прически у нее самые очаровательные… Поджав губы, постарался перестать думать о том, что уже прошло и никогда не вернется. Теперь сестра была самостоятельной девушкой, выскочившей замуж за какого-то богатого хмыря, запретившего ей знаться с семьей.

— Не врешь? — переспросила Уля, глядя прямо в глаза. Судя по немного раздраженной интонации, сделала это уже второй раз.

— Не вру, вот только нам предстоит сложнейшая задача — операция «добытчики». Нужно отыскать расческу…

— Я знаю, где она, — шепнула Уля. — Отвлеки бабушку — она на кухне печет оладьи, а я пробегу в комнату.

Она была гением. Эта девочка не переставала удивлять. Такое мышление в четыре года. Видно было сразу, что мама занимается со своим ребенком. И на душе еще поганее стало от того, что хотел такую женщину использовать, как презерватив, выкинув потом из своей жизни. Рука потянулась к кармашку на джинсах, где лежал телефон — позвонить Стасу и отменить все. Плевать, что она обещала подыграть. Хотелось сказать, что не будет ничего делать, признать свое поражение впервые. Сделать что-то хорошее, чтобы не чувствовать себя дерьмом рядом с таким светлым маленьким человечком.

— Поможешь?

Решив, что поговорит с другом позже, он все-таки перевел все внимание на Ульяну.

— Помогу. Начинаем операцию.

Уля кивнула. Она была такая забавная. С такой широкой улыбкой на лице чем-то напоминала утенка, который в итоге вырастет прекрасным лебедем и сведет с ума не одного мужчину.

Выйдя из библиотеки первым, Павел направился в сторону кухни, решив всерьез отвлечь бабушку девочки, играя в шпионов-воров, хоть это был дурной пример для ребенка.