Когда мальчики становятся мужчинами [СИ]

— Да нет, просто неприятного человека встретил, — отмахнулся он и, чтобы избежать дальнейших вопросов, вошел в мужской туалет и подошел к раковине.

Уже собираясь умыться, он посмотрел на своё отражение. В начале банкета они с ребятами выступили, поэтому были в гриме, который до сих пор не был стерт. Глаза подведены, волосы уложены, на лицо наложен идеальный тон так, что не видно изъянов кожи. ЧанСоб вперился глазами в этого парня в зеркале. Это наполовину был не он. Просто картиночный мальчик, как с обложки журнала. Имидж, который нравится женскому полу. Если бы мадам Ю встретила его таким год назад, то, несомненно, обратила бы не меньше внимания, чем на других, и не назвала бы некрасивым. В голове ЧанСоба это слово звучало как «страшный урод». Он выключил воду и решил оставить до конца сегодня на себе эту маску.

Выйдя в зал, он определился с тем, что один сегодня спать не ляжет. Нужно только выпить для храбрости, и тогда можно начинать искать достойный объект. Впрочем, если достаточно выпить, то сойдет любой объект. ЧанСоб направился к бару и слету вскочил на высокий стул без спинки.

— Чего-нибудь покрепче, — смело заявил он бармену и тот, по лицу угадав, что конкретика излишня, налил чего-то на своё усмотрение. ЧанСоб понюхал ядреные алкогольные пары и отпил, сморщив лицо.

— Это ведь ты — мечтатель о Мисс Южная Корея? — услышал он рядом с собой голос, чуть не подавившись. Сдерживаясь, чтобы не прыснуть глоток наружу, он втянул в себя и, обжигая нос, жидкость ему чуть не ударила в мозг. ЧанСоб закашлялся — Всё в порядке?

Беря себя в руки, он схватил салфетку из металлической салфетницы в виде двух лебедей на краю бара и промокнул губы и лицо, поворачиваясь к женщине, которой объявил холодную войну.

— А Вы та, которую черти тащили на шабаш, но промазали? — в конец рассердился он. Что она его достает? Шла бы вон, с ХенЩиком флиртовать. У них это неплохо получалось и им это обоим нравилось.

— Ты играешь с огнем, — угрожающе оскалилась она — любишь риск?

— А Вы любите унижение? — ЧанСоб постарался не поддаваться её пафосной манере давления. Ему было плевать, кто она там такая. В конце концов, не президент и не Папа Римский, так что власти над ним ни физической, ни духовной не имеет — Я могу Вас до скончания времен покрывать, раз Вы напрашиваетесь.

— Я спущу тебе с рук такое поведение, — стала спокойнее она. Ей лучше удавалось брать себя в руки, чем ему — ты совсем глупый мальчик и не понимаешь ничего.

— Многого понимать не надо, чтобы знать, какая Вы на самом деле, — прошипел он, вернувшись к своему стакану. Не нужно терять мысль о том, что надо найти себе приятную компанию и избавиться от этой.

— Ты изменился с тех пор, — почти ласково заметила она. — похорошел.

— А Вы поплохели, — опустошив содержимое, ЧанСоб стукнул стеклом по полированному дереву. Это уже не просто обман. Это самообман. Она выглядела в этот раз роскошно. Но парню каждый миллиметр её существа казался порочным и грязным, каким бы восхитительным не был. — где Вы ХенЩика потеряли? Возвращайтесь к нему.

— Успеется, — отрезала она и заказала себе что-то выпить. Понимая, что она не собирается уходить, ЧанСоб, не прощаясь, спрыгнул со стула и пошел прочь. Пусть сидит там и ждет у моря погоды.

Настроение испортилось до предела. Не замечая никого, он пошел на выход. Завтра рано вставать, так что, идея напиться и оттянуться изначально была неправильной. Оглядываясь на своих хмелеющих друзей, он подумал, что с утра у него будет огромное преимущество и он похвалит себя за решение поехать спать, а не упиваться до той стадии, когда на следующий день однозначно будет трещать голова. ЧанСоб увидел протискивающегося в сторону бара ХенЩика. «Удачи тебе» — мысленно благословил он его, жалея, что товарищ выбрал столь скверную персону для удовлетворения своего вожделения.

Неожиданность

Кто-то немного подвыпивший, а кто-то трезвый, ребята ввалились в общежитие дружной толпой под утро. Неважно спавший ЧанСоб сквозь сон услышал их ещё на пороге, а уж когда они вошли в спальню с двухъярусными кроватями, то от алкогольных паров и перешептываний спать и вовсе стало невозможно. Парень накрыл голову подушкой, но, задохнувшись под ней от жары, высунулся и приподнялся, выжидая, когда эти охламоны улягутся. ХенЩик, чья кровать стояла перпендикулярно его, да, к тому же, за спиной, спланировал на матрац и, шумно взбив подушку, затих. ЧанСобу было до жути интересно посмотреть в его лицо, наверное, удовлетворенное и довольное, но он не стал сворачивать шею. Выгорело у него с мадам Ю? Или хватило ума послать её подальше? Надо выкинуть из мыслей эти вопросы. Завтра предстоял тяжелый день, репетиция, а после, вечером, снова и снова петь WOW, эти слова его партии… «Красная помада, черные чулки…». Господи, теперь даже работа будет напоминать об этой дамочке! Словно кто-то написал специально о ней. ЧанСоб перевернулся на другой бок, носом к стенке, и заставил себя забыться и переключиться на иные размышления.

Утром зазвенели будильники. У кого-то они были заведены в часах, у кого-то в мобильных. Нарастающие звуки забитого до отказа дня накатывали сильнее и сильнее, пока всё общежитие не поднялось на ноги, начав собираться. Борьба за место перед зеркалом в ванной, толкотня перед раковиной, брызги умывающихся друг на друга, громыхание посудой, крики ЫнКвана, призывающего на завтрак. Всё каруселью кружилось перед глазами и выработалось до такого автомата, что никто почти не обращал внимания на чужие действия, умудряясь впрыгивать в штаны, чистить зубы и причесываться одновременно. Менеджер подгонял тех, кто труднее просыпался и вяло расшатывался. ЧанСоб, приведший себя в приличное состояние, сел на стул и притянул к себе кружку кофе, который он так любил. Ароматный, крепкий, отрезвляющий, но в то же время пьянящий, уводящий фантазии в какую-то пограничную сферу между интимным и деловым тоном. В репетиционку не нужно было накладывать грим и укладываться, поэтому он нахлобучил на голову кепку и ждал, когда соберутся остальные. МинХек и ХенЩик не любили выходить абы как, даже когда их никто не обещал увидеть. Исключительно для себя они следили за собой и своим обликом. СонДже просто упаковывался очень неспешно, поэтому менеджер, впрочем, как и каждое утро, уже начинал выходить из себя. Столько времени он с ними, бедный, скоро все нервы себе испортит. Или ему в отпуск надо будет сгонять.

— Всё, ребята, выходим, выходим! — торопил он, вытаскивая у кого-то изо рта недоеденный бутерброд и заворачивая с собой, кому-то поправляя пиджак на плечах — Все нюансы потом, едемте!

Молодые люди высыпали на улицу, как детсадовцы выстроившись в ряд по двое, и только ЧанСоб шел последним, как всегда держа себя немного в стороне ото всех. Нет, он со всеми хорошо ладил и был дружен, но просто так повелось в его жизни, что он предпочитал оставлять вокруг себя личное пространство. Почему-то перед машиной, ждавшей их, образовался затор. Казалось бы — откройте дверь и залазьте! Но почему-то парни перед ним топтались на месте. ЧанСоб высунулся из-за плеч согруппников, как высовываются водители из окон автомобилей, когда стоят в пробках. Все куда-то, один за другим, повернули свои головы и менеджер, растолкав их, выбежал прочь, куда-то поспешив. ЧанСоб проследил за направлением их взглядов и за мужчиной и споткнулся глазами о двухдверную BMW редкого для транспорта фиолетового цвета. Уже почти присвистнув, он увидел опершуюся на него мадам Ю, приветствующую менеджера. ЧанСоб недовольно поморщился. Опять она! Уже тут! В короткой джинсовой юбке, таком же укороченном пиджаке, открывающем обтягивающую кофточку в тон машине. Молодится, как всегда. А шпильки-то на ногах… как только ими на педали жать можно? Никак. Её дорогущая тачка, наверное, по мановению волшебной палочки ездит.

Женщина что-то шепнула на ухо распинающемуся администратору, они оба засмеялись. Она натурально, он услужливо. Потом она что-то передала ему в руки и выжидающе отстранилась. Мужчина кивнул и вернулся к своим подопечным. Прямо перед ЧанСобом стоял ХенЩик, к которому и обратился менеджер Пак:

— На, держи, — он сунул ему в ладонь визитницу — не теряй больше! Ишь, какой даме неудобства создал!

Парень посмотрел на друга, скривив рот. Ага, всё-таки они что-то вдвоем делали… Вот дурак, он должен был её кинуть! ЧанСоб горел жаждой пакостничества.

— А она… — начал ХенЩик, уже почти выйдя на шаг вперед, но мужчина остановил его, внезапно обратившись к ЧанСобу.

— Быстро иди к ней! — шепотом прошипел он, введя вокалиста в состояние крайнего изумления. — Она зачем-то тебя хочет видеть!

— Да, но я-то не хочу! — отшатнулся ЧанСоб, честно сказав то, что вертелось у него в голове.

— Быстро, давай-давай! Времени ни у кого лишнего нет! — менеджер поведал ещё более личной интонацией — Таким людям не отказывают. Иди!

Молодой человек, поймав на себе ревниво-непонимающий взор ХенЩика и смешливо-подозрительные остальных, опустил голову вниз, натянув на лицо козырек до предела. Понукаемый администратором, который выпихнул его на тропинку, ведущую к госпоже Ю, ЧанСоб несмелым шагом приблизился к ней, не поднимая глаз. Остановившись за метр от неё, он сунул руки в карманы.

— Доброе утро, — тихо, но язвительно поздоровался он. Чувство неловкости усугублялось тем, что сегодня на нем не было вчерашнего искусства визажистов и парикмахеров. Он вновь ощутил себя тем самым мальчишкой, которым был до дебюта. Что ей нужно? Опять поиздеваться и окатить его насмешками?

— Здравствуй, ЧанСоб, — отлично! Она уже узнала, как его зовут. Что за фамильярство? Ему хотелось опять огрызнуться, но он сдержался. Поскорее отделаться и ехать на репетицию — вот всё его скромное желание. — Я хочу с тобой пообщаться, не против?

«Против, конечно!». Он передернул плечами, показывая своё равнодушие.

— Господин Пак, — крикнула она за спину ЧанСобу так, что он слегка вздрогнул. Он всё ещё не смотрел на неё, поэтому каждое её слово было неожиданным — я подвезу его, хорошо? Езжайте, а мы за вами!

«Нет-нет-нет! Не бросайте меня с этой гадюкой!» — взмолился в мыслях юноша и обернулся через плечо. Все стали погружаться в микроавтобус. Набравшись решимости, он поднял лицо и обратился к женщине.

— Я бы предпочел ехать со всеми… можно? — ещё разрешения у неё спрашивает! Да надо просто развернуться и уйти, дел-то…

— Поздно, — она сладко улыбнулась, проведя языком по влажным губам, так ненавязчиво, будто этот жест был отрепетирован ею с подросткового возраста. Встретившись глазами, ЧанСоб опомнился и опять опустил лицо, поправив козырек — я уже отпросила тебя, садись.

Госпожа Ю открыла машину и жестом указала парню на пассажирское сиденье. Глубоко вдохнув, он обошел автомобиль спереди, полюбовавшись вытянутым капотом, прятавшим в себе кучу лошадиных сил и бешеную мощность. Плюхнувшись на кожаное кресло, он отвернулся к окну захлопнутой двери.

— Какую музыку ты любишь? — раздался её голос над левым ухом — Что включить?

— Без разницы, — бросил он, скрестив руки на груди.

— Как знаешь, — губы всё ещё были самодовольно растянуты в улыбке, покрытые блестящей не яркой помадой — но если не понравится, то переключишь.

Микроавтобус тронулся, и они стартовали вслед за ним.

— О чем Вы хотели пообщаться? — покосился на её руки на руле ЧанСоб. Шесть из десяти пальцев были унизаны перстнями.

— Прежде всего, давай перейдем на «ты»? — добродушно предложила она.

— Нет, — отрезал парень, начав щелкать по кнопкам магнитолы, пробегаясь по радиостанциям. А что её бесит, интересно? Врубить бы ей матерного рэпа. Женщины его не переносят. Как назло, ничего подобное не транслировалось.

— Меня зовут ДжеНа, — продолжала она пробовать пробиться сквозь стену, возведенную ЧанСобом.

— Я не запомню, — молодой человек прислонил ладонь к стеклу, оставив на ней отпечаток. Теперь ей придется лишний раз протирать.

— Ну почему ты такой бука? — пожурила она его. Парень разговаривал с ней затылком.

— Я просто хочу оказаться на репетиции со всеми и терплю до того момента Ваше общество.

— Оно тебе так неприятно? — не веря, полюбопытствовала ДжеНа.

— Я не хочу, чтобы на меня косо смотрели мои товарищи, — и это тоже было важной причиной, помимо той, что ему не хотелось находиться с ней в далеко не лучшем виде, когда он не находил перед ней никакого преимущества. Вот если бы он выглядел, как накануне, тогда другой разговор.

— А у твоих друзей что, нет девушек, что они будут на тебя не так смотреть? — хмыкнула женщина.

— У некоторых есть, — ЧанСоб нашел лазейку для сарказма. — но девушки — это одно, а Вы — совсем другое.

— Опять пытаешься списать меня в старухи? — вместо ожидаемого гнева, она рассмеялась. — Бесполезно, дорогой. Знаешь ли, мне известно, что я хорошо выгляжу и по современным стандартам я ещё молода.

— Да мне всё равно, — буркнул он, опечалившись тем, что попытка уколоть её самолюбие не удалась.

— Значит, не хочешь идти со мной на мировую? — видя его настроение, ДжеНа скорчила хитрую гримасу, но он этого не видел, продолжая следить за дорогой и боковым видом.

— Я Вам не объявлял войну, чтобы на мировую идти.

— Что ж, ладно, — микроавтобус перед ними начал парковаться возле здания, где должна была проходить репетиция, но госпожа Ю вдавила газ и они пронеслись мимо, двигаясь в неизвестном направлении.

— Эй, что Вы делаете?! — подскочил ЧанСоб, потеряв с головы кепку от резкого движения. Она упала ему под ноги, и он полез её поднимать и надевать обратно.

— Я не отвезу тебя туда, куда тебе надо, пока не сменишь тон на более милостивый, — решительно сказала она, удаляясь от рабочего места ЧанСоба. Он тоскливо поглядел в заднее стекло.

— Верните меня! Это же не шутки! Мне влетит и очень здорово!

— Я всё улажу, не бойся, — спокойно пообещала она, и почему-то он не сомневался, что в агентстве перед ней многие пропляшут на задних лапках.

— Почему Вы ко мне пристали, объясните? — сел он наконец-то лицом к ней и воззрился на неё, требуя честного ответа.

— Ты мне приглянулся, — слишком откровенно призналась она. Молодой человек даже и не рассчитывал на такой масштаб правды.

— Шутите? — ЧанСоб глупо и растеряно хохотнул — Вы же меня уродом назвали год назад!

— Я не называла тебя уродом, — свела она брови к переносице — не преувеличивай!

— Не важно, Вы меня оскорбили и даже не извинились! Что изменилось теперь?

— Ты? Я? Обстоятельства? — ДжеНа притормозила и остановилась у бордюра, включив аварийку — Не знаю, но извини меня за тот случай. Я не со зла, правда.

— Знаете что? Мне плевать почему Вы вели себя так, а теперь иначе. Я забуду и прощу, если оно Вам надо, но везите меня на репетицию, — ЧанСоб слегка стукнул по сиденью.

— Я уже сказала своё условие. Сначала стань со мной мягче, — она развернула корпус и пронзительно уставилась ему в глаза. Её накрашенные ресницы и красиво подрисованные брови делали взгляд очень выразительным. Да и очи у неё были ещё те, глубокие, как омут.

— Ладно, — потерпев фиаско, зачехлил заготовленные орудия пыток парень. Пусть расслабится, думает, что её взяла. Ничего, он ещё ей припомнит!

— Вот и славно, дашь свой номер телефона? — совсем она что ли? Ведет себя, как малолетка на свидании.

— С ума сошли? — ЧанСоб покрутил у виска. — Ваших звонков мне ещё не хватало. Обойдёмся тем, что я перестану Вам хамить.

— Ох, — выдохнула она, но, подумав минуту, согласилась. — Что ж, для первого раза сойдет.

— Первого? Увольте, — он оторвал свои глаза от неё, почувствовав, что что-то мужское, инстинктивное, зашевелилось внутри. Нет, не даст он себя охмурить так же, как ХенЩика. Эта самка из хищных, и он не собирается быть травоядной жертвой. — Давайте остановимся на этой встрече и простимся?

— Это, по-твоему, не хамство? — приподняла она брови и убрала руку от ключа зажигания.

— Ну, хорошо-хорошо, — ЧанСоб развел руками — что Вы хотите?

— Пообедай со мной как-нибудь, — не лучшая задумка. Ему бы не хотелось есть в её компании. Ещё несварение случится! — Я заеду на днях и мы посидим где-нибудь, хорошо?

— Блин, — парень посмотрел на ключи от машины, как на упущенную с крючка рыбу. — пусть будет по Вашему!

— И ты не откажешься? Обещай! — настаивала она.

— Обещаю! Прошу Вас, заводитесь уже! — неспокойно поелозив на месте, ЧанСоб блаженно услышал звук включившегося мотора. Никогда не знал, что технические процессы, далекие от какой-либо эстетики, могут приносить такую радость.

— Что ж, едем, — ДжеНа вдавила педаль, трогаясь — с этого момента будем знакомиться заново…

Пиявка

ЧанСоб вошел в репетиционный зал и тут же был встречен свистом ИльХуна и аплодисментами СонДже и МинХека. Вот же заразы.

— Ну, прекратите! — парень прошел прямо до ХенЩика, погрустневшего в углу на скамейке. — Слушай, я, правда, ни при чем… я не знаю, почему она до меня докопалась…

— Всё в порядке, — слабо улыбнулся товарищ. — она же мне ничего не должна.

— Разве? А я думал… — замялся ЧанСоб, сложив губы в трубочку.

— Зря думал, — ХенЩик встал и положил руку ему на плечо. — между нами ничего не было. Она уехала раньше.

— Да я… да мне как-то… — молодому человеку не понравилось, что ему будто сплавляют залежалый товар.

— Эй, как тебе удалось очаровать эту леди? — крикнул не слышавший разговора ИльХун.

— Очаровать? Её? — ЧанСоб скривил лицо. — Да упаси Боже! Никогда бы не взялся! К чему она мне?

— Как к чему? — засмеялся младший. — Говорят, она очень способствует продвижению по службе…

— Н-да? — вокалист снял кепку и, поправив сбившиеся под ней волосы, нахлобучил обратно — Ну вот бери её себе, и продвигайся. Куда угодно.

— Серьёзно? Никто не претендует? — ИльХун поглядел на них с ХенЩиком. Видимо, тоже вчера заметил, что те общались пол вечера. Друзья покачали головами. — Как знаете, простачки. А я, так испытаю судьбу, вдруг перепадет, а?

— Так, хватит болтать! — разогнал их ЫнКван, вставивший в магнитофон диск. — Давайте за работу, погнали!

Уже поздно вечером, после всех дел и выступлений, съёмок в шоу, вымотанные и выдохшиеся, ребята шли по коридорам Cube, мечтая добраться до постели и расслабиться. Несмотря на поздний час, работа в здании ещё кипела. Подготовка промоушенов, пиар-компаний, звонки заграничным организаторам: всё это не останавливалось почти круглые сутки, прерываясь в редкие моменты. К тому же, они были не единственным продуктом компании. Другие, уже более раскрученные и прославленные, требовали ещё больших забот и внимания. Навстречу как раз попались коллеги из 4minute, заканчивающие трудиться на сегодня, как и они.

Вежливо поздоровавшись, они протискивались друг мимо друга; кто-то, у кого ещё оставался запас энергии, улыбаясь, а кто-то безразлично опустив глаза и думая о своем. СоХён просияла, посмотрев на ЧанСоба, но это было больше похоже на воспоминание о каком-то конфузе, чем на флирт. Вот ему теперь все будут припоминать мадам Ю? Или дадут спокойно прожить хоть час? Он вяло поднял уголки губ и проводил их взглядом, заметив, что ИльХун и ХенЩик последовали его примеру и тоже глазеют вслед девушкам.

— Да-а… — многозначительно выдохнул ХенЩик, когда те удалились на достаточное расстояние, чтобы их не слышать. — Вот они, прекрасные моменты в нашей деятельности.

— Это точно, — кивнул ИльХун. Другие четверо уже скрывались за поворотом, а эти так и стояли. — Какие же они… классные!

— Вот за такими бы и ухлестывал, — поучительно ткнул им в спины ЧанСоб. — а не на старух замахивался.

— Тебе хорошо говорить, — жалобно поднял брови младший. — а мне даже самая мелкая из них нуна! Так что, какая разница? Лично мне — никакой!

— Какой ты неразборчивый, — усмехнулся ХенЩик.