ПАБ
Слабо освещенное пространство паба. Вверху, над полками с бутылками и бокалами, угадывается фигура с ликом святого. Сбоку шкаф, похожий на будку для исповеди. Столики и скамьи. У барной стойки, выглядящей как алтарь, стоят несколько женщин. Возможно, они просто проводят здесь время, а может, это их работа. Одна из женщин допивает из бокала, с силой ударяет им о стойку, выходит вперед. Остальные, образуя хор, встают чуть сзади.
Женщина-проповедник. Братья и сестры... Вы никогда не думали, почему нам запрещают брать в самолет дезодорант?
Хор. Нет!
Женщина-проповедник. Визы, паспорта, нам выдают документы, которые снова и снова проверяют!
Хор. Снова и снова проверяют!
Женщина-проповедник. Государство не доверяет нам!
Хор. Нет!
Женщина-проповедник. А что если все мы и вправду представляем опасность?
Хор. Нет!
Женщина-проповедник. Братья и сестры! Откроем журнал «Форбс»! Вот портреты самых опасных. Просто они этого пока не знают! Потому что нет рядом женщины, которая может попросить! Не бриллианты, не дорогое манто и авто! А что-то другое, очень опасное... например, остаться один на один с Богом! Когда никого больше не будет! А!? Ты один на один с Создателем! Что для этого нужно сделать?
Хор. Что?
Женщина-проповедник. Помните Архимеда? Парень, у которого был самый длинный рычаг!
Хор. Самый длинный!
Женщина-проповедник. Что он искал? Точку опоры! Архимед говорил: дайте мне точку опоры, и я сковырну эту Землю! Очень опасный грек! Все время искал, куда бы пристроить свой рычаг, чтобы сковырнуть эту Землю! Братья и сестры! Закроем журнал «Форбс»! Эти люди не представляют никакой угрозы! На них сваливаются нефтяные вышки и газовые месторождения, они продают и перепродают, они имеют все и всех, но они безопасны! Потому что их рычаг... Их рычаг не в том месте! Дорогие братья и сестры! Выключите свои мобильные телефоны и запомните: всегда надо думать, куда вставлять свой рычаг, если хочешь сковырнуть эту Землю!
В паб входит пожилой мужчина. Месса прерывается, женщины рассыпаются по пабу. Мужчина неторопливо оглядывается по сторонам, замечает стол с табличкой «Reserved», уверенно направляется к нему, садится, замечает фигуру святого, задумывается, складывает руки в молитве.
На пороге паба показывается мужчина в синем костюме. Он нервничает и постоянно озирается, идет к столу с табличкой «Reserved», усаживается рядом с пожилым мужчиной, также принимает молитвенную позу.
Мужчина в синем костюме. Нелепо... я и не думал сюда ехать... но день так сложился, у меня обычно — целый день столько дел, — одних телефонных разговоров с вами на полдня... а тут... телефон молчит... ни совещаний, ни происшествий, все равно день как-то надо было убить...
Пожилой мужчина. А я сразу решил поехать... мне показалось, что это провокация... может быть, сегодня все здесь закончится трагедией, но меня это не пугает!.. Знаете, обо мне только и говорят, что я не на своем месте, — не дотягиваю... так вот, если меня найдут здесь (вскакивает, встает перед столом, резко ложится на пол, как жертва, закинув одну ногу на стол), решат, что я стал жертвой заговора, а значит, я был на своем месте, раз был заговор, и меня убили! А может, даже решат, что меня прикончили те, с кем я всех призывал бороться, а значит, они есть, и мне, наконец, поверят...
Мужчина в синем костюме. Нет, мне это все не нравится, особенно теперь, после ваших слов... Мне никому ничего доказывать не надо, да и вам я не советую... время все расставит по своим местам, — что мы делали, с кем боролись, правы не правы... пусть потомки парятся! Напишут учебники, снимут кино про нас... как-нибудь облагородят, отшлифуют... (Встает, наклоняется к лежащему мужчине, помогает ему подняться.) Мы с вами попали в историю, а значит, пусть пройдет время — а сейчас даже и не пытайтесь оправдываться, никому ничего не докажете, только в очередной переплет попадете, — мало вам книжек про вас, юмористических! (Оба усаживаются.) Я вот даже жене своей не могу ничего доказать, на все огрызается, на малейшие замечания, — попросил, вчера только, колготки после стирки не развешивать над ванной попросил, я, когда лежу, — они надо мной висят, носками вниз, я не могу, у меня тело чешется, когда они носками вниз на меня показывают, а сегодня опять развесила, говорит, где мне их сушить? На кухне?.. Родной человек, а понять не может, что у меня тело чешется от ее привычки...
Со стороны кухни в паб выходит мужчина спортивного телосложения в светлой куртке. В его руках две горящие свечки. Мужчина проходит к столу с табличкой «Reserved», ставит свечки напротив двух других мужчин.
Мужчина в куртке. Простите, я опоздал, — у меня шофер глухонемой, я ему адрес всегда на листочке пишу. Когда в чужой стране, очень много времени уходит, пока толком нарисуешь маршрут... (Ищет стул, чтобы сесть рядом с мужчинами, но для него стула нет.)
Пожилой мужчина. Я думал, хотя бы вы не приедете!
Мужчина в куртке. Почему же? (Уходит к барной стойке, берет там стул, возвращается.)
Пожилой мужчина. Ну как же! Бред ведь полный! Полный ведь бред!
Мужчина в куртке. Ну и что! Вы же приехали, я думаю, что мы теперь тоже можем, в свете наших новых взаимоотношений, мы теперь можем поступать как вы, даже в бред верить... (Встает позади мужчин, резко проталкивает между их стульями свой стул.) Хотя, конечно же, верим мы не в бред, мы, вообще, верить стали, у нас этому теперь много внимания уделяется, поэтому я здесь просто обязан был появиться! (Садится.)
Мужчина в синем костюме. Чтобы проверить?
Мужчина в куртке. Что?
Пожилой мужчина. Веру...
Мужчина в куртке. Я здесь, потому что ничем от вас не отличаюсь, и когда вы все это поймете, когда научитесь разговаривать на равных с теми, кого считали не такими, как вы, тогда вы поймете, что мы — такие, как вы!
Мужчина в синем костюме. Давайте без вот таких вот словесных ловушек, я уже наслушался сегодня от жены!
В зал выходит совсем круглый мужчина — то есть у него круглое лицо, круглое тело, поэтому он круглый. Мужчина одет в черные брюки, белую рубашку с коротким рукавом. Еще на мужчине усы и бабочка. Круглый идет к столу, недовольно оглядывает посетителей, вдруг охает, прячет табличку с надписью в карман, расплывается в нарочито приветливой улыбке.
Круглый. Здравствуйте!
Все. Здравствуйте.
Круглый. Какая честь для меня... я вас узнал, а потом не поверил, потому что нигде про то, что вы придете ко мне, нигде не писали, ни в одной газете, которую я читаю. И спецслужбы меня не проверяли до вашего появления, поэтому я и сейчас не верю, что это вы.
Пожилой мужчина. Это мы, но об этом никто не должен знать, пока мы не уйдем.
Мужчина в куртке. И после тоже.
Круглый. Хорошо, об этом никто не узнает! Что ж... вот меню... (Щелкает пальцами, от барной стойки к круглому подходят три женщины, они раздеваются на ходу, бросают на стол детали своего туалета — лифчик, топ и чулки.)
Все. (С изумлением.) Спасибо...
Круглый. Прошу сразу обратить внимание (подходит к пожилому мужчине, разворачивает перед ним лифчик), — вот то, что напечатано под флагами стран членов европейского содружества, — это блюда для туристов, — мы их готовим совсем плохо, это вы не читайте (подходит к мужчине в синем костюме, разглаживает лежащий перед ним чулок), а на первой странице бумажечка вклеена, там карандашом нацарапано, — это для своих, — морские блюда, овощные супы — это мы готовим очень вкусно, потому что умеем!
Пожилой мужчина. (Вертит в руках лифчик.) Хорошо, я буду виски...
Мужчина в синем костюме. (Отодвигая от себя чулок.) Я гиннесс...
Мужчина в куртке. (Изучает топ.) А я суп...
Круглый. (Оживляясь.) Овощной?
Мужчина в куртке. Суп-крем грибной...
Круглый. Хорошо... (Про себя.) Туристы!..
Щелкает пальцами, к столу слетаются все женщины и сбиваются в одну стайку.
Круглый. Вот эти женщины будут вам готовить... Я их всегда показываю клиентам, не думайте, что это из-за вас... Нет, я считаю, — каждый, кто пришел поесть в чужое место, обязан видеть, кто ему будет готовить! Вашим желудкам предстоит переваривать чужую фантазию, чужое усилие, чужую усталость... Раз уж вы рискуете, значит, имеете право хотя бы видеть, кто именно готовит для вас, открывает бутылки и разливает! Вас устраивают эти женщины?
Женщины набрасываются на посетителей, гладят и раздевают их и себя, как будто исполняют танец-консумацию.
Мужчина в синем костюме. (Кричит, как будто просит о помощи.) Наверное, мы вам ответим после... после того, как поедим...
Круглый. Все так говорят, а потом забывают... (Делает женщинам знак, те оставляют мужчин, возвращаются к барной стойке.)
Пожилой мужчина. (Поправляет на себе одежду.) Поразительно! Так во всех ресторанах происходит?
Мужчина в синем костюме. (Застегивает рубашку.) Наверное... это обычный ресторан, хотя на вывеске какое-то странное слово — паб!
Мужчина в куртке. Насколько я помню, — в пабах просто пьют, стоят, галдят и пьют... в пабах не... еб... не готовят...
Бежит к барной стойке за своей курткой.
Мужчина в синем костюме. Да? Не готовят?
Пожилой мужчина. (Замечает следы помады на лице мужчины в синем костюме, с силой вытирает их.) Ну, что ж вы?! Это ж как никак — ваше — национальное! Вот я точно знаю, что в Макдональдсах — готовят!
Мужчина возвращается со своей курткой, проверяет карманы, находит в одном из них сигаретку.
Мужчина в куртке. Нет, в пабах только разливают, разливают и галдят, — моя машина однажды в пробке стояла, в Лондоне... (закуривает). А на улице — жара... плюс тридцать семь, конец рабочего дня... и вот такой паб, значит, прямо напротив дороги (затягивается, медленно выпускает дым).
Мужчина в синем костюме жестом просит у мужчины в куртке сигаретку, затягивается.
Мужчина в синем костюме. (Закатывает глаза.) Паб...
Мужчина в куртке. А вокруг люди, с кружками... и орут, и орут...
Мужчина в куртке забирает сигаретку, хочет затянуться, но видит, что пожилой мужчина тоже хочет курнуть. Мужчина в куртке передает пожилому сигаретку.
Мужчина в куртке. Я окно-то закрыл, невозможно, шум какой стоял... в первый раз шоферу своему глухонемому позавидовал... нет, во второй...
Пожилой мужчина. (Затягивается.) А когда в первый?
Мужчина в куртке. Когда президентом стал...
Все смеются.
Мужчина в синем костюме. (Как будто в забытьи.) Надо же... только пьют и галдят... Неужели нельзя просто молча посидеть, посмотреть друг другу в глаза, подумать, в конце концов... съесть что-нибудь горячее и подумать снова...
Мужчина в куртке. (Резко.) Горячее у вас в пабах не готовят, поэтому никто и не думает!..
Мужчина в синем костюме. (Возвращается в реальность.) Да, мне докладывали, что у нас с национальной... с национальной кухней не все в порядке... но чтоб до такой степени...
Пожилой мужчина. Слава Богу, в Макдональдсах полно горячего!
Из-за барной стойки появляется бородатый мужчина в военном кителе и фуражке. Внешне он напоминает Фиделя Кастро. Его нога прикована цепью к барной стойке. Гремя цепью, мужчина подбегает к столу.
Мужчина в кителе. Не дышите! (Задувает свечи, тужится, издает неприличный нутряной звук — над столом загораются лампы).
Мужчина в кителе. Дышите...
Пожилой мужчина. Спасибо, конечно, но здесь светло!
Мужчина в кителе. Вы уверены? (Отходит от стола к будке для исповеди, издает тот же неприличный звук — над будкой загораются лампы.)
