Тайный враг

Лапочка презрительно тявкнула:

— На кого? А, на этих! Да какие они собаки? Ты их видел? Жалкие, беспомощные твари. Просто возмутительно, что такие недисциплинированные и нелепые существа имели наглость вторгнуться на нашу территорию!

— Ну да, я вот как раз об этом… — промямлил Счастливчик, опуская голову. Он отвел глаза и нервно облизнулся. — Они же совсем не умеют сражаться, это точно… Твоя стая обошлась с ними… — он замялся, подыскивая подходящие слова. На самом деле ему хотелось сказать «с беспощадной сноровкой», но вслух он произнес другое: — … чересчур круто.

Счастливчик едва не поперхнулся тявканьем, когда понял, что делает вид, будто не знает своих друзей.

«Выходит, я их стыжусь?»

— Собачки-на-поводочке, — прорычала Лапочка. — Ума не приложу, что они забыли в лесу, но им точно не стоило заходить на территорию настоящих собак. Сегодняшняя встряска послужит им хорошим уроком на будущее. Слабаков надо учить, согласен?

«А я-то еще тревожился за нее! — с горечью подумал Счастливчик. — Боялся, что она слишком добрая и нежная, чтобы выжить в новом мире. Неужели это та самая беговая собака, которая потеряла голову при виде мертвого Длиннолапого?»

Поймав растерянный взгляд Счастливчика, Лапочка горячо закивала головой.

— Пойми, это же для их пользы! Теперь эти собачки-на-поводочке будут умнее и никогда не сунут носы туда, где их не ждут. Они еще скажут нам спасибо!

— Н-наверное ты права, — проскулил Счастливчик, сгорая от стыда и чувства вины. На самом деле, это не собачки-на-поводочке пришли в долину. Это он привел их туда. Это была его вина.

— Еще бы! — твердо кивнула Лапочка. — И я была права, когда отправилась на поиски стаи. Ах, как я скучала по тебе, Счастливчик! — вздохнула она, с нежностью взглянув на него. — Но в конце концов я все-таки нашла настоящую стаю. Сильную, организованную, справедливую… — Она замолчала и, склонив голову, с недоумением посмотрела на Счастливчика: — Слушай, а ты-то как очутился так далеко от города? Я думала, ты твердо решил остаться там.

— Там нельзя оставаться, — ответил он. — Слишком опасно… Да, ты оказалась права и в этом.

Лапочка шутливо ткнула его носом.

— Видишь? Я всегда права!

Счастливчик нежно лизнул ее в щеку.

— Я ушел из города вместе со стаей, — сказал он, умолчав о том, какая это была стая. — Но потом оставил ее, чтобы вести жизнь пса-одиночки, и как раз проходил мимо, когда услышал звуки драки. — Счастливчик опустил голову и грустно взвизгнул. — Собаки дрались с другими собаками! Что в этом хорошего? Ведь мы все спаслись от Большого Рыка! Нас и так мало, уцелевших. Мне показалось, что это… странно. Вот я и подошел, чтобы посмотреть. — Он замолчал, решив, что сказал достаточно.

Лапочка в изумлении смотрела на него.

— Ты был со стаей? Но мне казалось, ты ненавидишь стаи! Ты сам так говорил. Ты отказался пойти со мной, потому что ты пес-одиночка.

— Все не совсем так, Лапочка, — смутился Счастливчик, не зная, как ей объяснить.

Лапочка долго молчала, глядя на свои лапы. Когда она снова подняла голову, Счастливчик увидел в ее глазах обиду и гнев.

— Ты называл себя псом-одиночкой, говорил, что хочешь быть свободным и жить сам по себе! Выходит, ты мне врал?

Счастливчика бросило в жар, мурашки раскаяния пробежали по его шкуре, когда он вспомнил обо всем, что наговорил Лапочке в городе, когда отказался пойти вместе с ней.

— Я не член стаи, — выдавил он, не поднимая глаз. — То есть не совсем. Так получилось. Случайно, понимаешь? Они не знали, как им жить дальше и что делать, вот я и увязался за ними. Никого из них я не знал раньше, но им нужна была помощь, и я им помог. Так же, как помог бы тебе, если бы ты не сбежала и не бросила меня там, в городе.

— Я не хотела тебя бросать! — тоненько проскулила Лапочка. — Ты сам сказал, что никуда не уйдешь и останешься в городе. Что я могла поделать? А мне нужна стая. Понимаешь, я не могу одна. Я не одиночка по природе. Мне жаль, что ты меня не понимаешь.

Счастливчик поежился. На самом деле, он понимал гораздо больше, чем она думала.

— Ты нашла свою стаю. Похоже, тебе повезло. Мне показалось, что эти собаки слушаются тебя.

— Да, я быстро выдвинулась, — с некоторой запинкой призналась Лапочка. — Ты же знаешь, в стае как в стае. Все не могут быть равны. Кто-то всегда наверху, а кто-то внизу.

Счастливчик задрал голову и жадно повел носом, почувствовав дуновение ветра. После зловещей тишины, сопровождавшей Большой Рык, снова почувствовать мордой движение воздуха было особенно приятно. Но ветер нес с собой не только свежесть, но и запахи — как жизни, так и смерти.

— Мне пора идти, Лапочка.

— Ты уходишь? Опять? Но куда?

Счастливчик замолчал, обдумывая ее вопрос. Ему не терпелось как можно скорее разыскать Беллу и остальных, узнать, как дела у Альфи, но он не мог рассказать об этом Лапочке. Ведь он уже дал ей понять, что не имеет ничего общего с той беспомощной стаей, на которую она напала вместе с со своими сторонниками, а теперь было уже поздно признаваться в обратном.

Лапочка ласково потерлась носом о его бок.

— Пойдем со мной, Счастливчик? Пойдем в мою стаю! Тебе понравится, честное слово! Ты спас мне жизнь, а значит, они все тебя полюбят!

— Ну, не знаю…

— Счастливчик, в такое время нельзя выжить в одиночку! Подумай, что если новый Рык схватит тебя, когда ты будешь один, и некому будет прийти тебе на помощь? Ты видишь, что творится кругом? Ручьи и реки отравлены. Где ты найдешь чистую воду? Пойдем со мной!

Холодок пробежал по шкуре Счастливчика, но он поспешно встряхнулся, чтобы прогнать сомнения.

— Прости, Лапочка! Мне бы очень хотелось быть с тобой, но я все-таки одиночка!

— В такие времена собаки должны держаться вместе! — убежденно возразила Лапочка, задрав вверх свою изящную узкую морду. — Ты нужен другим, Счастливчик! Ты сильный и умный, ты верный — ты просто не имеешь права быть сам по себе, не поделившись всем, что имеешь, с другими! — Голос Лапочки звучал почти гневно, но в ее глазах, обращенных на Счастливчика, светилась нежность. — Ты нужен собачьему миру, Счастливчик! Идем со мной! Обещаю, что ты будешь счастлив!

Но Счастливчик опустил глаза, былое упрямство уже вернулось к нему, укрепив пошатнувшуюся решимость.

— Пожалуй, я все-таки буду счастливее один.

Лапочка грустно опустила голову.

— Я никак не могу тебя переубедить? — тихо спросила она, потом вздохнула. — Мне так жаль расставаться с тобой, Счастливчик. Но что ж, прощай. Береги себя, пожалуйста. Ради меня.

— Непременно! Будь счастлива, Лапочка!

Он в последний раз кивнул ей и побежал прочь, но через несколько шагов сожаление с такой силой стиснуло его живот, что он не выдержал и обернулся.

Лапочка уже неслась через искалеченную долину, легко и изящно перескакивая через поваленные деревья. Горькое воспоминание, как удар, обрушилось на Счастливчика: он вновь увидел ее, опрометью выбегающую из холодной комнаты Дома еды, до смерти перепугавшуюся при виде мертвого Длиннолапого. Тогда она бежала с той же грациозной легкостью, но во всем остальном это была другая собака. Нынешняя Лапочка высоко держала голову, ее уши стояли торчком. Ее гладкая шерсть лоснилась, а мышцы, перекатывавшиеся под шерстью, выдавали неутомимую силу.

Счастливчику мучительно захотелось залаять ей вслед, окликнуть, позвать с собой. Такая собака, как Лапочка, была бы спасением и благословением для стаи Беллы. Но даже это было не самым главным. Счастливчику просто не хотелось расставаться с ней. Что если они больше никогда не увидятся? Он будет страдать без Лапочки, он будет тосковать по ней…

Но было слишком поздно. Лапочка скрылась из виду, Счастливчик понимал, что ему никогда ее не догнать. Значит, оставалось только пуститься на поиски своей стаи.

Повернувшись в сторону леса, он вновь почувствовал легкий холодок страха.

«Они уцелели, — сказал себе Счастливчик. — Они пережили один Рык, переживут и второй. Ничего с ними не случилось, я уверен…»

Глава III

Счастливчику оказалось совсем нетрудно проследить след Беллы и ее стаи по разгромленной долине. Нужно было только идти по каплям и лужицам крови, пролитой Альфи и Мартой. Металлический запах крови выстуживал кости и мышцы Счастливчика, жуткий страх гнал его вперед, заставляя перескакивать через трещины и опрометью мчаться по хрустящим под лапами веткам.

«Ничего, — думал он, — долина быстро восстановится. Вырастут новые молодые деревца, постепенно заменят погибшие деревья, а трещины в земле и вывороченные корни скоро покроются травой, свежим мхом и растительностью, зелень скроет следы гибели. Жизнь победит смерть».

В отличие от города, Собака-Земля умеет сама залечивать свои раны.

Перескочив через последний толстый сосновый ствол, Счастливчик помчался к реке, сверкавшей уже неподалеку. Как и в ручьях возле города, серебряная вода в реке уже подернулась той же ядовитой радужной пленкой. Яд расползался очень быстро, за короткое время, прошедшее после того, как Счастливчик оставил стаю, отрава дошла уже до долины. От этих мыслей Счастливчик совсем повесил хвост. Может быть, он напрасно надеется, что долина сможет так быстро восстановиться…

Крутой обрыв резко уходил вниз, к реке, сильные волны пролизали землю до самых корней, торчавших над водой.

Спрыгнув вниз, Счастливчик сразу увидел песчаную пещерку под корнями. Там, в сырой тесноте, сидели семеро собачек-на-поводочке — напутанных и несчастных.

— Все будет хорошо, — скулила Дейзи, лихорадочно вылизывая прокушенную лапу Марты. — Только не шевелись, слышишь? Не шевелись, и все заживет!

Бруно стоял над Альфи, неподвижно распростертым на песке. Солнышко, трясясь всем туловищем, смотрела на него.

— Ой, ему нужен ве-те-ри-нар! — по слогам протявкала она. — Ой, очень нужен! — Солнышко запрокинула мордочку и тоненько завыла: — Ой, где же мои Длиннолапые, где? Они умеют звать ве-те-ри-нара и спасать собак! Ой, ой!

— Длиннолапых больше нет, — сказал Микки, лизнув ее в макушку. Он тоже дрожал, но держался молодцом.

Дейзи повернула голову и вдруг заметила Счастливчика. Взгляд ее вспыхнул, она испуганно тявкнула. Остальные тоже всполошились, вскочили со своих мест и бросились к выходу, толкаясь и наступая друг на друга.

«Кажется, меня приняли за дикого пса», — понял Счастливчик. Он успокаивающе заворчал и вышел из тени берега, чтобы друзья могли лучше его рассмотреть.

— Это я! — пролаял он.

Собаки настороженно уставились на него, подняв загривки, но Белла первая, вскинув уши, бросилась к брату и прижалась щекой к его морде.

— Ты вернулся!

— Счастливчик! Счастливчик! — теперь уже все обступили его, скуля, тявкая и подвывая от радости. Они вылизывали его и скакали вокруг, и только Бруно остался стоять над телом Альфи.

Счастливчик услышал, как тот проворчал себе под нос:

— Поздновато для геройского возвращения.

Солнышко и Дейзи еще несколько раз высоко подпрыгнули, чтобы лизнуть Счастливчика в нос, но даже их радость быстро сменилась унынием. Запах крови заглушал даже ядовитое дыхание расползавшегося по реке яда.

Медленно, на негнущихся лапах, Счастливчик подошел к лежавшему на песке Альфи. Глаза маленького храбреца были полузакрыты, слабое дыхание едва теплилось в его теле. Бурый бочок еле шевелился в такт слабым прерывистым вздохам.

При виде Счастливчика из горла Альфи вырвался тоненький вой, но несчастный даже не смог поднять голову, чтобы поприветствовать друга. Песок под ним зловеще потемнел от крови. Но даже это было не самое страшное. Хуже всего было то, что кровь больше не хлестала из глубокой раны на боку, а едва сочилась тоненькой, замирающей струйкой.

Счастливчик зажмурился, собираясь с силами. Он никогда не думал, что сказать это будет так тяжело.

— Кровотечение у него почти остановилось! — пропищала Солнышко, и робкая надежда, прозвучавшая в ее голосе, едва не разорвала сердце Счастливчику.

Он лизнул ее в нос.

— Солнышко… Мы ничем не можем помочь Альфи.

— Но… — пролепетала Дейзи.

Счастливчик заставил себя выдержать ее взгляд. Сердце у него стало тяжелым и холодным, как камень.

— У него почти не осталось крови, потому что Собака-Земля уже забрала почти всю. Вы видели, какие у него глаза?

Марта с опаской подошла к Альфи.

— Они мутные… как будто он больше ничего не видит.

— Дух Альфи покидает его тело. Он сливается со всем, что нас окружает. — Счастливчик посмотрел на маленького Альфи, бок которого уже почти перестал шевелиться.

Собачки-на-поводочке надолго замолчали, потом огромная Марта легла рядом с Альфи и уткнулась своим большим черным носом в его маленький сухой носик.

— Бедный мой маленький дружок!

— Это нечестно! — взвизгнула Солнышко, устремляя молящий взгляд на Счастливчика. — Нечестно! — Она издала страшный, горестный вопль. — Почему это случилось?

Счастливчику хотелось отвести глаза, но он знал, что не имеет на это права. Его друзья были убиты горем. Значит, он должен быть сильным.

Белла запрокинула морду и завыла, к ней присоединились Микки и Дейзи. Вскоре вся стая скорбным воем провожала уходившего Альфи, и даже всегда бесстрастный Бруно дал волю своему горю.

Счастливчик опустил голову и нежно лизнул Альфи в морду.

— Он же совсем малыш, — прошептала Марта. — Едва вышел из щенячества.

Счастливчик по очереди облизал всех членов своей стаи, пытаясь хоть немного облегчить их безутешную скорбь.

— Мы с вами просто больше не сможем увидеть Альфи, вот и все. Но он все равно все время будет рядом с нами, вокруг нас — в воздухе, в воде и в земле.

Солнышко, тряхнув челкой, отскочила от него и сердито вытаращила глазки-бусинки.

— Не говори так! Какой в этом прок? — визгливо тявкнула она. — Я люблю Альфи и не хочу знать, что он в земле! Я хочу, чтобы он был с нами такой, какой был — живой, шерстяной, веселый!

Счастливчик не смог ничего сказать ей. Несмотря на все свои мудрые слова о духе Альфи, перешедшем в землю и воду, сердцем он чувствовал то же, что и Солнышко. Мучительное воспоминание сжало грудь: он вновь увидел, как Альфи, ободренный его возвращением и отчаянно желавший проявить себя в глазах мудрого наставника, храбро бросился на полуволка и поплатился за это жизнью.

«Альфи, Альфи! — жалобно заскулил про себя Счастливчик. — Прости меня, Альфи! Зачем я только попался тебе на глаза!»

Он снова посмотрел на маленького песика, еле касаясь, лизнул его в нос. Альфи больше не дышал. Белла приблизилась к нему, тронула носом бурое ушко. Остальные сгрудились вокруг.

— Я буду так тосковать по тебе, Альфи! — завыла Дейзи.

Мы все будем, — тихо сказал Микки. — Легкого тебе пути, друг мой.

— Легкого пути в мир, — срывающимся от рыданий голоском добавила Солнышко.