Мидгард

«Они кого-то ищут», — испуганно подумал Лиф и вскоре отчетливо понял, кого ищут волки, — его!

Мальчика охватила паника. Он захотел вскочить, закричать и быстрее убежать отсюда. Но его парализовал страх. И именно этот страх спас ему жизнь, потому что через минуту из метели возникла кавалерия великанов в черных панцирях и собралась у подножия холма.

Это были настоящие гиганты, одетые в такие же блестящие кожаные доспехи, как и всадник на волке, с мрачными, словно вырубленными топором лицами. Каждый из них был по меньшей мере вдвое выше всадника и нес в руке меч размером со взрослого человека. Они скакали на лошадях, а не на волках, но таких лошадей можно было увидеть только в кошмарных снах: огромные черные чудовища с чешуйчатой шеей и красными, пылающими глазами. На копытах у них были когти, оставлявшие в снегу глубокие следы, хвосты хлестали со свистом, словно бичи.

Великаны медленно приблизились к человеку на белом волке, слезли с лошадей и опустились перед ним на колени.

Всадник заговорил с ними. Лиф не понимал его слов — он говорил на неизвестном языке. Тем не менее ему стало ясно, что всадник отдал великанам приказ такой же, как до этого волкам, потому что вскоре они снова сели на лошадей и исчезли в разных направлениях. На этот раз всадник отправился вместе с ними. Когда он ушел, площадка перед холмом опустела, будто ничего и не было.

Лиф не двигался с места. Обливаясь потом, он судорожно сжимал в руках палку, на которую опирался при ходьбе.

Вдруг — словно для этого должно было понадобиться время — на него нахлынул весь ужас происходящего. Он вскочил как ужаленный и заковылял вверх по холму. Буря ледяной крупкой хлестала его в лицо. Мальчик не раз спотыкался и падал, но тут же поднимался снова, гонимый неведомым страхом. Когда перед ним показался горящий дом, его сердце заколотилось так, что готово было вырваться из груди.

Он протянул к двери руку, и навстречу ему вышел Ойгель. Сначала альб испугался, затем его морщинистое лицо потемнело от гнева.

— Что ты здесь делаешь? — прошипел он. — Разве я тебе не говорил, чтобы ты остался наверху и подождал, пока… — Он запнулся, увидев, в каком состоянии находился Лиф. — Что случилось? — спросил он.

Лиф захотел ему ответить, но не смог. Он зашатался и, ища опору, попытался ухватиться за карлика, но промахнулся и упал бы, если бы Ойгель его не подхватил.

— Что случилось? — снова испуганно спросил он. — Ну говори же, мальчик!

— Волки! — прохрипел Лиф. — На… другой стороне… холма. Волки!

Рука Ойгеля крепко вцепилась в лук. Через секунду его лицо исказилось от ненависти.

— Сколько их? — спросил карлик. Он осторожно отпустил руку Лифа и захотел обернуться назад, но Лиф его удержал.

— Не ходи, Ойгель, — сказал он. — Там их десятки. А еще великаны и человек верхом на белом волке.

Ойгель вытаращил глаза.

— Ты шутишь.

Лиф потряс головой. Постепенно он приходил в себя, и вдруг из него хлынули слова. Он рассказал Ойгелю все, что видел. Альб выслушал его молча, не перебивая. Его лицо помрачнело.

— Ты не выдумал? Все это правда? — спросил он, когда Лиф замолчал.

— Ступай туда и погляди сам! — ответил Лиф.

Ойгель покачал головой.

— Мне этого не нужно, — хмуро сказал он. — Достаточно того, что я увидел в доме. — Он улыбнулся, но улыбка получилась натянутой и похожей на гримасу. — Сожалею, я не хотел тебя обидеть.

Лиф серьезно посмотрел на него. Затем он выпрямился, прошел мимо альба и захотел войти в дом, но Ойгель его удержал.

— Не входи, — прошептал он. — Ничего хорошего ты не увидишь.

Лиф опешил.

— Там были те же самые люди, которых я видел? — запинаясь, спросил он.

Ойгель сжал кулаки.

— Да. И они, и весь этот волчий сброд. Как я их ненавижу! — Он горящими глазами уставился в сторону холма. — Нам нужно уходить. Здесь небезопасно. Они вернутся, я это знаю. Они явно кого-то преследуют. — Он пристально поглядел на Лифа. — Как ты думаешь, кто бы это мог быть?

Лиф отвел в сторону глаза.

— Не знаю, — ответил он. — Я их видел первый раз в жизни. Куда мы теперь пойдем? — поторопился спросить он, желая отвлечь Ойгеля.

Ойгель вздохнул:

— Хороший вопрос. Хотел бы я знать куда. Будь я один, я бы им показал, что значит связываться с моими дружками. Но сейчас…

Лиф потупил взгляд.

— Я — обуза для тебя? — спросил он.

Ойгель кивнул:

— Можно сказать и так. Но проблема не в тебе, а в твоей ноге. В горах они смогут искать нас до наступления темноты, но, судя по всему, дойти до них у нас шансов мало. Удивительно, как это они тебя не почуяли?

— Оставь меня, — попросил Лиф. — Я как-нибудь обойдусь без тебя. Иначе ты от них не уйдешь.

Ойгель покачал головой и бросил на мальчика долгий сочувственный взгляд.

— Неужели ты это всерьез?

Лиф улыбнулся.

— Нет, — признался он.

— Тогда не говори так, — продолжил Ойгель. — Знаешь, другой человек принял бы твои слова за предложение. В этом проблема всех людей — вы говорите слишком много и слишком поспешно. — Он перевесил свой лук через плечо и взглядом позвал Лифа. — Идем, карапуз. Перед нами долгая дорога.

Глава шестая

У ЛЕБЕДИНОГО ОЗЕРА

К вечеру они достигли отрогов гор. Местность становилась все более пустынной, каменистой и труднопроходимой. Наконец вокруг них не осталось ничего, кроме обломков скал и сверкающего льда. Буря, не умолкая, преследовала их по пятам.

Ойгель не позволял своему спутнику ни минуты отдыха. Раненая нога мальчика снова начала кровоточить; при каждом шаге ее пронзала такая острая боль, что Лиф невольно вскрикивал, но карлик оставался невозмутимым. Не считаясь ни с чем, он гнал Лифа вперед, а когда тот уже не мог идти дальше, Ойгель взваливал его на спину и некоторое время тащил на себе.

К вечеру перед ними показалось ущелье. Когда-то образовавшаяся в горе трещина со временем превратилась в узкую щель с почти отвесными стенами, на дне которой мерцала белая лента замерзшего ручья. В воздухе подобно серой паутине висел туман.

— Что это? — спросил мальчик.

Прежде чем ответить, Ойгель бросил взгляд через плечо.

— Возможно, это наше спасение, — сказал он. — Но только в том случае, если мы поторопимся и не будем попусту терять время. Они приближаются.

Когда они спустились на дно ущелья, Лифу стало легче идти. Он заковылял за Ойгелем вдоль ручья. Лед под его ногами хрустел, но Лиф не проваливался.

Вскоре вход в ущелье исчез в тумане. Странников окружили серые сумерки, пронизанные светом, не погасшим даже когда солнце над их головами скрылось в узкой полосе облаков. Скалы словно светились изнутри. Не раз Лиф замечал, как искрились и блестели стены ущелья, и не мог понять, что это: лед или огромные драгоценные камни? Он отстал от Ойгеля и поторопился его догнать.

— Что здесь такое? — спросил он. — Это ущелье принадлежит стране карликов?

— Я уже тебе говорил, что я не карлик, — ответил Ойгель. — А вообще — нет. Родина шварцальбов расположена гораздо дальше на востоке. До нее надо идти сотни дней. — Он покачал головой и обернулся через плечо. — Поторопись, они догоняют нас. Но там, — он вытянул руку вперед, — мы будем в безопасности.

— А что там находится?

— Место, в которое, не будь за нами погони, я не повел бы тебя никогда. Но, судя по всему, другого выбора у нас нет.

Странники почти полчаса двигались вдоль замерзшего ручья. Стены ущелья все больше смыкались, проход между ними становился все уже, пока наконец оно не закончилось крутым, усеянным галькой склоном. Между камней щетинились жесткие заросли, с веток которых свисали причудливые сосульки.

Когда Лиф увидел вздымающийся перед ним склон, он совсем упал духом. Даже будучи крепким и здоровым, он взобрался бы на него с большим трудом. Хромому и уставшему это было просто не по силам.

— А теперь — наверх? — неуверенно спросил он. — Но я же не смогу!

Ойгель поджал губы, но не вымолвил ни слова. Вместо этого он повернулся, взял Лифа за руку и показал туда, откуда они пришли.

Противоположный конец ущелья давно затерялся в сумерках, но за серыми клочьями тумана маячили чьи-то тени — огромные и угрожающие. Они были слишком далеко, чтобы Лиф мог рассмотреть их. Но он понял, кто это. Волки…

Целая стая — не меньше десятка животных. И впереди всех мчался огромный белый зверь, на шее которого, пригнувшись, сидел стройный всадник, одетый в черную кожу.

Лиф сразу забыл про усталость и боль. Он бросился к склону и полез наверх. Камни, по которым он карабкался, были гладкими как лед и часто с грохотом срывались в ущелье. Не будь рядом с ним Ойгеля, который поддерживал его и тянул наверх, Лиф давно бы упал и разбился насмерть. Когда они преодолели склон и присели на примыкавший к нему каменный пласт, Лиф изнемог от усталости. Ойгель указал рукой на мрачный вход в пещеру, находившуюся всего в нескольких десятках шагов от них, но Лиф покачал головой. Он больше не мог идти, и ему надо было хотя бы несколько минут отдохнуть.

Ойгель наморщил лоб, но, к удивлению Лифа, не возразил. Карлик повернулся и глянул вниз, в ущелье.

Звери дошли до галечного склона и остановились. Черный всадник на белоснежном волке, запрокинув голову, посмотрел на беглецов. Лиф не мог издали различить его лицо, но он почувствовал на себе пристальный взгляд. Мальчику стало не по себе.

— Вставай! — приказал Ойгель, и Лиф сразу же повиновался.

Всадник двинулся с места. Он повелительно поднял левую руку, и вдруг один из волков помчался вверх по склону. Его лапы часто проскальзывали, но он быстро продвигался вперед. Ойгель выругался. Он вытащил из колчана стрелу и убил зверя.

И тут всадник на волке повел себя совсем не так, как рассчитывали Ойгель и Лиф. Приподнявшись в седле, он полез наверх прямо к ним.

— Лиф! — закричал он. — Сдавайся! Эта долина — западня, из которой ты не выберешься! Спускайся вниз! Я обещаю, что с тобою ничего не случится. И с твоим другом тоже.

— Исчадие Гелы! — прохрипел Ойгель. — Откуда этот парень знает твое имя?

Лиф не ответил. Впрочем, Ойгель и не собирался его выслушивать. С яростным видом он встал, зарядил стрелой тетиву и натянул лук.

— Убирайся вон! — крикнул он черному всаднику. — Забирай с собой всю свору и проваливай отсюда, иначе я уложу тебя здесь, как эту тварь!

Всадник засмеялся.

— Глупый карлик! Ты сам не знаешь, что говоришь, — ответил он. — Мне ничего не стоит уничтожить тебя одним движением руки.

— Ну как хочешь, — буркнул Ойгель и выпустил стрелу. Выстрел со смертельной точностью был направлен прямо во всадника.

Человек, одетый в черную кожу, неторопливым, но точным движением поднял меч и отразил стрелу.

Ойгель вскрикнул от удивления.

— Это колдовство! — завопил он и немедленно зарядил тетиву новой стрелой. На этот раз он прицелился не во всадника, а в его страшного зверя.

Всадник слишком поздно распознал опасность. Он снова попытался отбить стрелу, но промахнулся, и вторая стрела вонзилась в горло белого волка. Зверь, пронзительно взвыв, рухнул на землю, подмяв под себя всадника. С победным криком Ойгель схватил камень и забросил его высоко на склон. Упав посреди склона, этот камень отколол другой камень, отскочил вверх и упал снова — и вдруг на волчью стаю с грохотом покатилась лавина из льда, тонкого, как пыль, снега и обломков скал.

— Бежим! — закричал Ойгель. — Мы должны уйти раньше, чем они опомнятся от страха. А потом ты кое-что мне объяснишь, мальчик! — Он повернулся, толкнул в спину Лифа, так что тот чуть не упал, и бросился мимо него к пещере.

Когда они добрались до входа в пещеру, Лиф едва дышал от усталости, но Ойгель, не останавливаясь, потянул его за собой дальше.

Внутри горы было совершенно темно, но Ойгель не замедлял шага даже когда коридор, по которому они двигались, менял направление. Казалось, карлик способен видеть в темноте, словно кошка. Сначала они вскарабкались наверх по грубым ступеням, затем пересекли зал — достаточно большой, судя по звонкому и продолжительному эху от звука их шагов, — и остановились перед огромной отвесной скалой.

Мальчик выпустил руку Ойгеля и упал на колени от усталости. В его ушах шумела кровь, сердце колотилось так громко, что его стук казался Лифу грохотом, слышимым далеко за пределами пещеры. Но все эти звуки были не в состоянии заглушить яростный вой, звучавший далеко позади них. Волки приближались.

— Куда… теперь? — тяжело дыша, спросил Лиф.

Ойгель нетерпеливым жестом заставил его замолчать. Он глянул вверх на скалу и на несколько секунд закрыл глаза. Затем он медленно поднял руки, растопырил пальцы и начал тихо бормотать какие-то непонятные слова.

Лиф испуганно озирался вокруг. Может быть, у него сдали нервы, но ему почудились мелькающие тени волков, мчащихся во весь опор. Хриплое дыхание и вой становились все громче. Теперь Лиф слышал, как их мощные лапы семенят по обледенелым камням.

— Ойгель! — взмолился он. — Что ты делаешь? Бежим!

Но Ойгель не обратил на его слова никакого внимания и продолжил шептать что-то непонятное.

Вдруг скала перед ними засветилась изнутри. Яркий и мягкий голубой свет, как мерцающая вода, полился из мельчайших трещин, заполняя все вокруг, — и появилось очертание высоких сводчатых ворот! Сияние света становилось все ярче, пока из глаз Лифа не полились слезы. Он зажмурился. Ойгель резко дернул его за руку, заставив встать на ноги, и потащил к скале. Но там, где минуту назад еще возвышалась огромная скала, теперь сиял голубой свет, пронизанный множеством крошечных искрящихся звездочек. Лиф ощутил приятное щекотание на коже, и вдруг твердый камень под ногами превратился в заросшую мхом землю.

Когда Ойгель выпустил его руку, Лиф пошатнулся и, упав, растянулся во весь рост. Несколько секунд он лежал неподвижно, прежде чем отважился открыть глаза и поднять голову.

— Где… где мы? — запинаясь, спросил он. Мрачная пещера исчезла. Над странниками простиралось яркое безоблачное небо. Внизу, под их ногами, куда ни глянь, рос мох и сочная зеленая трава. Чуть-чуть поодаль Лиф заметил несколько деревьев, окружавших маленькое озеро. С противоположного берега вытекала и устремлялась на север узкая, но очень быстрая речка. Было холодно. Ледяной ветер стих, но после долго бушевавшей бури наступившая тишина казалась жуткой.

— Где мы? — снова спросил Лиф.

— В безопасности, — буркнул Ойгель. — Во всяком случае, это касается меня.

Лиф поднял на него глаза.

— Что… ты хочешь этим сказать? — неуверенно спросил он. Ему не нравился тон, которым говорил карлик.

— То, что пора бы тебе со мною объясниться, карапуз. Наверняка ты сейчас примешься убедительно врать, — угрожающе произнес Ойгель. — Итак, ты убежал из дома…

— Я никогда этого не говорил! — перебил его Лиф, но Ойгель невозмутимо продолжил:

— …и даже не подозреваешь, зачем за тобою увязалась волчья стая? Ты мне скажешь всю правду, а я подумаю, как с тобою поступить: или помочь, или оставить тебя здесь.