Порочная любовь матери

У него встал, и Алла первая заметила — Ох! Что ж это мы такие невнимательные то? Ну-ка, молодой человек, потри мне спинку — она опёрлась руками о полок и выгнулась, да так, что, когда Андрей, взяв мочалку шагнул к ней, то членом уткнулся в жопу.

— Аах! Чем это вы меня там тычете так бесстыдно — она повела жопой из стороны в сторону и сверх вниз, улавливая и зажимая член между ног.

Андрей тёр ей спину, а она елозилась, возбуждаясь всё сильнее и, когда член ткнулся головкой в губы, с силой насадилась и застонала.

Алла двигала жопой и, подчиняясь ритму её движений, Андрей, также рывками, водил мочалкой по её спине.

Алла фыркнула — За жопу возьмись и натягивай!

И Андрей, впившись в бёдра, стал тыкаться навстречу.

Наталья и Таня, с зажатыми в руках мочалками, смотрели, как они ебутся и мурашки бегали по лобкам и чесались кунки у обеих.

И Татьяна шагнула к любовникам, и опустившись на колени, припала губами к Андрюшкиной жопе, и целовала, и щупала его опухшие яйца, и обернувшись к Наталье, бросила — А ты меня! — и Наталья, встав на колени позади Татьяны, обхватила её и щупая, и жамкая сиськи, тёрлась лобком об мыльную жопу.

И в этой оргии, сексуальный озноб сладострастия, от ебущихся и уже близких к оргазму, Аллы и Андрея, передался Татьяне и Наталье и, когда Андрей задёргался и замычал, изливаясь спермой, а Алла застонала, впиваясь побелевшими от напряжения пальцами в полок и прижимаясь к нему титьками, Татьяна и Наталья кончили, захлёбываясь стонами!

* * *

— Может у меня заночуете? — спросила Алла у Натальи, когда она, напившись чаю с земляничным вареньем, встала из-за стола — у меня места хватит всем, дом большой.

Наталья, вдруг, почувствовала, как навалилась усталость; остались где-то далёкий и почти нереальный город, квартира, школа, планы, отчёты. Никуда не хотелось идти, ни о чём не хотелось думать. Она поймала сонный взгляд сына… — Да.

— Пойдём, я покажу комнату.

Алла вышла из кухни и зайдя в зал, открыла одну из двух дверей.

Уютная, опрятная и чистая комната с заправленной кроватью у стены и разобранной раскладушкой посреди. Окно зашторено занавесью, сквозь ячеистую ткань которой струился с улицы лунный свет.

— Ты ложись на кровати, а Андрей будет спать на раскладушке.

Наталья легла, скинув на ходу халат, и мгновенно заснула, едва лишь голова коснулась подушки.

Алла подобрала халат, положив его на стул у окна, и прикрыла обнажённую Наталью покрывалом.

Часть седьмая. Дом

Наталья открыла глаза и жмурясь на солнечные лучики, сеющиеся сквозь ячейки шторы, потянулась, выгибаясь и сцепив в замок руки за головой.

Усталость, как рукой сняло.

Она села.

Андрея не было и Наталья, встав и накинув халат, вышла из комнаты.

Алла хлопотала на кухне, накрывая стол к завтраку.

— Выспалась? — улыбнулась она Наталье.

— А Андрей?

— Он спит ещё, умаялся мальчонка. И то сказать, целый день троих тёток ублажал, не всякий и мужик смог бы.

— Да в своей комнате я его уложила — ответила она на недоумённый взгляд Натальи — сама спала на веранде. На раскладушке ему тесно было б, неудобно.

— Посмотришь? — и она, пройдя в зал, осторожно приоткрыла дверь в другую комнату.

В комнате был полумрак, солнечный свет не пробивался сквозь плотную ткань штор.

Андрей спал, подтянув колени; зажав между ними левую руку и вытянув правую.

— Пойдём, картошки ещё наберу вам, яичек соберу, да прищепки и верёвку бельевую найду.

Бесшумно прикрыв дверь, женщины вышли на улицу.

* * *

— Берём тележку с Татьяной и на дорогу, к автобусу. Спасибо Серёже, он нам хоть мешки сам вытаскивает из автобуса и на тележку грузит — рассказывала Алла, отвечая на вопрос Андрея, где они покупают хлеб и вообще берут продукты?

— А хлеб мы не покупаем, сами печём.

— А зимой? Как вы зимой-то без отопления?

Алла улыбнулась — Ну, почему без отопления? Печки у всех есть. Опять же, с Татьяной, собираем с бабок деньги, едем в райцентр и покупаем машину дров и угля, а тут уже делим между собой. Бабкам побольше угля да дров, себе поменьше. Мы с Татьяной ещё сами дрова заготавливаем. На зиму хватает.

— Ох, засиделись мы у вас — Наталья встала — Спасибо Алла, пойдём домой, надо и нам своё хозяйство налаживать.

Алла проводила гостей до калитки — Вот завтра, как раз Серёжа должен привезти нам муку, сахар, крупы. Поможешь бабкам, Андрей?

— Поможет — ответила за него Наталья.

Они шли по улице и здоровались со старухами, сидящими на лавочках у заборов.

Сегодня дом уже не показался чужим, и они с упоением погрузились в хозяйственные хлопоты.

Сходили в тайгу и, высмотрев молодые деревца, срубили два на столбики для бельевой верёвки.

Выкопав ямки и, установив столбики, стали натягивать верёвку, а столбики наклонились. Андрей озадаченно смотрел на склонившиеся столбики.

Наталья усмехнулась — Подпорки нужны, а то всё наше бельё, так на траве и будет сушиться.

Андрей взял топор и сходил ещё раз в тайгу.

С подпорками столбики стояли ровно и, когда Андрей двумя руками взялся за верёвку и потянул вниз, столбики даже не шелохнулись.

— Ну, вот и славно. Бери ведёрко и за водой, я буду мыть полы, а ты пособирай малину. Коли завтра будешь помогать тёткам мешки возить, они с тобой должны рассчитаться натурой.

— …

— Да сахаром, дурачок!

Двусмысленность сказанного всколыхнула в памяти подростка вчерашнее и его потянуло.

Наталья смотрела на сына и у самой зачесалась пизда, и от Андрея не ускользнул её масленый взгляд.

И, не сказав ни слова, оба направились к дому.

Они раздевались друг перед другом и, как любовники, бросились в объятия друг друга.

Наталья лежала, раздвинув ноги и, захватив в ладони и, сжимая ягодицы сына, прижимала его к лобку и тёрлась, возбуждаясь встающим и твердеющим членом и когда, раздвигая губы, закаменевший член вошёл во влагалище, она закрыла глаза и отдалась чувствам.

Андрей двигался, подчиняясь ритму движений матери и смотрел во все глаза на её кривящийся, словно от боли рот, на красные пятна, покрывшие шею и декольте женщины и когда она, часто и прерывисто задышала, хватая воздух ртом он и сам ощутил вдруг, как удушливая волна наслаждения, от низа живота, плеснулась вверх и в следующее же мгновения выплеснулась спермой в лоно женщины и не сдержал стона, содрогнувшись всем телом, а она, с силой прижав его к лобку, выгнулась упруго и опала, с хриплым и протяжным стоном.

— В бане помылись, называется — тихо засмеялась Наталья, проведя пальчиком по коже на груди сына, лоснящейся от пота.

— Мам, ой, Наташ, а пойдём свою баньку истопим?!

— Истопим, вечером — и она встала с кровати.

— Ты куда, Наташ?

— Обед приготовлю, а ты поспи, если устал.

Андрей действительно ощутил усталость и даже некоторую апатию: казалось, что вместе со спермой истекла и энергия и, вытянувшись и расслабившись, он закрыл глаза.

Наталья почистила картошку и, растопив печурку, поставила кастрюльку с водой.

Вышла на улицу и присела на крылечке.

По небу бежали облака, дул ветерок и жара сегодня не ощущалась так сильно, как вчера.

Наталья засмотрелась на причудливые облака и незаметно погрузилась в воспоминания.

Она вспомнила, как впервые увидела различие в половых признаках мужчины и женщины.

Банька деревенская стояла на берегу речки, освещалась от дизель-генератора, а воду грел котёл, работающий на соляре.

Мужиков, сразу после войны не было, ну, окромя Фёдора, и кочегарили бабёнки по очереди.

В тот день Нина умоталась, так, что ног под собой не чуяла. Мать приболела и она, попросила Николая сводить в баню 18 летнюю Наташку, самой нужно было приготовить ужин.

Кочегарила Матрёна и, увидев Николая с дочерью, разулыбалась.

— Подождите немного, там бабоньки моются. Они уже скоро. На-ка, вот! — и она достала из кармана кулёк с слипшейся карамелью — Пососи.

Наташка отколупнула карамельку и взяла в рот.

Наталья улыбнулась, ощутив, словно наяву, вкус жжёного сахара.

Вышли бабы: распаренные, красные, шумливые, хохотливые, но, увидев Николая с Наташкой, примолкли, стыдливо отводя глаза.

— Ну, как там, бабоньки? Пар ещё есть? Нам, вона, девку отмывать надоть.

— Есть, есть — заулыбались бабоньки и, перешёптываясь и оглядываясь, ушли.

— Ну, идите. Я сейчас парку поддам, да тоже приду попарюсь.

Николай раздевал Наташку, когда, закрыв дверь на крючок, вошла Матрёна.

— Уфф! — выдохнула она, присев на лавочку.

— Давай руку то — Матрёна, уже голая, стояла рядом с Николаем.

Наташка протянула ручонку.

Открыв дверь в банное помещение, Матрёна обернулась — И ты заходи. Неча стесняться, не чужие чай.

Николай вошёл через пару минут, держа перед собой веник и тазик. Набрав воды и, не поворачиваясь к Матрёне, намыливавшей Наташку, поставил тазик на лавку, а сам зашёл в парилку.

Жар разморил, навалилась усталость и, положив веник, он прилёг на полок. Видимо задремал, и не услышал, как вошла Матрёна.

Матрёна стояла и жалостливым взглядом смотрела на выросшего, но всё такого же худющего, Николая. Однако, жалость, мгновенно сменилась похотью, как только у подростка шевельнулся, возбуждающийся член.

И в тот момент, когда Николай пристроился сзади, к стоявшей на полке раком Матрёне, и вошла в парилку Наташка.

Николай, отворачиваясь, подхватил веник и стал охаживать Матрёну по бокам и спине.

Матрёна вздрогнула, не сразу сообразив, что происходит, а когда увидела Наташку, соскочила с полка и вывела девочку в предбанник.

А Наташка, с тех пор, стала присматриваться к своему телу и всё ждала, когда же и у неё вырастет то, что она увидела у Николая.

День проходил за днём, а оно не вырастало. Но, однажды, какая, она опустила глаза и увидела то, что торчало из её попки и было очень похоже на мужской член…

Наталья встрепенулась, услышав, как зашипела сбежавшая из кастрюльки пенка.

Сварив суп из курицы и, сдвинув на край кастрюлю, Наталья взяла ведро и пошла за водой.