S-T-I-K-S Реинкарнация

S-T-I-K-S Реинкарнация, книга 1

Глава 1

Сознание вернулось к Максиму яркой болезненной вспышкой. Он лежал на спине с закрытыми глазами, ощущая тошноту и слабость во всем теле. Из зарешеченного прямоугольника окна били потоки слепящего света. Ему казалось, что белые протуберанцы жалили даже сквозь закрытые веки. Боль двумя огненными потоками текла по зрительным нервам в основание черепа и образовывала там тугой узел, который ритмично пульсировал в такт медленно бьющемуся сердцу. С каждым ударом рассудок прояснялся все больше, и темное вселенское ничто заполнялось рваными фрагментами мыслей и образов. Он попытался сложить разрушенный паззл своего разума, но ничего не вышло: даже собственное имя осталось где-то на периферии вязкого густого тумана, бывшего когда-то его памятью.

Туман! И отдающий кислым запах разложения и тлена! Он вспомнил, как возвращался домой вчерашним вечером в изрядном подпитии, кляня вечно жгущих мусор соседей.

Максим открыл глаза. Черно-белое, залитое ярким светом изображение качнулось, накренилось сначала вправо, затем влево, и, наконец, стабилизировалось. Взгляд сфокусировался на плоскости белого потолка, расчерченного тонкой паутиной ломаных трещин. Поворот головы дался нелегко, но вместе с подступившей к горлу тошнотой пришло понимание, что он находится на собственной даче: замысловатые фиолетовые вензеля на отслаивающихся от стен обоях и старые семейные фотографии в деревянных рамках, висящие справа от кровати, не оставляли в этом никаких сомнений.

Макс потянулся к стакану с водой, стоящему на тумбочке, и ощутил на правом запястье холодное кольцо, жестко фиксирующее руку. В панике он попытался вскочить с кровати, задергался, будто пойманный в силки зверь, но наручники на обеих руках и лодыжках, пристегнутые к металлической раме, держали крепко и позволяли лишь приподнять конечности над кроватью. Резкие движения породили оглушающий лязг металла о металл и пронзительные вибрации боли. Сознание снова утонуло во тьме.

Человеческие крики и утробное низкочастотное урчание, доносящиеся с улицы, вернули его из забытья. Он аккуратно напряг руки и ноги, медленно приподнял голову, чтобы оглядеться, и убедился, что одет в камуфляжную форму и все также пристегнут наручниками к кровати в собственной спальне. В ярком свете, льющимся из окна, расположенного напротив ажурного кованого изголовья, он узнал привычный интерьер. Небольшая комната, оклеенная темными выцветшими обоями, помимо кровати и тумбочки вмещала старый, дышащий на ладан трехстворчатый деревянный шкаф, массивный письменный стол, стоящий у противоположной стены, две книжные полки над ним и вращающееся кожаное кресло с высокой спинкой. Между столом и дверью, ведущей в коридор, висели настенные маятниковые часы, которые уже лет десять показывали одно и то же время.

Накатила тошнота, он откинулся на подушку, и вдруг осознал, что теперь часы идут, отсчитывая секунды с глухим металлическим звоном. Возможно, последние секунды его жизни.

— Здравствуй, Макс!

Он вздрогнул, не сразу поняв откуда донесся знакомый голос, и снова приподнял голову. Собственное имя и фамилия всплыли откуда-то из глубин неконтролируемой памяти — Максим Гордеев.

В кожаном кресле перед ним, заложив ногу за ногу, сидел незнакомец. Направленный из-за его спины свет не давал возможности разглядеть в подробностях лицо, был различим лишь силуэт мужчины, облаченного в ярко-красную майку, голубые джинсы и такие же как у Макса трехцветные кроссовки. На его коленях лежал автомат.

— Плохо тебе, вижу, уже пару часов жду, когда очухаешься, — произнес незнакомец и засмеялся, — видимо, удар не рассчитал. Но затылок у нас с тобой крепкий, я знаю!

— Кто ты, — прошептал Макс, разомкнув пересохшие губы и с трудом ворочая опухшим языком, — и что тебе от меня нужно?

Мысли метались словно испуганные рыбки в темном аквариуме. Макс был обычным программистом, заканчивал пятый курс университета, долгов и врагов не имел, не практиковал милитари или секс в наручниках, в армии не служил, и даже предположить не мог, почему и как оказался в военной форме и стальных браслетах.

— Ты скорее поверишь собственным глазам, нежели моим объяснениям, — со смехом заявил сидящий в кресле человек.

Он положил автомат на стол, встал и сделал два шага к кровати, на которой лежал Максим. Когда мужчина наклонился и приблизил ухмыляющееся лицо, у Макса перехватило дыхание: в незнакомце он узнал самого себя. То же скуластое лицо, серые глаза, густые, сходящиеся к переносице брови, прямой с небольшой горбинкой нос и темно-русые короткостриженые волосы.

Снова двоение в глазах, снова тошнота, на этот раз от осознания абсурдности ситуации. Макс крепко зажмурился, а когда разомкнул веки, увидел все то же отражение своего лица и глаза, источающие иронию и любопытство одновременно.

— Макс, меня тоже зовут Макс. Я — это ты, или ты — это я, формулируй так, как тебе больше нравится. Кстати, предвосхищая твой вопрос, сразу скажу, что стальную дверь я открыл собственным ключом. Судя по семейным фотографиям на стене, твоя реальность практически не отличается от моей, по крайней мере, на первый взгляд.

Двойник вынул из кармана ключи и положил их на тумбочку рядом с комплектом таких же. Он сел на кровать и провел ладонью по щеке пленника.

— Удивительно — видеть себя со стороны. Не в зеркале, а во плоти. Я исследовал каждый сантиметр твоего тела пока переодевал в свою форму. Мы похожи, словно близнецы. Ты даже спишь нагишом, как и я!

Сидящий на кровати парень рассмеялся, продолжая пристально вглядываться в глаза своей закованной в наручники копии.

— Воды дай глотнуть, горло пересохло, говорить не могу... — Макс тянул время, уже осознав, что происходящее с ним — не сон и не галлюцинация.

Он лихорадочно перебирал варианты, объясняющие новую действительность: от абсолютно реального возвращения блудного брата-близнеца до совершенно фантастического попадания в некий виртуальный мир.

— Не вода тебе нужна, а живец, — сказал двойник, отстегивая от его пояса армейскую фляжку, и добавил с иронией, — и волшебные таблетки!

Он ухмыльнулся, и поднес к лицу Макса матово поблескивающий шарик, зажатый между большим и указательным пальцами.

— Извини, Нео, красную таблетку предложить не могу, а синюю ты уже выпил, — ироничная улыбка незнакомца резко контрастировала с холодным взглядом и жестким изгибом губ, — глотай, если выплюнешь, удавлю уже сейчас!

Он зажал нос Максима, грубо затолкал таблетку ему в рот, и, дождавшись, когда тот ее проглотил, отвинтил крышку армейской фляжки и приложил горловину к пересохшим губам пленника.

— Пей, студент, пей напоследок, только не выплевывай и не выблевывай, — он снова рассмеялся, — я хочу немного пообщаться с тобой перед смертью. Твоей, естественно. Сейчас не часто случается поговорить с умным образованным человеком, вокруг только урки и старательно под них косящие.

Жидкость, остро пахнущая спиртом и чем-то затхло-кислым, потекла в рот. Запах у пойла оказался тошнотворным. Вкус был не лучше — кисло-сладкая сивуха, слегка отдающая тухлятиной. На глазах выступили слезы, Макс закашлялся и попытался отстраниться от фляги.

— Пей давай, не дури, — раздраженно процедил двойник и с силой сжал челюсти пленника пальцами левой руки, не давая тому возможности вертеть головой или закрыть рот.

Металлическая горловина фляжки, которую он держал в правой руке, сильно давила на губы, и Максим перестал сопротивляться. В голову пришла совершенно неуместная мысль о том, что мучитель — правша, как и он сам. Максу показалось, что к тому моменту, когда стальная хватка на челюсти ослабла, и поток льющейся в горло жидкости прекратился, он выпил не меньше стакана спиртового раствора.

— Вот и молодец, вот и славненько, — сказал двойник и, запрокинув голову, допил остатки воняющей старыми носками жидкости.

На Макса накатывало опьянение. Головная боль медленно ослабевала, уступая место бодрости, его перестало мутить при каждом резком движении, а затекшие мышцы налились энергией.

— Ожил? Полет нормальный? — двойник заливисто захохотал, и вытер слезы, выступившие после обильного возлияния точно таким же жестом, каким это всегда делал Макс. — Вот и выпили за знакомство! Теперь спрашивай, или проси о чем-угодно кроме освобождения: у нас есть немного времени.

Макс встретился с суровым решительно-снисходительным взглядом, таким же, каким раньше одаривал многих своих собеседников и понял, что просить о спасении из плена, не зная истинных намерений и мотивов своего двойника, бессмысленно. Озвученные им планы убийства могли быть реальными, а могли быть и блефом. Макс хорошо себя знал и был уверен лишь в одном: его двойник, если он, действительно, тот, за кого себя выдает, прежде всего — рациональный до мозга костей человек, временами решительный и жесткий, но никак не маньяк или беспринципный убийца. А еще ему должны быть не чужды сантименты.

— Где мы находимся, и как я здесь оказался?

— Предсказуемо. Кошки очень любопытны, — начал отвечать двойник.

— И любопытство частенько их губит, — продолжил фразу Макс.

— Забавно находиться рядом с человеком, который не только является твоей копией, но думает и действуют также, как ты сам, — сказал двойник и взъерошил непослушный ежик волос Макса. — Когда-то в детстве каждый из нас мечтал иметь брата, помнишь? Но моя сознательная жизнь прошла в интернате, мать погибла слишком рано, а отца я вообще не знал.

— Песенка про меня, — тихо произнес Макс, — а еще у тебя, как и у меня, ее серые глаза и русые волосы. — Кто ты?

Двойник отвел взгляд, медленно завинтил крышку фляги, пристегнул ее к поясу Макса и снова посмотрел на него с любопытством и толикой интереса. Макс счел за лучшее промолчать и дождаться продолжения диалога.

— Здесь, в Стиксе, меня зовут Умником. Стикс или Улей — без разницы, так местные жители называют этот мир. По всей вероятности, ты, как и я, тот еще любитель фантастики и знаком с понятием «Мультиверсум». Твоя и моя Земля — всего лишь две из множества параллельных миров, отличающихся друг от друга в той или иной степени. На каждой из этого бесконечного ряда планет существует своя Россия, своя Москва, свой дачный поселок «Рассвет», и свой Макс, приехавший сюда на выходные. То есть, мы имеем тысячи или миллионы условных Максов разной степени идентичности, которые имеют шанс оказаться в Улье.

— Что означает попадание в Улей, и почему он так называется?

— Представь себе копию Земли, поверхность которой разделена на множество ячеек, сот или кластеров, называй эти участки так, как тебе нравится. В Улье прижилось понятие «кластер». И кластеры эти являются полными копиями определенных территорий поверхности одной из многочисленных воплощений Земли. Периодически эти самые участки перегружаются, то есть здесь, на Стиксе, старый кластер исчезает, а на его месте появляется новый, идентичный прежнему, но из другой реальности.

— Садовое товарищество «Рассвет» — один из таких кластеров?

— Да, точнее часть кластера. Он перегружается примерно раз в пять лет.

— Значит, ты попал сюда пять лет назад?

— Лишняя информация, пять лет я здесь или двадцать — не имеет для тебя никакого значения, — раздраженно ответил двойник.

— А вернуться в свой мир возможно?

— Все считают, что эта опция доступна только внешникам.

— А внешники — это что за звери?

— Тебя сейчас интересует именно этот вопрос? — в голосе Умника звучала злость. — Тебе осталось жить не более часа, а для разговоров времени и того меньше. Приветы можешь никому не передавать, большинство твоих соседей, попавших сюда, людьми уже не являются и жрут себе подобных за обе щеки, либо сами стали пищей.

Как будто в подтверждение его слов за окном снова прозвучали истошные вопли, шум ломаемых ветвей и утробные рыки.

— Слышишь эти звуки? Вот о чем ты должен спрашивать, — подсказал Умник, высоко подняв брови.

— Люди здесь становятся каннибалами? — ошарашенно спросил Максим.

— Не совсем. Но уже теплее. Большая часть инфицируется и трансформируется в существ, на первом этапе похожих на зомби. Эти твари думают только об одном — как сожрать меньшую часть, оставшуюся людьми в результате наличия иммунитета к заражению. Если зараженные не могут сожрать иммунного, то жрут друг друга. Как ты уже догадался, мы с тобой входим в лучшую часть местного социума. Но я не уверен, что «лучшая» в данном случае — синоним слова «счастливая».

Умник с сожалением посмотрел в глаза Максу, крепко сжал его плечо, а затем встал с кровати и подошел к висящим на стене часам. Задумавшись, он наблюдал за длинной красной стрелкой, неумолимо отсчитывающей оставшиеся секунды жизни Макса. Неожиданно Умник остановил маятник, медленно обернулся и застыл, будто изваяние. Яркий свет, бьющий из-за его спины, мешал рассмотреть выражение лица.

— Иногда мне кажется, что убийство новичка в первые дни его жизни здесь — это проявление сострадания, — отрешенно сказал он и, скрестив руки на груди, присел на край стола.

— Почему ты хочешь меня убить? — спросил Макс, уже не стараясь скрыть предательскую дрожь в голосе.

— Для того, чтобы ответить на этот вопрос нужно описать всю мою жизнь в Стиксе, а у меня для этого банально нет времени. Скажу лишь, что мне нужна перезагрузка, как кластеру с сомнительной репутацией. Для всех я стану тобой, новичком, двойником самого себя, эдакой реинкарнацией известного всем Умника.

— И что тебе это даст?

— Обнуление накопившихся претензий, ожиданий и долгов, хотя убедить всех заинтересованных лиц будет весьма непросто. Но не зря же меня прозвали Умником!

Он подмигнул и откозырял двумя пальцами, в точности повторив манеру Макса.

— То есть, шансов остаться в живых у меня нет? — растерянно уточнил Максим.

— У тебя их нет в принципе, — кивнул Умник. — Даже если освобожу тебя и отпущу восвояси, даже, если дам в руки оружие — все равно погибнешь.

— Но ты же как-то выжил много лет назад?

— Все верно, но тогда мне очень помогли, — на краткий миг Умник расслабился, видимо, вспоминая о чем-то приятном, и взгляд его потеплел. — И это не значит, что теперь я обязан вытаскивать из дерьма твою задницу.

— Если мои шансы остаться в живых стремятся к нулю, почему бы тебе просто не освободить меня?

— Исключено. Мы имеем всего два исхода: либо тебя сжирают живьем, либо в результате невероятного стечения обстоятельств ты остаешься жив, и по Стиксу разгуливают два Макса Гордеева. До тех пор, пока кого-нибудь из нас не схарчат или не распотрошат. А я собираюсь жить долго, и наличие двойников под боком не входит в мои планы. Кроме того, мне нужно живое доказательство собственной смерти — твой хладный труп.

— Без трупа обойтись невозможно? Ты же — Умник, придумай что-нибудь! — взмолился Макс, уже не скрывая нахлынувшего отчаяния.

— Я не люблю повторять чужие ошибки, — с грустью произнес Умник и взял в руки автомат. — А теперь моя очередь спрашивать: как самочувствие: улучшается или ухудшается?

— Чувствую себя значительно лучше, но какое это имеет значение, если ты намерен меня застрелить?

— Стрелять в тебя я не планирую, все произойдет гораздо прозаичнее и правдоподобнее для свидетелей, — ответил Умник, задумчиво поглаживая цевье автомата. — Что касается интереса к состоянию твоего здоровья, поверь, это далеко не праздное любопытство. Скажем так, я опробовал на тебе довольно опасное сильнодействующее средство. Это — ключ к выходу из этого мира, единственная возможность вернуться домой. У нас с тобой одинаковая ДНК, и ты — идеальная подопытная крыса.

Что-то заслонило бьющий из окна свет, и комната завибрировала от утробного низкочастотного рыка. Раздался звон разбитого стекла, и Умник бросился на пол. По барабанным перепонкам Макса ударил оглушительный стук автоматной очереди. Пули свистели, рикошетили от стен и решетки, но рев не прекращался. Более того, он стал громче и начал переходить в яростный клекот, сопровождаемый дребезжанием и надрывным глухим стоном разрываемого металла.

Рвущий барабанные перепонки звук автоматной очереди стих, и Макс приподнял голову. Решетку окна, которую его дед в лихие девяностые сварил из строительной арматуры и на полметра утопил в толщу кирпичной стены, держали две огромные когтистые лапы.

Металлический скрежет возобновился, и неведомое существо с грохотом выдернуло решетку вместе с частью стены. На пол посыпались осколки кирпичей, стекла и фрагменты штукатурки.

Яростный рев возобновился, и в полуразрушенном проеме окна показалась огромная уродливая голова. Большей частью она состояла из гипертрофированно развитой пасти, усеянной двойным частоколом клыков. Комнату заполонила тяжелая мускусная вонь, и чудовище начало протискиваться внутрь, цепляясь длинными мускулистыми лапами за стены и утробно рыча.

Умник появился перед монстром с автоматом на вытянутых руках. Он возник перед ним как будто из воздуха, и сразу начал палить в уродливую морду. Дробный звук выстрелов утонул в оглушающем клекоте, и зверь забился в предсмертной агонии, загребая когтями воздух в том месте, где секунду назад стоял Умник. Наконец, пятясь, монстр вырвался из комнаты в безуспешной попытке спастись, с шумом опрокинулся спиной на землю и затих.

Макс потерял дар речи от ужаса. Ему казалось, что он оказался в страшном кошмаре, во сне, какого не видел за всю свою недолгую жизнь. Еще несколько минут назад он почти примирился с новой реальностью, но теперь мозг наотрез отказывался верить в происходящее.

— Вот почему у тебя нет шансов, — хладнокровно произнес Умник, материализовавшийся за спиной Макса, и, закинув автомат на плечо, медленно прошествовал к разрушенному окну.

Он выглянул сквозь дыру в стене наружу, затем развернулся, поднял с пола опрокинутое кресло, сел и с облегчением откинулся на мягкую спинку.

— Отбегался, тварь, — устало заключил Умник, и посмотрел на Максима. — Накладка вышла. Грин, придурок, перестарался: приманил кусача, а должен был — лотерейщика, ну максимум — топтуна. Заставь дурака Богу молиться...

Договорить он не успел, потому что в проеме стены показалась огромная узловатая лапа.

Опасность Умник почувствовал слишком поздно, не почувствовал даже, а догадался о ней по расширившимся от страха глазам Макса. Предпринять он ничего не успел — чудовищные когти сомкнулись вокруг головы Умника, и с глухим хрустом оторвали ее от тела.

С протяжным рыком в комнату вломилось еще одно чудовище. Отбросив окровавленную голову Умника в сторону, оно с размаха полоснуло когтями по ножкам кровати. Она ударилась о стену, перевернулась на бок, и Максим повис на металлической раме, удерживаемый только наручниками. В полном ступоре он наблюдал за тем, как к нему медленно приближается безволосое гориллообразное чудовище.

Он уже прощался с жизнью, вспоминая пророчества мертвого ныне двойника, когда в комнате появился еще один персонаж. В разрушенный проем окна словно кузнечик запрыгнул человек с пистолетом в руках, и, мгновенно прицелившись в затылок рычащей твари, сделал несколько выстрелов. Тело атакующего монстра содрогнулось, он обернулся и лязгнул челюстью, пытаясь сожрать стрелка. Раздался еще один выстрел, и чудище, исторгнув слабый рев, распласталось на полу.

— Черт! — прошептал Макс, и, с трудом уняв рвотные позывы, отключился.

Глава 2

Максиму снилась очень красивая черноволосая девушка. Выразительные синие глаза смотрели на него то ли с укором, то ли с раздражением, красиво очерченные манящие губы двигались, но не произносили ни единого слова. Макс понял, что просыпается, когда прекрасный образ сначала расплылся, а затем и вовсе исчез из поля зрения. Он всеми силами попытался не выпасть из состояния сна, страшные кошмары которого сменились привычной утренней эротикой, но совершенно в этом не преуспел.

— Да очнись же ты, наконец! — лицо девушки снова появилось перед глазами, а вместе с ним пришла слабость и сильная головная боль. — Второй раз тебя спасаю, это становится закономерностью!

Макс лежал на полу в своей разгромленной комнате, рядом возвышалась уродливая туша мертвого чудовища, а за оконным проемом сгущались сумерки. Незнакомка в камуфляжной форме сидела рядом, поджав колени к груди и прислонившись спиной к стене. Он попытался пошевелиться, и не почувствовал металлических браслетов на запястьях. Его спасительница смерила его критическим оценивающим взглядом и усмехнулась. Очевидно, что спасала она именно Умника, а не неведомого ей Макса. Если он представится Умником, то огребет все его проблемы и, вероятно, жизнь со смертельным исходом в обозримом будущем, а если самим собой, то, возможно, умрет уже сейчас, как и обещал его двойник. Интуиция подсказывала, что единственный правильный выход в данной ситуации — играть чужую роль.

— Спасибо, — тихо сказал Максим и попытался сесть, приняв горизонтальное положение.

Голова закружилась, перед глазами пошли красные пятна, и он снова улегся на пол, больно ударившись затылком об осколок кирпича.

— Как же тебя угораздило вляпаться в такое дерьмо, — задумчиво глядя на Максима, спросила девушка, — ты все же решил поговорить с самим собой из прошлого?

— Ага, ностальгия замучила, — с иронией ответил Макс, попытавшись улыбнуться.

— Судя по браслетам, твой двойник был пошустрее, чем ты пять лет назад, — с насмешкой отметила незнакомка, и откинула с лица непослушную прядь волос. — Ключи от них валялись на полу под часами, видимо упали со стола.

— Я слишком хорошо помню себя прошлого и поэтому не ожидал подвоха, — импровизировал Макс, подражая манере разговора двойника. — Он ждал меня на крыльце. Вырубил ударом бейсбольной биты по голове и заковал в мои же наручники, а когда я пришел в себя, нагрянули кусачи.

— На тебя охотятся все, даже зараженные, — она нервно усмехнулась и посмотрела в окно. — Я не мстить явилась, просто захотелось тебя увидеть. Первым желанием, конечно, было убить, но я взяла себя в руки. Ты так часто говорил, что придешь сюда, так ждал этой перезагрузки...

Девушка наклонилась, приобняла его за шею и пристально посмотрела в глаза. Длинные черные локоны рассыпались по ее плечам, выгодно подчеркивая тонкие черты лица. Макс подумал о том, что в Улей стоило попасть уже только ради встречи с ней.

— Я все чаще размышляю о том, могло ли у нас сложиться на Земле, — тихо проговорила она и мягко коснулась пальцами его щеки.