Помоги проекту - поделись книгой:
Тот закусил нижнюю губу, решительно кивнул.
Смыв кровь, Киирис с облегчением увидела, что рана не такая глубокая, как она опасалась. С ладонь длинной, но вряд ли повреждены внутренние органы. Тонкий, идеально-ровный, почти безупречный порез. Тот, кто сделал это, был мастером своего дела, но что-то помешало ему в полной мере пустить в ход свои навыки.
— Ее нужно подогреть. — Она отодвинула локтем услужливую девчонку, что протягивала ей плошку с мазью. Та отчего-то даже в такой момент умудрялась поглядывать на едва живого Наследника с нескрываемым интересом.
Конечно, он был красив. Особенно сейчас, когда хмурая безэмоциональная гримаса растаяла под странным умиротворением. Пожалуй, больше всего Раслер напоминал молодого ворона: аккуратный, но не слащавый, как пухлощекие выкормыши графьев и корольков.
Девица вернулась вскорости, и на этот раз плошка с мазью была нужной температуры. Стараясь не попадать пальцами в рану, Киирис быстро нанесла толстый слой месива, от запаха которого желудок подавал недвусмысленные позывы.
— Игла, госпожа. — Парнишка протянул ей приготовленный инструмент.
— Кто-то должен держать его. — Киирис приподняла веко бесчувственного Раслера. — На всякий случай.
Желающих оказалось немного. В глазах служек Наследник костей был беспощадным монстром. Возможно, некоторым из них так или иначе перепало от него лично. Киирис же видела в нем лишь молодого мальчишку, которого собиралась спасти вопреки голосу рассудка и причинам, по которым оказалась здесь.
К появлению лекаря Киирис успела зашить рану и обработать шов новой порцией мази. Следом за жилистым моложавым лекарем, в кухню вошла и Королева-мать. Точнее — влетела, едва не бросившись на наследника со слезами. К счастью, мужчина вовремя придержал ее за локоть, успокоил парой осторожных, но разумных доводов — и, обойдя стол с другой стороны, скрупулезно осмотрел рану.
Киирис попятилась, обессилено села на скамью и окинула взглядом кухню. Рунна, ожидаемо, уже и след простыл. А вот Королева-мать едва не шинкует ее взглядом.
— Подарки мне от вашего сына, — повинуясь необузданному желанию, сказала Киирис. Кивнула на головы, которые, к слову сказать, так и остались лежать на прежних местах, хоть в кухне царил полный хаос. — Славные головы.
Королева изо всех сил старалась владеть собой, но переживания за сына мешали ей сосредоточиться. И все же, Рунн не преувеличивал, говоря, что королева все простит младшему сыну. Если она и злилась, то лишь за сам факт дара.
— Я бы сказал, что все сделано почти безупречно, — вынос вердикт немного удивленный лекарь. — Наследника нужно перенести в его комнату, я хочу провести некоторые дополнительные процедуры.
— Но он поправится? — в унисон спросили обе женщины и переглянулись.
— Я бы сказал, что сейчас жизни наследника почти ничего не угрожает. Но если рана была обработана недостаточно хорошо, то в кровь могла попасть зараза. Все же кухня — не самое подходящее место для подобных манипуляций.
— У меня не было времени искать подходящее. — Киирис ковырнула обида. Да, детская и глупая, но разве она не заслужила хотя бы «спасибо»?
Пока мужчины натягивали кусок кожи, чтобы на нем отнести Раслера, Киирис потихоньку изловчилась и макнула мизинец в его кровь. Быстро сжала руку в кулак, дожидаясь, пока Королева-мать рассудит ее участь. Та же была всецело поглощена хлопотами о сыне.
Когда Раслера переложили на кожу, и четверо крепких мужиков понесли его прочь, Киирис посторонилась, уступила дорогу. Она запретила себе смотреть в его лицо. Потому что продолжала бояться, но и не могла противиться желанию еще раз оценить и горбинку на носу, и короткий росчерк шрама поперек правой брови.
— Киирис…
Она чуть не подпрыгнула, когда холодные пальцы сомкнулись вокруг ее запястья. Сиреневый туман обжег кожу таким невыносимым холодом, что из глаз брызнули слезы.
— Ты… рядом… — неразборчиво бормотал Наследник костей.
Королева-мать попыталась расцепить их руки, но чем больше усилий прилагала, тем крепче сжимал пальцы Раслер. Он яростно мотал головой, что-то бормотал и рычал, и, как заведенный, продолжал требовать мейритину.
— Похоже, тебе придется провести ночь с моим сыном, — скрепя сердце, согласилась королева.
Киирис ответила ей вымучено-покорной улыбкой и единственным уместным в этой ситуации вопросом:
— Разве не для этого меня похитили?
Глава третья
В комнате Наследника костей было темно, как в склепе. Лишь несколько свечей давали неверный тусклый свет, который робкими попытками пытался разогнать мрак.
Когда Раслера уложили на кровать, Киирис пришлось сесть рядом, потому что он так и держал ее за руку, и каждая попытка высвободиться стоила ей нового приступа боли. Как будто какая-то часть Наследника костей до сих пор бодрствовала, невзирая на его обморочное состояние.
— Киирис, значит… — начала Королева-мать, пока лекарь занимался осмотром раны. Его служки приволокли несколько подносов, на которые было не протолкнуться от обилия склянок, колб и горшков. — Я слышала, что ты недурна собой, но не думала, что у тебя… рога.
А вот и еще одна фальшь. Киирис распознала ее сразу: слишком уж женщина выпячивала свое незнание и удивление. Она все знала задолго до того, как придумала повод напасть на храм. Хотя это и поводом нельзя было назвать — обыкновенный грабеж.
— Слышала, ты бойкая девица, — продолжила сыпать «комплиментами» королева, одновременно пристально наблюдая за каждым движением лекаря. — Мой сын не так падок на женщин, как может показаться.
— Императору не к лицу ветреность и безрассудство, — согласилась Киирис, нарочно выделив интонацией титул Дэйна. Может быть, для королевы он по-прежнему сын, но для всех остальных — император самой беспощадной империи континента. И Киирис нравилось осознавать, что та ее сущность очень ловко привлекла его внимание. Будет не лишним намекнуть об этом королеве. — Было бы странно, заинтересуйся он грязной диковинкой с другой стороны мира.
Пара служанок быстро и ловко раздели наследника, уложили под одеяло. Раслер слабо застонал, когда лекарь дунул ему в лицо каким-то порошком из коробки.
— Это немного притупит боль, — пояснил лекарь. — Теперь наследнику нужен покой и сон.
На последнем слове он почему-то осекся, а королева едва не линчевала его взглядом.
— Если с моим сыном что-нибудь случится, вы оба и представить не можете, какие изощренные пытки вас ждут. — Королева обогнула кровать, предприняла еще одну попытку ослабить хватку Раслера на руке мейритины, а когда поняла, что бессильна, стала мрачнее тучи. — Имей ввиду, девочка: личная охрана наследника останется здесь и будет следить за каждым твоим движением во все свое великое множество глаз.
Что бы это могло означать? Киирис успела мельком осмотреть покои Раслера, насколько это возможно в полутьме. В углах и возле стен вполне могли прятаться соглядатаи, вот тольконужналинекромантуодушевленная охрана?
— За дверью тоже стража, — продолжала стращать королева. — Даже не смей вытворить хоть что-нибудь.
— Лишь то, чему усердно училась, королева.
Киирис очень надеялась, что женщина в полной мере распробует ее многозначительный ответ. Да, она бояласькоролеву едва ли меньше, чем Наследника костей, но та успела наговорить и сделать достаточно, чтобы обнажить свои самые страшные опасения: королева до смерти не хотела потерять власть над своими сыновьями. Ни над одним из них. И терять она ее начала задолго до того, как мейритина переступила порог Замка туманов. Наверняка королева рассчитывала использовать рас’маа’ру с выгодой для себя, как инструмент манипуляции. И о ее плане Киирис уже начинала догадываться. Теперьжес каждой минутой королева все яснее будет осознавать свою промашку. И обязательно попытается ее исправить.
— Как только Раслер придет в себя и поймет, что ты не та, за кого он принимает тебя в бреду— твоя жизнь в замке несколько усложнится.
И на этот раз королеве все-таки удалось заставить Киирис вздрогнуть. Было в этих словах что-то скользкое и холодное, за чем скрывался целый выводок неприятностей, которые эта жадная до власти мамаша могла устроить любому, кто становился у нее поперек дороги.
Когда комната опустела, Киирис не спешила радоваться внезапному одиночеству. В сухой, наполненной запахами лекарственных трав и припарок тишине, удары ее сердца звучали пророчащим беду набатом.
Она просидела на корточках перед наследником столько, сколько смогла. Но в конце концов спина не выдержала, плечи заныли, а в коленях появилась отвратительное колючее онемение. Раслер же, кажется, так и продолжал блуждать в мире грез, одурманенный порошком и болью.
И все же, когда она совсем отчаялась и в который раз пообещала себе, что это будет последняя попытка, дернула руку — пальцы Раслера бессильно разомкнулись. Киирис поднялась и на ватных ногах отошла к стене, опасаясь, что наследник вот-вот встанет и вернет беглянку. Запястье несчастноныло. В том месте, где его сжимали пальцы Раслера, остались багровые пятна, словно от ожогов. С той лишь разницей, что прикасаться к ним было не так больно.
Наследник костей, вне всякого сомнения, владел теургией высокого порядка и обращался с ней достаточно умело, раз до сих пор сохранил свой человеческий облик. Разрушительная теургия извращала людей послемалейших попыток овладеть самой темной стороной древнего искусства.
Киирис как раз размышляла, где устроиться и переждать время, пока Раслер будет спать, когда ее слуха коснулось скребущее шуршание. Она напрягла зрение, вглядываясь в едва разбавленный полумрак. В ответ на нее уставилась пара маслянистых точек. А потом еще пара и еще. Киирис попятилась, попыталась сообразить, что за чудовище мог держать на привязи некромант, но ей не пришлось долго гадать. Шуршание повторилось, на этот раз громкое и зловещее, и на незваную гостью поползла долговязая бесформенная тень, всяиспещренная глазами без век. Зрачки хаотично вращались, смотря сразу во все стороны.
Монстр потянулся к Киирис беспалыми конечностями.
— Не трогай меня, — храбрясь из последних сил, предупредила она.
Понимало ли существо слова? Если да, то не собиралось к ним прислушиваться. Оно парило в паре сантиметрах над полом и вальяжно, не торопясь, преследовало отступающую жертву. Киирис отступала до тех пор, пока не наткнулась на стену позади себя. Тут-то многоглазая тварь ее и нагнала. От одной мысли о том, чтобы попасться многоглазому в лапы, хотелось кричать.
В поисках безопасного места Киирис наткнулась взглядом на кровать. Не размышляя, не анализируя, она в два прыжка оказалась в ней, схватила подушку, собираясь использовать ее хоть в качестве щита, хоть как снаряд. Глазастый монстр замер на какую-то долю секунды, а потом снова потянулся к ней. Ей показалось, или он стал двигаться быстрее?
В растущем напряжении чье-то прикосновение к голой лодыжке заставило Киирис громко и от души выругаться. Она крутанулась на коленях, попыталась высвободиться, но лишь окончательно потеряла равновесие и неловко завалилась на бок.
— Это мой Страж, — не открывая глаз, пробормотал Наследник костей и облизал сухие губы. — Ему не нравится чужой запах. Если бы он к тебе притронулся, мейритина, боюсь, тебя не спасли бы все лекаридворцавместе взятая. А мне бы пришлось его усыпить, что стало бы сущей несправедливостью, учитывая, чего стоило его создание.
Киирис сглотнула, с некоторым замешательством осознала, что голова Раслера повернута набок и сейчас они лежат друг напротив друга. Так близко, что губы щекочет его частое горячее дыхание.
— Рада, что тебе лучше, домин, — прошептала она.
— Ты славно ругаешься, Киирис. — Он вымученно улыбнулся.
Ямочки на щеках Раслера были настолько непривычно-милыми, что это казалось настоящим надругательством над его резкими чертами лица. И еще ресницы. Такие длинные и густые, невообразимо черные, что она поддалась импульсу погладить их подушечкой большого пальца.
— Щекотно, — проворчал он.
— Это несправедливо, — зачем-то сказала она. — Несправедливо, что мужчинам достается столь изысканная красота, ради которой многие женщины продали бы души Огненному.
На самом деле она просто боялась тишины. Боялась снова услышать тот противный звук. Что если безумный Наследник костей спустит своего Стража с поводка? Воображение так услужливо рисовало картины ее то окровавленного, то обескровленного тела, что Киирис невольно вздрогнула.
— Ты боишься?
— Мне неприятно знать, что ты можешь в любой момент лишить меня жизни, — не стала юлить она.
— Я правда прослыл таким ничтожеством? — В его словах не было обиды, лишь намек на любопытство.
— Кровожадным мясником — так будет точнее.
Кажется, ему это польстило, потому что на этот раз наследник улыбнулся во весь рот. А потом бросил несколько фраз в пустоту и шипение растворилось без следа.
— Это ведь ранское наречие, — пробормотала Киирис и удивилась, что до сих пор помнит. Столько лет не упражнялась, а надо же тебе — распознала даже тонкие интонации. — Ты обучил его мертвому языку?
— Всего лишь предосторожность на случай, если убийца будет достаточно удачлив, чтобы выжить первых несколько мгновений после вторжения в мои покои.
Он, наконец, открыл глаза. Рана ослабила его тело, но взгляд сохранил прежнюю холодную заинтересованность. Но и та быстро растворилась, уступая чему-то более глубокому и пылкому.
— Как ты себя чувствуешь, домин? Я могу быть чем-то полезна?
— Можешь и будешь, если перестанешь ерзать в поисках способа побега. Я настолько безобразен, что тебе противно находиться рядом?
«В одной постели», — мысленно дополнила Киирис.
Безобразен ли он? О нет, скорее притягателен совершенно ни на что не похожим животным магнетизмом, от которого невозможно отмахнуться. Она пыталась избавиться от сиреневого наваждения странных глаз, но это было равносильно борьбе со встречным течением: изматывающее и обреченное на провал занятие.
— Я полагаю, наследнику стоит прежде как следует отдохнуть, набраться сил, а после искать общества рогатой пленницы его царственной матери.
— Слабость почти лишила меня сил, но я вполне владею языком и губами.
Это прозвучало так развратно и невинно одновременно, что Киирис залилась румянцем. Главное, не реагировать на эти недвусмысленные провокации, держать себя в руках. Не реагировать на очарование наследника, подавлять каждую мысль о том, что для его языка она с удовольствием раздвинула бы ноги. Приняла ласку, о которой читала лишь в книгах, и которую видела лишь во времена обучения наложниц для «особых удовольствий».
— Ты покраснела? — Раслер удивился, как будто у нее только что отросла еще одна пара рогов. Второй ладонью, которая так и осталась в плену перчатки, он погладил Киирис по щеке, очертил линии подбородка, вглядываясь куда-то так глубоко, что мейритина едва не взмолилась о пощаде. — Я лишь хотел сказать, что могу говорить с тобой столько, сколько смогу. Даже у сумасшедшего мясника есть парочка баек про запас.
Она думала, что выдохнет с облегчением, но взамен с губ сорвался разочарованный скулеж.
— Но твоя трактовка нравится мне куда больше, мейритина, — неожиданно продолжил он, продолжая гладить ее подбородок. Шершавая замша отчего-то приятно щекотала кожу.
— Но разве ты не…
Киирис поздно спохватилась, что стала непозволительно болтливой. И всему виной его обжигающая близость.
— Девственник? — Кажется, он и не думал обижаться. — Мейритина, уж ты-то должна знать, что существует столько способов, которыми мужчина может удовлетворить женщину. И далеко не всегда ему нужно снимать штаны. Признайся, ты захотела меня уже тогда, на мосту. Потому что мы друг для друга — запретный плод.
Слишком смелое заявление, слишком самонадеянное. Киириссобиралась ответить «нет», но не смогла. И все ее ипостаси упрямо молчали. Как будто исчезли. Здесь и сейчас была только она и Наследник костей. И многоглазая химера, от одного воспоминания о которой Киирис бросало в дрожь. А ведь она побывала за гранью, видела Поток и Пустоту.
— Может я и кровожадный мясник, но не собираюсь причинять тебе вред.
— Почему я должна верить?
— Может потому что до сих пор жива? — Ответ прозвучал как вызов.
Она хотела спросить, что с ним приключилось, почему из молодого красивого наследника империи Раслер превратился в угрюмого психопата, который компании людей предпочитает общество оживших мертвецов, призраков и ужасных тварей. Но эти мысли стали вязкими, неповоротливыми, словно патока. Потому что на самом деле ей хотелось узнать о другом.
Он лишь пошевелил пальцами — а она сама подняла лицо, устремилась в самую клокочущую глубину его глаз. Там было столько бесконтрольной злости, что Киирис накрыло с головой.
— Я просто ищу особенного человека, — сказал Раслер.
— Ты читаешь мои мысли?
— Я вижу то, что люди сами выставляют напоказ. Это легко, если знать, на что смотреть. А ты, Киирис, просто целая неизведанная земля.
Он говорил простые вещи. Ничего особенного, ничего непристойного и вычурного. Но каждое слово обволакивало, будто нежнейший шелк. Повинуясь внезапному желанию, Киирис придвинулась к нему, лишь малой крохой сознания понимая, что под одеялом Наследник костей совершенно голый.
— Расскажи мне что-то такое, чего я сама о себе не знаю, — прошептала дрожащим голосом.
— И что же я получу взамен? — Его рука переместилась ниже, ей на плечо, скользнула по плечу. — В моей постели, Киирис, всегда будут действовать такие правила: я даю что-то — я получаю что-то. Я не занимаюсь благотворительностью, как Рунн, и не приказываю, как Дэйн. Если ты хочешь получить меня — предложи что-то, от чего я не смогу отказаться.
Она приподняла руку, приглашая обнять себя. Раслер обхватил ее, осторожно притянул. Он был чудовищно слаб, но и сейчас Киирис не рискнула бы вырываться. Да и не хотела. Наследник костей притягивал ее до тех пор, пока их тела не слились с болезненной плотностью. От нехватки воздуха в легких полыхнул огонь.
— Какие еще правила мне следует знать, прежде чем соглашаться?
— Кто же сразураскрываетвсе секреты, прежде не заманив жертву?
Он не заставлял. Этот безумный мальчишка, который запросто превращал людей в безмозглые покорные марионетки, оказался на удивление спокойным, стоило им оказаться так тесно друг к другу. И его загадочность была едва ли не такой же притягательной, как власть и жесткость Дэйна.
— Я согласна, — покорилась Киирис. Она — рас’маа’ра, ее готовили быть лучшей женщиной для любого мужчины, стать его солнцем и небом, оазисом в пустыне, амброзией. Разве не потому ее так тянет к Раслеру, что раны младшего наследника так соблазнительно глубоки? — Что ты хочешь взамен на право посмотреть на тебя, Наследник костей?
— Сотню слов, мейритина. Всего лишь сотню слов.
Поделиться книгой: