Шанс. Глоток жизни

— Хорошо, только сначала скажите, где я? Что это за место? Больница? Санаторий? Монастырь?

Тор Кер улыбнулся и покачал головой.

— Нет, ты в моем доме, на территории Срединного королевства.

— Анимешники или ролевики? — хмыкнула.

— Нет, дитя, мы не аним… Что? Я не понимаю это слово. Хотя подожди, представь, о чем ты говоришь. — Поднявшись со стула и переместившись на край кровати, он потянулся рукой к моему лбу и повторил: — Представь, о чем ты говоришь, дитя.

Я и представила, вспоминая все, что видела в сети про анимешников, ролевиков и иже с ними. Когда добралась до яоя, мужчина резко отпрянул от меня и укоризненно нахмурился. Приподняла ладони в успокаивающем жесте, как бы говоря: «Ладно, эту часть опустим». Тор снова коснулся моего лба, и я ощутила, как между нами нарастает тепло. Приоткрыв один глаз, громко пискнула и шарахнулась в сторону — распахнутые глаза мужчины сияли жутким фиолетовым светом, на лице расползалась довольная улыбка, никак не вязавшаяся с мистическим взглядом.

— Успокойся, дитя. Я просто смотрю то, что ты сама хочешь мне показать. И нет, мы не эти смешные ряженые люди. Мы жители Срединного королевства. Понимаю, что все, что ты видишь вокруг и ощущаешь, сильно отличается от твоего привычного окружения. Наш мир, в отличие от того, в котором выросла ты, наполнен силой. Мы полагаемся на свой разум и магию. Чем больше магии содержится в нас, тем мы сильнее, тем больше к нам уважения, тем большего мы можем добиться в жизни. Магия наполняет нашу жизнь и наши деяния. Кроме того, в отличие от ваших людей, наша сущность состоит из двух душ: человеческой и сверхчеловеческой. Сверхчеловеческая дает нам возможность найти свою пару в жизни, помогает в бою, увеличивая силу.

— Вы оборотни, что ли?

Собеседник лишь недовольно вздохнул.

— Нет, мы не о-бо-рот-ни. Мы наделенные магией создания. В нашем мире живут разные существа, конкретно мы с торой Маэртой — тораэры. Наша суть неразрывно связана с животным миром. Чем сильнее человеческая часть и магическая составляющая — тем сильнее наша сущность. Но она видна другим только в момент сильных эмоций. Гнев и ярость, любовь и нежность… Мы обладаем магией… Прекрати улыбаться. Запомни, сейчас все мои фразы и то, как я называю вещи, адаптируются под твое понимание. То, как ты воспринимаешь слова, лишь интерпретация нашей речи твоим собственным сознанием, твоим жизненным опытом.

— В каком смысле?

— Заклинание, которое нам удалось наложить на твой разум, приживалось довольно долго. Нам пришлось приводить тебя в сознание несколько раз, чтобы понять, начало оно действовать или нет. — Я вспомнила, как просыпалась и не понимала, что происходит вокруг. — Благодаря ему мы смогли связаться с твоим разумом и вложить максимальное количество слов и звуков, буквально настроить твой мозг под наш мир, словно музыкальный инструмент. Теперь он созвучен с другими инструментами, наполняющими это пространство. Тут нет тех-ни-ки, — это слово он произнес практически по слогам, — мы не пользуемся на-у-кой. У нас не бывает от-кры-тий. Об остальном ты сможешь прочитать в тех альманахах и энциклопедиях, что я тебе принес. Но это все потом, сейчас вернемся к тебе и твоему появлению в моем доме.

— Погодите, а почему у вас с Ма-эр-той, — постаралась без ошибок произнести имя, услышанное от тора, — клыки? Что это значит? Тут у всех клыки?

— Нет, просто в нашем доме царит любовь. — Он нежно улыбнулся своим мыслям и продолжил: — Мы не скрываем своих чувств, поэтому и видны клыки. Когда в доме чужие люди или мы выезжаем в город, то внешне не отличаемся от обычных людей. И так практически со всеми жителями.

— Хорошо. — Кивнула своим мыслям. — Простите, что перебила. Продолжайте.

Тор улыбнулся.

— Я сильнейший маг нашего королевства и без ложной скромности скажу, сильнейший среди всех трех. Тебя доставили в этот дом около полугода назад. Практически бездыханную, покрытую старыми и новыми шрамами, полностью выжженную магическим огнем неизвестного мне происхождения, с истерзанным сознанием и без памяти. Как сообщил принесший тебя человек, ты была найдена при облаве. Твое тело вынесли из какой-то подпольной лаборатории, где, судя по всему, над тобой проводили… опыты, — мужчина тяжело вздохнул, — а потом поместили в кокон силы и оставили без сознания.

Сначала мы лечили тело, но сознание продолжало тебя убивать, подавляя желание жить. Какой-то невероятный страх сковывал твой разум, оставляя одно стремление — умереть. Чтобы сохранить тебе жизнь и выяснить, что же произошло, мы вынуждены были выжечь часть твоих воспоминаний. Только самое ужасное, то, из-за чего ты отказывалась жить дальше.

— Но я не чувствую ничего такого…

— Именно так. Ты не помнишь. На месте столь пугающих тебя событий сейчас пустота, чистое поле, но со временем на нем начнут проклевываться всходы воспоминаний. К сожалению, мы не можем сказать, когда и как это будет происходить. Когда твой разум решит, что тело и дух достаточно сильны, чтобы жить и не желать смерти. — Он встал, молча подошел к окну и отдернул тяжелую штору, впуская больше света. — Есть еще одна проблема. Ты крайне невосприимчива к магии. И чем сильнее магическое давление, тем быстрее ты его поглощаешь. Пришлось применять самые простые и легкие заклинания. Мы тебя лечили практически заклинаниями для устранения царапин. Все остальное поглощалось организмом. Ты амагична. То есть сила впитывается в твое существо, как в губку, и не позволяет использовать ее на поверхности, так сказать. Я думаю, дело в том, что мы, жители этого мира, наполнены магией от рождения, а тебе придется ее накапливать. Но эту проблему мы со временем решим тех-ни-чес-ки! — тор улыбнулся, выговаривая непривычное для себя слово.

— А нельзя выяснить что-нибудь у того человека, который меня принес? Наверняка за эти полгода он смог что-то узнать?

— Нет, к сожалению, узнать ничего не удалось. На неизвестного, создавшего ту лабораторию, охотятся давно. Было вскрыто несколько подпольных тайников, в которых проводились ужасные опыты над живыми и неживыми существами. Многие из них были нам незнакомы. Мы сделали выводы, что он каким-то образом может вытаскивать существ из других миров. Кроме того, я видел результаты его безжалостных опытов. Он пытался скрещивать различные формы жизни, но… Никто из них не выжил. Возможно, только ты… Поэтому ты представляешь ценность для загонщиков…

— Стоп! — Настала моя очередь останавливать собеседника жестом. — Стоп. Кто такие загонщики? Вы сами сказали, что вы сильнейший…

Мужчина нахмурился, потом махнул рукой, вернулся к стулу, сел и откинулся на спинку.

— Так много информации… она переплетена, взаимосвязана, и тебе, столь чуждой этому миру, прошедшей через такие страдания, просто сразу все не…

— Погодите, — нахмурилась, — пока я сижу перед вами, слушаю весь этот бред и еще никуда вас не послала. Слушаю и пытаюсь понять. А самое странное — верю вам. Но слишком уж много пятен в моем понимании и восприятии. Давайте дальше, понемногу мы все выясним.

— Хорошо, только я сам решу, что и когда тебе сообщать. Сейчас обсудим общие вопросы, а позже будем вдаваться в подробности.

— Тогда позвольте вопрос. — Тор махнул рукой, будто благословляя меня на расспросы. — Почему вы все время называете меня дитя? Мне уже двадцать четыре года, я взрослая девушка…

— Милая, — мужчина прервал поток чисто женского возмущения, — мне больше двух сотен лет, и ты в любом случае для меня дитя.

Я неверяще уставилась на него, однако он был совершенно серьезен. И я продолжила:

— Кто такие загонщики? Могу предположить, что кто-то вроде охраны правопорядка?

— Это королевская стража, высшая каста, самые лучшие боевые маги и ищейки.

— Ого! — Я на секунду задумалась, проникшись их крутизной. — Меня спасли самые-самые. Это хорошо… Итак, они вели расследование по поимке некоего отвратительного преступного мага-ученого, проводившего жуткие опыты и наводящего страх и ужас на добропорядочных граждан королевства?

— Да.

— Во время одного такого рейда была обнаружена лаборатория, в которой нашли меня. Без сознания…

— Да, дитя, ослабленной, — он внимательно смотрел мне в глаза, а я не могла отвести взгляд в сторону, — истерзанной и замученной. — Мужчина потер лицо ладонями, потом мягко улыбнулся. — У меня есть мысли по поводу твоего состояния, но это все потом, сначала мы поставим тебя на ноги.

— Хорошо… истерзанной… — Громко сглотнула. — Потом меня принесли к вам, и здесь я провела без сознания почти полгода?

— Да.

— А почему королевские загонщики доставили мою истерзанную тушку именно к вам? — Этот вопрос меня очень волновал.

— Кроме того, что я сильнейший маг в нашем королевстве, глава загонщиков — мой племянник. Это он вытащил тебя, сумел поддержать в теле жизнь, чтобы успеть доставить ко мне. Можно сказать, именно он дал тебе шанс на возрождение. Давай на этом мы сегодня закончим. Сейчас принесут еду, и ты отдохнешь. — Тор Кер поднялся и, не оглядываясь, вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.

Я откинулась на подушку. Мысли собираться в кучку не хотели. Так много странной, нелогичной и непонятной информации… Все это надо обдумать. А я и правда очень устала. Как бы смешно это ни звучало, но мне было жизненно необходимо отдохнуть.

Через пару минут в комнату вплыла тора Маэрта с подносом, на котором вновь были миска бульона, кусок хлеба и отвар в чашке. Рот наполнился слюной, и я, схватив ложку и кусок хлеба, начала жадно есть, от удовольствия закатывая глаза и причмокивая. Ужасно невоспитанно, но тора расхохоталась.

— Ну вкусно же! — Подняла на нее взгляд. — Просто о-о-очень! Простите, тора, а вы можете мне что-то рассказать об этом мире?

— Нет, милая, пока Кер не разрешил.

Я тут же скисла. Такими темпами, в день по полчаса, я и за год мало что выясню.

— Не надо, не переживай. Ты же только очнулась! Дальше дело пойдет веселее. Просто тебе сейчас нельзя перенапрягаться!

Вздохнув, я снова откинулась на подушку. Тело будто свинцом налилось, веки отяжелели, и меня неимоверно потянуло в сон. Не иначе, в еду что-то добавили, чтобы я спала. Вдруг я встрепенулась, а дрему как рукой сняло — ноги! Я их чувствовала, даже могла шевелить пальцами. Взвизгнув от счастья, бухнулась на подушку, накрыв голову одеялом, завизжала снова и, смеясь, задергала ногами.

Тора тоже засмеялась, стоя у самой двери. Я откинула край одеяла и увидела ее доброе лицо, озаренное теплой улыбкой.

— Спи, деточка, у тебя вся жизнь впереди.

Глава 5

Так прошло еще полгода в доме тора Кера и торы Маэрты. Долго и упорно я училась ходить. Это было невероятно тяжело. Несмотря на то, что к ногам вернулась чувствительность, контроль над ними мне не давался. Не говоря уж о том, что мышцы, не знавшие реальной нагрузки почти семнадцать лет, отказывались держать мое почти невесомое тело.

Первый раз встав перед зеркалом, я была шокирована. Даже мысль посетила сначала, что тело вовсе не мое, ведь я попала в другой мир… Потом начала находить и вспоминать старые шрамы, узнавала свои родинки. С момента похищения и до того, как очнулась, я потеряла минимум половину своего веса. Кожа так обтягивала скелет, что я напоминала узника концлагеря времен Второй мировой войны. Ко всему прочему еще лысая и безбровая.

Каждый день мы с тором устраивались в комнате, что давно уже стала моей, и он рассказывал об этом мире, а я задавала уточняющие вопросы. Как оказалось, мое появление в доме совпало с ужасным событием: единственная сестра торы Маэрты вместе с семьей погибла при пожаре. Они почти не общались, так как сестра юной сбежала из дома и вышла замуж за чужака из северных кланов. В том пожаре выжила только ее младшая дочь, но очень сильно пострадала в огне. И хотя девушку порталами сразу перенесли в дом торы Маэрты, где к тому времени несколько месяцев тайно находилась на лечении я, спасти ее не удалось, она погибла, так и не приходя в сознание. Ей было всего восемнадцать.

После недолгого обсуждения тор Кер и тора Маэрта приняли решение выдать меня за эту девушку, а ее тело передать загонщикам со словами, что «я» погибла. На тот момент внешне мы были почти идентичны: обе тощие, истерзанные. Мне выбрали новое имя рода отца, но собственное оставили — как последний мостик между мной и моим родным миром. С этого момента я и превратилась в Милу Армар тор Кер восемнадцати лет от роду.

Я училась не только писать и читать — каждое мое утро начиналось с тренировок. Первые месяцы это были прогулки на костылях по комнате под присмотром торы, потом начала ходить по коридорам и даже научилась спускаться по лестнице. Это было самое тяжелое, как мне тогда казалось.

Спустя еще полгода я уже совершала короткие прогулки по территории, а потом стала бегать вокруг огромного дома, принадлежащего тору Керу. Но мне и этого показалось мало, и из длинной плети, обнаруженной мной в конюшне, была изготовлена скакалка. И вот я, как небезызвестный Рокки Бальбоа, училась прыгать через нее. Помнила, что это хорошая нагрузка для всего организма.

Волосы потихоньку отрастали, но абсолютно белые — седые, хотя брови и ресницы остались такими же темными, как и раньше — их ужас произошедшего не коснулся.

Тора предложила покрасить волосы, но я решила оставить все как есть, тем более потрясающий чистый белый цвет мне очень шел. С длиной долго мучилась — короткие стрижки тут были не в чести и говорили не только о низком происхождении, но и об аморальности женщины. Сначала заматывала голову платком, а потом, когда волосы немного отросли, рассказала торе о способе их удлинить искусственно — плести тонкие косички, закрепляя их у основания собственных отросших волос. Тора Маэрта раздобыла где-то нити белого шелка и с помощью направленной на них магии наплела на моей голове, казалось, тысячи микрокосичек. Так как они были невероятно тонкими, а плетение практически не ощущалось, я стала обладательницей шикарной гривы платиново-белых волос.

Много времени проводила в библиотеке, изучая язык и политическое устройство королевства, и в лесу — на земле тора Кера. Удовольствие, с которым я носилась по лесам, когда ветер свистит в ушах, было просто непередаваемым.

Довольно быстро я познакомилась и подружилась со всеми обитателями дома. Ими оказались кухарка Рата и ее муж Сас — охотник и рыболов, а также управляющий и конюх в одном лице, и их дети: девочка Мийа шестнадцати лет и Растард, поступивший в местную академию правопорядка, но часто приезжавший на выходные и в так называемые увольнительные.

Со временем Мийа и Растард стали для меня настоящими друзьями, и даже больше. Парня я воспринимала как брата, не испытывая к нему никаких других симпатий, хоть он и был очень красив. Мы делились опытом, он учил меня пользоваться ножами, ездить верхом, ходить по лесу, идти по следу, драться, в конце концов. А Мийа приобщала к прекрасному женскому обществу, учила укладывать волосы, ухаживать за собой, собирать правильные травы в лесу, заваривать их и делать шампуни, тоники, варить душистое мыло. А я ее — шить и вышивать.

В первые месяцы я с трепетом и ужасом ждала от племянника тора Кера новостей о поимке того страшного человека. Но шли дни и летели недели, а новостей не было. Племянник ни разу не появился в доме дяди, как со временем начала называть тора, так что я даже не могла отблагодарить своего спасителя. Первое время еще пыталась уговорить Маэрту и Кера написать письмо тору Хаэру с благодарностями и признанием в обмане, вот только те были категорически против.

Как они объяснили потом, это была плохая идея. Ведь они обманули не только племянника и весь департамент, но и короля, сообщив, что «я» не выдержала мук и умерла. Вначале они еще думали, что со временем смогут открыться и объяснить причину своего поступка. А когда я окрепла и все же пересилила смерть, решили не доверять тайну никому: тор был уверен, что меня сразу заберут в подвалы дворца, а загонщики начнут проводить допросы, стремясь разгадать тайну моего появления в той лаборатории и выпытать все, что я могла рассказать о ее хозяине.

То есть моя жизнь будет не лучше, чем у того страшного человека. Осознав это, я пришла в ужас. Моя благодарность и любовь к людям, продумавшим все наперед, были безграничны.

Но были в моей жизни и плохие моменты. Как и обещал тор, по прошествии некоторого времени ко мне начали возвращаться воспоминания. Они проникали в сознание сначала во снах в виде кошмаров. Я редко помнила, что мне снилось, только просыпалась от собственного крика вся в слезах. В первую ночь, когда это случилось, тора, распахнув дверь моей комнаты, влетела в открытый проем, а ее ладони полыхали синими разрядами боевого заклинания.

Оглядев комнату и меня, заливающуюся слезами и нервно стискивающую подушку, она, встряхнув руками, погасила искры и, прошептав: «Ну вот и началось», кинулась ко мне, обнимая и шепча слова успокоения. Потом жуткие видения о моем заточении могли нахлынуть и свалить меня с ног прямо посреди двора или во время пробежки по лесу. Я перестала ездить верхом и ходить в одиночку далеко от дома. Со временем научилась предчувствовать приход кошмара и могла принять удобное положение. Но, конечно, синяки и шишки от падений были не самым страшным — гораздо более жуткими и угнетающими были видения.

Иногда я оказывалась одна в полной темноте, голая и голодная, раздирающая зубами кожу на запястьях в попытке вскрыть вены. Иногда приходила в себя в большой клетке посреди зала, освещенного парящими под потолком свечами. Забившись в дальний угол, я молча рыдала.

Не всегда в моих видениях появлялся похититель, однако его присутствие вызывало во мне просто оглушающий и парализующий ужас.

Глава 6

Рядом с моей клеткой был огромный каменный стол, на котором похититель резал, пытал и мучил разных существ. Всегда на моих глазах. Он заставлял меня присутствовать при истязаниях и вел со мной светскую беседу. Говорил так, словно он — пригласивший в субботний вечер попить чаю на кухне в приятной компании вежливый хозяин, а не покрытый брызгами крови, кромсающий очередную жертву маньяк. И я, голая и грязная, забившись в угол, обливалась слезами, поскуливая от ужаса.

Он требовал называть его Мастером. Ко мне он обращался, называя не иначе как «моя милая девочка». Только за все время моего присутствия там я ни разу рта не открыла, хотя он твердил, что мы избранные, одинаковые. Говорил, что поможет мне стать равной ему. Что спасет.

И ни разу меня не тронул. До того самого дня. Будто почувствовал, что его лаборатория обнаружена. К тому моменту в комнате с клеткой, где находилась еще одна, обычно пустовавшая, поменьше, у меня появился сосед. Странное существо казалось практически эфемерным, хотя и не могло пройти сквозь прутья. Оно металось по замкнутому пространству и билось о решетку.

Я даже не смотрела в ту сторону — знала, чем закончится его здесь пребывание. Через пару часов существо выбилось из сил и осело в дальнем углу, и, когда наконец затихло, я из-под опущенных ресниц смогла рассмотреть его полупрозрачное тело, словно сотканное из тумана, длинные белые спутанные волосы.

Я уже перестала удивляться тем необычным созданиям, что промелькнули передо мной. За три недели моего заточения тут побывали и крылатые женщины, и люди-карлики, и странные зеленые «феи», и рогатые мужчины, и много кто еще. Но такого вот необычного существа я не видела.

Хлопнувшая в другом конце зала дверь сообщила нам о приходе Мастера.

— О-о-о, красавицы мои, вы уже познакомились? — хохотнул мужчина. — Прекрасно. Ну что, моя милая девочка, посмотри, какой прекрасный образец! Она нам с тобой очень поможет. Она — наш последний шаг, и ты, — он остановился перед «операционным столом», а затем развернулся ко мне, — наконец сможешь стать совершенной. Такой же, как я! Прекрасной!

Я дернулась и на руках отползла подальше, вжимаясь в угол. Я никогда не смотрела на тех, кого он мучил на столе, но каждый раз пыталась рассмотреть его лицо. К сожалению, это было невозможно. Оно словно перетекало из одного в другое, постоянно меняя черты, разрез глаз и форму носа. Мне казалось, что за это время я увидела тысячи людей. Сначала пугалась до чертиков, а потом просто привыкла и перестала обращать внимание.

Но тогда я его не слушала, жадно разглядывая это существо… вернее, девушку, столь сильно поразившую меня. Она молча лежала на полу клетки, когда к ней подошел Мастер, махнул рукой и часть решетки исчезла. Жуткое чудище по кличке Страж проявилось справа от него и, ухватив беднягу за ногу, потащило наружу.

Девушка дернулась, перевернулась на спину и заверещала на такой высокой ноте, что у меня из глаз сами собой брызнули слезы. Заткнув уши руками, я тоже заорала, так страшно и больно стало! Кошмарный пес заскулил и, похоже, выпустил узницу из захвата. Соседка воспользовалось моментом, и я сквозь пелену слез увидела, как она заметалась по комнате в поисках выхода, не переставая при этом визжать. Мастер же, издав рык и выкрикнув что-то, направил в сторону девушки руку. Из пальцев лучом хлынул зеленый поток, на ходу превращаясь в подобие лассо, и, захватив-таки мечущуюся беглянку за шею, истязатель дернул ее к себе.

Звук тут же прекратился, а пойманная в ловушку жертва захрипела и забилась в попытке вырваться. Мастер подтягивал ее ближе и ближе, на ходу сильнее затягивая петлю. Девушка металась и дергалась, силясь сорвать странную удавку, но, выбившись из сил, рухнула на пол.

— Ублюдок! — Это было первое слово, произнесенное мной в комнате-лаборатории. Постаралась вложить в него все свое презрение. Да, я видела много жутких смертей в этом месте, много необычных существ, но никогда не видела ничего прекраснее и загадочнее этой девушки.

— Милая моя, ты наконец оценила мой подарок? Это все для тебя. Она станет прекрасным дополнением. Скоро, совсем скоро мы сможем быть с тобой вместе и покорим этот мир. — Мужчина ухмыльнулся одной из миллиона своих ужимок и, паясничая, поклонился.

Подобные слова он повторял часто. Постоянно говорил, что мы похожи, но я еще несовершенна. Ублюдок. Помыться бы дал хоть раз. Я глянула на девушку, но та больше не шевелилась.

Указав на девушку, изверг скомандовал:

— Страж, на стол ее.

Мерзкая псина схватила жертву поперек тела и одним рывком, как делала и раньше, закинула на «операционный стол».

Потом началось самое страшное. Только я не собиралась на это смотреть. Забилась в угол и закрыла глаза, представив, как и десятки раз до этого, окно в своей комнате. За ним были лето, и парк, и детская площадка, и старушки на лавочке. К моему окну подлетела голубка и, курлыча, ходила по подоконнику. Потом она повернула голову и стала стучать клювом по раме. Долго и настойчиво. Громко.

Бам. Бам. Бам.

Я дернулась, выплывая из собственных грез, и осознала, что звук доносится из-за спины. Обернувшись, увидела, как Мастер, заставив исчезнуть часть решетки между нами, кинул на пол передо мной истерзанное, покрытое чем-то липким тело девушки.

— Милая, раз она тебе так понравилась, пусть составит компанию на этот вечер.

Вздрогнув, вытаращилась на Мастера, а он хохотнул, развернулся и вышел, не забыв, гад, взмахом руки вернуть решетку обратно. Сделал пару шагов к столу и, напевая какую-то мелодию и совершенно не обращая внимания на стук, принялся раскладывать инструменты по ящикам.

Переведя взгляд на тело девушки, я заметила, как дернулись пальчики на ее руке, обращенной в мою сторону. Боясь даже вздохнуть, глянула на когда-то прекрасное лицо жертвы. Она же приоткрыла глаза, и ее совершенно нереальный взгляд уперся в меня.

Невероятно, но она была еще жива. Не двигалась и не шевелила губами, просто смотрела на меня, не отрываясь. В моей голове словно издалека слышался какой-то шорох, и я уставилась в глаза девушки, не в силах отвести взгляд. Мне было безумно жаль ее, даже себя так не жалела, как это некогда прекрасное создание. Звук становился все громче, навязчивей, казался сначала непонятной и странной мешаниной шумов, но уже через несколько мгновений они преобразовались в слова.

— За руку… Возьми за руку… Спасу… За руку… Возьми за руку…

Брови от удивления поползли на лоб, но, сама от себя не ожидая, я робко потянулась к ней. Девушка дернула уголком губ, слабым отсветом улыбки поощряя меня к дальнейшему движению. Слова в голове шелестели и становились все настойчивее. Они уже не просили, почти требовали, потом умоляли. Наконец я не выдержала и, рванув вперед, сжала ее ладонь. В ту же секунду шум в голове стих, через мгновение я услышала: «Спасибо», и… мой мир взорвался болью.

От кончиков пальцев, за которые я держалась, по моей грязной руке понеслось белое обжигающее пламя. Я попыталась выпустить горячую ладонь, девушка же, словно в агонии, вцепилась в меня мертвой хваткой, не позволяя отстраниться. Странное и жуткое пламя за секунду охватило все мое тело. Я кричала и вырывалась. Пылали кожа, лицо, полыхали волосы, я словно сгорала заживо белым факелом.

— Нет! — заорал Мастер и рванул к клетке, одним движением стер стену и разорвал наш контакт, отшвырнув меня к стене.

Упав на пол, я продолжала биться, казалось, в предсмертной агонии. Страж бросился ко мне, кидался как бешеный, кусал, раздирая в лохмотья руки и ноги. Мастер одним пинком отбросил от меня своего обезумевшего пса. А мне уже было все равно. Я хохотала, из горла вырывались нелепые каркающие звуки.

В коридоре громыхнуло, сильный взрыв разворотил дальнюю стену помещения, и в образовавшийся проход повалили люди.

— Прости, милая, но мне пора! Еще увидимся! — услышала последние слова Мастера.