Помоги проекту - поделись книгой:
Лорд Астор Третий — «Билли»
Его второй женой стала Филиппа, крестница будущего премьер-министра Великобритании Гарольда Макмиллана и дочь подполковника Генри Ханлоука, бывшего резидента МИ-5 в Иерусалиме, с которым Билли был знаком по совместной работе в годы войны на Ближнем Востоке. Этот брак был совсем недолгим. Через несколько месяцев супруги разошлись.
Происхождение и социальный статус первых двух жен третьего лорда Астора уже сами по себе свидетельствовали о круге общения нового хозяина Кливдена. С благословения Билли родовое гнездо Асторов превратилось в базу для английской разведки и правительства страны при проведении конфиденциальных встреч и консультаций с зарубежными партнерами. Здесь гостями лорда и его коллег из британских спецслужб нередко бывали высокие заокеанские гости, в частности руководители ЦРУ и ФБР.
Резидент ГРУ в Лондоне генерал Павлов, сменивший на этом посту Льва Сергеевича Толоконникова в 1962 году и получавший от Евгения Иванова подробные доклады о работе помощника военно-морского атташе, любил повторять:
— Женя, имей в виду: то, что сегодня говорится в Кливдене, завтра станет официальной позицией и практической политикой правительства консерваторов. Нам как воздух нужно, чтобы ты прижился под боком у Асторов.
Иванов это понимал не хуже резидента, иначе бы ему не удалось просидеть под этим, с позволения сказать, боком почти два года.
— Евгений Михайлович, — внушалось помощнику военно-морского атташе в кабинетах начальства, — вы — первый русский в Кливдене после войны. Такая удача выпадает раз в столетие. Из нее надо выжать все возможное, до последней капли.
У лорда Астора с доктором Уардом существовали давние дружеские связи. Из рассказов Уарда Иванов постепенно смог составить полную картину их взаимоотношений. Не остались без внимания разведчика и интимные подробности многочисленных любовных эскапад Билли, детальное изложение которых уместно лишь на страницах специализированных изданий с пометкой 18+.
Третьего лорда Астора и высокопоставленных гостей Кливдена, как установил Евгений Иванов, обслуживали девушки из команды доктора Уарда. От них Стив получал информацию о сексуальных вкусах своих клиентов. Билли, например, по рассказам Мэнди Райс-Дэвис и Мариэллы Новотной, был не только фанатом лисьей охоты и игры в бридж, но и большим любителем «клубнички», в частности садомазохизма.
Этот вид сексуальных забав милорд, очевидно, не мог практиковать в супружеской спальне. Зато старлетки из команды доктора Уарда ему ни в чем никогда не отказывали. И Мэнди, и Мэри не раз пришлось испытать на себе его удары плеткой. Девушки, кроме того, утверждали, что Билли — бисексуал. И приводили тому немало доказательств.
Мэнди Райс-Дэвис
Подобные рассказы из-за чрезмерной словоохотливости Стива нередко доходили до ушей Иванова. Благодаря доктору Уарду и его женской команде у советского разведчика постепенно набирался солидный компромат на лорда Астора и его друзей. Они, как оказалось, были весьма падки на товар, который поставлялся им арендатором Спринг коттеджа. Ни английские, ни зарубежные гости Билли не брезговали услугами молоденьких девиц легкого поведения. А доктор Уард был рад им услужить.
Иванову оставалось подкрепить эту информацию документальным подтверждением, скажем, в виде нескольких фотоснимков, незаметно сделанных «Миноксом», и фундамент для последующего шантажа был бы заложен. Необходимые доказательства он собирался получить от Стивена Уарда и его девушек. Вопрос в столь деликатном деле стоял лишь об одном: как это лучше всего сделать. Иванов рассчитывал на помощь и совет доктора Уарда и ждал подходящего случая, чтобы завести разговор на актуальную тему.
Доктор Уард и его команда девушек
Для Иванова вскоре стало очевидно, что в Кливдене с благословения лорда Астора и доктора Уарда широко практиковалась «придворная» разновидность проституции. Ее еще называют «гостеприимной». Имеющей свою предысторию.
В Древнем Вавилоне, например, все женщины должны были хоть раз в жизни явиться в храм Милитты, чтобы там отдаться какому-нибудь чужестранцу. Деньги, заработанные таким путем, считались священными.
Так называемая «гостеприимная» и «религиозная» проституция практиковалась и у финикийцев. Подобные обряды были распространены в Италии, Египте, на Кипре и у евреев.
Христианское учение заклеймило любые внебрачные сношения как тяжкий грех, и тем более проституцию. Но это не остановило ее распространение. Средневековые бордели существовали с ведения и под контролем государства, городских властей или владетельного князя.
Придворная проституция в Европе особенно расцвела в XVIII веке. Скандальные по нынешним меркам истории Маргариты Валуа и ее многочисленных любовников, равно как и прочие любовные приключения других аристократов в тогдашнем обществе, не вызывали неприятия и отторжения.
Субботними вечерами в Кливдене Иванову не раз доводилось видеть, как Стив исчезал из Спринг коттеджа на час или чуть больше, чтобы навестить лорда Астора. С ним уходила и одна из его молоденьких знакомых.
Девушки по вызову, поставлявшиеся Уардом для хозяина особняка и его высокопоставленных гостей, стали объектом внимания номер один.
В их числе были известные Иванову Кристина Килер и Мэнди Райс-Дэвис. Ведь они в определенных случаях могли оказаться полезными и для Иванова. Если иметь в виду сбор компромата на обличенных властью и весьма информированных клиентов этих девушек.
Стоило лишь предать огласке некоторые из материалов фривольного поведения сильных мира сего, сделав их доступными для репортеров желтой прессы, и крупного скандала с отставками проштрафившихся политиков было бы не избежать.
Еще одним популярным занятием в Кливденском имении Асторов была картежная игра.
По мнению Уарда, — а он был заядлым картежником, — играл Иванов неплохо. Стивен регулярно усаживал Евгения за карточный столик со своими высокопоставленными гостями. Случалось это и в различных привилегированных клубах, и в его лондонской квартире на Уимпол Мьюз, и в Спринг коттедже в Кливдене, куда Иванов наезжал по выходным, и в имении Асторов.
Постоянным карточным партнером военного дипломата в «Гаррик клубе», куда он нередко попадал вместе с сэром Колином Кутом, были друзья-журналисты этого влиятельного редактора «Дейли телеграф», а также его высокопоставленные знакомые из Форин офиса или британской разведки.
Постепенно вошел во вкус карточных баталий с Ивановым и лорд Астор. Хозяин Кливдена был страстным картежником. Эту страсть он, возможно, унаследовал от своего деда по материнской линии — Чизвела Дэбни Лэнгхорна.
Первая же попытка испытать русского гостя в качестве партнёра в игре вполне удовлетворила такого опытного картёжника, каким слыл лорд Астор. Иванов, что называется, пришелся ко двору. Его мастерство в бридже было не столь высоко, чтобы раздражать соперников, но и не слишком заурядно, чтобы расхолаживать их в игре. Так что дальнейшее участие советского разведчика в затяжных вечерних картёжных баталиях в кливденском особняке постепенно стало привычным и довольно частым занятием для советского военного разведчика.
Кто был его партнером в этих партиях, нетрудно себе представить, ибо малозначительные люди в Кливден к лорду Астору не попадали. Именно за партиями в бридж Евгений Иванов свёл свои знакомства с лордом Эднамом, лордом Гаррингтоном, сэром Годфри Николсоном и многими другими влиятельными людьми.
Игра в бридж была идеальной возможностью познакомить гостей, сблизить их и дать возможность лучше узнать друг друга. Для сотрудников противостоящих разведок партия в бридж создавала необходимые условия развития и закрепления контакта, обмена мнениями, зондирования позиции соперника, причем не только в карточной игре.
Бридж появился в Англии в середине XIX века. А родоначальником его был русский вист, точнее древнерусский «бирич», то есть глашатай. Первая книга по бриджу в Англии, вышедшая в Лондоне в 1886 году, так и называлась: «Бирич, или русский вист». Англичанам было трудно произнести это слово, поэтому в обиходе прижилось английское «бридж», то есть мост.
Окончательно бридж сложился как полноправная игра в 1925 году, когда его правила были доработаны известным американским игроком Элаем Кулбертсоном.
В год приезда Иванова в Лондон бридж стал, так сказать, олимпийским видом спорта. В 1960 году была создана Всемирная Федерация бриджа и учреждена Всемирная Олимпиада.
Добавлю, что в Советском Союзе бридж был популярен еще с довоенных времен. Им увлекались композиторы Дмитрий Шостакович и Сергей Прокофьев, чемпион мира по шахматам Алексей Алёхин и нарком иностранных дел Максим Литвинов.
Лорд Астор был асом в карточном деле. Партии в бридж в его Кливденском дворце с Ивановым разыгрывали лучшие игроки из МИ-6 или МИ-5, которых хозяин дома приглашал для «обработки» советского дипломата. Евгений Михайлович знал, с кем имеет дело, и не строил иллюзий относительно своих возможностей как в карточной игре, так и в дуэли противоборствующих разведок. Но свою партию он вёл решительно и со знанием дела. У него на руках был главный козырь — компромат на хозяина дома. И он намеривался его использовать. Кливденское имение Асторов создавало для реализации этих планов весьма благоприятные условия.
Помимо картежных посиделок Иванова и Уарда с лордом Астором в Кливдене случались и докторские посещения. Лорд Астор был не прочь «попотчевать» своих гостей, особенно тех, у кого не все было в порядке со здоровьем, своим домашним остеопатом, жившим всего в двух шагах от дворца. Благодаря Стиву Иванов был в курсе и медицинских проблем именитых гостей Кливденского имения.
Билли, Бронвен и дети
Он не забывал при этом поддерживать отношения и с миловидной леди Астор. Бронвен родит Билли их первую дочь Джанет Элизабет, а через три года еще одну девочку — Полин Мэриан. Отцом, впрочем, лорд Астор пробудет недолго. В 1966 году, едва пережив скандал с делом Профьюмо, он скоропостижно умрет в возрасте 58 лет от сердечного приступа.
Родовое гнездо после этого ушло с молотка, Кливденский замок стал 5-звездным отелем, а парк вокруг него — аттракционом для туристов.
Старая женщина была раздавлена этой новостью и скончалась несколько месяцев спустя.
Глава 6
Лондонские орбиты
Июльская жара плыла по городу, и Лондон задыхался от нее. Асфальт плавился под ногами, и двигатели автомашин, перегреваясь, глохли. Народ спасался в тени парковых деревьев, под прохладным дуновением кондиционеров, у холодильников, утоляя жажду ледяной влагой, и в ванных под струями спасительной воды.
Вечер не приносил облегчения. Казалось, ты не в Лондоне вовсе, а в Мадриде или Риме, такое было вокруг пекло, под стать финской сауне. Лондонцам этот раскалённый климат был не по душе. И город как-то сразу опустел, почти что вымер. Все, кто мог, бросили его и разъехались: кто на каникулы, кто за город, кто в гости, кто куда, но лишь бы подальше от огнедышащего каменного мешка.
Евгений Иванов то и дело менял промокавшие на нём сорочки и минимум трижды в день принимал спасительный душ. Лица посольских работников блестели от пота и волнения. В выставочном комплексе Эрлс Корт открывалась советская торгово-промышленная выставка. В Лондон прилетал первый в мире космонавт Юрий Гагарин, а англичан в городе почти не осталось. По опустевшим улицам бродили лишь немногочисленные туристы.
— Кто придет на выставку? Кто будет встречать Гагарина? — волновались чины в нашем торгпредстве
— Эта жара сорвет нам важнейшую пропагандистскую акцию! — с опаской поговаривали в стенах советского посольства на Кенсингтон Пэлас Гарденс.
Все опасения, впрочем, оказались напрасными. На выставку англичане повалили толпами, непонятно откуда вдруг появившись в городе. А приезд Юрия Алексеевича Гагарина и вовсе наводнил Лондон толпами горожан, желающих несмотря ни на что, увидеть его хотя бы мельком, хоть издалека.
Официальная программа встречи советского космонавта, скрупулезно разработанная в британском МИДе, была опрокинута. От неё попросту ничего не осталось. Спонтанная импровизация командовала парадом человеческой симпатии и людского любопытства к симпатичному русскому парню, первым из смертных поднявшемуся в космос и облетевшему Землю.
На встречу майора Гагарина в лондонском аэропорту Хитроу англичане выделили белый «Роллс-Ройс» с открывающимся верхом и номером «YG1» («ЮГ-1»), как будто специально заказанным для столь торжественного случая.
Иванов спросил кого-то из английских официальных лиц:
— Откуда этот роскошный белый лимузин, да еще с персональным номером?
— С «Роллс-Ройсом» трудностей не было. А вот номер пришлось одолжить у одной мадам из Манчестера. Собственно, она сама его нам предложила на встречу мистера Гагарина.
Этот нюанс визита запомнился советскому разведчику. Англичанам ведь можно было бы и не ломать себе голову над тем, какой номер будет у лимузина, на котором поедет советский космонавт.
В те июльские дни Иванов сопровождал Юрия Алексеевича Гагарина почти во всех его поездках и на всех приёмах в его честь. Такая реклама военному дипломату была весьма кстати. И он охотно пользовался ею. Позировал фоторепортёрам в обнимку с Гагариным. Помогал первому космонавту отвечать на вопросы британских журналистов. Улыбающиеся лица Юрия Гагарина и Евгения Иванова, их стройные фигуры в красивых летних военных мундирах с однозвёздными погонами майора и капитана 3 ранга то и дело мелькали в материалах кинохроники и телерепортажах, посвященных пребыванию космонавта номер один в Великобритании.
Всего три месяца назад жизнь молодого старшего лейтенанта военно-воздушных сил Советской армии совершила неимоверный вираж. Скромный русский паренёк из простой крестьянской семьи в одночасье стал звездой мировой величины.
12 апреля 1961 года созданный под руководством академика Сергея Павловича Королёва корабль «Восток» поднял его на околоземную орбиту и через 108 минут благополучно приземлил в окрестностях города Саратова.
— Все системы корабля работали отлично, — отрапортовал Никите Сергеевичу Хрущёву на торжественной встрече в московском аэропорту «Внуково» Юрий Гагарин.
Кое-кто из руководства Центра управления полетом наверняка был немало смущён, услышав это. Ведь специалисты прекрасно знали, что при возвращении «Востока» не произошло отделение приборного отсека от спускаемого аппарата с космонавтом. Гагарин оказался на волосок от гибели. К счастью, в температурном пекле при входе корабля в атмосферу Земли провода и арматура, соединявшие приборный отсек со спускаемым аппаратом, расплавились и освободили капсулу с космонавтом. Полёт закончился благополучно.
С тех пор, что бы ни случалось на орбите, в какие бы жуткие передряги ни попадали советские космонавты, на земле перед кремлёвским руководством звучало однообразное «полет прошел успешно». Никто не имел права знать о наших неудачах. Все должны были верить лишь в успехи Страны Советов.
Первый секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущев без труда понял, что лидерство в освоении космоса сулит советской державе отличные дивиденды в идеологической борьбе с Западом. Победа в космосе должна была укрепить первенство «самой прогрессивной в мире» социалистической системы. И «космонавту номер один», члену КПСС Юрию Алексеевичу Гагарину партийным руководством страны было поручено активно пропагандировать во всём мире «победоносные идеи Великого Октября».
Не успев толком отчитаться перед своим «крёстным отцом», академиком Сергеем Павловичем Королёвым, автором советской программы освоения космоса, о проведённом полёте, новоиспечённый майор ВВС Гагарин был отправлен партией и правительством путешествовать по свету. Весь мир должен был узнать о выдающихся достижениях СССР в области науки и техники, о «семимильных шагах развития мирового коммунизма».
То, что сначала казалось Юрию Гагарину отдельным поручением, быстро превратилось в постоянную работу. Целых пять лет военный лётчик и первый в мире космонавт будет оторван от своей любимой работы. За эти годы он объедет с пропагандистскими поездками полсвета, но не совершит ни одного полёта.
В конце концов он пожалуется на свою жизнь самому Королёву. Тот пообещает Гагарину очередной полёт на новом корабле «Союз». Но академик вскоре умрёт. На первом «Союзе» полетит Комаров. И разобьётся из-за отказа парашютной системы корабля. В следующем году возобновит наконец свои лётные тренировки и сам Гагарин. Но его спарка на МИГе с полковником Серёгиным разобьётся в первом же тренировочном полёте.
До того злосчастного дня оставалось семь лет. И «космонавт номер один» завоёвывал Лондон, нет, не идеями превосходства социализма над капитализмом, а своей простотой, скромностью, мужеством и человеческим обаянием.
Под занавес английского визита Юрия Гагарина готовился большой приём в советском посольстве. От имени посла Евгений Иванов направил официальные приглашения Стивену Уарду и Джону Профьюмо с супругой.
На приеме советский разведчик надеялся закрепить свое знакомство с министром. Ему тогда ещё было невдомек, что приём сведет его не столько с самим Профьюмо — он будет весьма сдержан и неразговорчив с ним, — сколько с его очаровательной супругой, контакты с которой, начавшись в Кливдене, окрепнут на приеме в посольстве и принесут вполне конкретные результаты в недалеком будущем.
Пожалуй, ни один из официальных советских раутов в Лондоне не собирал такого количества гостей, как тот июльский приём в честь Юрия Алексеевича Гагарина. Несмотря на отпускной период, все залы старинного посольского особняка на Кенсингтон Пэлас Гарденс были переполнены.
В центре всеобщего внимания был, естественно, сам Гагарин. Юрий Алексеевич накануне побывал на приеме у Ее Величества королевы Елизаветы II в Букингемском дворце. Неслучайно поэтому вопросы многих англичан касались именно этого события в насыщенной программе визита советского космонавта.
— Как прошел прием у королевы, мистер Гагарин? — спросил кто-то из гостей на приёме.
— Как прошел? Очень хорошо, — ответил Юрий Алексеевич. — Беседа была непринуждённой и оживлённой.
— Я чуть было не опростоволосился на этом приеме, — признался потом по секрету Гагарин. — За обеденным столом в Букингемском дворце было столько приборов. Я не знал, какой взять…
Юрий рассмеялся и добавил:
— Выручила королева. Увидев мое замешательство, она заметила: «Я и сама порой их путаю».
Неловкость и смущение гостя за столом как рукой сняло. И Гагарин спокойно взял не тот прибор. Официант хотел было исправить положение и вмешаться. Но Елизавета II тут же жестом остановила его и, улыбаясь, заметила:
— Ему всё можно. Он — небесный!
Может быть, именно вследствие этого незабываемого эпизода у Юрия Алексеевича Гагарина остались от встречи с английской королевой самые тёплые воспоминания.
Тем временем прием в советском посольстве на Кенсингтон Пэлас Гарденс продолжался.
Иванов обходил гостей, обмениваясь впечатлениями или обсуждая накоротке последние международные события. Задачи познакомиться с гостями уже перед ним не стояло. Практически все приглашённые были ему в большей или меньшей степени известны. И он знал, кому стоит уделить больше внимания на этот раз, а кого просто обойти.
— У вас очаровательная шляпка сегодня, — обратился Иванов к Валери Хобсон.
— Вы удивительно внимательны, кэптен, благодарю вас. Эту шляпку я делала на заказ. У меня есть знакомая модистка, она прекрасная мастерица шить дамские шляпки.
Британская кинодива — Валери Хобсон
Как выяснилось из общения с супругой военного министра Профьюмо, помимо дамских шляпок, Валери Хобсон была весьма неравнодушна к спиртному.
— У вас пустой бокал, сударыня, — обратился к ней Иванов, — не хотите ли чего-нибудь выпить?
Поделиться книгой: