О природе и языке

Table of Contents

Предисловие

Глава 1. Введение редакторов-составителей: некоторые понятия и темы в лингвистической истории

1.1 Изучение языка в биологическом контексте

1.2 Универсальная грамматика и конкретные грамматики

1.3 Дескриптивная адекватность и объяснительная адекватность

1.4 Принципы и параметры универсальной грамматики

1.5 Параметрические модели и языковое единообразие

1.5.1 Явное vs неявное передвижение

1.5.2 Наречия и функциональные ядерные элементы

1.5.3 Аргументы и функциональные ядерные элементы

1.5.4 Левая периферия, группа детерминатора и другие продолжения

1.6 Минималистская программа

1.6.1 К истории вопроса

1.6.2 Репрезентационная и деривационная экономия

1.6.3 Неинтерпретируемые признаки

1.6.4 Локальность

1.6.5 Теория копирования следов

Глава 2. Воззрения на язык и разум

Глава 3. Язык и мозг

Глава 4. Интервью Ноама Хомского о минимализме

4.1 Корни Минималистской программы

4.2 Совершенство и несовершенства

4.3 Объяснительная адекватность и объяснение в лингвистике

4.4 Минималистские вопросы и другие области науки

4.5 Размах и перспективы

Глава 5. Секулярное священство и опасности, которые таит демократия

Примечания

Литература

Заметки

←1

←2

←3

←4

←5

←6

←7

←8

←9

←10

←11

←12

←13

←14

←15

←16

←17

←18

←19

←20

←21

←22

«Я считаю, что эта книга является самым исчерпывающим обзором взглядов Хомского на широкий спектр проблем. Главы, посвященные лингвистической теории, являются интеллектуальной основой для ставшей в последнее время влиятельной и очень важной Минималистской программы лингвистической теории».

Иан Робертс, Кембриджский университет

«С характерной для него ясностью и проницательностью Хомский говорит об исследовании языка и мышления в контексте истории науки и современной неврологии, разъясняет общий характер и развитие своей Минималистской программы — пожалуй, самого революционного проекта в истории лингвистики».

Роберт Фрейдин, Принстонский университет

Ноам ХОМСКИЙ

Профессор отделения лингвистики и философии Массачусетского технологического института

H. Хомский

О ПРИРОДЕ И ЯЗЫКЕ

С очерком: Секулярное священство и опасности, которые таит демократия

Хомский Ноам

О природе и языке. С очерком «Окулярное священство и опасности, которые таит демократия»: Пер. с англ. — М.: КомКнига, 2005. — 288 с.

ISBN 5-484-00194-3

В этой книге собраны лекции и интервью известного американского лингвиста и общественного деятеля Ноама Хомского, в которых он излагает свои взгляды на связь науки о языке с биологическими науками, на отношение между языком, мышлением и мозгом. В книге обсуждается подход, основанный на идее о том, что универсальная грамматика представляет собой систему принципов и параметров; этот подход обеспечивает потенциальное решение логической проблемы усвоения языка. Автор также говорит об экономном устройстве языка и описывает положения Минималистской программы. Заключительная глава книги отражает общественно-политический аспект деятельности Хомского — это очерк, посвященный критике роли интеллектуальной элиты западных стран в оправдании внешней политики этих государств или замалчивании ее негативных последствий.

Книга рекомендуется филологам, психологам, политологам, а также всем, кого интересуют проблемы языка в аспекте его связей с биологическими науками и проблемы политических веяний в современном мире.

Предисловие

Весь ноябрь 1999 г. Ноам Хомский, по приглашению Университета Сиены, провел в Чертоза ди Понтиньяно, монастыре XIV в., где ныне размещаются исследовательские корпуса университета. Это был чрезвычайно бурный и увлекательный месяц, в течение которого преподаватели и студенты Университета Сиены имели уникальную возможность тесно соприкоснуться с различными аспектами работы Хомского, подискутировать с ним о науке и политике, отточить свои идеи и замыслы, поделиться ими с другими и вообще всячески взаимодействовать с Хомским. Тексты, собранные в этом томе, связаны с мероприятиями, приуроченными к его визиту.

Первая глава представляет собой введение отдельных базовых понятий лингвистической теории и описание некоторых фрагментов истории данной области знания, значимых для понимания ряда теоретических вопросов, рассматриваемых в последующих главах.

Вторая глава привязана к конкретному случаю. Пребывание Хомского в Сиене было организовано двадцать лет спустя после его визита в пизанскую Scuola Normale Superiore — события, которое благодаря памятным Пизанским лекциям оставило глубокий отпечаток в истории теоретической лингвистики. В связи с этой годовщиной 27 октября 1999 г. Хомский получил «Perfezionamento honoris causa», почетную степень, присуждаемую Scuola Normale Superiore. На церемонии присуждения этой степени он прочитал Галилеевскую лекцию «Воззрения на язык и разум», в которой корни центральных идей сегодняшней научной лингвистики и современных когнитивных наук прослеживаются в классической мысли, начиная со знаменитой похвалы Галилео Галилея по поводу «чудесного изобретения» — алфавитного письма, позволяющего нам общаться с другими людьми, даже если они очень далеки от нас в пространстве или во времени. Галилеевская лекция публикуется здесь как глава вторая.

В фокусе третьей главы находятся отношения между изучением языка и науками о мозге, а особенно она обращена к перспективам интеграции и объединения абстрактных вычислительных моделей, выработанных в когнитивных науках, с изучением физического субстрата языка и познания в мозге. Предварительная версия этого текста была прочитана Хомским как пленарная лекция на заседании Европейской конференции по когнитивной науке (Санта Мария делла Скала, Сиена, 30 октября 1999 г.); те же проблемы не остались без внимания и в нацеленной на более широкую аудиторию публичной лекции «Язык и остальной мир» (Университет Сиены, 16 ноября 1999 г.).

В главе четвертой, в форме интервью, представлено обсуждение исторических корней, понятий и всевозможных следствий Минималистской программы — подхода к языку, который оформился в течение 1990-х гг. в результате импульса, данного идеями Хомского, и занимает все более заметное место в теоретической лингвистике.

Хомский прочел еще одну публичную лекцию, озаглавленную «Секулярное священство и опасности, которые таит демократия» (Университет Сиены, 18 ноября 1999 г.). Эта лекция касалась другого важного предмета его интересов и деятельности: ответственности средств массовой информации и других интеллектуальных организаций в современном обществе. Соответствующий текст публикуется здесь как глава пятая. Та же тема затрагивалась Хомским в других докладах и семинарах, особенно в связи с его недавно вышедшим трудом «Новый военный гуманизм».

В ходе своего пребывания в Сиене Хомский также провел ряд неформальных семинаров по последним разработкам технического аппарата Минималистской программы и сделал доклад на эту тему на практических занятиях, связанных с исследовательской программой «Структурной картографии синтаксических конфигураций и семантических типов» (Чертоза ди Понтиньяно, 25-27 ноября 1999 г.).

Общим знаменателем, объединяющим первые четыре главы этой книги, является идея изучать язык как природный объект — как когнитивную способность, входящую в биологическое наследие нашего вида, физически представленную в человеческом мозге и доступную для изучения в пределах компетенции естественных наук. В этой перспективе, введенной ранними работами Хомского и затем развивавшейся растущим научным сообществом, теоретическая лингвистика внесла важнейший вклад в так называемую когнитивную революцию, придав ей первоначальный импульс и затем внося существенный вклад в ее формирование во второй половине XX в. Развивая этот подход на основе примерно сорока лет научного поиска по языковой проблематике, Минималистская программа отныне помещает в центр исследований замечательное качество устройства языка: изящество и экономию в осуществлении им основополагающей задачи соединения звуков и смыслов на неограниченной области. Немалая часть интервью, представленного в четвертой главе, посвящена разъяснению именно этого аспекта текущих исследований и осмыслению аналогий с иными изящными системами, открытыми путем научного поиска в других областях естественного мира.

Вторая и третья главы этой книги доступны непосредственно для неспециалистов. Четвертая глава, хотя, в сущности, и не носит специального характера, все же ссылается на отдельные понятия современной теоретической лингвистики и некоторые аспекты недавней истории этой области знания. Цель вводной главы — дать некоторый теоретический и исторический фон для последующего обсуждения минимализма.

Материалы, собранные в этом томе, были опубликованы на итальянском и английском языках под названием «Su natura е linguaggio» («О природе и языке») в качестве первого тома Lezioni Senesi, Edizioni dell’Universita di Siena, в апреле 2001 г. Настоящий том отличается от этого сиенского тома тем, что в нем существенно обогащена вводная глава и добавлена Галилеевская лекция Хомского (с разрешения пизанской Scuola Normale Superiore).

Двадцатилетие Пизанских семинаров предоставило неплохой случай для новой поездки в Тоскану, но если какая-то часть того времени, что Хомский провел в Сиене, и была посвящена празднованию событий прошлого, то лишь очень небольшая. Большая же часть времени и все самые лучшие силы в тот бурный, незабываемый месяц были отданы на осмысление и обсуждение новых идей и новых направлений для будущих исследований языка. Мы надеемся, что собранные здесь тексты и материалы передают не только содержание, но и тот интеллектуальный дух и увлеченность, которыми были проникнуты дискуссии между Понтиньяно и Виа Рома.

Адриана Беллетти Луиджи Рицци

ГЛАВА 1

Введение редакторов-составителей: некоторые понятия и темы в лингвистической теории

Изучение языка в биологическом контексте

В центре внимания парадигм, доминировавших в лингвистике первой половины XX в., находился соссюровский «язык» (Langue), социальный объект, владение которым у индивидуальных носителей лишь частичное. С 1950-х гг. порождающая грамматика сместила фокус лингвистических исследований на системы языкового знания, которыми обладают индивидуальные носители, а также на «языковую способность», видоспецифичную способность овладеть и пользоваться некоторым естественным языком (Chomsky 1959). В этой перспективе язык представляет собой естественный объект, компонент человеческого разума, физически представленный в мозге и входящий в биологическое наследие вида. При таком разграничении предмета своего ведения лингвистика оказывается частью индивидуальной психологии и когнитивных наук; конечная ее цель — дать характеристику центральному компоненту человеческой природы, определяемому в биологическом контексте.

Идея сосредоточить основное внимание на языковой способности не была новой; корнями она уходит в классическую рационалистскую идею о том, что изучать язык — значит проникнуть в «зеркало разума», область, сулящую привилегированный доступ к изучению человеческого познания. Для того чтобы акцентировать внимание на такого рода корнях, Хомский называет смену перспективы в 1950-х гг. «второй когнитивной революцией», тем самым отдавая дань революционным идеям о языке и разуме в философии XVII - начала XIX вв., в особенности ссылаясь на картезианскую традицию1 Новым во «второй когнитивной революции» явилось то, что во второй половине XX в. язык впервые стал изучаться с помощью формальных моделей, способных уловить определенные фундаментальные факты, касающиеся человеческого языка.

Одним таким в высокой степени базовым фактом языка является то, что носители языка постоянно сталкиваются с выражениями, которых они никогда не встречали в прежнем своем языковом опыте, и тем не менее оказываются в состоянии производить и понимать эти новые выражения без усилий. В самом деле, нормальные языковые способности распространяются на неограниченную область: каждый носитель может произвести и понять неограниченное число языковых выражений при нормальном употреблении языка. Эта замечательная способность, которая иногда называется критически значимым компонентом «креативности» обыденного использования языка, известна, по меньшей мере, со времени первой когнитивной революции и считается принципиально важной составляющей человеческой природы. Тем не менее, в фундаментальных отношениях она осталась без объяснения в классических рассуждениях о языке. Так, в «Курсе» Фердинанда де Соссюра мы находим примечательные колебания по этому вопросу. С одной стороны, «Курс» прямо констатирует, что «lа phrase, le type par excellence de syntagme... appartient a la parole, non a la langue» (p. 172) [типичным проявлением синтагмы является предложение, а оно принадлежит речи, а не языку]2, и сразу после этого пассажа текст отсылает к определению речи как «un acte individuel de volonte et d’intelligence... [включающий в себя] les combinaisons par lesquelles le sujet parlant utilise le code de la langue en vue d’exprimer sa pensee personnelle...» (p. 31) «индивидуальный акт воли и разума... [включающий в себя] комбинации, в которых говорящий использует код языка для выражения своей мысли»3. Свобода сочетания элементов, которой характеризуется предложение, — «1е propre de 1а parole». С другой стороны, «il faut attrribuer a la langue, non a la parole, tous les types de syntagmes construits sur des formes regulieres... des groupes de mots construits sur des patrons reguliers, des combinaisons [которые] repondent a des types generaux» (р. 173) [к языку, а не к речи надо отнести все типы синтагм, которые построены по определенным правилам]4. Таким образом, вывод «Курса» как будто такой, что синтаксис лежит на полпути между языком и речью: «Mais il faut recon- naitre que dans le domaine du syntagme il n’y a pas de limite tranchee entre le fait de langue, marque de l’usage collectif, et le fait de parole, qui depend de la liberte individuelle» (p. 173) [Но надо признать, что в области синтагм нет резкой границы между фактом языка, запечатленным коллективным обычаем, и фактом речи, зависящим от индивидуальной свободы]5. Источник колебаний ясен: с одной стороны, регулярный характер синтаксиса очевиден; с другой стороны, лингвист- теоретик в начале XX в. еще не имеет в своем распоряжении точного приема для выражения удивительного разнообразия «правил построения», которое допускает синтаксис естественного языка. Обсуждение этого момента мы находим также в (Graffi 1991, 212-213).

Ранняя порождающая грамматика внесла важнейший формальный вклад, показав, что регулярность и неограниченность синтаксиса естественного языка могут быть выражены точными грамматическими моделями, наделенными рекурсивными процедурами. Знание языка равнозначно владению рекурсивной порождающей процедурой. Когда мы говорим, мы свободно выбираем порожденную нашей рекурсивной процедурой структуру, которая согласуется с нашими коммуникативными интенциями; конкретный выбор в конкретной ситуации дискурса — это и есть свободный акт речи в соссюровском смысле, однако исходная процедура, задающая возможные «модели построения», подчинена строгим правилам. За последние пятьдесят лет формальная характеризация рекурсивного свойства синтаксиса естественного языка проделала значительный путь эволюционных изменений: от гипотезы о том, что «генерализованные трансформации» образуют сложные конструкции шаг за шагом, начиная от глубинных структур простейших предложений (Chomsky 1957), к рекурсивным системам структур непосредственных составляющих (Katz and Postal 1964; Chomsky 1965), способным производить глубинные структуры неограниченной длины, к рекурсивной Х-штрих-теории (Chomsky 1970; Jackendoff 1977) и, наконец, к минималистской идее, что базовая синтаксическая операция, merge ‘сцепить’, ‘объединить’, рекурсивным путем нанизывает элементы попарно, каждый раз образуя третий элемент, являющийся проекцией одной из двух составляющих (Chomsky 1995 а, 2000 а). Тем не менее, фундаментальный интуитивный тезис остается неизменным: естественные языки включают в себя рекурсивные порождающие процедуры.