Не говори мне, кто ты [СИ]

— М-да, — Кеннет задумчиво поскреб затылок, — действительно, ты как-то неправильно тратила. Стало больше, чем было.

— А?!

— Пять коктейлей?.. — пораженно переспросил он. — Там расшифровка есть? Черт! — Нехило… Особенно «Розовый Бриз» в конце. Тем, кто его осиливает, деньги возвращают в двойном размере. Премия за смелость, она же компенсация на всякий случай. И объявляют в баре танцевальную вечеринку.

— Пф-ф-ф! Подумаешь, мороженое.

— Мороженое? — Кеннет поперхнулся. — Боюсь представить, что ты еще, помимо танцев, после всего этого мороженого делала.

— Домик! Из песка! — вспомнилась моя понастроенная прелесть. — Покажу, он клевый, во-о-он!

Я ткнула пальцем в песочницу вдали. В которой топтались два типа в красной форме, мрачно переглядываясь. Э-э-эм… Откуда они взялись? Чего им надо от моего небоскреба?

— Домик… — простонал Кеннет, присмотревшись. — Ты прямо сама скромность. В этот раз всего на двести единиц.

— Хочешь сказать, — дошло до меня, — я опять что-то созданула, да?

— Идем-ка отсюда, — схватили за руку и потянули к выходу, — пока сюда весь магический отдел не приехал.

Что?! Я создала нечто энергозаряженное вроде ханика, только не ханика? Но как?.. Видимо, вдохновило не по-детски. Стоп! Озарение… Открываются двери… Свет… Обратится новым…

— Поняла, — ахнула я. — Поняла, о чем Шелан писал!..

— Молодец, — Кеннет прибавил шаг, — храни эту тайну еще пять минут, потом расскажешь.

— Ты мне не веришь?.. — закралось подозрение.

— Почему же, верю, — хмыкнул он. — Если и можно понять, что там имелось в виду, то только после пятого коктейля.

Отлично, значит, точно стоило их выпить!

Мои пальцы грела теплота его ладони, ноги на автопилоте несли вперед. Я обернулась на веселящуюся толпу у бара, над головой проплыла арка входа. Прощай, райский уголок… Музыка стихла, загудело многополосное шоссе. Монитор на зеленой остановке транслировал утренние новости, неведомые мне эксперты с умными лицами обсуждали возможные причины отключения магии. Чего-то там, говорили, не бывает. Спорим, я знаю, чего в их выпусках не бывает! Прогноза погоды-ы-ы. Кеннет открыл передо мной дверцу овального автомобиля с шашечками, ласково впихнул внутрь. Такси? Класс!.. На автобусах я уже каталась, и на трамваях, и даже на аэропортных троллейбусах, а на такси еще нет! Я радостно растянулась на кожаном заднем сиденье, пристроив странно тяжелую голову на оказавшемся рядом плече. Ах… Какой он все-таки…

— Потрясающий! — возникло в памяти нужное слово.

— О как, — весело улыбнулся Кеннет, — но сегодня никаких тебе больше потрясений, так и знай.

Жадина. Такси тронулось, в окне замелькали небоскребы, перечеркнутые слившимся в единую линию бортиком шоссе. Водитель впереди ехал молча, вместо руля накручивая штурвал. Мы лавировали в потоке машин с полосы на полосу, скорость нарастала, щекоча нервы. Мысли по-прежнему разбегались. Дышалось шумно, будто во мне поселился десяток пыхтящих ежиков, с губ не сползала дурацкая улыбка. Кеннет меня приобнял, осторожно взяв за подбородок и заглянув в глаза. Последовал вопрос:

— Как себя чувствуешь-то, гроза мороженого?

— По-о-отрясно. — Раз уж вспомнила слово, надо теперь его вовсю использовать.

— Не укачивает? — шепнул он недоверчиво. — Не кажется, что по трассе нас преследует фламинго на трехколесном велосипеде, или вроде того? Мир не кружится?

— Кружится! Но мне нравится. — Я хихикнула, пытаясь высмотреть в окне сзади фламинго на велосипеде. Вроде не преследовал. Остался там, на вечеринке. А мы нет. Причем из-за меня. — Прости, что… ну… уйти пришлось. Ты с Дарвом того, успел?..

— Договорились. Завтра все будет.

Значит, у нас еще целый день в Эсмире! Почему-то это грело получше всех в мире шерстяных пледов, даже самых теплых. Потрясающее место, безо всякой магии волшебное! Правильно Августа смоталась сюда из Ладоса, умная женщина. Подруги у нее клевые, с кукольными театрами, и опыт межмирового переезда с Земли. Ох, как бы нам нашлось что обсудить.

— А куда мы едем? — заинтересовалась я.

— Сюрприз…

— Любой сюрприз — это отчасти потрясение, — пустила в ход его же недавнее заявление, — а сегодня мы обойдемся без них, да-а-а?

— Смелые планы — половина дела, — поддался Кеннет. — Раз уж мы тут, заглянем ко мне домой.

О! О-о-о!..

Глава 7

Всю дорогу я изнывала от любопытства, предвкушения и желания запить вязкую сладость во рту. Такси планомерно двигалось вверх, преодолевая подъем за подъемом. Едва машина замедлила ход, взгляд впился в небоскреб напротив. Вдруг именно там Кеннет и живет? Или нет! Наверное, в одном из тех славных домишек старого города, островок которого расположился на подобии высокого холма. Или в башне, той стеклянной башне через дорогу… Сам он таинственно молчал, а спросить не выходило. Съеденное мороженое коварно мстило — язык будто к нёбу прилип. Воображение рисовало то темный, подсвеченный ритуальными свечами подвал, то утыканный техникой лофт под крышей, с которой можно, встав на цыпочки, дотронуться вытянутой рукой до неба-потолка. Из такси я выпрыгнула, сгорая от нетерпения. Вокруг была площадь, опоясанная полукругом зеркально-голубого небоскреба с бурной растительностью на выпирающих платформах-балконах и деревьями, растущими между каскадами этажами. Настоящий вертикальный лес. Нам туда?.. Су-у-упер! Как же хорошо, что гадский Гатиус вынудил нас прыгнуть в междугородний троллейбус. Стоп… Предсказатели по-прежнему у Кеннета на хвосте, и они знают, что ближайший рейс шел в его родной город. Где им логичнее всего искать? У него дома. Здесь!

— А нас не… — прохрипела я, с перепугу сумев заворочать языком. — Не найдут?..

— Не-а, — беззаботно отозвался Кеннет, — никому и в голову не придет нас тут искать.

Что же это за «домой» такое? Жутко тайное логово?.. Что-нибудь оккультно-демоническое?! С пентаграммами, цепями на стенах и паролями на входе? В горле пересохло, фантазия разыгралась не на шутку. Даже сейфообразная дверь представилась, вся в рунах и почему-то копоти. Однако в светлом озелененном вестибюле с лифтами я поняла: нет, подобная дверь для конспирации не годится, не логово будет, а полный провал. Это должна быть самая обычная с виду дверь, а вот за ней… Потирая ладони, я вошла следом за Кеннетом в лифт. Замерев, позабыла разом обо всем. Боже, он целиком стеклянный! И едет вверх… Очень вверх! Открывшаяся под ногами панорама заставила ахнуть и расставить руки в стороны. Это не подъем! Это взлет!

— Ладно… — В холле этажа я решительно прильнула к Кеннету и уведомила со всей серьезностью: — Я готова!

— К чему?..

— Сбрасываться с небоскреба! Ты ж предлагал… Вчера, в Рибурге!

— Да без проблем, — он поперхнулся, — но позже.

Позже так позже. Я не привередливая. К тому же сначала хотелось увидеть живьем логово темного мага и осмотреться там как следует! На правах гостьи… Нужная дверь была обычной и открылась по введенному коду. Я шагнула в темный коридор, зажегся свет. Хрустальной люстры… В лучах, похожих на солнечные, красиво витали пылинки, садясь на узорные обои с цветочками, доски паркета и бело-бежевую мебель. Э-э-э… Протерев для верности глаза, я прошла мимо колченогой вешалки и заглянула в комнату. Диван с подушками, плюшевый пуф, стол и комод из теплого дерева, шторы с ламбрекенами на окнах, вазы, лампы, ковры. Вот уж чего не ожидала увидеть… Эсмир находится во власти Икеи конца девяностых?! Выпуклый телевизор с видеомагнитофоном наверху практически проорали — ха, ну-ну. Что же это? Маленький музей имени Земли?..

— Осторожно, пыль залетит, — усмехнулся Кеннет.

Осознала, что стою с раскрытым ртом и отчаянно верчу головой. Аж закружилась! Или она и не переставала?..

— Твоей мамы квартира? — осенило меня.

— Была, — подтвердил он, запирая за нами дверь, — результат острого приступа ностальгии.

Кажется, приступов ностальгии у нее не случалось давненько. Я смахнула с деревянной фигурки человека пыль и от души чихнула. В ушах зазвенело: дз-з-зинь, с полки съехал древний глянцевый журнал, подперев вазу, заполненную мутными стеклянными кругляшками. Тут явно несколько лет никто не живет. Ух ты, плюшевый совенок на подоконнике!

— Интересно у тебя дома, интересно, — цокнула я языком.

— А ну, не придирайся.

Кеннет запустил в меня подушкой с дивана, я мысленно увернулась. На самом деле нет — встретила ее плечом и сделала воинственное лицо с намеком на страшную мстю. Судя по ответному смешку, не особо получилось. Наверное, воинственные лица — совсем не мое…

— Если честно, — вдруг сказал он серьезно, — это в принципе единственное место, которое приходит в голову при слове «дом».

Оу. По мне мазнул отрешенный взгляд и уставился куда-то в окно. К груди подступила теплота, ужасно захотелось стиснуть его в объятиях. Вместо этого я подняла подушку и обняла ее. Оказалась мягкой, с пестро вышитым городом. Мюнхен! Так и было подписано. Августа Риттер немка, наверное. Круто ей, названия на местном языке вряд ли смущали!

Подушка оказалась очень обнимательной, и я немного увлеклась. Зарылась в нее носом, крупные стежки расплылись перед глазами цветными пятнами. Стойко тряхнув головой, я вспомнила, что не сказала кое-что важное. Очень-преочень, крайне важное.

— Теория рож-ж-ждения магии, — выговорила я. Шелан, кстати, мог бы свое творение и попроще назвать. — Я знаю, о чем она!

— Ну-ка, ну-ка, — отозвался Кеннет из-за комода, в котором самозабвенно рылся, — я весь во внимании.

— Свет! — Я подняла палец вверх, подушка выпала. Ой. Пришлось сесть к ней на ковер, чтобы она не валялась одна. — Озарения, шторм… Это всё чувства его.

— Я всегда так и думал.

— Нет, ты не понимаешь… В чувствах вся суть! Во вдохновении, короче.

Я замолчала, силясь уловить собственную мысль за хвост. Близко, что-то было так близко… О, Кеннет. Возник передо мной, протягивая какую-то трубочку с дырочками, и сказал:

— Подуй, а?

Дудочка? Я подула и расстроилась — дудения не вышло, только щелчок какой-то. В электронном окошке сбоку высветилась циферка, от которой Кеннет недоверчиво хмыкнул.

— Лёна, а что ты в баре заказывала? — последовал странный вопрос, будто расшифровка того счета могла врать.

— Как что? Мороженое! Сначала голубое, потом три фиолетовых, затем розовое. Вку-у-усное.

— Угу. — Он стал еще озадаченнее. — То ли бармен халтурщик, то ли…

— Ты меня не слушаешь, — обиделась я. Делаю тут великие открытия, прямо вслух, а его всякая ерунда волнует. — Творчество…

Сотни идей, зуд нетерпения внутри и на кончиках пальцев, чувство приятного опустошения после. Мягкость податливой глины, мазки по песку, игра слов на бумаге. Что именно — без разницы, в общем-то. Главное — ключ, который открывает двери. Создает… нечто. Стихи, хаников, миры.

— Особое восприятие мира рождает магию! — выпалила я, надеясь, что сказанное мною звучит получше, чем шеланские метафоры. — Ну, как бы…

— Я понял, о чем ты.

Кеннет забросил трубочку на диван. Не сводя с меня задумчивого взгляда, уселся рядом на ковер и предупредил:

— Сейчас сделаю гадость. Но иначе не проверить.

Втянув голову в плечи, я вцепилась в подушку.

— Это было не мороженое, — шепнул он, — точнее, не совсем оно. Его там дай бог половина, а остальное… ну… порядком покрепче будет.

— То есть, — я сглотнула резко скопившуюся во рту приторную сладость, — я что, должна быть пьяна?

— Пьяна ты должна была быть на втором коктейле. А от пятого попросту в отключке.

Снова икнулось. Вспомнился странный привкус и головокружительные, бьющие в мозг пузырьки. Мама дорогая… Коктейли, блин. Да я же, по идее, вообще в ноль! Легкость разом схлынула, к горлу подкатила тошнота. Пространство взорвалось звездочками, закружилось — неистово быстро. Кеннет придержал меня за плечи, невесело вздохнув. Перед глазами потемнело, в висках стрельнуло болью. Ай… А потом весь мир навалился сверху, придавив, и все померкло.

Преследовала духота, сквозь редкие проблески сознания противно мутило, ужасно мешали лезущие в лицо пряди. Темнота крутилась, тряслась, что-то бесконечно падало и душило. Из сна выкинуло неожиданно — прямиком в реальность, с ее безжалостно громкими звуками. Пх-х-х да пх-х-х. Господи, это же мое собственное дыхание… Разлепить веки стоило неимоверных усилий, потолок качнулся и попытался на меня упасть, но потом вновь отдалился на безопасное расстояние. Поняла, что лежу на диване и на груди моей вздымается золотистая коробочка. Накопитель! Сплетенный на шее цепочками с резным треугольным амулетом. Я попыталась подцепить его пальцами, он выскользнул.

— Не трогай, — ласково велел откуда-то голос Кеннета, — скоро полегчает.

Прислушалась — кроме своего пыхтения расслышала тонкий гул. Кожу под накопителем чуточку покалывало, будто из ниоткуда обдувал отрезвляющий холодок. Я облизала пересохшие губы и прохрипела:

— Это что, какой-то артефакт для алкашей?..

— Но-но, — важно поправил склонившийся надо мной Кеннет, — для непредвиденных случаев неистового веселья. Хорошая штука, к вечеру сможешь по новой коктейли наворачивать!

Нет уж, я и обычного мороженого еще долго не захочу… Голова была свинцово-тяжелой, горло мучительно царапало каждым вдохом. Я привстала и закашлялась.

— Водичка правее, — подсказали, — на тумбочке.

Я нащупала там, где сказали, стакан и жадно прильнула к нему губами. М-м-м, вода! Холодная!.. Осушила до дна, изгнав фантомную приторную сладость, что упорно разливалась во рту. Одно слово — бе-е-е… Ай да я. Оставили на часок без присмотра. Теперь еще магию на приводящий в чувство артефакт тратить. Вряд ли много, но все же…

— Я сейчас помру, — со стоном поделилась ощущениями. — Зачем столько выпила, ума не приложу…

— Ну, все шло неплохо, — Кеннет сел рядом, подложил мне под спину подушку, — пока ты считала, что это было мороженое.

— Я жестоко ошиблась!

— Имело значение лишь то, что существовало в твоем воображении. Тест на алкоголь показывал весьма скромный результат. А вот после того, как я тебе сказал… У-у-у, зашкалило.

Мысли заметались в голове и столкнулись на полном ходу, оставив незабываемое чувство недоумения.

— Ты меняешь мир под себя, — заявил он на полном серьезе, — поэтому по пути в Легион смогла все ловушки обойти и того единорога активировать. Сначала я думал, что дело в Междумирье, но нет. Твое, как ты выразилась, восприятие оказывается сильнее бренной реальности. И никакая магия тебе не нужна, ты сама ее создаешь в процессе… хм… исполнения желаний.

— Чего я тогда в своем немагическом мире подобного не откалывала? — Я не очень-то поверила, уж больно расчудесно звучало. — Не замечала, знаешь ли, чтобы мои желания налево-направо исполнялись.

— Могла и не замечать. А еще для этого фокуса явно надо как-то по-особенному чувствовать момент. Ой, извини… — Кеннет патетично приложил руку к груди. — Ловить мгновения правильных мыслей.

Я фыркнула.

— Сама рассуди. Хаников ты дома наделала, из-за которых Гатиус тебя притащил в Междумирье.

— Ну, ханики — это… это… другое. Особенное. Любимое…

— Вот и получаются на пятьсот единиц, — подмигнул он. — В них-то ты не сомневаешься. Выходит, отчасти дело в твоей уверенности и личных убеждениях.

Мне дарована сила, зависящая от уверенности в себе? Большего провала и представить нельзя.

— Мы все умрем, — вывела я. — Ну, если спасение мира будет каким-то боком зависеть от меня.

— Между прочим, если бы я не вмешался, — Кеннет виновато развел руками, — никаких последствий ночной пьянки для тебя не было бы. Так что с самоубеждением ты справлялась отлично.

Самоубеждение? Скорее, самовнушение. Потому что искренне считала, что убойный коктейль — всего лишь мороженое, а магических ловушек на территории Легиона нет. Вот он, ключ, — моя непроходимая глупость! Но теперь, если потащусь пройденным путем от зала Звезд, зная об опасности, на первом же углу нос прищемит. Когда раскрыли правду, невозможно продолжать верить своим заблуждениям, а новые специально придумаешь. Не изменения реальности, а случайные бесполезные разовые акции! От бессилия и осознания собственной никчемности я застонала. Кеннет истолковал это иначе, придвинулся ближе и поставил ровнее подушку под моей спиной.

— Зато твои страдания не напрасны, — его пальцы поправили амулет на моей шее, — наглядный эксперимент получился. Стало ясно, на что ты способна. Еще и инструкцию от Шелана расшифровала, под столь мощным осенением-то.

— А толку? — Я поморщилась. — Это его личный создательский опыт, вряд ли применимый к кому-либо еще. Он вообще был поэт, а я… Тут и сравнивать нечего.