История бостонского душителя

Тело Иды Ирги находилось в спальне на полу лицом вверх. Ноги женщины были подняты, частично согнуты в коленях, уложены на два стула и широко раздвинуты, расстояние между пятками составляло около 4 футов (примерно 1,2 м). Под поясницу убийца подложил диванную подушку, тем самым высоко подняв её. На убитой была надета кремового цвета ночная рубашка, разорванная от шеи до подола, половинки её были раздвинуты, полностью обнажая тело. Трусы были сняты и лежали на полу примерно в метре от трупа. На шее была туго затянута наволочка, снятая с одной из подушек, лежавших на кровати. Тело размещалось таким образом, чтобы оголенная промежность была обращена к двери в спальню, дверь же была оставлена открытой. Таким образом, вошедшему в квартиру человеку при взгляде в сторону спальни тело сразу же бросалось в глаза. Очевидно, преступник умышленно придал позе трупа шокирующую непристойность и позаботился о том, чтобы труп нельзя было не заметить буквально с порога квартиры.

Изучение следов показало, что преступление произошло на кухне. Именно там на Иду напали и убили, и лишь после этого труп волоком оттащили в спальню. Женщина была сильно избита, ещё при осмотре трупа на месте совершения преступления доктор Луонго отметил следы кровотечения из обеих ушных раковин и глубокие рассечения кожи в волосистой части головы. Кроме того, кровь текла из носа и рта жертвы. Волосы, видимо, были полностью перепачканы кровью, хотя к моменту осмотра уже практически высохли. Оставленные волосами на полу кровавые разводы обозначали направление перетаскивания тела. Один гребень, выпавший из волос, по-видимому, при ударе в голову, был найден на кухне, второй — в гостиной, прямо в кровавом следе, оставленном волосами.

Окна в квартире оказались закрыты, а жалюзи опущены, в спальне на прикроватной тумбочке горел ночной светильник. Закат солнца на широте Бостона в 20-х числах августа происходит примерно в 18:40 по местному времени, очевидно, что свет в помещении надлежало включить прежде этого времени (поскольку закату предшествуют сумерки). Таким образом, убийца вряд ли появился в квартире Иды Ирги ранее 18:30. С этой оценкой прекрасно согласовывалось то, что убитая оказалась одета в ночную сорочку; женщина явно готовилась лечь спать, когда на пороге появился преступник.

Когда именно это произошло — 19 августа или 20? Доктор Майкл Луонго, ориентируясь по степени развития трупного окоченения и высыханию крови на полу и в волосах жертвы, уверенно заявил, что Ида Ирга убита ранее вечера 20 августа, т.е. 19 числа. Этот вывод отлично согласовывался с показаниями Гарри Хэлперна, утверждавшего, что 20 августа сестра телефонную трубку не поднимала.

Что пропало из квартиры? Ида Ирга не была состоятельной женщиной и не имела редких или драгоценных вещей и украшений, отсутствие которых можно было бы легко заметить. Квартира была обыскана, на что явственно указывали беспорядок, выдвинутые ящики комодов и тумбочек, разбросанные вещи и т. п. Но то имущество, которым она владела — вещи, обувь, предметы повседневного обихода — были совершенно стандартны и никакой особой ценности не представляли. Гарри Хэлперн затруднился с определением похищенного, точнее, он затруднился даже подтвердить факт хищения чего-либо из квартиры. Единственное, что с некоторыми оговорками можно было связать с действиями преступника, являлось отсутствие наличных денег. По словам младшего брата, Ида всегда держала в доме некоторую сумму наличных денег на мелкие непредвиденные расходы, обычно это была сумма в 20-30-40$. Вечером 21 августа Хэлперн этих денег на их обычном месте не обнаружил. Их действительно мог забрать преступник, но нельзя было полностью исключать того, что сама же Ирга потратила заначку незадолго до смерти.

В общем, полной ясности в этом вопросе полицейские так и не добились.

Осмотр входной двери и замка показал, что преступник для проникновения в квартиру не пользовался грубой силой или отмычками. Это означало, что потерпевшая впустила злоумышленника добровольно. Сложно было представить ситуацию, при которой пожилая женщина, собирающаяся лечь спать и уже облачившаяся в ночную рубашку, открывает дверь неизвестному мужчине и впускает его в квартиру. Поскольку нападение началось на кухне, получалось, что Ида Ирга не только открыла входную дверь, но беспрепятственно позволила неизвестному пройти вглубь квартиры.

Судебно-медицинская экспертиза обнаружила на шее убитой женщины кровоподтёки и дефекты кожи двух видов: одни были оставлены пальцами и ногтями рук, другие — наволочкой. Это означало, что первоначально преступник душил жертву руками, а уже после этого использовал наволочку, которую затянул наподобие шейной косынки. Удерживая женщину за горло, преступник нанёс ей несколько сильных ударов в нижнюю челюсть, скулу, височную область и теменную часть головы. Удары эти находились в левой части головы и лица и наносились правой рукой, в которой нападавший сжимал некое орудие — кастет или небольшую дубинку. Использование этого орудия привело к рассечениям кожи и обильному кровотечению3.

Помимо ударов в левую часть головы и лица, преступник нанёс несколько ударов и в правую, т.е. задействовал левую руку. Судя по кровоподтёкам, оставленным пальцами на горле, а также следам ногтей с обеих сторон шеи, убийца менял руку, которой осуществлял душение. Несложно понять, почему именно он это делал: задушить руками довольно сложно, для этого надо иметь сильные кисти рук и способность не снижать силу сжатия на протяжении нескольких минут. Это совсем не так просто, как может кто-то подумать, многие преступники, переоценившие силу своих рук, были разоблачены как раз потому, что потерявшая первоначально сознание жертва возвращалась к жизни и помогала разоблачить душителя. Нападавший на Иду Иргу явно знал специфические нюансы процесса удушения, а потому не ограничился сдавлением шеи руками и для гарантированного умерщвления женщины воспользовался наволочкой.

Причиной смерти явилась механическая асфиксия, повреждения головы угрозу для жизни не представляли.

В крови убитой женщины не был обнаружен алкоголь, что следовало признать вполне ожидаемым, но зато было найдено снотворное. Последнее подтверждало сделанное ранее предположение о нападении в вечернее время, а не утреннее, поскольку вряд ли женщина приняла бы транквилизатор в начале дня.

Разумеется, большой интерес представлял ответ на вопрос о возможном изнасиловании убитой женщины. Судебно-медицинская экспертиза обнаружила надрывы половых губ и потёртости слизистых оболочек, свидетельствовавшие о грубых манипуляциях; также имелись повреждения ректума. Кровотечение доказывало прижизненность всех этих травм. Однако спермы не было найдено ни на теле жертвы, ни в его полостях, ни на одежде убитой. Экспертиза не могла однозначно определить, послужил ли причиной травмирования грубый половой акт или же повреждения явились следствием применения насильником некоего инородного предмета в качестве «сексуальной игрушки».

Время наступления смерти экспертиза отнесла к вечеру 19 августа, подтвердив тем самым предположительную оценку, сделанную доктором Луонго при осмотре тела на месте преступления.

Полиция приложила большие усилия для обнаружения лиц, видевших или слышавших нечто подозрительное в вечерние часы 19 августа.

Некоторые из жильцов дома сообщили о незнакомых мужчинах, замеченных на лестнице, но сообщенные приметы оказались до того несхожи, что становилось очевидно — свидетели говорят о разных людях. Двоих из них удалось установить — это были родственники проживавших в доме №7 людей, проверка их alibi затруднялась тем, что точное время убийства Иды Ирги не было известно. Эти люди привлекли к себе пристальное внимание полиции, некоторое время проверялись, но в конечном итоге очистились от всех подозрений. Можно сказать, отделались малой кровью.

Ещё двое или трое мужчин, описания которых были сообщены жителями дома, разыскивались полицией, но личности их так и не удалось установить.

Криминалисты, работавшие на месте убийства Иды Ирги, приложили большие усилия к тому, чтобы обнаружить физические улики, способные связать преступника с квартирой жертвы. Идеальной уликой в этом смысле представлялся бы отпечаток пальца, запачканного кровью жертвы; очень убедительно в суде выглядел бы также окровавленный отпечаток обуви… Но — увы! — преступник оказался очень аккуратен!

Хотя крови на месте преступления было довольно много, убийца умудрился не «наследить». Хотя кровь на него явно попадала — об этом свидетельствовало куски бумажного полотенца с бледно-розовыми разводами, найденные на кухне. Криминалисты, изучив их, пришли к выводу, что убийца после умерщвления жертвы вымыл руки и вытер их бумажным полотенцем. Возможно, он после этого надел перчатки, чтобы действовать увереннее и гарантированно защитить себя от риска оставить ненароком отпечатки пальцев.

План Большого Бостона со схематичным указанием мест убийств женщин посредством удушения летом 1962 г. Цифрами обозначены места убийств: 1 — Анны Слесерс 14 июня, 2 — Нины Николс 30 июня, 3 — Хелен Блэйк в Линне (также 30 июня), 4 — Маргарет Дэвис в ночь на 11 июля. Жирная цифра 5 обозначает расположение дома №7 по Гроув-стрит, в котором вечером 19 августа 1962 г была задушена Ида Ирга. Расстояние между 1 и 5 — около 2,7 км, а между 2 и 5 — немногим более 7,5 км.

В надежде получить отпечатки пальцев, которые в дальнейшем удастся связать с каким-либо подозреваемым, криминалисты обследовали всю квартиру. В итоге им удалось обнаружить более 70 полных или частичных отпечатков пальцев и ладоней, часть из них принадлежала убитой, некоторые отпечатки происходили от её младшего брата, другие же так и не удалось связать с лицами, попавшими в поле зрения следствия.

Нет оснований считать, что расследование велось вяло или формально — детективы Отдела расследований убийств затратили много сил и времени на розыск преступника, однако все их усилия успехом не увенчались. Убийца Иды Ирги ускользнул от правосудия. По результатам полицейской работы никто не был задержан и никто не был обвинён в совершении этого дерзкого кровавого злодеяния.

22 августа 1962 г. Рождение легенды

На следующий день после обнаружения тела — т.е. 22 августа 1962 г. — в одной из самых популярных местных газет «The Boston globe» появилась статья с говорящим заголовком «Вдова становится 5-й жертвой душителя» («Widow 5-th victim of strangler»). В тот день фактически произошло рождение «Бостонского Душителя», серийного убийцы, ведущего охоту на одиноких женщин, наводившего ужас на город в течение многих месяцев. Правда, поначалу таинственного изувера называли «Фантомом», но в криминальную историю США и всего мира он вошёл именно как «Бостонский Душитель».

Рождение данного феномена оказалось для правоохранительных органов Бостона и всего штата Массачусетс до некоторой степени неожиданным. Ни до, ни после этой даты ни полиция, ни прокурорские органы вовсе не считали, что убийства Анна Слесерс, Нины Николс, Хелен Блейк, Маргатер Дэвис и Иды Ирги совершены одним человеком. Впрочем, если совсем уж строго следовать хронологии, то можно упомянуть, что уже в начале июля 1962 г., т.е. после убийства Хелен Блэйк, журналисты стали высказывать предположения о существовании связи между различными преступлениями, но домыслы эти представителями власти комментировались крайне неохотно. Причин для сдержанности было несколько, причём совершенно разного свойства.

Американские масс-медиа фактически выдумали Бостонского Душителя, причём мы можем с точностью до дня сказать когда именно это произошло — 22 августа 1962 г. Ни до, ни после этой даты правоохранительные органы штата Массачусетс не признавали факт существования Душителя, но для журналистов это не имело особого значения. Ссылаясь друг на друга, они принялись писать и говорить о Душителе так, словно его существование уже стало доказанным фактом. На фотографии прекрасный тому пример — заметка в небольшой местной газетке с говорящим заголовком «Обнаружена пятая жертва. Полиция Бостона ищет Душителя», причём автор заметки ссылается не на полицейский пресс-релиз, а на… сообщение информационного агентства UPI (United Press International).

Представители правоохранительного сообщества вполне обоснованно опасались возникновения массового психоза и неизбежной паники. Помимо этого, причастные к проводившимся расследованиям старались избежать разглашения тайны следствия и связанных с этим неизбежных проблем (появление имитаторов, самооговоров сумасшедших, бегства настоящих преступников и пр.). Да и доводы журналистов, с точки зрения всех, знакомых с деталями проводившихся расследований должностных лиц, выглядели, что называется, притянутыми за уши.

Строго говоря, все 5 перечисленных преступлений объединяло только то, что жертвами явились пожилые женщины, смерть которых последовала в результате удушения. Всё! Далее начинались различия, причём весьма важные с точки зрения криминологии и виктимологии. Вкратце их можно суммировать следующим образом:

— Из 5 убитых женщин домохозяйками являлись 4, а одна (Маргарет Дэвис) — опустившейся проституткой;

— Все домохозяйки были убиты в собственных жилых помещениях, а проститутка — в гостиничном номере;

— Убийца обманом проникал в жилища домохозяек, а с проституткой познакомился в общественном месте и в её обществе явился в гостинцу;

— Во всех 4 случаях убийств домохозяек преступник на шеях жертв оставлял завязанными нечто, что условно можно назвать «косынкой» или «шейным платком» (чулки, бюстгальтер, наволочку от подушки и т.п.). В случае же убийства Маргарет Дэвис ничего подобного обнаружено не было. Это означало, что преступник действовал исключительно функционально — задушил жертву руками и тут же позабыл о ней. В других 4 случаях убийцы «играли с телом», возможно, довольно продолжительное время.

Отмеченные выше нюансы позволяли детективам объективно и однозначно отделить убийство Маргарет Дэвис от прочих случаев удушения пожилых женщин и считать его никак с ними не связанным.

Далее.

Случаи убийств пожилых домохозяев — Анны Слесерс, Нины Николс, Хелен Блэйк и Иды Ирги — также заставляли подозревать действия нескольких лиц. Для этого имелось несколько доводов:

— Во-первых, убийства Нины Николс и Хелен Блэйк были совершены в один день с интервалом в несколько часов. Места убийств были удалены друг от друга более чем на 20 км. Казалось крайне маловероятным, что один и тот же человек умудрился совершить два сложных по реализованному сценарию преступления почти одновременно.

— Во-вторых, хотя убийства домохозяек выглядели довольно схожими, на самом деле это было не совсем так. В случаях умерщвления Нины Николс и Иды Ирги преступник явно преследовал цель шокировать того, кто найдёт тело. Для этого труп обнажался и размещался так, чтобы его было легко заметить от входной двери. В случае с Анной Слесерс всё было совершенно иначе: телу женщины не придавали непристойной позы и, хотя она была обнажена, беспорядок в одежды выглядел случайным. Кроме того, тело находилось в тёмном узком коридоре у ванной комнаты, в целом же, место преступления выглядело естественным. Лучшим доводом в пользу этого служит то, что сын, появившийся на месте преступления первым, не заподозрил убийства. Более того, даже приехавшие по его вызову полицейские точно так же не подумали, что имеют дело с преступлением (один из них на сей счёт даже пари предложил детективу Отдела убийств).

Поэтому, хотя по формальным признакам эти преступления казались весьма схожи (тела обнажены, в квартирах — следы обыска при отсутствии отпечатков пальцев, замки без следов взлома и пр.), тем не менее, основания приписывать их совершение разным людям существовали. Сам по себе обыск квартиры или его имитация не является каким-то уникальным или даже редким элементом криминального поведения, многие убийцы так поступают, руководствуясь самыми разными соображениями.

Поэтому к концу лета 1962 г. убийства 5 пожилых женщин, совершенных в Бостоне и Линне, не связывались с активностью одного преступника и расследовались раздельно.

31 августа 1962 г. Убийство Джейн Салливан

Последние дни августа Деннис Махони (Dennis Mahoney), 42-летний инженер-электрик, провёл в обстановке крайнего нервного напряжения. Ему предстояла плановая хирургическая операция, но перед тем, как лечь в больницу, Деннису необходимо было уладить все дела на работе. В дни последней декады месяца он был очень загружен, а тут — как назло! — на него насела матушка, потребовавшая, чтобы Деннис съездил к её сестре, Джейн Салливан, и узнал, всё ли с нею в порядке. От Джейн уже несколько дней ничего не было слышно — она не звонила и не поднимала трубку телефона — а потому младшая сестра беспокоилась о её здоровье. При этом сама она к Джейн ехать не собиралась, а посылала сына, у которого на это не находилось ни времени, ни сил.

Несколько дней Деннис отговаривался чрезвычайной занятостью по работе, но 31 августа матушка закатила истерику по телефону. Деннису пришлось отпроситься с рабочего места на пару часов, чтобы, наконец-то, выполнить её поручение. Сразу после 15 часов мужчина поднялся в квартиру на втором этаже дома №435 по Коламбия-роад (Columbia Road), постучал в дверь и, поскольку никто не отозвался, открыл замок своим ключом.

Первое, на что Деннис Махони, войдя в квартиру, обратил внимание, был странный и очень неприятный запах, похожий на те, что бывают в плохо проветриваемых помещениях, надолго оставленных людьми. Мужчина решил, что запах объясняется закрытыми окнами… Быстро пройдя в гостиную, а затем в спальню, Деннис отметил, что все предметы находятся на своих местах и обстановка в комнатах выглядит в целом непотревоженной. Это до некоторой степени успокоило мужчину, он решил, что тётя была госпитализирована несколькими днями ранее.

В поисках записки, которую Джейн Салливана могла оставить перед отъездом в больницу, Деннис прошёл по квартире. Он увидел раскрытую сумочку тёти, содержимое которой оказалось частично рассыпано по дивану в гостиной, а частично осталось в сумочке. Это можно было объяснить торопливостью при поиске лекарства.

Но в кухне на полу мужчина обнаружил мелкие блестящие брызги и разводы, оставленные как будто бы чернилами. Они были сухими и казались очень тёмными, намного темнее крови, однако у Денниса ёкнуло сердце, и он принялся осматривать квартиру более внимательно: заглянул под кровать в спальне, в шкафы, за диван в гостиной. И лишь после этого открыл дверь в ванную комнату.

Там он увидел труп Джейн Салливан. Тело находилось в ванне на спине, голова располагалась точно под краном, ноги же были подняты и уложены пятками на противоположный бортик. Трусы были сдвинуты в область лодыжек, бюстгальтер находился на полу. Торс был прикрыт наброшенным сверху халатом. В ванной была набрана вода, немного, сантиметров 15, не больше.

В воздухе висел удушливый смрад разлагающейся плоти — именно этот запах уловил Деннис, войдя в квартиру. Его распространению до некоторой степени препятствовала закрытая дверь, а потому в комнатах он ощущался не очень сильно.

Махони понял, что находится на месте совершения преступления, поскольку неестественность позы трупа была довольно очевидной. Чтобы не уничтожить возможные отпечатки пальцев преступника, Деннис поднял телефонную трубку, используя носовой платок; позвонив в ближайший отдел полиции, он сообщил о случившемся и вышел встречать патруль.

План Большого Бостона со схематичным указанием мест убийств женщин посредством удушения летом 1962 г. Цифрами обозначены места убийств: 1 — Анны Слесерс 14 июня, 2 — Нины Николс 30 июня, 3 — Хелен Блэйк в Линне (также 30 июня), 4 — Маргарет Дэвис в ночь на 11 июля, 5 — Иды Ирги 19 августа. Цифрой 6 условно обозначено место проживания Джейн Салливан, задушенной 21 августа. Локализация мест совершения преступлений довольно любопытна: если с карты убрать точки 3 и 4 (преступления по этим адресам, по-видимому, никак не связаны с прочими убийствами), то из точек 2, 5 и 6 сложится почти правильный треугольник. Из точки 1 расстояния до других мест совершения преступлений окажутся примерно одинаковыми: до точки 2 около 5,5 км, до точки 5 — 2,7 км, а до точки 6 — 3,3 км. Если считать, что многоэпизодные преступники начинают совершать свои деяния в районах, близких к месту проживания, а потом постепенно отдаляются от них, то получится, что убийца пожилых женщин жил где-то в Бэк-Бэе, в районе Гейнсборо-стрит. После убийства Анны Слесерс этот человек стал совершать вылазки в радиальных направлениях, причём, скорее всего, перемещался он не на автомашине, а пешком. Или, как вариант, на велосипеде…

Осмотр квартиры привёл к обнаружению следов крови на полу и мебели в кухне, на ковровом покрытии в гостиной, а также в ванной. Причём в ванной комнате смазанные кровавые отпечатки оказались как на полу, так и на вентиле крана. Последнее представлялось особенно важным, ведь кровь на вентиле явно была оставлена окровавленной рукой убийцы! Также криминалисты внимательно изучили открытую сумочку убитой женщины, поскольку этот предмет оказался одним из немногих, вызвавших интерес преступника. Были обнаружены два следа, явно оставленных пальцами, однако папиллярных линий на них не просматривалось. Это означало, что преступник действовал в перчатках.

Квартира, по-видимому, не подвергалась преступником тщательному обыску. Что послужило тому причиной — нежелание, нехватка времени или нечто, вспугнувшее убийцу — сказать никто не мог, однако факт оставался фактом: место преступления своим видом сильно отличалось от квартир, в которых проживали убитые ранее в Бостоне пожилые женщины.

Осмотр замка входной двери не привёл к обнаружению следов взлома, дверная цепочка была снята… Дверь явно открывали штатно, без приложения грубой силы или отмычек. Преступник либо располагал ключом от замка, либо уговорил Джейн Салливан впустить его.

Когда же и как именно женщина была убита?

Способ умерщвления Джейн стал очевиден после того, как с тела убрали положенный сверху халат. На шее оказались туго затянуты два нейлоновых чулка, а багрово-кирпичный цвет лица свидетельствовал о том, что чулки завязывались на шее ещё живой женщины.

Вопрос же о давности наступления смерти требовал куда более тщательной проработки специалистами. Трупное окоченение полностью исчезло, что однозначно указывало на то, что женщина была убита более 72 часов назад. Однако насколько больше, сказать было сложно: состояние тканей оказалось плохим, процесс гниения уже развился, что следовало признать ожидаемым, принимая во внимание температуру окружающей среды. Уже при осмотре тела на месте его обнаружения судмедэксперт предположил, что смерть могла наступить за неделю или даже ранее, что последующее исследование и подтвердило. По мнению коронера, смерть Джейн последовала 20 или 21 августа, детективы же опросом соседей и родственников выяснили, что вечером 20 числа женщина была ещё жива, а потому преступление произошло, по-видимому, именно 21 августа.

В волосистой части головы справа было обнаружено обширное рассечение кожи длиною около 4,5 дюймов (т.е. 11 см). Рана достигала кости и была прижизненной. Именно она дала то обильное кровотечение, следы которого остались в кухне. Удар по голове был нанесён явно не голой рукой, преступник воспользовался неким орудием. Изучив рану, судмедэксперт уверенно предположил, что убийца воспользовался дубинкой либо обрезком трубы, т.е. предметом, имевшим некоторую протяженность и лишенным граней. Ничего похожего при осмотре квартиры найдено не было, что означало одно — убийца унёс орудие преступления. Ранение не было смертельным, непосредственной причиной смерти Джейн явилась механическая асфиксия, причём преступник не душил жертву руками, а использовал в качестве гарроты чулки, наброшенные на шею.

Судмедэкспертиза не выявила признаков анальной или вагинальной травмы. На вопрос о том, имел ли место половой акт с жертвой незадолго до гибели, ответить не представлялось возможным ввиду плохого состояния тела.

Следов сопротивления нападению на теле не оказалось, что легко можно понять, приняв во внимание возраст убитой женщины — 67 лет — и наличие травмы головы. Трудно представить, чтобы пожилая женщина, получив удар обрезком трубы в височно-теменную область, могла сопротивляться. Такой удар и крепкого мужчину отправит в нокаут, что уж тут говорить о женщине…

Цель нападения осталась для правоохранительных органов неясной. Очень вероятным выглядело предположение о том, что преступнику что-то помешало полностью реализовать замысел, и он оказался вынужден спешно покинуть квартиру. Напугать его мог стук в дверь, слишком долгий телефонный звонок или нечто в этом духе. Полиция приложила много усилий для того, чтобы отыскать человека, безрезультатно звонившего Джейн Салливан по телефону или стучавшего в её дверь 21 августа, однако найти его не удалось. Если такой человек и существовал, то либо не захотел, либо не смог помочь правоохранителям. А жаль, его показания могли бы уточнить время совершения убийства.

Приступившие к расследованию детективы Отдела расследования убийств полиции Бостона довольно быстро сосредоточились на проверке двух весьма перспективных версий.

Первая из них была связана с тем, что Джейн переехала в дом №435 по Коламбиа-роад 1 июля 1962 г., т.е. за 6 недель до смерти, что выглядело до некоторой степени подозрительно. Мог ли переезд каким-то образом повлиять на судьбу женщины? Быть может, преступник бывал в этом доме ранее и обратил внимание на новое лицо? Или злоумышленник каким-то образом был связан с переездом, скажем, работал грузчиком и носил мебель, или менял замок во входной двери после того, как в квартиру въехала Джейн? Ведь как-то же он попал в квартиру пожилой малообщительной дамы…

Другая версия также отчасти была связана с домом №435. Летом 1962 г. в здании проводились кровельные работы, которые начались в июне и с некоторыми перерывами продлились до начала августа. Рабочие стали свидетелями переезда Джейн Салливан, они могли ходить по дому, не вызывая подозрений жильцов, им не составляло труда узнать точную планировку этажа и выяснить место проживания Джейн. Другими словами, если среди рабочих находился злоумышленник, то он имел прекрасную возможность совершенно незаметно провести разведку объекта.

Оба направления расследования были надлежащим образом отработаны полицией. Удалось обнаружить и допросить всех, причастных к переезду Джейн и ремонтным работам в доме, среди них оказались три прежде судимых мужчины. Надлежащим образом их alibi было проверено и нашло надёжное подтверждение.

Одна из самых серьёзных головоломок, порожденных серией удушения женщин в Бостоне в первой половине 1960-х гг, связана со способом проникновения преступника (или преступников) в квартиры жертв. Криминалисты всегда обращали внимание на состояние дверей и замков и в каждом случае их обследование наводило на мысль о добровольном открытии изнутри. Как злоумышленник убеждал потенциальную жертву отворить дверь? Ссылки на неотложные сантехнические работы могли сработать не во всех случаях, поскольку жертвы открывали двери, оставаясь в пеньюарах. Кроме того, Нина Николс, например, должна была в скором времени уйти из квартиры. Та лёгкость, с какой преступник проникал в жилища немолодых женщин, заставляла подозревать нетривиальные «заготовки». Полицейские отрабатывали версии, связанные с принадлежностью преступника к медицинскому персоналу, личное знакомство с жертвами и т. п. Детективы искали любые связи между задушенными женщинами: общие места лечения, посещение одной церкви, наличие схожего хобби, одинаковые привычки проведения досуга, наличие общих знакомых и пр.

В рамках расследования убийства Джейн Салливан никто не был задержан и никому официально обвинения не предъявлялись. Работа полиции по оперативному сопровождению расследования результатов не принесла. К середине сентября 1962 г. стало ясно, что у правоохранительных органов ничего по этому делу нет: ни улик, ни ценных свидетельств, ни подозреваемых, ни даже ясного понимания мотива убийства. Преступление стало «висяком» без каких-либо серьёзных шансов на раскрытие.

Для того, чтобы столкнуть расследование с «точки замерзания», должно было произойти нечто непредсказуемое, не связанное с самим расследованием. Должны были появиться новые улики или новые свидетели, вот только никто не знал, какие обстоятельства должны привести к их появлению. Оставалось только ждать и надеяться. Либо не ждать и уже не надеяться…

Часть II. Криминальное макраме: петли, зигзаги, непонятный рисунок…

Персональная война Эдмунда МакНамары

Лето 1962 г. закончилось. Бостон явственно погружался в полосу страха и взаимного отчуждения. Местные газеты и телевидение уже открыто сообщали о появлении в городе сексуального маньяка, а представители правоохранительных органов если и выражали несогласие с этим, то неуверенно и без настойчивости. В этой обстановке горожан мало интересовали даже действительно сенсационные события и происшествия, вроде окончания в августе 1962 г. проходки автомобильного тоннеля под горой Монблан в Альпах или последовавшая вечером 5 августа подозрительная смерть Мэрилин Монро. Даже прокатившаяся после этого по территории США волна самоубийств вряд ли взволновала жителей Бостона и ближайших окрестностей — в сентябре и октябре наибольший интерес вызывали сообщения другого рода.

Полицейские и частные детективы в телешоу и газетных интервью давали советы, как лучше пожилым женщинам обезопасить себя. Например, рекомендовалось завести собаку, которая если и не защитит от таинственного Фантома, то, по крайней мере, поднимет шум и заставит душителя поскорее ретироваться. После этого доброго совета собачьи питомники как в Бостоне, так и на территориях прилегавших округов — Эссекса (Essex), Норфолка (Norfolk) и Миддлсекса (Middlesex) — моментально опустели. Много советов давалось относительно повышения безопасности жилищ, и с прилавков магазинов скобяных товаров сметались замки, глазки, дверные цепочки, усиленные петли, а бостонские плотники деятельно заменяли двери и ставили укрепленные дверные коробки. Женщинам всерьёз рекомендовалось ознакомиться с приёмами самозащиты, и к местным гуру каратэ и у-шу направлялись толпы домохозяек, намереваясь овладеть за пару занятий великим таинством вырывания кадыков, выбивания глаз и спасительных ударов в пах.

Какова была практическая ценность всех этих советов, сказать очень сложно. По мнению автора, она стремится к нулю, поскольку во всех случаях нападений на пожилых женщин летом 1962 г. преступник (или преступники) для проникновения в жилище не прибегал к грубой силе. Какова ценность усиленных петель, нового замка и стальной накладки на дверной коробке, если жертва впускает злоумышленника добровольно? Какова польза от собаки, если по просьбе злоумышленника жертва запрёт её в туалете или ванной комнате? Какую практическую пользу принесёт сложенное в шифоньере кимоно, если женщина никогда не дралась и не имеет навыка практического спарринга с противником большего веса и роста? Да ни малейшего толку от всех этих ухищрений не будет!

Трудно отделаться от ощущения, что на всех этих советах по самозащите кто-то неплохо зарабатывал. Во всяком случае, торговцы скобяными изделиями зарабатывали точно — их товар разлетался как горячие пирожки на морозе. Само собой, наживались и журналисты — шакалы пера и микрофона сеяли панику не без умысла, ведь чем больше страха и неопределенности, тем выше потребность в свежих новостях. Не следует недооценивать «индустрию новостей» в США — в первой половине 1960-х гг. это была вполне себе индустрия без всяких кавычек, от обильного стола которой кормились могущественные магнаты. Из дальнейшего хода повествования мы увидим, что торговцы и медиамагнаты являлись отнюдь не единственными выгодоприобретателями от нарождавшейся криминальной сенсации.

А что же бостонская полиция? Выше уже сообщалось, что детективы обеспечивали оперативное сопровождение расследования убийств, работали много и энергично, но какова была стратегия руководства на уровне города и штата? Быть может, кто-то из высокопоставленных офицеров предлагал создать межведомственный штаб для консолидации сил правоохранительных учреждений или продвигал иные инициативы?

Тут мы подходим к очень интересному вопросу, с которым непременно нужно разобраться. Полиция Бостона в 1962 г. переживала очень непростой этап в своей истории, пожалуй, один из самых драматичных, и без правильного понимания реалий того времени невозможно оценить все нюансы расследований описанных в этой книге убийств.

Вплоть до марта 1962 г. Департамент полиции Бостона находился в подчинении Губернатора штата Массачусетс. Тем самым подчёркивался высокий статус этой правоохранительной структуры. Губернатор Джон Энтони Вольпе (John Anthony Volpe), занявший высокую должность в результате победы на выборах в конце 1960 г., вряд ли стал бы менять существовавший до него порядок вещей, но ряд в высшей степени скандальных событий подтолкнул его к действиям, имевшим далеко идущие последствия.

Полиция Бостона была сильно коррумпирована, что не являлось тайной за семью печатями для власти и горожан, но истинные масштабы гниения правоохранительной системы мало кто представлял. Телевизионный канал CBS весной 1961 г. заказал журналистское расследование «крышевания» бостонской полицией сети подпольных букмекерских контор. Одно из таких незаконных учреждений находилось в магазине Шварца в доме №364 по Массачусестс-авеню (Massachusetts Avenue). Журналисты сняли квартиру в доме напротив и организовали пост круглосуточного наблюдения. В картонной коробке для обедов, установленной на подоконнике, была спрятана кинокамера, фиксировавшая не только входивших и выходивших из магазина, но и букмекерскую стойку в глубине зала.

Первая съёмка была произведена 30 мая 1961 г. На протяжении лета и осени журналисты Уолтер Кронкайт (Walter Cronkite) и Джей МакМаллен (Jay McMullen) зафиксировали поток из многих сотен жителей Бостона, совершенно открыто приходивших в букмекерскую контору и делавших ставки. Помимо обычных горожан появлялись и полицейские — как в штатском, так и в форме — также делавшие ставки или разговаривавшие с букмекерами. Однажды у дверей магазина загорелся мусорный бак — полицейские в форме спокойно прошли мимо, не потрудившись вызвать пожарных, что являлось откровенным манкированием служебными обязанностями.

Дальше стало только интереснее. Журналисты сообщили о существовании в магазине нелегальной букмекерской конторы в казначейство штата, выполнявшее функции налогового органа. 27 сентября сотрудники казначейства совершили рейд, закрыли контору и конфисковали картотеку. Однако ровно через неделю контора возобновила свою работу, а утраченная картотека оказалась полностью восстановлена. Чудеса на этом не закончились. Журналисты повторили фокус, сделав соответствующее заявление в полицию штата. 27 октября в доме №364 по Массачусетс-авеню появились её представители и вновь изъяли кассу, вывезли картотеку и задержали букмекеров.

Журналисты обратились за комментариями к должностным лицам, ответственным за контроль соблюдения законодательства об азартных играх. Последние наговорили много чего интересного, например, полковник полиции штата Карл Ларсон заявил, что лично 4 раза сообщал начальнику полиции Бостона Лео Салливану (Leo J. Sullivan) о творящихся на подконтрольной ему территории нарушениях закона, а Салливан все эти обращения игнорировал.

В общем, материал у журналистов получился взрывной, фактически речь шла о коррупции высшего полицейского руководства BPD. Когда о подготовке передачи стало известно в Массачусетсе, на администрацию CBS было оказано давление с целью воспрепятствовать обнародованию собранных Кронкайтом и МакМалленом данных. В итоге, жители штата этой передачи так и не увидели, зато её увидели жители остальной территории США.

Скандал вышел чудовищный! Самое забавное, что руководитель BPD Лео Салливан, занимавший свою должность с 1957 г., отказался уходить в отставку и пошёл на прямой конфликт с Губернатором. Последний объявил об увольнении Салливана через суд и подаче соответствующего судебного иска. Для этого была нанята самая дорогая адвокатская контора в штате.

Салливан оказался мужиком упертым и наглым, кроме того, он явно чувствовал за собой какую-то серьёзную поддержку. Во всяком случае, губернаторского «наезда» он не испугался и смело пошёл в суд. За возникшей тяжбой в первые месяцы 1962 г. внимательно следил весь штат. Судебное шоу стоило того, чтобы о нём почитать, в суде не просто трясли грязным бельём — там им разбрасывались! Джон Вольпе, Губернатор штата, в какой-то момент, видимо, усомнился в собственном успехе; опасаясь, что от настырного Лео Салливана избавиться не удастся, он стал добиваться переподчинения Департамента полиции Бостона городской администрации. Тем самым BPD должен был лишиться своего особого статуса.

Впрочем, как показали дальнейшие события, Губернатор несколько перестраховался. Суд завершился довольно неожиданно. Может быть, Лео и был внутренне готов к ушатам грязи, которым предстояло пролиться на его голову в суде, но объём компромата явно превзошёл его ожидания. Салливану поставили в вину не только то, что он отказался увольнять сотрудников полиции, попавших на киноплёнку Кронкайта и МакМаллена — что можно было ещё как-то объяснить — но и многое другое. Например, увольнения или понижения в званиях честных сотрудников полиции, шедших на конфликт с зарвавшимся шефом. Таковых оказалось очень много, счёт шёл на многие десятки. А после того, как в ходе слушаний были обнародованы многочисленные факты финансовых злоупотреблений Салливана, в частности его участие в страховом бизнесе и грубейшие нарушения при заключении контрактов на ремонтные работы в интересах Департамента полиции, настырный Лео сдался и заявил о «добровольном» уходе в отставку, не дожидаясь судебного решения. Интересный, конечно, у человека характер, что и говорить… Ушёл бы сразу, избежал бы ушатов помоев и сохранил бы хоть отчасти собственную репутацию. Но нет, человек простых путей явно не искал!

Отставка Лео Салливана состоялась 15 марта 1962 г.4 и Департамент полиции Бостона на несколько недель остался без руководителя.

Далее ситуация стала развиваться несколько анекдотично. Губернатор штата заявил о том, что видит в роли главы BPD Лео Лафлина (Leo L. Laughlin), главу отделения ФБР в Бостоне. Это был известный службист, отдавший Бюро 27 лет жизни, поработавший в годы Второй Мировой войны как в разведке, так и контрразведке5. Трудно сказать, что двигало Губернатором, когда он делал своё заявление и согласовывал ли он его с самим Лафлином, но последний неожиданно для всех отказался возглавить Департамент полиции Бостона. Возникла неловкая пауза, которой воспользовался Генеральный суд Массачусетса (Massachusetts General Court), напомнивший губернатору о его собственной инициативе по переподчинению BPD администрации Бостона. Дескать, вы же сами отказались от права назначать главного полицейского, так куда же лезете?

Губернатору Вольпе пришлось согласиться с мнением судей и умыть руки. Однако Джон Коллинз, мэр Бостона, во второй половине марта 1962 г. на рабочем месте отсутствовал — он набирался сил на курорте в Италии. Вряд ли его обрадовало свалившееся на голову суетное хозяйство в виде огромной и притом проблемной полицейской службы. Коллинз, видимо, надеялся, что проблема рассосётся сама собой, и ему не придётся прерывать отдых. Мэр заявил, что будет рад видеть на посту руководителя Департамента полиции Лео Лафлина. Тот отказался вторично…

В бесплодных переговорах проходили день за днём, мэр усиленно отдыхать в Италии, Лафлин стойко отказывался, губернатор продолжал умывать руки, а Департамент полиции пребывал в параличе, поскольку в таком крупном правоохранительном подразделении есть серьёзные вопросы, которые может решать только его руководитель. Нет руководителя — нет решения вопросов… Ситуация неопределенности затянулась более чем на 2 недели.

Тут самое время пояснить, что Бостон в то время был очень необычным городом. Тогдашний американский президент Джон Кеннеди (John Fitzgerald Kennedy) родился и вырос в восточном пригороде Бостона, а его дед трижды становился мэром города. Джон МакКормак (John William McCormack), спикер Палаты представителей Конгресса США, также был выходцем из Бостона. С этим городом был связан ряд известных политиков рангом пониже. Хотя по численности населения Бостон в начале 1960-х гг являлся лишь 13-м городом США, его политический вес был много выше. Неудивительно, что любые сенсации и скандалы, сотрясавшие город, быстро выходили за пределы штата и привлекали всей страны.

Это немаловажное обстоятельство лишь добавляло нервозности всем участникам напряженной игры вокруг назначения нового шефа BPD. Поскольку Лафлин упорно отказывался принять лестное назначение, его наконец попросили назвать человека, который, по его мнению, смог бы возглавить полицию Бостона. И Лафлин указал на своего подчинённого Эдмунда МакНамару, офицера связи с полицией. Эдмунду предложили должность, и тот согласился. Мэр 5 апреля послал из Италии телеграмму, санкционировавшую назначение МакНамары, и в тот же день Эдмунд подал по команде заявление с просьбой предоставить ему 2-годичный отпуск6.

Итак, 5 апреля 1962 г. у бостонской полиции появился новый руководитель. Эдмунд МакНамара был не просто чужим для сотрудников BPD, он являлся выходцем из федеральной службы, прямо враждебной всему полицейскому сообществу Бостона и Массачусетса. На момент описываемых событий Эдмунд уже 17-й год служил в ФБР, организации, к которой правоохранительное сообщество — т.е. полицейские службы и органы прокуратуры — относилось настороженно и не без опаски.

Эдмунд МакНамара присягает при вступлении в должность Начальника Департамента полиции Бостона. Фотография сделана 6 апреля 1962 г.