Тарч

Дмитрий не зря полдня проторчал здесь и не случайно оказался быстрее, сильнее и умнее остальных встреченных в подъезде зомби. По всей комнате были разбросаны огрызки человеческих костей, тщательно очищенные от мяса и сухожилий, со следами жадных зубов на мягких частях, разломанные и высосанные изнутри. Максиму одного взгляда хватило понять, что за трагедия развернулась в спальне. Ему до этого момента казалось, что он достаточно насмотрелся, привык, чтобы спокойно разглядывать место, на котором чуть меньше суток назад отец разорвал и сожрал своих сыновей. Но вид остатков пиршества мутанта выбил из равновесия, как душевного, так и физического.

От подкатившей дурноты Максима пошатнуло. Он поймал рукой стену коридора и попытался выйти из квартиры, но споткнулся о порог и упал, с размаху врезавшись лбом в металлический короб электрощита. Сознание не потерял, оперся на руки, измазавшись вывалившимся на пол из штанин Дмитрия экскрементами, встал и вернулся в свою квартиру. Руки пришлось вытирать кухонными полотенцами, выбрасывая их в подъезд, а потом тратить запас драгоценной воды, пытаясь дочиста отмыться. Рассеченный лоб старательно перевязал, благо, рана была небольшая и кровь быстро остановилась.

Придя в себя, Максим решил прекратить эксперименты с обыском квартир. Он еще раз проверил рюкзак, снаряжение и одежду. Бросил прощальный взгляд на успевшую за три года стать родной, но сейчас такую неприветливую квартиру, и вышел в подъезд, надеясь не возвращаться назад в ближайшие дни, но по привычке при этом проверив, в кармане ли ключи.

Первые шаги из подъезда оказались настоящим испытанием. Максим стоял в паре метров от приоткрытой двери, оглядывал окрестности и не мог переступить порог. За спиной – относительная надежность и безопасность. Впереди - неизвестность и смерть. Несмотря на проблемы с вонью, водой, канализацией и пищей - прятаться в квартире можно было неделями. И чтобы покинуть этот островок безопасности – нужны веские причины.

Эти причины были. В первую очередь – необходимость найти семью. Каков бы ни был мужчина, семья - это центр его вселенной. Отказаться в сложной ситуации защищать семью даже ценой собственной жизни, а именно такой выбор сейчас и стоял перед Максимом, значит лишиться смысла существования – и в прошлом, и в настоящем, и в будущем. Мужчина может предать родину, друзей, коллег, богов и даже самого себя, но не жену и детей.

Вторая по важности причина – стремительно ухудшающееся самочувствие. Жажда уже не утолялась водой. Попытки поесть стабильно выворачивали желудок наружу. Головная боль и вялость стали за ночь привычными спутниками, и иногда Максим их даже не замечал. У подобного состояния наверняка были причины, те же самые, что превращали людей в зомби. Но выяснить их можно было только у других выживших, врачей или людей, которые нашли способ бороться с недомоганием.

Двор за пределами подъезда был щедро залит солнечным светом, совершенно не осенним, заставляя забыть о ненастье последних дней. Асфальт за ночь просох и даже увядающие деревья воспряли, и словно бы заново начали наливаться зеленью. Легкий ветерок приносил теплый воздух и не холодил тело. Надо было решаться. Сделать первый шаг и пройти по отмостке до соседнего подъезда. Осмотреться и перебежать к следующему дому.

Во дворе Максим заметил только парочку зомби, издалека совсем похожих на людей, которые, перекатываясь с пятки на носок, смотрели в противоположную от него сторону, не оглядывались, и тихий звук шагов Максима не услышали. Поначалу все шло хорошо. Перебегая от подъезда к подъезду, беглец преодолел уже два дома, и только в третьем его ждала серьезная неприятность.

Двое зомби стояли между вторым и третьим этажами и при звуке шагов Максима начали спускаться вниз. Убегать не было смысла. Преследовать добычу по звуку или запаху они наверняка умеют. И будут делать это, пока не потеряют след. Даже если удастся скрыться – шум и призывное урчание могут привлечь внимание более крупных и опасных противников.

Максим планировал использовать простую проверенную тактику - разрубить клинком голову первому зомби и надеяться, что второй запутается в упавшем собрате, подставившись для удара. План был неплох, но выполнить его в точности не получилось.

По лестнице на Максима спускались две девушки. Они были зомби - с пошедшей пигментными пятнами кожей, пустыми глазами, неловкими движениями, издававшие привычное урчание. Но они были еще пока и девушками, лет двадцати, сохранившими прическу, гармоничную стройность фигуры и даже остатки макияжа. От них немилосердно воняло, но полуобнаженные формы притягивали взгляд, сбивая с боевого настроя.

Первая из девушек-зомби прямо с площадки первого этажа сделала резкий рывок и тут же оказалась рядом с жертвой. Вместо сильного прицельного удара у отвлекшегося Максима получилось только махнуть клинком в ее сторону, задев острием стену, и лишь слегка повредить противнице ключицу, ничуть не смутив рвавшуюся к добыче хищницу. Зубы девушки впились в кисть Максима, а руки попытались обхватить жертву, чтобы не отпускать до полной победы. Мужчина сделал несколько рывков и почти освободился, благо, зубы у зомби были вполне человеческие и толстую кожу перчатки прокусить сходу не могли, но в это время вторая девушка вцепилась ему в другую руку, и зубами и руками, окончательно связав движения.

Боевой настрой Максима резко превратился в панический. Он дернулся, но это привело лишь к тому, что зубы зомби проскользнули и вцепились в голую кожу запястья. От испуга выброс адреналина оказался таким мощным, что Максим перестал чувствовать боль и дернул руки вниз, одновременно опуская плечи и отступая на шаг назад, в проем подъездного тамбура. Рывок, в которой был вложен весь вес тела, достиг успеха, но из-за него зубы второй девушки оставили на запястье жертвы глубокую ссадину. Все еще не чувствуя боли, Максим отошел к краю тамбура и воспользовавшись тем, что в проем смогла протиснуться только одна хищница, нанес ей в голову несколько коротких, но сильных ударов, держа клинок в обоих руках. Со второй расправиться оказалось еще проще - она не сразу сумела разобраться с упавшей под ноги напарницей и даже не защищалась.

Несмотря на еще не отступивший страх, Максим моментально сообразил, что изрядно нашумел, и сзади прямо сейчас может кто-то напасть. Не оглядываясь, он перепрыгнул через поверженных красавиц и взбежал на площадку между вторым и третьим этажом. Судя по отсутствию шума внизу, его не преследовали. Но взглянув на двор, Максим увидел, что посреди него стоит группа зомби, в поисках исчезнувшего звука борьбы крутящая головами из стороны в сторону.

Боясь дышать, а воздух норовил с громким хрипом вырываться из горла, Максим оперся на подоконник и медленно осел по стене. Стараясь успокоить так выручивший его, но сейчас мешавший спокойно размышлять, гормональный взрыв, Максим попытался привести мысли в порядок. С одной стороны, если бы не первый промах, с двумя зомби он бы справился без проблем. С другой - чуть не погиб, так как продлись бой еще секунд десять - и нападение со спины стало бы неизбежным. Что делать дальше? Нужно выбираться из подъезда. Но руки и ноги дрожали, слабость накатила с новой силой, голова разрывалась от боли, а в глазах от пережитого напряжения потемнело.

Максим оперся рукой о батарею, попытался встать, но тут же рухнул назад, не сдержав стон. Укушенная рука отдалась резкой болью, раскаленной иглой прошедшей от запястья до плеча. Посмотрев на ладонь, Максим убедился, что связки и мышцы не повреждены, но пальцы онемели и не хотели слушаться.

– Похоже, я приехал, – услышал он собственный голос и удивился, насколько он тихий и хриплый, – Интересно, когда и как начнется превращение?

Сколько ему осталось? Час или два? Может быть шесть? Есть ли вообще противоядие, и сможет ли он его найти достаточно быстро? Просидеть тут, в подъезде, постепенно сходя с ума от головной боли, точно проще, чем пытаться бежать, сражаться с зомби, убегать от монстров. Но бороться надо, просто потому, что сдаваться не хочется. Идти вперед, и будь что будет.

Максим оперся на батарею здоровой рукой, аккуратно встал и выглянул в окно. Обстановка изменилась. В центре двора стояла и активно вращала головами группа зомби, прибежавших на шум, но потерявших его источник. А из-за дома, как раз в том направлении, куда планировал продвигаться Максим, появился здоровенный монстр.

Опирался зверь на мощные обвитые мышцами ноги, на передние лапы не припадал и легко удерживал вертикальное положение. Он был отдаленно похож на человека, но выше раза в полтора и без признаков одежды. Лысая горизонтально вытянутая голова. Широкие, по сравнению с человеческими, плечи и таз. Слегка приоткрытая пасть обнажала ряды совсем не человеческих зубов, огромных, острых, способных разгрызть небольшое бревнышко, а возможно, и лист толстой жести смять и разорвать. Морда, в отличие от застывших физиономий зомби, не безжизненная, выражала вполне осознанные эмоции. Не эмоции человека. Скорее, зверя. Сопровождали монстра пятеро мертвяков. Плелись сразу за ним, синхронно останавливаясь и начиная движение, управляемые рычанием альфа самца.

Зверь, не торопясь, приближаться к стоящим в центре двора зомбакам. Они заметили, занервничали, повернулись в его сторону и слегка подсели, чего-то ожидая. Монстр остановился, подождал, пока его отряд подковыляет ближе и, слегка наклонив голову, издал то ли крик, то ли рев, отдавая команду напасть.

Свита зверя не выглядела боеспособной, но подобралась и выдвинулась вперед. Кто еле двигая ногами и шатаясь, а кто и короткими рывками. Осознав, наконец, опасность, жертвы нападения попытались сбежать. Один из них рванулся с места, упал, вскочил, не сумев справиться с непослушным телом, снова рухнул на землю, и, быстро работая ногами и руками, пополз. Другие не стали рисковать. Они поковыляли быстрым спотыкающимся шагом, постепенно обгоняя старательно ползущего собрата.

Монстр быстро потерял интерес к происходящему и стал обшаривать двор, оглядывая окна квартир и подъездов, разбивая лобовые стекла машин и поминутно принюхиваясь. Максим испуганно отпрянул от окна и некоторое время старался не дышать.

Снова выглянул он только тогда, когда звуки передвижения зверя стихли за углом дома. Во дворе было тихо. Монстр со свитой ушел, успевшие уковылять зомби не возвращались, а упавший и попытавшийся уползти теперь лежал метрах в пятидесяти, растерзанный, видимо, отрядом зверя.

– Все-таки, жрете друг друга, – вслух рассудил Максим, – Неохотно. Но жрете. С голодухи, наверное. Кто вы вообще такие? Зомби, это понятно. В них превратились люди. Но откуда монстры? Они звери? Или как Чужой – разумные охотники за людьми? Выглядят совсем не по земному. Вид совершенно фантастический. Обвешаны броней, толи костной, толи хитиновой, не хуже танков. Мышцы такие, что ни у одного хищника на планете нет. Зубы с ладонь. Нет, это точно не земные существа. Но откуда они тогда?

Максим болтал с самим собой, стараясь отвлечься от боли в руке и общего недомогания.

– Биологические разработки американцев? А что? На кого еще думать? Вот только, вряд ли американцам удалась бы такая операция: за одну ночь не только заразить вирусом весь город, но и наполнить его огромными злобными жаждущими жертв хищниками. Не на самолетах же их сюда привезли? Могли, конечно, и наши накосячить. Выпустить из-под контроля какой-нибудь сверхсекретный эксперимент. Можно даже допустить, что подобная сверхсекретная лаборатория работала в городе много лет, и об этом никто не знал. Но тоже вряд ли – слишком быстро распространился вирус. Это хорошо спланированная акция, направленная сразу на весь город. Атака по двум направлениям: подверженные заразе люди уничтожаются вирусом, а выживших добивают специально привезенные монстры. Вывод напрашивается только один – инопланетяне.

Максим никогда не был сторонником уфологов. В летающие тарелки и зеленых человечков не верил, ролики в интернете на эту тему не смотрел, статьи не читал. Но других объяснений не было. Не в сказку же он попал? Да и для сказки здесь как-то мрачновато.

Как бы то ни было, надо продвигаться вперед. До угла дома осталось три подъезда. Потом еще двор, и дальше - перекресток двух широких улиц и торговый центр. Максим выскользнул из подъезда, обогнул шедшую вдоль стены клумбу и осторожно, стараясь не шуметь, побежал. На этот раз он решил рискнуть и преодолеть сразу два пролета, миновав очередной подъезд и вбежать в следующий, первый по счету и последний по ходу его движения.

Максим преодолел половину дистанции, когда из-за угла выскочил очередной монстр. Выглядел он не так страшно, как виденные ранее, но все же был большим и мощным. По внешнему виду он намного больше походил на человека, чем остальные. Руки и ноги в два толще, чем у самого заядлого качка, полусогнутые, как у всегда готового к рывку зверя, с огромными когтями на пальцах. Нижняя часть лица слегка вытянута, как морда хищника, а открытые в оскале зубы больше напоминали акульи, чем человеческие.

Монстр застыл на мгновенье, оценивая обстановку, и бросился на добычу. Максим сразу понял, что никакой меч его не спасет, хотя и поднял его зачем-то, замахнулся из-за плеча и даже прикинул, в какую сторону стоит отпрыгнуть, чтобы избежать таранного удара. На размышления времени не было. Судя по скорости, монстру понадобиться секунды три, чтобы оказаться в непосредственной близости.

Зверь приблизился, но не врезался в человека сходу, а припал на все четыре конечности для решающего прыжка. Он на мгновение застыл и вдруг дернулся, как от сильного удара, начал заваливаться в бок, упал, беспорядочно взмахивая конечностями, и застыл в неловкой позе.. Максиму понадобилось время, чтобы осознать, что одновременно с этим рядом, буквально в десяти метрах, прогрохотал выстрел.

– Эй, парень!

Оглушенный громким звуком и неожиданной смертью зверя, Максим не сразу понял, что крик обращен к нему. И раздавался голос из тени последнего подъезда.

– Чего застыл, иди сюда.

Голос был мужской.

– Да не торчи там. Иди сюда, говорю.

В глубине подъезда стоял человек, на вид лет сорока, в камуфляжной куртке и штанах, в берцах, с загорелым, обветренным от постоянного пребывания на свежем воздухе морщинистым лицом. Длинные волосы убраны под темную бандану. На подбородке и щеках – недельная небритость. За спиной небольшой рюкзак и привязанный к нему туристический коврик. У берда закреплен остро заточенный клевец, а на груди – винтовка, похожая больше на противотанковое ружье, с внушительным оптическим прицелом. В оружии Максим не разбирался, но полученных в армии знаний хватало, чтобы понять: из такой можно пробить навылет не только БТР, но и слабо защищенную часть танка.

– Ну что, парень, живой? Не обделался? – с грубоватым, но добродушным смешком спросил незнакомец, – Да не суетись ты, слышишь, там в квартале грохочет?

Максим прислушался и понял, что ставшие за последние часов привычными звуки выстрелов, где-то ближе в центру города, действительно активизировались. Грохотало так, как будто стреляли из небольшой пушки.

– Они все сейчас туда рванули, мой выстрел и не заметят. Ты кто такой? Недавно тут?

– Где тут? Я тут живу... ну или жил, – недоуменно ответил Максим, слегка кивнув в сторону своего дома.

– Свежак, значит, – утвердительно сказал незнакомец и достал из кармана штанов небольшую прозрачную пластиковую бутылку, – На, хлебни.

Жидкость в бутылке стойко отдавала навозом и крепким спиртом. На вид была такой же - мутноватой и не вызывающей доверия.

– Пей. Легче станет. Голова болит? Тошнит? Да и колбасить не по-детски тебя должно. Вторые сутки уже идут с перезагрузки. Как ты, парень, вообще не загнулся? Пей, говорю! – уже настойчиво повторил он, видя, что Максим колеблется, – Вот, другое дело. Еще пару глотков. Все, хватит. Минут через пятнадцать еще хлебнешь, сам попросишь.

Вкус жидкости не ощущался. Заполнившая все подъезды вонь въедалась не только в одежду, но и проникая в каждый вкусовой рецептор, от чего воздух казался неприятным не только на запах, но и на вкус. Незнакомец выжидательно застыл. Максим стоял молча, понимая, что дали ему что-то вроде лекарства, вполне по лекарственному противное.

Эффект не заставил себя ждать. В голове постепенно прояснялось, слабость начала проходить, а в тело возвращалась бодрость и сила. Даже настроение повысилось, хотя, с чего бы?

Удовлетворившись результатом, незнакомец скользнул по собеседнику взглядом, остановился на оружии в руках Максима и снова по-доброму ухмыльнулся:

– Это у тебя что?

– Меч.

– Я вижу, что меч. Настоящий? Или так, сувенирка? Умеешь пользоваться?

– Настоящий, вроде. Не умею. Друзья подарили, вот меч и щит.

– А не умеешь, чего схватил?

– А что было хватать? Двух то зомби я завалил, там, в подъезде.

– Видел. Прям крестоносец! Только они не зомби. Забудь это слово, – незнакомец, оглядывая Максима, о чем-то задумался, – Надо тебя как-то окрестить, чтобы беду не накликать. Тебя как друзья звали?

– Макс.

– А не по имени?

– Да никак. Так, по имени, и звали.

– Плохо, парень. Ладно, сейчас сам придумаю. Это что за плечом у тебя?

– Щит, я же говорю.

– А что он такой странный?

– Такой вот. Тарч, называется. На руку вешается.

– Тоже друзья рассказали, или разбираешься?

– Да нет, сам в интернете нашел. Интересно было.

– Тарч, говоришь? Ну, крестоносец для тебя будет слишком круто. Будешь, значит, Тарчем. А я Цыган, – словно подводя итог разговору, сказал незнакомец и добавил, – Пошли, поднимемся, расскажу, во что ты вляпался.

Глава 4. Улей

Цыган зашел в одну из квартир на четвертом этаже, как в уже привычное обжитое жилище, прошел к окну и аккуратно осторожно осмотрел двор через щель между занавесками. Благодаря легкой текстуре и светлой окраске плотно закрытых штор, в комнату проникало достаточно света, чтобы не прятать окружающее в полумраке, но при этом надежно скрывать происходящее внутри от внешнего наблюдателя. Максим остановился в проеме между коридором и комнатами и спросил:

– Цыган – это тебя зовут так?

Новый знакомый ответил, не оборачиваясь:

– Угу.

– Я Максим.

– Ты – Тарч. Забудь прежнее имя, парень. Имя, фамилию, адрес свой домашний и все такое. Я назвал тебя Тарч. Здесь это называется «окрестил». Если тебя спросят, как тебя зовут, говори только так: Тарч. Пока ты новичок, могут спросить, кто тебя крестил. Скажешь, Цыган. А прежнее имя забудь.

– Почему?

– Поживешь тут, поймешь. Объясню позже. Ты жрать хочешь? Нам хозяйка удружила. Сама вышла погулять в самом начале шухера, видимо. Квартира осталась пустая, чистая. В холодильнике картошка с мясом, хочешь? Не стесняйся, хозяйке уже не понадобится. В лучшем случае, она сейчас где-то бродит... – Цыган поднял руки и изобразил киношную походку зомби, которые, увидев живого человека, радостно шествуют к нему, надеясь полакомиться свежими мозгами, – Но вряд ли. Ее сожрали еще до того, как успела осознать, зомби она или нет. С женщинами так всегда. Спасается одна на сотню, это из тех, кто оказались иммунными. В основном, баб вытаскивают отряды рейдеров... – и, видя недоумение на лице собеседника, пояснил, – ...ну, вроде меня. Я рейдер-одиночка. Но чаще на рейды выходят группами. Ладно, по ходу расскажу еще.

– А иммунные, это кто?

– Как ты. Как я.

– Те, кто не превратился в зомби?

– Они не зомби, парень. Они – живые. Но зараженные вирусом. Точнее, зараженные все. И ты тоже. И я. Но их организм проиграл и начал меняться. А ты – иммунный . Твой организм переварил вирус, адаптировался к нему и теперь вы живете в симбиозе. Тебя он тоже меняет, но не настолько сильно, как их... Черт, – Рейдер раздраженно взмахнул руками, – Ненавижу, когда начинаются вопросы. Из-за них не рассказ, а путаница! И хватит стоять в проходе. Садись на диван, расслабься. Все, парень, ты встретил меня и твоя жизнь наладилась. Сходи на кухню, возьми пожрать, выпить. Там мартини и коньяк початый. Тащи все сюда. Бабенка тут, видать, веселая жила, любила тяпнуть перед сном соточку.

Комната действительно была типично женской: черно-красный плед на диване песочного цвета, рядом на журнальном столике – стопка бульварных романов,мебельная стенка, с невероятным количеством полочек и ящиков, вся забитая мелкими фигурками из разноцветных камней, шкатулками, фужерами, косметикой и еще какими-то вещами, напоминая своим видом большую женскую сумочку. Картину дополняли заставленные цветами подоконники, с аккуратно сложенными рядом инструментами для ухода. И нигде, ни в коридоре, ни в зале, ни в видной в открытую дверь части спальни, не чувствовалось присутствия мужчины.

– Я постою, – после стольких часов напряжения, сесть на мягкий диван и расслабиться Максиму казалось неестественным. В районе затылка чувствовался холодок, как будто за тобой непрерывно наблюдает скрытый и опасный враг. Хотелось забиться в надежное укрытие, и, выставив в бойницу пулемет, поливать стальным дождем любое подозрительное направление.

– Садись, говорю, парень. Сядь, не мелькай. И шума меньше создаешь, и в окно не засветишься. Пожрать вон на кухне возьми, стол придвинь. Можешь даже поспать часок. Но лучше послушай. Вопросов то много. А я на все отвечу. Дядя все расскажет, а ты приземляйся.

Садиться в измазанных кровью штанах на чистый плед было неловко, но хозяйке теперь, и правда, все равно, а Цыган был столь настойчив, что Максим решил не спорить. Опустившись на край дивана, рядом с большим мягким подлокотником, откинулся на спинку и попытался расслабиться. Мышцы не слушались. Заряд бодрости, полученный от напитка Цыгана, прогнал усталость и привел тело в тонус, заставляя искать движения и активности.

– Смотри, меня укусили, – внезапно вспомнив о своих страхах, Максим поднял руку ладонью вверх. – Это опасно?

– Забудь все эти киношные приколы. Вирус уже внутри тебя. Он тут все живое пропитал, даже то, что внешне не изменилось. Коты, например, они почти не меняются, если их не поить усиленно живчиком, или жемчужины в рот не совать. И ты изменился, просто еще не в курсе. Хотя это не вирус, а скорее грибок. Но мы говорим – вирус. Говорить, что внутри тебя живет грибок... – рейдер сначала скривился в гримасе отвращения, а потом усмехнулся, – Стремно. Ты жрать не будешь?

Есть вдруг захотелось сильно. Апатия и вялость прошли, и организм напомнил о почти двухдневной голодовке.

– Буду.

– Так тащи с кухни сковородку! Она там наготовила на четверых. В гости, что ли, кого-то ждала? Хахаля, поди. В холодильнике считай, что ни хрена – йогурты, да пара шоколадок. Вот только палка колбасы, да эта картошка с мясом. Даже хлеба нет. Тащи все, и картошку, и колбасу. Я сам с утра не ел. А ты сейчас жутко голодным должен быть.

Через несколько минут на столике у дивана стояла сковорода с ароматной холодной картошкой с мясом, лежала покромсанная на большие неровные куски колбаса и две открытые банки тушенки, которые Цыган выудил из своего рюкзака. На недоуменный взгляд Максима он ответил кратко:

– Ты тут сейчас все сметешь, – придвинул кресло, сел, открыл принесенную с кухни бутылку коньяка, выпил, передал собеседнику и начал жадно есть.

Еще пять минут назад Максим и думать не хотел о еде. Но теперь, когда перед ним стояла приятно пахнущая картошка, а открытая банка тушенки манила сочными большими кусками мяса, все остальное померкло и потеряло смысл. Рот залило слюной, и он глотал, почти не жуя и не думая больше ни о чем. В реальность вернуться удалось только в момент, когда опустошил вторую банку тушенки, и на столе не осталось ничего съестного.

– Я же говорил, – усмехнулся Цыган, – И еще голодный, поди?

Максим удивленно кивнул.

– Хоть немного в себя придешь. На, сделай пару глотков, – рейдер снова протянул ту бутылочку с мутной жидкостью. Только пару, не больше.

– А что это?

– Живчик. Не начинай, парень, я все расскажу.

Цыган откинулся в кресле, потянулся, зевнул, устроился удобнее, и, задумавшись, почесал подбородок.

– Я таких свежаков, как ты, вытащил пару десятков. Да и сам таким был. Помню, три дня по лесу ходил. Чуть не загнулся, пока людей встретил. Так что все твои вопросы знаю. Но отвечать на них долго, а у нас времени – часа три от силы. Вовремя тебя встретил, а то бы уходить пришлось. Поэтому слушай и не перебивай. Вляпался ты, парень, в неприятную историю. И дороги назад нет, можешь сразу об этом забыть. Туман зеленый видел вчера?

– Видел.

– Ночью?

– Под утро.