Помоги проекту - поделись книгой:
Гетзерион потрясенно вскинула лицо к небу, готовящемуся пролиться огненным дождем.
– Тварь! – в бессильном бешенстве выдохнула старуха, на несколько секунд запаниковав. Рядом беспомощно плакали остальные ведьмы. – Ты же…
В голове звучали жестокие слова: «Больше я в твоих услугах не нуждаюсь».
– Великая Сила! Думаешь, что будет по-твоему, тварь?! Не выйдет! Сестры! Объединение!
Женщина запела, простирая руки к небу, с которого на Датомир обрушился огненный шквал.
Лежащее на платформе тело дернулось, открывая глаза, когда Силу пронзили вспышки сотен смертей. Ведьмы умирали, проклиная своего убийцу, наполняя Силу Тьмой. Последняя Песня, которую они пели, продолжала звучать и после их смерти, находя своего адресата.
– Пробудись! – от мощи, наполняющей голос старика, дрожали стены. Парень, лежащий на специальной платформе, закричал. В его глазах на мгновение мелькнул шок от осознания происходящего, но затем все вновь подернулось пеленой забытья.
Датомир пылал в огне, но это не помешало ведьмам закончить начатое и нанести коварный удар в спину тому, кто праздновал сейчас свою победу. Всего лишь немного подправить грядущее, выразив свою волю.
– Да падешь ты от рук своего наследника…
Последняя волна энергии от смертей обитателей Датомира прошла сквозь клона, от усилий которого трещали приковывающие его к платформе тросы. Энергия впитывалась в него, готовясь изменять своего носителя. Сила дрогнула, фиксируя последнее желание погибших ведьм.
– Имя тебе будет… – старик жутко оскалился, положив ладонь на лоб бьющегося в путах парня, – Старкиллер. Спи.
Глава 1
Первая печать
Он родился с болью и кровью, как и положено.
С чужой болью. С чужой кровью. Агония умирающих свилась плотной сетью, поймавшей его разум, спеленавшей его чувства, так, что не продохнуть. Люк бился в этом неводе, рассекая мясо до костей, но никак не мог вырваться наружу. Прочь, туда, в Силу, откуда его вырвали странным и болезненным способом. У него почти получилось, когда звон чужих песен стал нестерпимым и рядом возник кто-то еще. Испуганный, не понимающий, что происходит… Кто-то, кого резали по живому, придавая необходимый для успешного обмана вид. А потом слова, рассекающие не хуже виброклинков, отрубили одним махом что-то важное, и все его переживания и волнения потеряли смысл. Чувства и эмоции исчезли, словно и не было.
Две души, изувеченные по чужой прихоти, бились в агонии, но все было тщетно. Они были совершенно разными: воин, прошедший горнило войны, и мечтатель, каждый день своего существования пытавшийся творить, – но набирающая мощь песнь опутывала их иллюзией, придавшей покалеченному художнику не принадлежавший ему облик.
Бабочка, с осыпающейся с хрупких крылышек пыльцой, летящая в небе, и ящерка, бегущая по теплому песку в поисках укрытия. Такими их увидел призванный чужой волей несчастный, сходящий с ума от абсурда происходящего. А потом кто-то чудовищно сильный и смутно знакомый вырвал их из агонии, дав имя. Одно на двоих…
Их приняли за одно целое.
Дальнейшее слилось в один непрерывный кошмар. Сказка оказалась реальностью, вот только эта самая реальность была хуже любой выдумки. Далекая, далекая галактика существовала. И Скайуокеры там тоже были… Пока не вымерли. Как и Император. Вот только у сказки был счастливый конец, а у этой истории – нет. Непонятным образом вернувшийся к жизни Палпатин решил, что ему нужен новый ученик, взамен погибшего.
Чем его не устроил Вейдер, было понятно. Предавший раз – предаст и два. Воскрешать Избранного Сидиус не спешил, зато, подумав, запросто нашел ему замену. Люк Скайуокер.
Что с того, что знаменитый повстанец тоже умер? Смерть для сильного ситха или джедая отнюдь не приговор, а для некоторых и вовсе только начало. Создать клона проблемой не было, а вот вселить ту самую душу – это уже задача не для средних умов. Палпатин недаром был гением, решение он нашел. Не умеешь сам – найми профессионалов.
Датомирские ведьмы провели ритуал, выцепив в океане Великой нужную рыбку, вот только ситх нарушил договор, и ему отплатили за вероломство сторицей. Душу Люка Скайуокера вселили в специально выращенное тело, но от управления отрезали, а в качестве основного жильца подселили совершенно другую личность, пойманную случайным образом.
Ситх в такие подробности не вникал, а сами воскрешенные делиться знаниями не спешили. Им было не до того.
Их дрессировали. Как животное. Пусть разумное, но все же животное. Неповиновение, любая заминка, нерасторопность в исполнении приказаний – все это каралось болью. Она прожигала тело, раскаляла натянутые, как струны, нервы, заставляла разум биться в агонии.
Кричать было нельзя. Каждый крик или стон становились только новыми поводами для повторения наказания. Он-бабочка бился в агонии, ломая крылья, постепенно теряющие свою яркость. Осыпалась сверкающая пыльца, чешуйки темнели, приобретая цвет пепла… Он-ящерка мог только смотреть и сочувствовать. Мысленно. Он был голым разумом, никаких эмоций, никаких сопереживаний… Словно кто-то отрезал все лишнее, оставив голую рациональность и чувство неполноценности. Ущербности. Впрочем, это ощущение тоже потом ушло. Через пару лет, но ушло.
И только спустя годы, после своего второго рождения (или третьего?), они поняли эту аналогию.
Дарт Сидиус удовлетворенно смотрел на своего ученика, стоящего перед ним на колене. На тонких морщинистых губах играла призрачная улыбка. Еле видимая, она вселяла не надежду, а опаску в окружающих: шутки Императора Возрожденного остались все такими же жестокими и веселящими только и исключительно самого Палпатина.
Сидиус был доволен. Перед ним стояло доказательство его гения, его таланта. Эксперимент, увенчавшийся победой, свидетельство того, что он прославится в веках и потомки будут чтить его имя наравне с именами Вишейта, Рагноса и Бейна.
Долгие десять лет, в течение которых он довел до совершенства метод создания идеального ученика. О, у него было несколько тех, кто носил это звание, но все они были недоделками, лишь вехами на тернистом пути к успеху.
Дарт Мол был молод и силен, но развивался больше как боец, что его и сгубило. Дарт Тиранус был умен, силен и коварен, развит всесторонне, но слишком идеалистичен. Дарт Вейдер… Его самая большая победа и самое тяжелое поражение. Он был и силен, и умен, но… слишком прост. Воин, хоть и прирожденный, но не правитель.
Все они были по-своему великолепны, и все они погибли. Что ж… Такова судьба. Сила не терпит слабаков, а Темная ее сторона и подавно. Сидиус тщательно исполнял заветы основателя Линии Бейна, пусть и трактуя правила в нужную ему сторону при необходимости. Вот и теперь перед ним стоит его Ученик, а рядом с ним припал на колено его… Тоже ученик, но не столь удавшийся.
Ситх перевел взгляд на склонившего голову забрака, покрытого татуировками, и вновь посмотрел на своего последнего ученика. Того, кого он создал, как истинный Творец.
Смотреть на дело рук своих и воплощение своего гения было приятно. Именно этот момент он видел когда-то, сидя в тишине тронного зала, а острые лучи света далеких звезд кололи его тело. Он видел этот момент… Просто не смог понять, что произойдет это годы спустя. Так что? Его дар предвидения все так же безупречен, как и тогда, и он своими собственными глазами наблюдает воплощение видения в жизнь.
От коленопреклоненной фигуры исходила мощь. Тяжелая, плотная сила истекала из самого сердца мужчины, затапливая огромный зал. Сверкали серебристым блеском доспехи. Полы накидки раскинулись вокруг ног облаком тьмы. Он был идеальным. Сильным. Умным. Коварным. Жестоким и беспощадным. И абсолютно послушным его воле.
– Встаньте, Старкиллер, – прошелестел Император, и мужчина в доспехах поднялся одним плавным движением. – У меня есть для вас задание.
– Да, Мастер, – механический голос был совершенно равнодушен и абсолютно спокоен. Как и сам Старкиллер. Никаких чувств. Никаких эмоций. Полное и абсолютное спокойствие, приводящее тех, кто вынужден был контактировать с ситхом, в ужас.
– Вы хорошо справились с приведением к покорности игнорирующих мое мнение. Однако, – сидящая на троне фигура в мантии слегка шевельнула тонкой рукой, показались обтянутые морщинистой кожей пальцы, – Зиндж так и не склонился. Он провозгласил себя императором… – сухой смешок прозвучал в полной тишине шорохом осыпающейся на гроб земли. – Я ревную. В моей Империи есть место только одному Императору. Мне. И более никто не имеет права на власть. Я хочу, чтобы вы показали гранд-моффу Зинджу всю глубину его заблуждений. Он должен страдать. А его территории – вновь вернуться в мою Империю.
– Да, Мастер.
– Возьмите с собой лорда Мола.
– Да, Владыка.
Пальцы Императора слегка шевельнулись, показывая, что аудиенция окончена. Старкиллер встал, поклонился и, стремительно развернувшись, пошел к дверям. Следом за ним бесшумной тенью скользил забрак.
Сидиус дождался ухода учеников, после чего медленно направился к кабинету. Постукивала черная трость, но шаги мужчины были совершенно не слышны, он скользил призраком по коридорам, ведущим в самое защищенное место дворца.
Алые гвардейцы стояли безмолвными статуями, охраняя покой Владыки, подошедший секретарь подал датапад с отчетами. Дарт Сидиус сел в кресло, представлявшее собой настоящее произведение искусства, и принялся за каждодневные дела. Его Империя восстанавливается. Медленно, но верно. Он учел свои ошибки и в этот раз действует умнее.
Есть, конечно, те, кто не желает вновь вернуться под его опеку. Словно псы, вырвавшиеся на просторы и вкусившие жизни без поводка. Так что? С этими возжаждавшими свободы неблагодарными разберется Старкиллер. У его ученика просто талант устраивать акции устрашения. Врожденные способности к террору, тем более страшному, что совершался он крайне обдуманно. А уж когда Сидиус отпускал Старкиллера на волю, немного ослабив парфорс…
Ситх мечтательно улыбнулся, вспоминая сделанную его шпионами запись такого отдыха. Воплощенный ад. Ученик, оставленный без опеки на неделю, тут же нашел способ спустить пар и снять нервное напряжение. Воспитание Сидиуса дало свои плоды, Старкиллер пробрался на хорошо укрепленную базу, которую уже давно держал на примете и которую Палпатин ранее не давал ему уничтожить, так как там располагался филиал «Черного солнца». А тут Сидиус уронил намек на недовольство и вразумление тех, кто его вызвал, чем ученик тут же воспользовался к своей выгоде.
Преступникам ничего не помогло: ни охраняемый периметр, в который вложили бюджет небольшой планеты, ни личное оружие, ни верная стража из дроидов и живых разумных.
С дроидами справилась Цепь Молний, с живыми – Сила и сейбер. Ученик полностью погрузился в кровавый угар, опьянев от насилия и смертей. Он рвал всех, кто попадался ему на глаза, на части, не пощадив никого. И никого не пропустив. Спрятавшиеся и надеявшиеся на то, что, удовлетворившись резней, кошмарный пришелец их не найдет, просчитались. Старкиллер отыскал все укрытия, всех вытащил из нор и щелей и убил. Медленно и мучительно. Многих пытал.
Развлекался ученик несколько суток, оставив после себя братскую могилу, заполненную ошметками плоти и затопленную кровью. Сидиус, просматривая запись, пришел в экстаз, с которым не могли сравниться убогие радости плоти. Экстатическое наслаждение, словно верующий увидел схождение с небес бога лично к нему.
Он несколько раз пересматривал запись, восторгаясь, любуясь тем, как решительно и беспощадно действует его дитя. Ведь его ученика можно сравнить с ребенком, которого Сидиус лично воспитал, вложив в это всего себя. Несравненный шедевр. Ни Мол, ни Вейдер не могли сравниться со Старкиллером. Первому не хватало размаха, а второму – утонченности и изобретательности. Палпатин вспомнил, как ученик, сбросивший доспех, оставшийся только в штанах, покрытый кровью с ног до головы, сдирал живьем кожу с попавшегося под руку родианца, так, чтобы получилась ажурная сетка, и довольно хихикнул.
Какое мастерство! И какая фантазия… После этого он подарил ученику брата-близнеца «Затмения», который как раз был завершен. Старкиллер смотрел, как гигантский суперразрушитель покидает док, и Палпатин ощущал его ликование.
– Я дарую вам право именования, лорд Старкиллер, – прошелестел Император, любуясь замершим в восхищении учеником. – Как вы его назовете?
– «Утренняя звезда», Владыка.
Сидиус с легкостью считал образы, заполнившие Силу: ядерный гриб, поднимающийся к небесам. Вспышка взрыва, сверкающая, словно новорожденная сверхновая. Разрушения и смерти, погибающая, раскалывающаяся на куски планета. Затмение. Золотая корона, окружающая черный диск. Упавший в океан плазменный шар, от которого в стороны разносится волна, стирающая с поверхности все живое. Гибель и уничтожение.
Император кивнул, одобряя выбор названия.
– Его закрепят в реестре.
Старкиллер опустился на колено, морщинистая рука небрежно потрепала его по плечу.
– Я доволен, ученик.
Теперь все внимание Старкиллера будет обращено на Зинджа. Да, наглый гранд-мофф еще осознает всю глубину недовольства Сидиуса. Глупец решил, что, отхватив кусок территории Империи в отсутствие законного хозяина, сможет его сохранить. Скоро он убедится в ошибочности своего мнения.
Сверх-сектор Квеллия. Империя Зинджа.
– Лорд Старкиллер, – вытянувшийся по всем правилам седой адмирал пожирал начальство глазами, источая преданность, – через десять минут эскадра выйдет из гиперпространства.
– Отлично, – механический голос был ровным и спокойным, но, как и всегда в присутствии этого… существа, мужчину пробила непроизвольная дрожь. – Отлично. Итак, адмирал, от вас требуется следующее…
Тактический датапад завис в воздухе, показывая находящиеся под властью Зинджа территории, которые тот объявил своей Империей. Неплохой кусок, простирающийся от Тионского кластера и Корпоративного сектора, с одной стороны, включивший Серенно и Бендомир с Датомиром, захвативший Мандалорский космос и упершийся в Богден и Кидрифф, с другой стороны.
Обширные территории, которые неплохо контролировались ушлым бывшим моффом. В отличие от подавляющего большинства остальных военачальников, вообразивших себя императорами и потом закономерно сдувшихся, когда реальность показала, насколько она может быть сурова к самозванцам, Зиндж не только удержал собственный сектор, когда-то отданный под его контроль Палпатином, но и смог отвести от себя внимание восставшей из пепла Новой Республики.
И добился он этого отнюдь не силовыми методами и ультиматумами. Зиндж поступил гораздо умнее, чего и подумать не могли те, кто видел гранд-моффа впервые. Низкорослый толстячок, дурашливый и шумный, весело топорщащий пышные усы и сыплющий незамысловатыми шутками, Зиндж обладал острым умом, что позволило ему сделать карьеру невиданными темпами.
Он знал более шестидесяти языков, конструировал истребители, разрабатывал броню для проекта «Темный штурмовик», довольно успешно водил в бой эскадру и даже интриговал. Его шпионы наводнили секретариат восстановленного Сената, что не замедлило сказаться на общем положении дел.
Республика боролась с кем угодно, но только не с Зинджем. Это стоило дорого, но оно того стоило, вплоть до момента, когда в сторону Квеллии обратилось внимание Императора Воскрешенного. И вот тут гранд-мофф совершил стратегическую ошибку. Ему бы склониться перед Палпатином, поклясться в верности, и, скорее всего, ситх оставил бы дальновидного бывшего соратника, вновь вернувшегося под отеческую руку, на его же месте.
Что ни говори, а это было проще всего, обеспечивало лояльность и преданность возвратившихся, освобождало от трат на военные действия и не отвлекало от гораздо более важных дел. В таких случаях Палпатин умел быть благодарным. По-своему, конечно, но благодарным.
Однако, властолюбие Зинджа, разросшееся до неимоверных размеров за время отсутствия ситха, застило ему глаза. Гранд-мофф, провозгласивший себя императором, попросту забыл, насколько страшным противником являлся Палпатин, он привык полагаться на прикормленных людей, размещенных на более-менее значимых местах, гонять пиратов, мандалорцев и редкие эскадры, посланные Республикой для прощупывания ситуации. Он забыл, что верфи Куата до сих пор принадлежат Империи, отказывая всем остальным, и не принял во внимание тот факт, что Иссард и многие другие давно уже покорно склонили головы перед высшим хищником.
Он забыл о том, что на службе Императора всегда состояли те, кто творил невероятные вещи одной силой воли. Одаренные.
Зиндж стоял на мостике флагмана своей эскадры, очередном «Железном кулаке» – что поделать, с этим названием было связано много приятных моментов и вообще, ностальгии подвержены многие. Одетый в белоснежный мундир, пошитый точно по его объемистой фигуре, мужчина хмурился, машинально вертя в пальцах кончик полуседого пышного уса.
Мысли в голове бывшего гранд-моффа крутились невеселые и неприятные. За последние четыре месяца вторгшаяся в границы его владений эскадра методично перемалывала в труху все корабли, попадающиеся на ее пути. Все, начиная с самых мелких истребителей и заканчивая разрушителями. Господство верных ему соединений и частей в космосе таяло медленно, но верно.
Что хуже всего, Зиндж, будучи каким-никаким, но флотоводцем, пусть и довольно посредственным, прекрасно видел, что все происходит медленно не потому, что принадлежащие ему эскадры проявляют чудеса храбрости и совершают военные подвиги, а потому, что враг не спешит нанести решающий удар.
На планетах сектора дела также обстояли неважно. Штурмовики, в так прекрасно знакомой белой броне, правда, модифицированной, уж это Зиндж отметил, показывали класс, раскатывая в блин наземные армии.
Можно было бы отправить туда «Хищников», верные лично ему элитные части, но их было не так уж много, это раз, кроме того, отправить их на фронт означало оголить стратегически важные места, это два. Мужчина скользнул рассеянным взглядом по стоящим вдоль стен фигурам в черной броне и вновь уткнулся в планшет. Подвластный ему сектор полыхал алыми огнями.
Противник проявил чудовищную жестокость. Уже две планеты подверглись орбитальной бомбардировке, и не точечной, а той самой, которую объявляют древней командой «База Дельта Ноль». Когда Зиндж получил первое паническое сообщение, что Саффалор теперь представляет собой обугленный до состояния шлака кусок камня, плывущий в космосе, его пробил холодный пот. Биомедицинские лаборатории Бинринг превратились в пепел, миллионы кредитов, вложенных в исследования, пропали впустую, и восстановить результаты невозможно: секретность была на высшем уровне.
Почему-то вспомнился приснопамятный Темный лорд – его методы, уж в этом Зиндж разбирался прекрасно. Неужели Палач Императора тоже выжил? Однако, все его шпионы утверждали обратное, а еще они сообщали, что теперь возле
Сразу двое… В груди нехорошо закололо, а воротничок мундира, сшитый точно по мерке, резко стал слишком тугим и тесным при этом известии. Однако мужчина отбросил пораженческие мысли, сконцентрировавшись на главном: отпоре врагу. Но и тут его поджидала неудача. Против Зинджа выставили гораздо более опытного военачальника, действующего уверенно и напористо. Вторая орбитальная бомбардировка не заставила себя ждать. В этот раз пострадало то, что стоило Зинджу огромного количества нервов, денег и людских ресурсов.
Верфи.
Откуда враг узнал, что возле Датомира были размещены верфи, обеспечивающие сектор кораблями, мужчина так и не узнал. Последствия рейда захватчика оказались страшными: его тайная гордость превратилась в груду обломков, падающих на поверхность Датомира смертоносным дождем. Убытки исчислению не поддавались, Зиндж в тот день напился до полной отключки, а потом впал в депрессию, которая все не желала уходить.
Он продолжал бороться, но излюбленная тактика «налетел-ударил-удрал» не приносила практически никакой пользы. Враг словно знал наперед, куда попытается ударить Зиндж, и заранее принимал меры. А время шло, ресурсы таяли, команды понемногу начали роптать. Зинджа даже не утешал тот факт, что его флагман, звездный суперразрушитель класса «Палач», пожалованный когда-то Палпатином за верную службу, подавляющему большинству кораблей не по зубам, поэтому он сам находится в относительной безопасности.
В последнее время он все чаще вспоминал судьбу того, первого «Палача», а недавно и вовсе пережил во сне кошмар, в котором огромный крейсер медленно падал на планету, тянущую его к себе гравитационными щупальцами, горящий, раскалывающийся на части, а он смотрел сквозь транспаристил на приближающуюся поверхность, не в силах отвести взгляд.
Это было жутко, мужчина проснулся в холодном поту, сердце колотилось как бешеное, а в спальне чувствовалось чье-то давящее присутствие. Он лежал в темноте, не в силах пошевелиться, придавленный тяжелым взглядом, и тени переползали, как живые, с места на место. Огонек ночника еле теплился, Зиндж, как никогда горячо, возблагодарил судьбу, что оставил его включенным: было полное ощущение, что стоит лампе погаснуть, и за его жизнь никто не даст и кредита.
Он с трудом произнес команду, зажегся верхний свет, и тени растеклись по углам. Слишком медленно, на взгляд мужчины. Верные «Хищники» стояли на страже, но это не утешало: он твердо знал, что сегодня его кто-то навестил.
С тех пор Зиндж не гасил свет, а двери не захлопывал. Во избежание. Ночной гость больше его не навещал, но это Зинджа не утешало. Слишком часто ему доводилось сталкиваться с необъяснимым, достаточно датомирских ведьм вспомнить.
А сейчас он готовится выйти из гипера возле Явина, где, как сообщили ему разведчики, заметили несколько кораблей противника. Это был шанс, и Зиндж его упускать не собирался. Его эскадра: десять кораблей класса ИЗР, флагман и огромное количество сопутствующей мелочи – не даст противнику возможности уйти. Он одержит победу.
Мужчина отдал приказ, приготовившись начать избиение.
Эскадра вынырнула в заранее определенных точках, окружая зависших на орбите одного из спутников газового гиганта врагов. Зиндж хищно раздул ноздри, радуясь своей воинской удаче, в попытавшиеся удрать мишени полетели ракеты с барадиевыми головками и понеслись лучи, выпущенные турболазерными орудиями. Корабли противника пытались огрызаться, но это было просто избиение младенцев.
Зиндж торжествующе захохотал, эскадра подтянулась ближе, довершая начатое, залпы все продолжались, пока от противника не осталось мелкое крошево. Мужчина довольно сжал кулаки, готовясь произнести соответствующую моменту речь, но неожиданно корабль тряхнуло, а затем посыпались панические доклады. Их окружили.
Он думал, что поймал врагов в ловушку? Нет, это он сам попался. Заградители включили гравипроекторы, не давая возможности спастись, уйдя в гипер. Чужие корабли вынырнули из подпространства, окружая, напоминая самым храбрым или глупым, что сопротивление бесполезно. Неожиданно все потрясенно ахнули, уставившись на экраны и в обзорный иллюминатор: прямо перед ними появился громадный корабль необычного вида.
– Э-э-э… – тонкий голос связиста казался неестественно громким в наступившей потрясенной тишине. – Ваше величество… Нас вызывают.
– Ответьте, – мертвым голосом отозвался Зиндж, поворачиваясь к экрану. Связь установилась, перед присутствующими появилась часть чужого мостика. На заднем плане занимались своими делами офицеры в имперской форме, хорошо было видно седого адмирала, с идеальной выправкой, которого впавший в шоковое состояние Зиндж сразу узнал. Но он же умер? Ведь так? А если он жив, то…
– Гранд-адмирал Зиндж, – прогрохотал равнодушный механический голос, и на застывшего в шоковом состоянии мужчину уставились визоры серебряного шлема. Закованный в серебристую броню неизвестный скрестил на груди руки, блеснув длинными острыми когтями. Зинджу показалось, что он чувствует, как их острия входят в его плоть, уверенно-небрежно, и мужчина вздрогнул от некстати полезших в голову мыслей.
Поделиться книгой: