Помоги проекту - поделись книгой:
– Элизабет, с тобой все в порядке? Ты одета?
Нужно было что-нибудь ответить... Язык как назло не желал слушаться:
– Да… да! – выдавила наконец из себя она.
Через мгновение дверь отворилась, и на пороге появился отец. Губернатор, изрядно пополневший, но также и искренне любивший свою дочь заглянул в ее комнату.
– Ах, ты еще в постели, соня. – Воскликнул он, входя в комнату. За ним просеменили две горничные, держа в руках огромную коробку. Одна из них подошла к окну и отдернула тяжелые шторы, за которыми синело утреннее небо, и простирался пейзаж Порт-Ройаля. Это был маленький чистый городок с уютной гаванью, охраняемой пушками Форт-Чарлза, расположившегося у входа в бухту. Солнце залило всю комнату. Элизабет от неожиданности даже зажмурилась. Губернатор подошел к окну и самым добродушным тоном произнес:
– День нынче дивный. – Элизабет лишь еле заметно кивнула. – Я принес подарок.
Он протянул Элизабет коробку. Внутри было элегантное бархатное платье из Лондона.
– О, красота, – воскликнула восхищенно Элизабет.
– Нравится? – улыбнулся губернатор.
– Можно узнать, что за повод? – спросила Элизабет с настороженностью.
– Разве он нужен отцу, чтобы побаловать дочку? – удивленно ответил отец, вытаскивая из коробки великолепное желто-золотое платье с серебряной шнуровкой. – Ступайте! – добавил он, обращаясь к служанкам.
Элизабет вскочила с постели и, быстро взяв из протянутых рук отца платье, зашла за ширму. К ней тут же подскочили горничные и начали зашнуровывать корсет. Отец между тем продолжал:
– Собственно я надеялся, что ты наденешь его на церемонию.
– На церемонию? – изумилась Элизабет.
– Да, капитану Норрингтону присваивают очередное звание. – пояснил губернатор.
– Так и знала, – сказала Элизабет с восторгом.
– Командор Норрингтон! Звучит красиво. Настоящий джентльмен, ты не находишь? Он к тебе не равнодушен. Элизабет, ну как платье, подошло?
– Ммм, еще не знаю.
– Мне сказали, что такие в моде в Лондоне.
– Видно модницы Лондона обходятся без воздуха. – Элизабет еле-еле подавила стон. Это великолепное на вид платье нестерпимо сжимало ее и без того тонкую талию.
Отец лишь усмехнулся в ответ. В дверях появился дворецкий:
– Милорд, к Вам пришли.
Уилл Тернер, недавно пришедший в дом Губернатора, чтобы отдать заказанную им шпагу, как раз дотронулся до медного подсвечника, когда на лестнице послышались шаги. Юноша быстро отдернул руку, а подсвечник, соскользнув с крючка, полетел вниз и произвел бы много шума, если бы Уилл не успел подхватить его. Времени было очень мало и поэтому, недолго думая, Тернер засунул злополучный предмет в посеребренную вазу. Сзади послышался голос:
– А, мистер Тернер, – приветствовал его губернатор. – Рад видеть Вас.
– Добрый день, сэр, – улыбнулся Уилл, открывая принесенный футляр. – Ваш заказ.
В футляре находилась выточенная шпага, которую губернатор хотел подарить новому командору.
– Клинок из многослойной стали. – Уилл подал губернатору тонкую и очень острою шпагу. – На эфесе золотая филигрань. Позволите?
Уилл перешел к наглядной демонстрации, сделав несколько выпадов. Затем он разместил шпагу на своем пальце:
– Равновесие идеальное. Клинок широк, как хвостовик. – Он подкинул ее вверх и сразу же поймал на лету.
– Внушительно, весьма внушительно. – Губернатор Суонн был в восторге. – Командор Норрингтон будет очень доволен. Передайте мои похвалы мастеру.
Губернатор дружески похлопал юношу по плечу. Уилл был польщен похвалой. Он не сказал губернатору, что сам вытачивал эту шпагу.
– Конечно, – поклонился в ответ Уилл. – Умельцу всегда приятно, когда его работу ценят.
Но тут он поднял глаза и заметил спускающуюся по лестнице Элизабет. Она была очаровательна как никогда. Лицо Уилла просияло.
– Элизабет, ты изумительно выглядишь! – воскликнул губернатор Суонн.
Но девушка не обратила никакого внимания на слова отца, она лишь взглянула на юношу и, быстро спустившись по ступенькам, подбежала к мужчинам:
– Уилл! Как я рада Вас видеть! – Поприветствовала она гостя. Ее улыбка говорила о глубокой симпатии к молодому кузнецу. – Мне про Вас сон приснился.
– Про меня? – удивленно переспросил юноша.
Краснея, губернатор поспешил закончить этот разговор:
– Элизабет, пристойно ли говорить это?
Но девушка лишь отмахнулась:
– Про день нашей встречи. Помните?
– Как я мог забыть, мисс Суонн?
– Уилл, сколько Вас просить звать меня просто Элизабет?
– Еще раз точно, мисс Суонн. Как всегда.
Разговор принял оборот, который вовсе не понравился губернатору.
– Вот. Видишь? Хоть юноша соблюдает рамки приличия. Что ж. Позвольте, нам пора идти. – Губернатор взял у Уилла шпагу и торопливо выпроводил Элизабет за дверь. – Прошу.
Девушка, обиженно стрельнув глазами на Уилла, добавила ледяным тоном:
– Всего доброго, мистер Тернер, – бросила она напоследок.
Элизабет подобрала пышные юбки и забралась в ожидающую у подъезда карету. За ней последовал и ее отец. Уилл стоял на крыльце и смотрел вслед удаляющемуся экипажу, пока тот не выехал за ворота.
– Удачи! – прошептал им вслед юноша. – Элизабет…
А в карете тем временем шли наставления отца:
– Веди себя достойно в компании командора Норрингтона, – вторил Губернатор. – Лишь благодаря ему в Порт-Ройал пришла цивилизация.
Карета подпрыгивала на кочках разбитой дороги, грязь и лужи мешали плавности ее движения.
Глава 3
«Капитан Джек Воробей»
По пути в Форт-Чарлз Элизабет видела королевский парусник "Неустрашимый", стоявший на якоре в залитой солнцем гавани. Кораблю охранял жителей Порт-Ройала от воров и пиратов. И, словно одного присутствия "Неустрашимого" было мало для того, чтобы держать преступников в страхе, на виселице, построенной у самого берега, болтались скелеты четверых пиратов. Пятая петля пустовала, а на веревке красовалась табличка: «ПИРАТЫ, ВЫ ПРЕДУПРЕЖДЕНЫ!»
Джек стоял в задумчивости, держась рукой о ванты
Он усмехнулся, представив, что бы ему сказала команда, если бы увидела его сейчас на этой жалкой посудине. Хотя свою прежнюю команду он хотел видеть меньше всего на свете. Ведь эти жалкие никчемные создания предали его: отвезли на необитаемый остров и бросили там одного умирать. Хорошо хоть остров оказался не таким уж и необитаемым…
Он посмотрел на горизонт и с радостью отметил, что вдали виднелась тонкая, едва различимая полоска суши. Значит не все потеряно и компас еще работает. Самое главное сейчас – это достигнуть берега.
Если бы кто-нибудь сказал Джеку пару месяцев тому назад, что он будет так жаждать встречи с твердой землей, он бы рассмеялся безумцу в лицо и швырнул за борт, где тому было самое место.
Лодка опасно накренилась, грозясь скинуть мужчину прямо в открытое море. Торопливо спрыгнув вниз, Джек схватил ведро и начал вычерпывать воду со дна. Треклятая лодка оказалась пробитой, и из трещины с завидным упорством бил фонтанчик соленой морской воды.
Он больше суток не спал, перебарывая сон ромом, который уже был на исходе. Ему казалось, что стоит только на минуту сомкнуть уставшие веки, как из мрачной глубины поднимется громадное щупальце и утащит его к себе. Туда, где он будет погребен под чудовищной толщей воды, застывшими глазами смотрящий на отблески солнечных лучей где-то далеко на поверхности.
Джек заработал с удвоенной силой, выплескивая за борт воду. Дул ветер, заставляющий скользить кораблик так быстро, будто тот летел.
Так прошло несколько часов, и полоска суши стала настолько близкой, что казалось, стоит протянуть руку, и вот уже стоишь на песке, а море ласкает ступни.
Когда до берега оставалось около мили, Джеку в нос ударил запах разлагающей плоти. Ветер переменился и теперь дул ему прямо в лицо. Он поморщился, стараясь дышать ртом. Мужчине казалось, что он должен был уже привыкнуть к этому запаху, но это, наверное, все-таки невозможно. Есть вещи, которые никогда не станут привычными.
Джек проплывал мимо помоста, выдолбленного в скале. С прочной металлической балки свисали веревки. Виселица была трехместная, и две петли уже затянулись. Тела висели, мирно раскачиваясь на ветру и скрипя полупрогнившими досками помоста, касающегося ног несчастных. Значит, они умерли не здесь. Скорее всего, их повесили на главной площади, а сюда привезли в назидание другим. Без сомнения эти несчастные были пиратами. Кого еще придет в голову подвешивать трупом на балке, заставляя смотреть невидящими глазами на бескрайнюю синюю гладь? Чертова ненависть чертовых людей.
Джек поморщился и сплюнул за борт, затем, в порыве чувств, сделал церемониальный поклон и снял шляпу, приложив в груди.
– Покойтесь с миром, господа. – Голос был хриплым от недельного запоя, а горло тут же начало саднить. Как он умудрился заболеть на море, которое всегда с радостью излечивало его раны, а не наносила новые?
«Все из-за этих недалеких идиотов. Ведь ясно, как божий день, что капитан без судна, как шлюпка в шторм – столь же бесполезен». – Так думал про себя Джек, пытаясь нащупать на дне лодки еще одну бутылку, которую, он надеялся, не успел еще прикончить. – «Знал же, что, когда набираешь в команду человекоподобных неотесанных мужланов, не стоит ожидать от них больших успехов. Надеюсь, они сейчас так же болтаются где-нибудь на веревке, как и эти бедолаги».
Между тем ветер снова поднялся и погнал кораблик Джека дальше, унося прочь удушающий запах смерти и выветривающий головную боль от похмелья.
К тому времени, как Элизабет и ее отец прибыли в форт, жаркое солнце уже стояло в зените. Девушка успела пожалеть, что надела такое тяжелое платье в знойный день. Но, несмотря на палящую жару, казалось, весь город собрался, чтобы как капитана Норрингтона произведут в чин командора.
Элизабет стояла на площади прямо под прямыми лучами палящего солнца. Узкий корсет невыносимо сдавливал внутренности и мешал дышать. Легкие девушки горели огнем, будто вместо кислорода туда засыпали тлеющие угольки. Она беспрестанно обмахивала лицо веером, стараясь не показывать насколько ей плохо.
Отец же ее ежеминутно оглядывал толпу, выискивая глазами свою дочь. Он беспокоился за нее. В последнее время Элизабет сильно изменилась: стала более скрытной, рассеянной и постоянно вздрагивала от громких и резких звуков. Губернатор мог бы все списать на то, что его дочь просто взрослеет и, соответственно, все дальше отдаляется от родителя, готовясь к будущей жизни. Его маленькая крошка Элизабет так выросла, стала так похожа на мать, что отцу часто приходилось отворачиваться в те минуты, когда делали эту схожесть невыносимой для измученного старого сердца губернатора. Но это же старое сердце чувствовало, что с его дочкой происходит что-то странное, что постоянно беспокоило ее, заставляя дрожать всем телом и опускать глаза при разговоре.
Сам губернатор стоял на возвышении в середине площади. Он ожидал прибытия мистера Норрингтона и уже изрядно устал. По высокому лбу, одна за другой, появлялись капельки пота. Парик стягивал голову в тугой обруч, мешая мыслить связно. Сегодня был не самый лучший день для праздника.
Наконец, когда губернатор готов был уже отменить церемонию, взвыли трубы и, к тут же образовавшейся шеренге офицеров, подкатила коляска, из которой выбрался капитан Норрингтон. Бывший лейтенант.
Восемь лет, казалось, ничуть не затронули красоту мужчины. Лишь появилась тонкая сеточка морщин вокруг уголков глаз.
Норрингтон неторопливо прошел под аркой скрещенных шпаг, смакуя момент заслуженной славы. Теперь об этом событии будут долго еще ходить слухи и перешептывания, и он был рад этому. Такова суть человека – желать внимания общественности и упиваться даже малой ее частью.
Норрингтон подошел к губернатору Суонну, и церемония началась. Все вздохнули с облегчением, казалось, что с моря подул свежий воздух, ознаменовав начало грядущих перемен. Где-то сдали гром пропел свою песню и затих, тихой угрозой нависая над Порт-Ройалом.
Джек, гордо подняв голову, балансировал на самой вершине своей "мачты". Он так устал вычерпывать воду со дна, что решил, что с него хватит. Он потопит эту посудину ко всем чертям и забудет последние дни своей жизни.
Вода бурлила внизу, все больше и больше заполняя собой деревянное основание.
Джек направил ложку к причалу, откуда уже доносился гомон людских голосов. Рыбаки готовили сети к ловле, а матросы разгружали торговые судна, прибывшие на рассвете. Шум накрыл мужчину с головой. Все звуки сливались для него в один невыносимый крик, от которого хотелось зажать уши. За то время, которое он провел один на один с морем, Джек успел отвыкнуть от вечной суеты человеческой жизни. Молчание заменяло ему слова, хотя было бы несправедливым сказать, что он не скучал временами по человеческой речи.
Первый шаг на твердое дерево суши дался тяжело. С непривычки нога чуть подкосилась, и шаг стал больше похож на выпад из осточертелого судна.
Оправившись, Джек выпрямился и, твердо держащимися за земной шар ногами, отправился прочь. Он хорошо знал этот городок, спрятанный за скалами.
Его план был прост: украсть самый быстрый корабль американского флота, набрать команду и отправиться в путь отдавать долги. Да, это был самый простой, глупый и невыполнимый план в его жизни, но это все, что он имел.
– Эй! А ну постой! – услышал он оклик. – Пришвартоваться у причала стоит шиллинг. И назови свое имя.
Мужчина средних лет в ослепительно белом парике и камзоле, расшитом позолоченными нитками, взирал на него сверху вниз, опираясь на кафедру
– А где Вы видите корабль, сэр?
Начальник порта выразительно посмотрел за спину Джека. Пират проследил за его взглядом и, скривившись, заметил, что его верная пробитая лодка была сделана настолько плохо, что даже потонуть не смогла до конца: над низкими волнами, разбивающимися о деревянные сваи причала, гордо возвышалась мачта ненавистного кораблика. Он рассчитывал проскользнуть незамеченным, но Джек бы не был настоящим пиратом, если бы не предусмотрел все возможные варианты событий:
– Может лучше три шиллинга? – предложил Воробей. – А имя – черт с ним.
Поделиться книгой: