В львиной шкуре (продолжение)

— А у купцов как?

— У купцов? Пока ты внутри страны не покажешь свою деловую хватку и пользу, в другое государство тебя никто не отпустит. Если же заслужишь такое доверие, то получишь самые высокие привилегии. По этому поводу в ЮАР есть ещё один закон… Заслужив право именоваться доном с возможностью передавать этот титул по наследству, получаешь от государства в безвозмездную собственность пять десятин земли (5 гектаров), на которых можешь строить себе любой дом, какой только пожелаешь. Лично я такое право уже имею.

— Да-а!? — Вепрев несколько иначе поглядел на Никитина. — И как тебе удалось?

— По правде, и сам не ожидал. Помог немного русичам в Индии, а они, благодаря моей помощи, торговлю беспошлинную организовали, привилегии немалые получили, а ещё заключили с индийским шахом военный союз и город большой помогли ему захватить. Добычи было столько, что несколько дней корабли от неё разгружали…

— Вон оно чё! Так это что, тебя теперь нужно доном величать?

— Да, Его Императорское Величество дон Павел I пожаловал мне такое право, — несколько горделиво ответил Никитин.

— А что за город помогли захватить? Большой? Расскажи про битву, — попросил настоятель, которому такие исторические события казались очень важными.

Афанасий что слышал от солдат и матросов, то и пересказал. А после рассказа ещё долго отвечал на вопросы своих собеседников. Они чему-то верили, чему-то нет. Что-то их сильно удивляло, например: широкие и прямые улицы города, крытые ровной дорожной плиткой; обязательное название улиц и нумерация домов; яркие уличные фонари, которые зажигают с приходом тёмного времени суток; карантин и сильная медицина. Пришлось даже показать свой шрам от операции… В общем, когда он уходил, настоятель и Вепрев пребывали в глубокой задумчивости.

— Ну, что скажешь Михайло? — спросил игумен, — от Московского князя ещё не знай чего можно ожидать, а тут… Видишь Афанасию как свезло? Считай боярин теперь. Охрана своя имеется и не абы кто, а воины подготовленные. Опять же, веры они нашей.

— Слишком пошлины у них за землю большие, — поскрёб купец свою густую бороду.

— А тебе сразу много подавай? — усмехнулся настоятель. — И чтобы жить подобно князю? Не бывает так. Зато в первые пять лет от всяких податей освобождают, если дело своё откроешь. К тому же внутри страны у них пошлин дорожных нет. Это ли не выгода? А можешь просто жить в своём доме и ничего не делать.

— Как же не делать? А семью, кто станет кормить? Кроме этого придётся золотарю (ассенизатору) по лавру платить и на пару с соседом содержать уличный фонарь… Вишь, закон у них такой!

— Михайло, ты на жизнь сейчас чем зарабатываешь? Соль добываешь, верно? Неужели в ЮАР этим заниматься не сможешь? Афанасий же говорил, тепло там почти круглый год, море-океан перед тобой… Опять же, разрешается рыбу ловить и зверя морского, только место укажи, чтобы с другими ловцами не мешать друг другу. И ещё слушай сюда, сейчас в их стране после мора купцов хватких мало, а торговлю они ведут большую. Сумеешь понравиться их императору, со всем миром торговать станешь. Корабли свои будут, холопья свои будут. Добычу медной руды наладишь, или другой какой… Сам слышал, это дело только приветствуется и оказывается помощь. И детей у них бесплатно наукам обучают. Наперёд-то смотри немного! Не замочив рук, не умоешься. Коли ещё есть вопросы, то обратись напрямую к дону Константину, он тебе более верно ответит. Имеет право говорить от имени императора…

— Чего же ты, отче, о моей судьбе так печёшься? — недоверчиво спросил Вепрев.

— По сану мне положено о рабах Божьих беспокоиться и путь им указывать. Не век же тебе прятаться? А тут Господь Бог такую удачу посылает! Кстати, если у тебя в Новгороде остались знакомцы хорошие, им тоже можешь весточку подать. Чать в слободах немало ремесленных людишек, что впроголодь живут?

— Немало, — согласился Вепрев.

— Вот и думай, если в Звёздный переберёшься, то иметь в соседях земляка завсегда лучше. А пока ступай с Богом, дела у меня ещё есть.

* * *

Как только все женщины покинули кабинет императора, Борис Васильевич Михеев — министр физического развития, обратился к Чернышу.

— Павел Андреевич, я не дама, воздух напрасно сотрясать не буду. У меня конкретный запрос.

— Какой?

— Нужно наладить выпуск альпинистского снаряжения. Вот список всех необходимых принадлежностей, — и Михеев протянул императору несколько листочков. — Наш маршал уже неоднократно обращался ко мне с этим вопросом. Гор у нас много, поэтому готовить альпинистов моя прямая обязанность. А задача Сомова научить своих солдат вести боевые действия в гористой местности.

— Борис, а ты справишься? На тебе и дети, и обучение солдат рукопашному бою, и тренировка аквалангистов…

— Одно другому не мешает, — улыбнулся мужчина, — день под водой, день в горах, полдня с детьми, полдня с солдатами…

— А на супругу-то времени хватает? — вернул ему улыбку император.

— Это ей на меня не хватает, — недовольно поморщился Борис, — вся в финансах по уши. Что ж вы Ивана перед ней так подставили? Он разве для себя старается?

— Татьяна Юрьевна человек серьёзный, — покачал головой Черныш, — если я покажу, что отношусь к её работе без должного уважения, то ни к чему хорошему это не приведёт. А Сомову про порядки тоже не следует забывать, а то порой такого учудит, что и не знаешь, как реагировать.

— А что случилось?

— Вы думаете, я не знаю, почему он так ходатайствовал за Александра Кораблёва?

— И почему же? — все мужчины, кроме Буркова, искренне удивились вопросу.

— Природный асфальт!

— И где он его нашёл? — спросил Михеев.

— Кораблёв возил Сомова с частью его солдат на Мадагаскар. Там по реке Манамбао они поднялись вглубь территории, нашли место, где этот асфальт располагается прямо на поверхности. У вождя местного племени забрали детей в качестве аманатов, а ему предложили собирать этот асфальт и по реке доставлять на побережье Мозамбикского пролива. Чтобы племя не сильно огорчалось, Иван им подарки раздал. В основном железные изделия. Пообещал ещё дать, если поставки будут стабильными и вовремя.

— А что, без заложников нельзя было это сделать? — спросил патриарх.

— Я сам, мягко говоря, удивился, но видать Иван посчитал, что нельзя.

— Значит, он свой город асфальтом будет покрывать? — предположил адмирал.

— Мастеров, которые красиво и качественно кладут дорожную плитку, у него нет. Здесь они все. У нас и технология и производство отлажены, только продавать или делиться ею мы не можем, самим мало.

— Ясно. А я-то думал, чего он перед поездкой в тайную библиотеку зачастил, чего там ищет? А он, значит, по Мадагаскару рыл информацию.

— Совершенно верно, Руслан, — ответил император и повернулся к Михееву, — а твоя супруга, Борис, тоже не зря переживает за постройку здания банка. Самые большие золотоносные месторождения находятся всего в пятистах километрах от строящегося города. На картах XXI века это место значится, как Йоханнесбург, одна из столиц ЮАР.

— До золота ли ему? Думаю, что в ближайшие несколько лет он им точно заниматься не будет, других планов куча…

— Он, может быть, и не будет, но банк с хорошо защищённым подземным хранилищем построить обязан. Татьяна Юрьевна подготовит за это время квалифицированных специалистов, которые уже на месте смогут печатать денежные монеты.

— Совершенно верно, — поддержал Бурков, — Иван-Дальний нужно строить, как развитый во всех отношениях город-порт, который станет надёжными морскими воротами в сторону Йоханнесбурга. Только последний я предлагаю переименовать в Павлодар.

— В честь чего это? — повернулся к нему император.

— Во-первых: название красивое, типа Дар Святого Павла. А во-вторых: со временем там всё равно придётся город строить.

Остальные мужчины согласно закивали головами, поддерживая предложение министра безопасности.

— Хорошо, — кивнул император, — пусть это место на новых картах значится, как Павлодар. А твоё прошение, Борис, по поводу альпинистского снаряжения очень даже кстати. Оно меня на интересную мысль натолкнуло…

— Что за мысль? — спросил Михеев.

— Глобальная такая мысль, объединяющая…

Все присутствующие с большим интересом приготовились слушать, что им поведает император.

— Марк Захарович, — обратился он к патриарху, — где китайцы свои монастыри строили? В горах?

— Совершенно верно. Подальше от мирской жизни.

— Владимир Кузьмич, — между тем Павел Андреевич повернулся к Краснову, — вы у нас как главный энергетик, что можете сказать про мини-ГЭС?

— То, что её можно ставить практически на любой быстробегущий ручей. В горах таких источников всегда хватает.

— А какую она выдаёт мощность?

— По-разному… Может и одну лошадиную силу выдавать, а может и тысячу. Всё зависит от конструкции турбины, её размеров и местных условий…

— А у нас есть такие турбины?

— Только опытные образцы. Экспериментируем потихоньку. Мы же всё на паровые двигатели напирали и гидропрессы, они важнее были. Вот… А что вы хотели сказать насчёт мини ГЭС?

— В горах их нужно ставить. Там, где будут монастыри создаваться, а также рядом с добычей полезных ископаемых. В шахту лучше лампочки провести, чем факелы жечь, согласны? Огонь-то кислород жрёт, которого под землёй и так мало. А ещё можно будет компрессоры подключать и породу добывать при помощи отбойных молотков.

— Тогда нам нержавейка нужна будет, алюминий, титан, — начал перечислять Владимир Кузьмич. — Конструкции турбин по возможности должны быть лёгкими, прочными и не ржаветь от влаги.

— Делайте пока из дерева и железа. Как начнёт что-то действительно стоящее получаться, тогда и подумаем о применении цветных металлов. А сейчас они дефицит. Ждём результатов экспедиции капитана Смектина, и у себя будем усиливать их добычу.

— А что с моим заказом? — спросил Михеев.

— Начнём делать, — ответил Павел Андреевич. — Направление это перспективное, поэтому производство альпинистского снаряжения нужно ставить на поток. Только быстрых результатов не жди. Что-то сразу получится изготовить, а над чем-то придётся серьёзно подумать. Тот же промышленный альпинизм…

— Точно! — поддержали идею сразу несколько человек.

— В общем, Борис, будем работать над твоим заказом.

— Тогда я пойду, Павел Андреевич, дел много.

— Да, конечно, можешь идти. Владимир Кузьмич, Василий Карпович, если у вас ко мне нет никаких вопросов, то я вас тоже не задерживаю.

После того, как в кабинете остались Бурков, Дундич, Шамов, Гладков и сам император, Павел Андреевич обратился к патриарху.

— Ну, Марк Захарович, что скажете?

— Буду с Кааву разговаривать. Он здешние земли лучше меня знает. Два-три места под будущие монастыри надо подобрать. Думаю, в районе высокогорных озёр это будет в самый раз. Только придётся архитектуру продумывать, программу для будущих воспитанников составлять, искать наставников, — Дундич озадачено покачал головой.

— Вы сами идею подали, я лишь поддержал. И остальные, мне кажется, тоже с ней согласны. Так что работайте. Будут трудности или вопросы, сразу обращайтесь, вместе станем думать. Кстати, на вас ещё прибывшие из Египта монахи.

— Хорошо, Павел Андреевич. Я тоже тогда, пожалуй, пойду, — ответил Дундич и, тяжело поднявшись со своего места, направился к выходу. Возраст давал о себе знать.

После ухода патриарха император поочерёдно остановил свой взгляд на министре безопасности и министре здравоохранении.

— Не слишком ли часто вы используете "комнату для бесед"? Что за явление Мадонны такое, Артём Николаевич? Если решать проблемы только лишь при помощи новейших технологий, то недолго потерять навык личного общения с живыми людьми. А это, между прочим, наиглавнейшая задача вашего ведомства.

— Павел Андреевич, я разве виноват, что здесь на религии все помешаны? Что нужно было, мои люди выведали и узнали, с этим проблем не возникло. А вот обращать людей в другую веру меня нигде не учили… Если только в коммунизм, — усмехнулся министр безопасности. — А заставлять человека по-другому креститься одному и тому же Богу — большая ошибка.

— Значит, людям из вашего ведомства придётся более глубоко изучать Библию, Евангелие и Священное Писание. Вон, вспомните "Трёх мушкетёров" Дюма, там женщина смогла завербовать верующего мужчину, да так, что он первого министра своей страны зарезал.

— Это и я могу, — хмыкнул Бурков. — Не то, что первого министра, королём не побрезгуют. Однако они от этого православными не станут, верно?

— И всё же надо пытаться, стараться находить аргументы…

— Стараемся, Павел Андреевич, не без этого. Проверяем, насколько человек подвержен сомнениям, внушению…

— Хорошо, вам на месте виднее, — уступил император и повернулся к Гладкову. — А что это, Илья Тимофеевич, ваша супруга в последнее время недовольная ходит?

— Беременна она снова…

— Хех! Ну, что же, поздравляю! — широко улыбнулся Павел Андреевич и пожал Гладкову руку. — А как у тебя продвигаются другие дела? Строительство больницы, производство лекарств и предметов гигиены?

— Всё по плану. Эвридика Ахмедовна по мере возможностей мне помогает, а производство мыла, шампуней и зубного порошка полностью находится под её контролем.

— Когда у неё срок? — обратился император к министру безопасности, у которого жена тоже ходила беременной.

— В ноябре должна родить.

— И кого?

— Неизвестно. Боится она аппарата УЗИ. Слишком сильно это для неё.

— Илья Тимофеевич, а вы разве не объясняли ей, что всё делается только для пользы больного? — спросил Черныш у Гладкова.

— Объяснял. И даже других женщин вместе обследовали. А вот сама она пока боится.

— А резать живых людей не боится?

— Нет, не боится. И на мышах тренироваться не боится…

— Что за тренировки такие? — удивился Черныш.

— Так это, мы всех наших учеников учим сначала на животных. Если помрёт, то не так жалко. Зато нарабатывается навык. Опять же, скотины у нас много, её тоже лечить необходимо. Отдельно создавать ветеринарное направление — возможности нет, людей мало.

— Ладно, с этим понятно. А у меня ещё такой вопрос. Наши запасы из будущего не вечны. Всё когда-нибудь приходит в негодность. Вы над этой проблемой думали? Те же мониторы для аппарата УЗИ…

— Мы с Красновым электронно-лучевые трубки испытываем, то бишь кинескопы. Если заниматься исключительно данным направлением, то через пару лет сможем предоставить готовые результаты. Тем более наши адмиралы просили нас подумать над гидролокаторами и эхолотами.

— Да, я просил, — подтвердил Руслан. — У нас изначально двенадцать эхолотов было. Осталось всего шесть.

— Из "Рыболова-охотника"? — уточнил Черныш.

— Ага, оттуда.

— Ясно, — покачал головой император и снова посмотрел на Гладкова. — Илья Тимофеевич, а как работа над оптическими приборами продвигается?

— Эту работу я полностью возложил на одного из ювелиров. Помогают ему одиннадцать человек. Заготавливают шихту, варят стекло, вырезают форму, шлифуют, полируют… За месяц работы выходит примерно десять хороших луп, по одному биноклю, микроскопу, теодолиту и нивелиру. А также комплект морских измерительных приборов и два прицела наведения. Больше озвученного количества делать пока не получается.

— Тоже неплохо. Пусть ребятки набираются опыта. Пока делаем только для себя или в качестве очень дорогого подарка. Пройдёт пару лет и уже можно будет эти направления разделить на более узкие специализации и выпускать продукцию в большем объёме. А в производстве стёкол и зеркал, сколько у тебя человек задействовано?