Помоги проекту - поделись книгой:
— Ну, я тебе позвоню, и поговорим.
День, другой, неделю, больше прождала она звонка… А Сережа так и не объявился.
Жизнь его кардинально изменилась, и он не нашел возможности объясниться с подругой.
Беззаботному детству Александрова старшего настал конец после выпускной пирушки. Василий очнулся на следующий после праздника день в квартире у одного из своих одноклассников и обнаружил на просторной кухне самых выносливых, отмечающих наступление взрослой жизни еще с прошлой ночи. В распахнутом окне, на залитом солнцем подоконнике сидели и хихикали девчонки, сжимая в кулачках электронные сигареты. Другие, расположившись на высоких стульях, в выданных им однокашником футболках, едва прикрывающих трусы, обсуждали, как Вальке из параллельного класса родители разрешили быть лесбиянкой, потому что тогда она не принесет незапланированных внуков.
— Ну согласитесь, друзья, бедность в наши дни — это порок, признак отсутствия целей, результат неправильного мышления и неполноценности. Мы такими уже не будем. И скоро не нужно будет работать. Низшая ступень развития — примитивный труд, который сделал из обезьяны человека, — исчезнет за ненадобностью, — на голове теперь уже у бывшего одноклассника был повязан галстук, и он вызывал поток философских мыслей, а рубашка прикрывала стан одной из девиц. На столе разыгрывалась партия алкогольных шашек.
— Ты о чем? — спросил Вася. Он нашел на заваленном остатками вчерашнего пиршества столе промокшую пачку сигарет и прикурил.
— Мы скоро эволюционируем в сверхлюдей…
— Ну-ну, с тем, как я вчера блевал, так точно. Новая сверхспособность…
Вася сел на стул рядом с другом, приобнял, дал ему перетянуться сигареткой, сделал ход за него, специально проиграл и выпил.
Чудом волшебным — удивительной способностью переносить невообразимые химические перегрузки и выводить алкоголь в кратчайшие сроки — обладает организм юных мужчин. Василий являлся подтверждением этого факта и приготовился было кутить дальше, но его отвлекло сияние экрана смартфона.
— Свет мой, мамочка, как ты?.. Я у Лехи. Ноу проблем, скоро буду.
— Так, котаны, я пошел, на связи! Где мой шмот?
Под прощальные выкрики он откопал в сваленных на диван выпускных платьях свой пиджак и покинул квартиру. На связь они с друзьями больше не вышли. В тот день Василий вернулся домой, проспался, а на следующее утро оказалось, что он не просто Василий Сергеевич Александров, а плоть от плоти солнца русской поэзии. Минин лично приехал сообщить эту новость братьям. Долго говорил о долге, предназначении и патриотизме.
Он обрисовывал умопомрачительные карьерные перспективы. Мама слилась с сероватым цветом стен в гостиной и наблюдала за тем, как вершилась судьба ее детей. Волнение Марии Петровны достигло своего апогея. Одновременное смешение материнской гордости за детей и неконтролируемый страх перед их выходом в большой мир вспенивались вместе с припущенной содой во время приготовления теста для выпечки, поглотившей Марию Петровну. Пирожки в тот день не удались, это заметили и Минин, и братья.
Поначалу на роль публичной фигуры руководители проекта и Минин хотели выбрать Сережу, поскольку он был покладист, спокоен и управляем. Но потом весы качнули в сторону обаяния Василия и его природного непреодолимого магнетизма: одноклассники хотели носить такие же, как он, рубашки, слушать такую же музыку и самозабвенно смеялись над его шутками, даже не смешными. Стоит ли говорить о его популярности у девушек и молодых женщин. История с Каринэ Алексеевной была лишь ручейком в бурном потоке женских слез. Не желая никому зла, он не имел обыкновения погружаться, как его брат, в переживания, тем более чужие. Особенно, когда все в жизни было просто — удовольствия понятны и открыты, возможности безграничны.
Руководство государственное и Минин решили спросить мнения и пожелания самих мальчиков и предоставили им возможность сделать самостоятельный выбор, на который у ребят оставалось несколько дней. Поскольку уже через месяц собирался крупный форум международный, с гостями высокопоставленными, где миру планировали открыть проект «Возрождение» и его результат — одного из братьев в присутствии президента страны великой и большей части его свиты. И к этому событию нужно было готовиться.
— А они вообще имели право так делать? — пробубнил Сережа. Братья сидели в комнате друг напротив друга.
— И, выходит, родители не могли иметь детей?
— Ну, это сейчас такое в порядке вещей… и выходит, что так…
— Ну-ка, повернись боком.
Вася встал лицом к стене.
— Не, ну художники — те еще мастера. Вот я на твою рожу смотрю и не нахожу сходства никакого. — Взгляд Сережи блуждал от профиля брата к монитору, где была открыта страничка поисковика с многочисленными портретами поэта.
— Ты на свою рожу посмотри — может, найдешь…
Вася достал сигарету и подошел к открытой форточке.
— Ну, ты совсем охренел, что ли, — отмахиваясь от дыма, возмутился Сережа.
— Знаешь что?.. Да я возьму и кучу здесь навалю — и пусть кто-нибудь мне хоть что-то скажет. Я этого, конечно, не стану делать, но представь рожу этого Минина… Говномину ему… Ха-ха…
— Ты дебил, конечно.
— Я не дебил, дорогой брат, я гений во плоти, как и ты, — он выкинул сигарету в окно и сплюнул следом.
— Ты представь себе, один из нас через месяц будет стоять рядом с президентом. Сударь, нас ждет мир, — Вася вскочил на диван, павлином выгнул грудь, задрал голову, взъерошил кудри, декламировал:
«В пустыне чахлой и скупой,
На почве, зноем раскаленной,
Анчар как грозный часовой
Стоит — один во всей вселенной».
— Еще и клоун, — заключил Сережа.
— А может, почитаем твои занудные стишки? Где твой дневник? Я знаю, что ты его здесь прячешь!
Вася попытался вскрыть ящик письменного стола.
— Ты же понимаешь, что
Он не ощущал в себе достаточной уверенности и не обладал обаянием Васи. Он был тихим, как подмосковные пруды. Его не манила слава. Василий бросил попытки найти дневник и сел рядом с братом.
— Если ты хочешь — я уступлю. Мне все равно. — Вася сел рядом с братом и пристально посмотрел из-под косматой челки.
Талантливый и открытый сердцем, Вася мог непринужденно отказываться от того, что ему шло в руки. Он был добр и независтлив от природы, и жизнь не заставила его усомниться в легкости бытия. Учеба давалась ему малыми усилиями, общение с людьми вызывало интерес и не обременяло. Он привык к хорошим вещам, поэтому делился или расставался с ними в порыве и тут же обзаводился новыми благодаря матери, которая не отказывала.
— Нет уж, я не готов светить своими прыщами на всю страну, — пробубнил Сережа.
Они сидели рядом и улыбались.
— Ну хочешь, я буду модным блогером и не про пьянки и бритье мошонок стану рассказывать, а про то, что будет важным и полезным.
— Ага, и попутно рекламировать средства для укладки волос и против угрей.
— Да даже если так, хочешь, я буду котиков спасать.
— Ну прекрати издеваться… Ты, главное, с говноминами завязывай, это криповая шутка.
— Без сопливых разберусь.
Прежде чем огласить свое решение Минину, братья решили прогуляться и прокатиться на скейтах, а вечер обещали провести с мамой.
День выдался теплым и ветреным. Они мчались на досках по набережной парка центрального, пытаясь удрать от охраны. Одновременно с предназначением им открыли тайну их вечных теней — телохранителей. Вот и сейчас пара крепких угловатых мужчин ехала поодаль на арендованных туристических велосипедах по дорожкам размеченным.
— Мужики, вам еще бы ленточки на руль повязать, в корзинки фруктиков положить и за ручки взяться, будете идеальной парой! Не скрывайте своих чувств! В каждой истории должна быть пара геев — вы будете нашей!
Охрана пыхтела, потела, но приказа «не вмешиваться» не нарушала. Тем было острее, что один из охранников действительно имел слабость к представителям своего пола, но бережно хранил свой секрет.
Васе нравилась вседозволенность, и он не собирался останавливаться. Братья снимали по одному предмету защиты, которые их обязали надеть, и кидали в сопровождение — первыми полетели шлемы, за ними налокотники и далее по списку. Сережа смеялся в голос. Многие находчивые прохожие в этот день разжились дорогой экипировкой, а некоторые умудрялись еще продать вторую вещь из пары тому, кто уже успел схватить первую.
Во время передышки они взяли по мороженому и устроились поближе к воде. Веяло прохладой от темной и неспокойной реки, растревоженной навигацией.
— Ты вспоминаешь об отце? — взгляд Василия проваливался в черноту вод.
— Иногда.
— Мы же не очень с ним ладили?
— Ну да.
— Но он бы мог подсказать что…
— В какой пропорции спирт с водой разбавлять?
— Да ну тебя… Я про всех этих мужиков, которые на похоронах были. Минин-то один из них.
— И?
— Как мне себя с ними вести?
— Да нормально себя веди, и все. Ты же не дебил. Не бойся.
— Я не боюсь.
— Ну вот и не пыли. Мы с тобой как ожившие мамонты или динозавры. Это нас должны бояться.
— Пусть лучше уважают. Они меня создали, я такой, какой есть.
— Говорят, что уважение еще заслужить надо.
— Это старперы так говорят. Но отца точно уважали.
— Вот и держись достойно.
***
Василия готовили к мероприятию весь июль. Для начала он поступил в главный университет гуманитарный на факультет мировой политики в общем порядке, но под покровительством чиновничьего аппарата Минина. Внешним видом Александрова занялись стилисты и на основе всех возможных художественных свидетельств создали ему осовремененный вариант бакенбард и прически оригинала. Многих, кто готовил Александрова, одолевало смятение. Это был не трепет перед величием, а недоверие к фальши. Живая биологическая оболочка мальчика шла вразрез с масштабом общепринятого гения поэта.
Ночь перед мероприятием Василий провел в гостинице на территории центра инновационного, где великие умы страны необъятной корпели над своими разработками и перекладывали бумаги бюрократические и ценные. Там же ему провели очередной медосмотр. Обследование не выявило у Василия каких-либо аномалий, кроме небольшого расстройства сна, легко поправимого таблетками.
Выпивая снотворную пилюлю на ночь, он вспомнил свою одноклассницу Катерину, которая, после развода родителей, сидела на антидепрессантах с девятого класса. По выходным отец, работавший на стройке, давал ей порулить экскаватором для освобождения от стресса, и она крушила, что могла. И Вася предвкушал, что его игрушки будут куда крупнее обыкновенной строительной техники.
В день важности особой на территории центра инновационного, в здании величественном из стекла и бетона, Васю трясло мелкой дрожью. Утренняя трапеза была скромна, волосы уложены, сопровождающие помогли одеться и направили к конференц-залу. Предварительно перед выступлением предстояло познакомиться с создателями — спонсорами проекта, представителями свиты президентской и даже собственным биологическим праправнуком, прилетевшим по такому поводу с женой –троюродной кузиной — из страны заморской.
Василий вошел в просторную приемную, наполненную людьми, и проследовал к Минину, который стоял напротив и приглашал его жестом к себе. Торжеством сияла зала. В ушах молодецких гудело. Василий чувствовал, как десятки взглядов обратились к нему и жадно изучали мельчайшие детали его существа. Тогда и приветствовали его гости: волной поднялись аплодисменты среди собравшихся и разлились по всему залу. И Васе нравилось внимание, он чувствовал себя желанным и значимым и словно восходил на трон царский, будто свет высший благословил его, принял и возвысил. Он подошел к Льву Константиновичу, ответил на его рукопожатие, выдохнул и раскрылся в искренней юношеской улыбке после того, как Минин по-отцовски похлопал его по плечу. Через мгновение сквозь несмолкающие овации на всю приемную прозвучало объявление:
— Встречайте, Президент Государства нашего.
Не прекращая возбужденных от явления клона разговоров и шепота вожделения, публика роскошью своей обратилась в сторону дверей в противоположном конце зала в ожидании правителя.
***
Вася распластался на кровати и блуждал взглядом по побелке над головой. Взгляд его годами цеплялся за трещину в углу у плинтуса. Василий обычно изучал ее в редкие моменты бездействия и размышлений. Потолок безучастно отражал свет проезжающих мимо автомобилей, а для юноши мир за окном переменился навсегда, и эта трещина на потолке напоминала Василию, что он по-прежнему находится в материнском доме. И радовало его, что это ненадолго –после совершеннолетия ему обещали предоставить квартиру просторную в личное пользование. Теперь он чувствовал себя «неприкасаемым», славой омытым, и длиться это должно было вечно, и он не хотел больше видеть эту трещину, это несовершенство на потолке и вспоминал крепкое рукопожатие президента.
За прошедший после мероприятия месяц у него появился новый знакомый — сын Минина. Он учился в том же университете гуманитарном, куда Василий поступил, только на год старше, и обещал помочь юному однокашнику освоиться в учебе осенью. Звали его Петр. Он представлял из себя худосочную копию отца. И ростом был повыше. Минина-старшего бесспорно боялся и противился его деспотии, чем располагал Василия к себе. Но Вася ощущал навязчивое стремление Петра подружиться с ним.
Накануне «камингаута» Василию завели официальные страницы в соцсетях. Теперь на иконках смартфона сияли тысячи не просмотренных уведомлений. Вся страна великая, да что там страна, миллионы людей шара земного подписались на него за одну ночь после выхода новостей о конференции и продолжали подписываться сейчас. Его соцсети вели специально обученные люди, он иногда добавлял что-то от себя, но под надзором цензуры недремлющей. Самым популярным среди молодежи стал стиль юноши. Ему подражали до исступления все подростки. А потом уже затихшая мода на растительность на мужском лице «крутанула» новый виток, когда Васины бакенбарды отросли, приобрели благородную густоту и объем, и стали новым трендом. Став самым значимым инфюэнсером, в кулуарах светских приемов своих подписчиков он называл снисходительно «работягами», а в прямых эфирах — армией.
Василий был допущен к встрече с главой церкви, а перед этим запланировано принял православие. Реакция духовенства была ожидаемо благожелательной, но ходили слухи о смуте в отдельных храмах и монастырях, где посчитали клонирование дьявольским промыслом. Крещение Василия являлось делом государственной важности, и готовились к нему всем миром. Самые ревностные религиозные фанатики рисовали кресты на дверях подъезда семьи Александровых, чтобы нечисть не вышла в мир. Другие в народе причисляли Марию Петровну в ряд святых матерей, ей писали и звонили в надежде на то, что разговор этот поможет зачать отчаявшимся и потратившим целые состояния на искусственное оплодотворение. Биография Марии Петровны и интервью с ней обошли все бесплатные государственные газеты и телеканалы, остальные издания печатали сомнительные статьи про прошлое Васиного отца в Федеральной службе безопасности.
Все гадали, где же будет происходить историческое крещение. Разрослись сетью однодневные конторы, ставки принимающие. Главными кандидатами народного голосования были храм, где венчался Пушкин, и его главный конкурент — центральный Храм страны. Место держали в тайне до последнего дня, чтобы не вышло давки — вечной спутницы всех запланированных с участием Васи мероприятий.
Василий не задумывался никогда над вопросом, верит он в Бога или нет, да и в семье у них не было принято соблюдать обряды, держать посты и проводить ритуалы. Теперь он научился уверенно креститься, отдавать поклоны и посещал православные просветительские курсы в частном порядке для получения базовых духовных знаний. Ему были понятны и откликались в его душе многие догматы, чем он делился в соцсетях. Как следствие, после появления на шее Василия витого серебряного крестика количество принявших православие среди поклонников Александрова и количество подписчиков среди верующих граждан возросло в разы.
В родной школе Василия с нетерпением ждали в статусе почетного гостя на Первый звонок. Все учителя нервничали, в особенности преподавательница по литературе и русскому языку. Эта высоконравственная женщина, которая держала дома шумомер для борьбы с нерадивыми квартиросъемщиками в подъезде, ощущала свое превосходство над остальными педагогами и близость к чуду «Возрождения». Наравне с директором школы она ожидала особого отношения к своей персоне. Ведь благодаря ее стараниям Александров фактически сам узнал свои же произведения, и теперь простая столичная учительница могла погреться в лучах чужой славы.
«Помню, когда я познакомилась с Васечкой в пятом классе, мы сразу сблизились. Мое профессиональное чутье всегда подсказывало мне, что он особенный мальчик. Он писал глубокие сочинения, и ему легко давалось заучивать стихи», — это часть интервью, попавшего в трансляцию центрального телеканала. В «параллельном мире» социальных сетей ходила полная версия ролика, в котором один из учеников возникал в кадре на фоне педагога, изображая интимное сближение с ней.
Вася включил «ютьюбчик», чтобы не думать, и в очередной раз наткнулся на этот глупый ролик. И он его порадовал, ведь не хотелось ему сейчас думать. Смотреть ему было проще.
А между тем, как он увидел в рекомендуемых ему видеозаписях, в стране страсти накалялись. Опальная оппозиция единственного антиправительственного активиста, его антикоррупционный комитет, как и все левое крыло, ринулась своими мятежными умами в ограниченные к доступу архивы документов по проекту «Возрождение». Рыли денно и нощно, но безрезультатно. Итоговая статья и отчет по расследованию констатировали глубину заговора на уровне правительства, теневого аппарата при непременном содействии инопланетян. Все, кроме последнего, было правдой, но грани разумного в информационных баталиях уже пару лет никто не соблюдал, поэтому для привлечения внимания любителей мистики и передач про экстрасенсов, коих было предостаточно, штабом активистов было решено приплести инопланетян.
Бодрое женское лицо блогерши с гипнотической убедительностью продолжало повествовать новости прошедшего дня: «Сегодня в первом чтении был принят закон „Об ограничении создания генетических копий граждан“. Данный закон разработан для разумного использования достижений генной инженерии. После рождения Василия Сергеевича Александрова возник ряд организаций, призывающих граждан пикетировать правительство с призывом создания клонов Ленина и Сталина на смену существующим представителям власти. Подобный призыв — прямое нарушение уголовного кодекса статьи 212 главы 24 пункта первого, в котором к преступлению относят подготовку лица для организации массовых беспорядков или участия в них».
— Давайте клонировать президента. Еще лет сто, — буркнул Вася. Не досматривая ролик, перешел на игровые стримы. Василий утомился. Все новости были очень токсичными.
Он давно не видел брата, и ему не с кем было поделиться. Вася приезжал к Сереже на море, где тот проводил лето, дабы не попадаться на глаза журналистам после выхода Васи в свет. Там братья провели вместе веселую и беспечную неделю. Потом Сережа отчего-то захандрил, а вскоре и вовсе взял и попросился в армию, несмотря на то, что ему было семнадцать лет. Минин-старший обрадовался этому стремлению и разрешил, за что Мария Петровна и Вася еще больше невзлюбили чиновника. А Минин на год мог забыть о существовании второго клона и не переживать, что его где-то узнают, ведь солдаты были все на одно лицо.
И теперь Васе приходилось довольствоваться обществом одного Минина-младшего. Тот неловко скрашивал Васино одиночество, не вызывал ни доверия, ни желания затеять совместно какое-либо бессмысленное, но насыщенное событиями действо.
На кухне звенели друг о друга блюдца и кружки. Шум сменился мягкими шагами по коридору. Мама тихонько приоткрыла дверь в комнату:
— Ужинать пойдешь?
Вася закрыл глаза, притворившись спящим. Женщина тихо прошла к экрану, выключила его и вернулась на кухню пить вечерний чай в одиночестве. После отъезда Сережи Мария Петровна обрушила всю свою любовь на оставшегося из двоих сыновей, что утомляло Васю. И он стал избегать ее. Где-то совсем глубоко в душе, прикрывшись раздражением, затаился стыд за собственное малодушие. Но все равно он лучше будет лежать в тишине, чем пойдет сейчас на кухню заполнять распирающую стены пустоту.
***
— Мам… я ушла, — хлопнула входная дверь. Девица Кристина в ожидании лифта просмотрела свеженькое в сети мировой и приготовилась сделать селфи.
— Свет, смартфон мой, расскажи, инста-правду покажи, кто в подписках всех успешней и умнее, и прилежней?
Лифтолук не всегда попадал на ее страничку в инстаграм, но был обязательной частью оценки выбранного на день образа. Честолюбие девушки проявлялось во всем ее существе. Сегодняшний снимок был хорош, но не дотягивал до предыдущих — лучше не публиковать ничего, чем что-то не лучшее.
Кристина поступила в главный Гуманитарный университет страны сама, остальное же ей было дано состоятельным отцом. Она была из тех счастливых людей, кто не сомневается в своих решениях и следует им. Для нее четко поставленные цели становились лишь небольшим шагом в общем течении жизни, а не размытыми обещаниями про «завтра».
Поделиться книгой: