Помоги проекту - поделись книгой:
Не знаю, думали ли вы о том, что ошибка блудного сына была не в том, что он оставил дом, а в том, что душой отдалился от отца. Потому что неудивительно, если молодой человек начинает вести самостоятельную жизнь. А разве это нормально, если он будет сидеть возле отца, пока тот не умрет? Разве это естественно? Нет. Но только пусть уходит, сохраняя с отцом хорошие отношения, пусть скажет: «Благодарю тебя за все, что ты дал мне. Ты снабдил меня необходимым на всю оставшуюся жизнь». В противном случае выходит какая-то паразитическая жизнь: я живу в тебе, как какой-нибудь паразит.
Бывают и счастливые родители, дети которых сохранили индивидуальность, делают самостоятельный выбор на жизненном пути, сами принимают решения. Понимаете? Это же великое дело — чтобы сын твой стал таксистом, фармацевтом, учителем математики, врачом, потому что сам этого захотел.
Одна 30–40-летняя женщина как-то сказала мне:
— Отче, я прожила не ту жизнь, какую хотела.
Я сказал ей:
— Так не делай же ту же ошибку и со своими детьми.
Она сказала:
— Отче, я жила чужой жизнью. Делала, что хотели родители, старалась быть хорошим ребенком. Отец хотел, чтобы я поступила на философский факультет, — поступила, хотел, чтобы работала на этой работе, — работала, хотел чего-нибудь еще — я делала! В то время как мои ровесники жили своей жизнью, я делала, что хотели мать и отец. И это так и осталось у меня в душе какой-то мукой, каким-то несбывшимся желанием — что я так и не порадовалась жизни.
Великое дело — жить той жизнью, которая тебе нравится. Великое дело, что я пришел сегодня сюда потому, что этого хотел. А если бы пришел не по своей воле, представляете, какую беседу провел бы? Так бывает и с ребенком. Не заставляйте же его делать что-нибудь против желания. В этом нет смысла. Чтобы он причастился против воли, пошел в церковь против воли, пошел исповедоваться против воли.
Некоторые матери просто заталкивают ребенка в дверь исповедальни:
— Ну заходи! Отче, я тебе его привела!
И мать захлопывает за ним дверь, подобно Ною, окончившему строительство ковчега. То есть: «Заходите внутрь!» Она думает, что ребенок уже спасен, как только она его сюда завела: «Он спасен!» А ребенок потом выходит, и начинаются крики:
— Ты куда меня привела? Я же этого не хотел! Ты мне просто мозги выносишь!
— Дитя мое, не надо так! Ведь благодать Божия уйдет!
А кто тебе сказал, что она пришла, чтобы ей уходить?
Нам еще такой большой путь надо пройти, что даже не знаю, успеем ли мы в этой жизни правильно понять эти вещи. Мы ведь уже стали седыми, а всё делаем то же самое. Ну когда же мы наконец это поймем?
Вот вы приходите на беседы, а потом говорите:
— Надо рассказать об этом мужу! Пусть исправляется! Он должен об этом услышать! Он ведь этого еще не понимает!
А я говорю всем вам, что вопрос не в том, чтобы кто-то кому-то об этом сказал, а чтобы я сказал это самому себе, вы — себе и никто — другому. Многие из нас любят делаться учителями. А Христос знал, что говорил, когда сказал: не делайтесь учителями (ср. Мф. 23, 8; Иак. 3, 1). Не считайте себя чересчур умными. Не ты будешь говорить другому, что ему делать. Ты — это ты и поэтому оставь другого в покое.
Сейчас ты придешь домой, и пусть твой муж (жена) увидит, что ты нормальный, естественный, уравновешенный человек, и тогда ваш ребенок увидит ваше счастье. Он увидит, что ты готовишь мужу на ужин котлету…
— Но сейчас ведь пост, отче! Ты что, забыл?
Нет, я не забыл, я помню. Сейчас Великий пост, но только муж у тебя не хочет есть чечевицу. Когда ты подаешь на стол чечевицу, в доме начинается кавардак. Понимаете? А что важнее — чтобы распалась семья, но мы бы сказали: «Ура! Мы соблюли пост!» — или сохранить семью, проявив рассудительность?
А ребенок увидит, что мать ела чечевицу, но она любит отца, который ел мясо, увидит, что мать любит отца, потому что пост смягчил ее сердце. Мы же, наоборот, в пост становимся мрачными, хмурыми, насупленными, ходим со строгими физиономиями, с серьезным выражением лица, и это у нас считается духовностью.
Если ты духовный человек во Христе, то ребенок это увидит, и ему понравится, и он скажет себе: «Как же это замечательно! Я тоже хочу быть как родители».
Это сказал мне один мой духовный сын, молодой человек, у которого скоро будет свадьба. Он сказал мне:
— Отче, я так радуюсь отцу!
Нечасто можно услышать такое.
— А почему, дитя мое? Что он такого делает?
— Отче, он хороший человек.
— Что ты имеешь в виду?
— Когда у нас дома бывает какое-нибудь затруднение, я смотрю на него и набираюсь от него сил. Глаза его говорят мне, чтобы я не боялся! Мы справимся! То же самое и с мамой. Когда случается какая-нибудь проблема, она старается быть хладнокровной, превозмогает себя, я смотрю на нее и вижу, что она готова заплакать, но держит себя в руках. И они такие дружные.
Вот поэтому этот парень сейчас и женится. А знаете, сколько ему? 22 года. Он такой счастливый. А почему? Потому что ощутил счастье дома. Что ты испытал, то тебе и хочется повторить. А чего не испытывал, то хочется отодвинуть подальше.
Так что не говорите: «Ох, мой ребенок! Мой ребенок! У меня плохой ребенок». Наше отношение к детям имеет огромное значение. Вы очень хорошие люди, но только относитесь к детям не лучшим образом.
Мать хочет увидеть свою 15-летнюю дочь безупречной хозяйкой. Но так не бывает: 15–16–17-летняя девушка должна пройти через период безумия.
— Но, отче, — говорит мать, — она ведь не умеет готовить! Она вообще ничего не умеет! Встает поздно. А когда в школу не идет, вообще спит целыми днями. Музыка, компьютер, Фейсбук с утра до ночи, она не делает вообще ничего! Как же она создаст семью?
Одна из таких девушек создала семью. Старец Паисий сказал ее матери так:
— Ну, дитя мое, успокойся! Не торопись! Ты сегодня сажаешь черенок виноградной лозы, а завтра уже хочешь пить вино? Так не бывает, приходится ждать. Здесь нужно время.
Та девушка вышла замуж за человека, которого полюбила, и, как только родила, полностью изменилась. А мать уже ставила на ней крест: «Моя дочь не сможет измениться! У меня ленивая дочь, она никогда не будет счастливой!»
Но остановись, дитя мое, и чуточку поверь в перемену ближнего. Взгляни на него, когда будешь молиться. А что значит «молитва»? Она значит, что я тебе чего-то желаю, т. е. это пожелание, исходящее от меня, — что-то доброе, а значит, я о тебе хорошо думаю.
А мы говорим:
— Ну все, конец! Он уже не изменится! Мой муж такой-то, такой-то и такой-то. Он никогда не сможет измениться.
Но перемены происходят, причем серьезные. Поэтому святые и говорят, что надо молиться должным образом. Не знаю, сколько часов вы молились сегодня. Мне было бы интересно, чтобы кто-нибудь сказал, сколько часов он молился о своем ребенке. А то у меня создалось такое впечатление, что в большинстве своем люди молятся очень мало. Но в то же время нам хочется увидеть в жизни большие результаты. Мы хотим чуда от молитвы, которая не продолжается и пяти минут!
— Ну, госпожа, а чего ты хочешь?
То есть — извини, а сколько времени ты молилась?
— Вы, отче, это вы помолитесь!
То есть в ход пускается лесть, лишь бы отделаться от этого мяча, перебросить его мне. Но вопрос в том, сколько помолишься именно ты, мать ребенка!
— Отче, если вы помолитесь, что-нибудь обязательно произойдет!
А госпожа тем временем ничего не делает, смотрит телевизор. Поэтому я и говорю:
— Ну вы хотя бы во время рекламных пауз, которые длятся пять минут, приглушите звук и помолитесь.
Потому что сказал как-то одной госпоже, чтобы она не смотрела телевизор, а она:
— А-а-а, я не могу! Я не могу от него отказаться! Я ведь все время смотрю его!
А в это время у ее сына была проблема, и она из-за нее очень переживала. Но молиться не хотела, потому что в этот час показывали очень важный для нее сериал.
По большому счету жизнь преподносит нам то, чего мы заслуживаем. И никакой несправедливости тут нет. Что заслуживаем, то и получаем, и жаловаться тут нечего. Бог знает, что делает. Наши жалобы — это пустое ребячество. Признак зрелости человека — когда он перестает жаловаться. Если жалуешься, ты напоминаешь ребенка переходного возраста.
Мы стареем, а всё не перестаем жаловаться, мы как дети:
— Да, но Бог не сделал для меня того-то! Да, Бог меня не любит!
Чтобы понять все, о чем я говорю, и показать это своему ребенку, важно сначала самому почувствовать в душе, что ты — возлюбленное чадо Божие, и в этом весь секрет. Если почувствуешь, что ты любим (верю, что Господь во Второе Пришествие спросит нас только об одном, как говорит герой одного фильма: «Дитя Мое, а ты поверил, что Я тебя очень возлюбил?»), если поверишь в это, то успокоишься. Тогда уже не будут виноватыми для тебя ни жена (ни муж), ни сосед, ни ребенок, никто.
В нашей душе зияет какая-то пустота, рана, и поскольку мы не можем заполниться Божественной любовью, то виноватыми для нас оказываются всё и вся. Поэтому когда идешь к святым людям, исполненным от Бога духовного счастья, то забываешь, зачем шел. Со многими людьми это происходило. Идут туда с целой кучей недоумений. А как только придут и увидят любовь, которую старец оказывает им, тут же говорят:
— Отче, у меня было столько всего, а я все забыл!
Потому что когда почувствуешь любовь, недоумения решаются сами собой, пустоты и проблемы исчезают, и дитя твое оказывается хорошим. Это как на Рождество Христово, когда посыпают елку золотистыми блестками, и они всё вокруг делают прекрасным, так и для тебя все люди становятся хорошими. Смотришь на жену и говоришь, что она хорошая! А также и ты на мужа: ну и что, что он везде крошит? Он же хороший!
— Да какой же он хороший, когда ты только что, на днях, говорила о нем такие плохие вещи?
— А я изменилась! Я в себе что-то изменила и от этого смотрю на него по-другому.
Это и есть то, что мы в определенные моменты чувствуем на святой литургии, минуту-две, и думаем тогда: «Я готова обнять сейчас всех людей на свете! Даже свекровь! Приведите ее! Приведите ее сюда! Приведите ко мне всех! Я всех людей обниму!»
А когда это чувство исчезает, ты и самого себя уже не выносишь, и видеть никого не желаешь! Одна женщина так и сказала своему мужу:
— Я не хочу тебя видеть! Моя проблема в том, что я вообще никого не хочу видеть. Оставь меня в покое, я не могу тебя любить!
Он сказал ей:
— Ну что я тебе такого сделал?
— Ничего. Я и сама не знаю, что со мной происходит!
Вот и попробуй пойми ее тогда! Она мать — и говорит мужу: «Не знаю, люблю ли я тебя. Не знаю, что со мной. Я не знаю, чего хочу!» А дети слушают это и ломают себе головы: ну что это за жизнь у нас такая? Что это за мир без любви, в котором мы прозябаем?..
Стань всем для своего ребёнка
Детям не нужно, чтобы взрослые были совершенными. Никогда. Они не хотят, чтобы мы были не ошибающимися или безгрешными. Дети знают, что каждый раз, когда мы изображаем безгрешность, мы становимся лицемерными. Дети знают, что, когда мы изображаем доброту, мы говорим ложь и «сами себя и друг друга» выставляем на посмешище. Они не ищут совершенства. Они ищут искренности, неподдельности, уважения; уважения прежде всего к себе самим, а потом и к ним. Они ищут духовного труда, чтобы можно было почувствовать, что мы потрудились душой и серьезно относимся к тому, что значит жизнь, мир, Церковь.
Они хотят убедиться, действительно ли вы — личность. А когда увидят, что наше поведение двулично и притворно, когда столкнутся с нашим лицемерием, они этого не выдерживают. Их приводит в ужас не просто какой-нибудь наш грех, а тот безконечный спектакль, который мы добровольно разыгрываем.
Дети уважают грешных людей. И все в них рушится, прежде всего, из-за нашего лицемерия. Как один ребенок сказал мне:
— Я рад, что у меня такой отец, конкретно вот этот мой родной отец. Мы очень хорошо ладим с отцом. Он меня понимает, поддерживает, уважает. Он считается со мной и помогает. Отец меня радует.
Очень редко бывает, чтобы ребенок сказал такое. А твой ребенок может сказать о тебе: «Я рад, что у меня такой отец. Я рад, что у меня такая мать»?
Я, естественно, имею в виду не ту радость, которую испытываешь от общения с кем-то, с кем тебя связывают общие страсти и грехи. Я имею в виду не то, что как-то сказал мне один лицеист:
— Мы с отцом отлично ладим, он меня так радует. Мы с ним очень хорошо ладим. Даже курим вместе. Он наконец-то понял это, и сейчас я от него не прячусь, мы с ним понимаем друг друга. И мама курит вместе с нами, они меня посылают, и я покупаю сигареты на всех нас. И им беру, и себе. У нас замечательные отношения.
Я не это имею в виду, чтобы нас связывали общие страсти. Хотя даже эта связь может содержать такую неподдельность и закваску, которая способна привести к лучшему результату. Но сейчас я говорю о людях, живущих Церковью и стремящихся поддерживать хорошие отношения со своими детьми. Так воодушевлять ребенка, чтобы он считал тебя своим другом, но испытывал к тебе также и уважение, некое священное чувство.
Я имею в виду дружбу, которая будет создавать между вами близость, но и уважение тоже. А еще четкие границы. Связь и равновесие между словами
Плод неподдельной близости и дружбы — когда у тебя есть представление об иной жизни, и ты передаешь его своему ребенку. Когда можешь открыть своему ребенку смысл и цель жизни — отличные от того, что он сам по своей незрелости находит. Чтобы он делал шаги вперед, преуспевал, развивался, возрастал. Чтобы почувствовал, что «отец и мать спускаются до моего уровня, но потом поднимают меня выше, и это делает меня богаче. Они открывают мне горизонты, о которых я бы и не догадался, выводят из детского мира наивности и беззаботности и помогают созреть духовно. Глядя на их отношения и нравственный облик, я познаю Христа. Они открывают для меня любовь, Церковь, чистоту, невинность, истину, красоту жизни».
Следовательно, быть родителем значит, что я не просто опускаюсь до уровня моего ребенка и занимаюсь его делами: играю в то, во что играет ребенок, говорю, как говорит ребенок, занимаюсь спортом, как мой ребенок. Все это хорошо, но это только первый шаг — сойти до его уровня. А что ты дашь ему потом? Каким будет твое контрпредложение против того, что предлагает ему общество зрелищ и потребления? Куда ты можешь повернуть его интерес? Есть ли у тебя содержание, которое ты можешь передать ему? Переживаешь ли ты что-нибудь качественно, чтобы и ребенку предложить такое, что обогатит его жизнь? Эту красоту, которой ты очарован в душе?
Если ты живешь этим, то выдашь себя. Если ты живешь этим, оно выйдет наружу, проявится, и ребенок увидит это и обрадуется. Он почувствует, что получает от тебя нечто важное, такое, чего ему не дают нигде в другом месте.
Старец Паисий говорит, что «когда дыни созревают, то, даже если их в поле не видно, выдают себя ароматом. Незрелые, сколько на них ни наступай и ни дави, едва пахнут. А спелая благоухает и сама себя выдает». И ты, когда у тебя есть качество жизни, существенно поможешь своему ребенку.
Святой апостол Павел говорит:
Посмотрите, какой это мудрый совет. В Ветхом Завете вообще очень много советов. В Ветхом Завете много и педагогических советов: в Книге премудрости Соломоновой, в Притчах Соломоновых и др., но в Новом Завете советы просты, кратки, зато очень сильны и существенны. Как совет Господа:
Дети часто испытывают давление со стороны родителей. И возмущаются своими родителями. Они чувствуют, что с ними поступают несправедливо. А потом начинают скатываться с правого пути, ища себе иных просторов, иных способов развлечения, иных компаний, которые примут тебя таким, какой ты есть, без критики и безконечных претензий, без этого негодования, которое часто выражают родители. Без постоянных упреков.
Дети говорят:
— Я иду домой, а родители меня там всегда отчитывают. Постоянно говорят то, о чем прекрасно знают, что это меня выводит из себя. Постоянно говорят одни и те же слова, о которых знают, что я прихожу от них в ярость. Без конца выдают одни и те же комментарии, одни и те же замечания о моих друзьях и одежде. И делают так, что выводят меня до невозможности.
Великое дело — не прогневлять другого. И вот один секрет, как его не прогневлять: если ты испробовал какой-нибудь совет и видишь, что он не помогает, или испробовал какое-нибудь слово и знаешь, что оно, если его произнести, смерти подобно и всегда приводит к крику, тогда секрет таков. Эти обидные слова, это унизительное замечание или эпитет, которые оскорбляют твоего ребенка и приводят к ссоре и напряжению, — не говори во второй раз. Как-нибудь замени их, скажи что-нибудь другое, но только не говори тех же самых слов, которые всегда приводят к ссоре и крикам.
Все мы совершаем достаточно много ошибок. А так хотя бы созреем на собственных ошибках. Чтобы не допускать без конца одних и тех же оплошностей. Ты что-нибудь попробовал и увидел, что оно не помогает? Так не делай этого во второй раз. Ведь дети уже не принимают тебя всерьез и не получают от этого ни пользы, ни помощи. И знаете, что они говорят?
— Когда мать начинает меня ругать, она похожа на включенный плеер! Я к ней уже привык. И знаю: она будет так продолжать минут двадцать, говорить-говорить-говорить одно и то же, одно и то же. Я знаю все, что она скажет, потому что она всегда говорит одно и то же. А в итоге все равно будет так, как я хочу. И я проявляю терпение, ухожу в свою комнату, а время идет…
Но это же не близкие отношения! Насколько ближе те отношения, в которых присутствует любовь. А здесь отношения сопряжены с гневом и напряжением или безразличием. И мы начинаем ощущать себя чужими в собственном доме.
Другой может столько рассказать о вашей семье. Но больше всего о ней можешь рассказать ты. У вас есть такое право. У вас ведь столько раз появляется повод чувствовать себя огорченными, озадаченными и подавленными, но вы столько же раз и не имеете на это права. У всех нас и есть, и нет этого права. Причем одновременно. Потому я и сказал, что ничего из того, о чем я здесь говорю, не может касаться всех в равной мере. Однако всех нас может касаться нужда в молитве. Молитве всех за всех. Чтобы мы молились друг за друга, за свою семью. Чтобы молили Бога, да просветит нас.
Сказанным сегодня мы положили малое начало. Сегодня мы совершили невидимый переход в семью и увидели радость и боль, которые она скрывает. Сказали и о некоторых ошибках, которые наверняка совершаешь и ты, родитель. И если я тебя огорчил, если обидел, если сделал резкие и ошибочные выводы, основываясь на собственных домыслах, прости меня!
Знаю, у тебя есть право думать так, как ты думаешь. Но Христос хочет, чтобы мы заглядывали в себя и находили, чтó у нас не так. Чтобы понимали, если где согрешим. И молили Бога, да даст нам просвещение, да усладит нашу душу, наши поступки и слова, чтобы усладились и души наших детей, которых мир так сильно огорчает и хочет увести прочь от Бога.
Кушай, а то дедушка тебя накажет!
Когда Бог подает нам Свою благодать, мы что делаем? Протягиваем руки. И знаешь, как складываем их? Как малые дети, когда насыпаешь им конфет в ручки, или как когда раздают антидор, а нам хочется взять побольше, и мы набираем его полные пригоршни.
Это движение описывает и любой подвиг, который мы совершаем в Церкви. Другими словами, когда постишься, ты не говоришь Богу: «Сейчас я делаю то-то, но хочу, чтобы Ты мне за это воздал! Я постился, поэтому дай мне!» И когда в воскресенье утром идешь в храм, чтобы принять участие в святой литургии, не говоришь Ему: «Вот, я пришел в церковь. А теперь жду от Тебя награды!» Нет! Бог и без того сделает тебе множество подарков. Ведь Он любит тебя без всяких условий. Он ведь не как мы, то есть не «ты мне — я тебе». Нет, Бог любит тебя, даже если ты Его не любишь!
А разве ты не говорил мне, что столько лет совершаешь грехи и все никак не пойдешь в церковь? Так что же сделал тебе за это Бог, наказал? Нет, напротив, Он устроил у тебя все замечательно: и работу, и здоровье, ты ведь не испытываешь совершенно никаких страданий. Следовательно, ты согрешаешь, а Бог в ответ на грех воздает тебе любовью. Каждый раз любовью и любовью! И говорит: «Я тебя люблю! Я хочу, чтобы ты стал христианином не для того, чтобы Я тиранил тебя. Мне не нужны рабы».
Поделиться книгой: