Помоги проекту - поделись книгой:
Где любовь, ради которой Христос говорит, что если у тебя что-то попросят, то ты ему все дай и даже свою последнюю рубашку, чтобы чем-то пожертвовать ради других. Отступи ради другого. Если ты так поступишь, то сегодня примут тебя за жертву. Наша эпоха внушает нам определенный образ действий и таким образом воспитывает детей.
Я ездил на какую-то беседу и возвращался домой на электричке. Расстояние было примерно 7 километров, от центра Афин до Марусси. Это было в субботу вечером. В электричку вошло несколько юношей, они ехали развлечься, не сидится им дома, они едут отдыхать, что-то делать. Я смотрел на их лица и пытался по этим лицам представить себе святых. Я это успел сделать, но мысленно сделал некоторые изменения, говоря себе: «Если бы у этой девушки была другая прическа, и вообще, если убрать все это с ее лица, то какое было бы у нее красивое лицо! Какую нежную душу она имела бы, святая девушка была бы! И этот парень был бы святым! Мне кажется, что все они могли бы быть святыми». Но потом, когда я снова посмотрел на них здесь и сейчас, сказал себе: «Как же мы сделали детей такими: с дикими лицами, ироничными, с такой напыщенностью в поведении, с этой эксцентричной одеждой, разорванными вещами…» Я говорю себе: «Христос мой, счастливы ли эти дети? Они сошли где-то на темной станции, чтобы куда-то пойти, в ночные клубы, где собирается вся молодежь, есть ли смысл и цель в их жизни? Если кто-то заболевает, могут ли они сказать что-то, чтобы он утешился? Будут ли они терпеливыми, если испытают трудности в своей жизни? Если они женятся, поймут ли, как сохранить свой брак?» Так я думал про себя. Ты сейчас можешь сказать, что я преувеличиваю. Но скажи мне, сколько из этих детей завтра, когда создадут семью, сохранят свой брак на долгие годы? Я не желаю чего-то плохого, а только чтобы у них была счастливая жизнь, но мне что-то подсказывало (об этом говорит и статистика), что большинство из этих молодых людей ждет очень тяжелое будущее. Я имею в виду положение, в котором они находятся, так их сформировала эпоха, которая не заботится о том, даст ли она им качественную жизнь, что под качеством не подразумеваются спортивные залы, развлекательные центры, кафе и бары. Не это. Качественная жизнь — это нечто другое, чтобы твой ребенок научился устанавливать отношения с другим человеком, что, когда у него родится ребенок, он должен воспитывать своих детей должным образом. Научить их, для чего они живут, ради чего борются, научить их говорить спокойно, смотреть на них и улыбаться, удержать их дома, любить свою жену, не разводиться, и тогда наступит мир. И на его лице будет написан внутренний мир ребенка. Кто из этих детей имеет духовный покой? Кому я все это говорю? Тебе это говорю, родителю, который говорит, что его ребенок не хороший, а плохой. И я объясняю тебе, что твой ребенок не плохой, а наша эпоха сделала его таким. Наша эпоха, наш мир, то, что Церковь называет миром: весь дух, вся атмосфера, которую очень сильно дьявол эксплуатирует и вдохновляет. Он формирует климат нашей эпохи, потому что если бы Христос его сформировал, то супруги не разводились бы так часто — половина браков не заканчивалась бы разводом. Думал ли об этом твой ребенок? А ты меня слушаешь, и ты развелся. Разве это неправда? Брак твоего ребенка будет таким, как твой? И он ли не разведется? Или это стало обычным делом — жениться по три раза, так, по привычке, для разнообразия. Это не делает нашу жизнь счастливой. Если ты где-то не укоренишься, не станешь счастливым, не научишься испытывать спокойствия, не найдешь покоя, не сможешь найти себя. К сожалению, ошибки повторяются. И если ты не религиозный человек, то ты не сможешь жить хорошо, сойдешь с ума. Поэтому прославляй Бога, что ты находишься возле Христа, что у тебя есть свой дом, что у тебя есть смысл и цель в жизни, что ты знаешь, куда идешь, в Кого веришь, кого любишь, что радуешься мелочам: что пьешь воду и чувствуешь счастье, чего не чувствует тот, кто пьет дорогие напитки. Можете ли вы пить воду и быть счастливыми? Чтобы делать это, необходимо в себе иметь другой, более высокий источник счастья, чтобы тебя не одолели другие суррогаты, опыт и эмоции внешнего мира. Радость — это то, что живет внутри тебя. А затем ты радуешься и самым маленьким вещам.
Если посмотреть на маленького ребенка прежде, чем он испортится (прежде чем мы испортим его, прежде чем его разрушим), когда даешь ему что-то незначительное, какую-нибудь книжку, ручку, он играет и рад. Но он растет, все меняется. Все имеешь, и ничем ты не удовлетворен. Все покупаешь и все еще недоволен. Это наша эпоха. Такими становятся дети. Ребенок — это самый лучший ребенок на свете. Просто он дитя своей эпохи, нашей эпохи — больной, страдающий, с потребностями. Как говорил старец Порфирий, он нуждается в помощи, он запутался, его мысли путаные. И если такой ребенок все это сейчас услышит, то он не очень поймет, о чем я говорю. Потому что, знаешь, я говорю о другой Родине, которую мы потеряли, о ностальгии, о переживании, некоторые дети никогда не испытывали его, потому что ребенок не почувствовал, что такое хорошая семья, чтобы он ее мог вспомнить и умилиться. Когда ребенок растет в неустроенной семье, как я ему объясню, что такое хорошая семья, хорошая жизнь, в которой он никогда не жил? Но ты, взрослый, слушающий эти слова, вспоминаешь, наверное. Ты помнишь своих бабушку и дедушку, дядю или тетю, своих родителей, как жил в хорошей семье, и говоришь: «Да, все так, мы изменились в последние годы! Очень быстро, молниеносно меняется мир».
Атмосфера нашей жизни, условия и наши нравы в последнее время очень быстро меняются, мы разрушаемся, и вопреки всему я очень оптимистичен. Знаешь почему? Потому что дела не меняются к лучшему, и это очень оптимистично — для Церкви, а не для мира; для мира это путь, ведущий к самоубийству. Но для Церкви эта трагедия, которую мы переживаем, очень оптимистичная, потому что со дна, на которое вскоре опустимся, будем вынуждены начать кричать: «Что произошло, люди? Как мы достигли дна? Достигли дна, но больше так не можем! Что произойдет теперь?» И тогда начнем молиться: «Господи, помилуй нас!», тогда есть надежда.
Я не знаю, поможет ли тебе то, о чем я говорю, заставит ли тебя задуматься и порассуждать о своем ребенке, относиться к нему спокойнее, не кричать, сильно его не ругать. Когда начнешь ругаться с ним, кричать на него, даже когда начнешь ругать его, что, к сожалению, ты тоже делаешь, задумайся, что и твой ребенок уже ненормальный и раздавленный жизнью от стольких вещей, через которые он прошел. Ты можешь быть уставшим после тяжелого рабочего дня, но и ребенок очень измучен, как будто он работал восемь часов, потому что его утомляет телевидение, глупости взрослых, грех взрослых, отсутствие смысла, безсмысленная жизнь. Знаешь ли ты, что значит, когда ребенок живет столько времени без смысла, знаешь ли ты, какая это душевная усталость? Огромная усталость. Он растет с компьютером, но не имеет никакого смысла в жизни и сходит ума, сегодня дети заболевают от компьютеров. В то время как ни один ребенок еще не заболел от молитвы, от Христа, от Святого Причастия, от Церкви, от любви, от бабушкиных сказок. Говорят, что от компьютера их привозят в больницы. Дети-эпилептики, у которых бывают приступы, заражены компьютерной болезнью и становятся зависимыми от него. Какой-то ребенок показал мне видеоролик, который он скачал из Интернета. На этом видеоролике были засняты дети, страдающие от компьютерной зависимости, которые сами себя бьют, в истерии ломают клавиатуру. Дети не виноваты. И если он ломает клавиатуру, все ломает и нервничает, знаешь ли ты, что это значит? Это значит, что у них что-то начало пробуждаться. И чем громче дети кричат, чем больше они ломают, тем убедительнее это показывает, что они жаждут чего-то другого. Я понимаю это и говорю себе: «Эти дети — будущие служители Бога, в настоящее время сколько бы эти дети ни нервничали, сколько бы они ни дрались, если правильно будут нажимать кнопку, то все это обернется с полной силой к Богу».
Просто взрослыми еще не сделано правильное движение, не достигли правильной точки, где Бог ждет, чтобы привести детей к Себе, и только бы это время не замедлило наступить. Люби своего ребенка, прощай его, пойми его, то, что говорят дети, — правда: «Взрослые не понимают меня!» Пойми его. Я не советую тебе говорить ему: «Молодец, ты прав во всем!»
А немного поставь себя на его место. Подумай, как он вырос, что он пережил, какие вопросы его интересовали. Сейчас ты слушаешь эту радиопередачу, твой ребенок слушает ее? Нет. Ты это слушаешь и думаешь, твой ум очищается, фильтруешь, оцениваешь, сравниваешь. Ребенок не слушает такие радиопередачи, а слушает то, что предоставляет наша эпоха. И если нет Христа, как очистить его ум?
Друзья мои, Христос сказал: «Без Меня вы ничего не можете сделать. Без Меня вы запутаетесь, без Меня вы сделаете дыру в море, без Меня вы полностью погубите себя. Я вас не пугаю, а говорю вам правду, потому что Я Тот, Кто настраивает ваш ум, который просветлит вашу совесть; без Меня ваш ум заболеет. Я говорю вам об этом, чтобы вы это знали».
И мы говорим Ему:
— Сядь с краю!
И сейчас мы от этого страдаем — сходим с ума без Христа. Где-то в одном из посланий апостол пишет:
Твой ребенок очень хороший, он просто измученный и ущемленный. Любите своих детей!
Ты мне это лучше покажи
Как-то один из детей спросил меня:
— О чем ты говоришь в своих беседах? Мама тебя слушает, и ей так нравится. Но только когда вернется домой, делает опять то же самое!
По дороге сюда я думал и говорил себе: «Ну иди-иди, скажи опять то же самое, чтобы они снова сказали: “Как хорошо, отче!” — а придя домой, продолжили делать, что делали и раньше».
Беседы — дело хорошее, но только иногда я думаю, что мы, проповедники, приходя, можем сбить вас с толку и запутать, потому что один говорит одно, другой — другое. Вы слышите разные мнения, но только, как я заметил, у каждого из вас свое мнение, и каждый остается при своем. И матери и отцы продолжают вести себя, как привыкли, и если священник говорит, как нам удобно, то он хороший, а если скажет по-другому, то мы говорим:
— Да он и сам не знает, что говорит!
Поэтому будет лучше, чтобы мы были внимательней к себе.
Я спрашивал себя: «Что мне сейчас сказать, как говорить — начать их обличать или погладить по головке?» А потом сказал себе: «Что бы я ни делал, волноваться не стоит! Жизнь продолжается, семьи все разные, у каждого своя семья, свои проблемы, свой характер».
Один ребенок даже спросил меня:
— А тема какая?
Так спросил меня один ребенок в фейсбуке. И я ответил ему:
— «У моего ребенка возраст полового созревания».
Он сказал мне:
— А сказать, как надо было ее назвать?
— Как?
— «У моих родителей возраст полового созревания»!
— А почему ты так говоришь?
— Потому что не только мы в возрасте полового созревания, но и родители тоже. У моих родителей больше, чем у меня, возраст полового созревания, судя по их поведению, мышлению, упертости, личным и душевным проблемам.
И вы, родители, беретесь сейчас помогать реальным детям в возрасте полового созревания! Половое созревание — это период, начинающийся в средней школе, хотя мы в Греции ведем себя как дети пубертатного возраста до самой старости. То есть мать считает своего сына ребеночком, пока ему не стукнет 60 лет. Сыну 60, матери 80, и она говорит ему:
— Причешись, мальчик мой!
Сыну 60, а мать считает его ребеночком. Она не может перебороть этого чувства.
Все эти вопросы в Европе, Америке, за границей в большей степени решены с точки зрения независимости. Иметь ребенка в пубертатном возрасте означает, что ребенок готовится к тому, чтобы распахнуть свои крылья, полететь и что родители смирились с тем, что останутся одни: «Останусь с женой! Будем ходить с ней на лыжах, пить чай, смотреть телевизор, топить камин». А у нас, когда ребенок вступит в пубертатный возраст, мы начинаем строить новые планы по его покорению: «Сейчас ребенок еще больше должен принадлежать мне. Я должен видеть, что он будет делать в этом доме, который я ему построил. Как же его окружить еще большим вниманием? Надо его контролировать, как бы он, того и гляди, не отдалился, не взял какую-нибудь девушку, которую бы я не одобрил».
Мы все время хотим управлять детьми, а ведь такое поведение — отражение наших собственных проблем.
Родители вообще хотят всё время контролировать, управлять, ощущать, что в доме хозяин — мы и наше слово здесь закон: «Я сказал как отрезал! Все, так и будет!» Нам и в голову не приходит, что такое наше поведение по отношению к детям — это отражение наших собственных проблем. У нас самих проблемы еще не решены, а на детей и обрушивается вся эта наша, как говорят по-научному, психопатология. То есть мы выплескиваем на ребенка свои душевные проблемы.
На днях я читал, что наиболее неподходящими для воспитания детей являются родители, потому что они молоды. Не поймите этого неправильно, это написано не по злобе, а чтобы объяснить, что смочь создать и родить ребенка еще не означает, что ты можешь и вырастить его правильно. И по жизни это так и есть, конечно. Потому что у зрелого человека есть мудрость, опыт, хладнокровие, душевное равновесие, а молодой человек не может так рассуждать. Молодой родитель, ребенок которого понемногу вырастает, делает столько ошибок потому, что заранее не определился, чего именно он хочет, поскольку и сам до конца еще не изжил свой пубертатный возраст.
И знаете, почему мы такие с нашими детьми? Потому что, когда были маленькими, мы были «хорошими детками». Сюда я отношу и себя, не смотрите на меня как на противника — мы все делаем ошибки, и священник тоже. И он тоже не годится на то, чтобы исповедовать, когда за душой у него всего-то есть, что одно рукоположение. Если я стал священником в 25 лет и в 30 начал исповедовать, то разве возможно, чтобы я исповедовал людей как следует? Я не говорю о благодати таинства, ты обладаешь ею, даже если был рукоположен в священника в 20 лет, я имею в виду способность дать совет. Ну какой совет я могу дать 50-летней даме? Я совершу тут ошибки, потому что еще не пропекся по жизни, не был искушен, не испытал боли, не плакал.
Мы так запутываемся в отношениях с молодежью потому, что, когда сами были юными, были очень хорошими детьми. Быть хорошими — это не совсем естественно, как это ни прискорбно. Потому что невозможно быть молодым и не быть немножечко бунтарем. Иногда люди говорят мне:
— У меня на редкость хороший ребенок! Такой тихий!
— А сколько ему лет?
— Восемнадцать.
— И что же он делает? Немножко верует, немножко бунтует, немножко выступает против?
— Да ничего такого!
«О, — думаю я, — Пресвятая Богородице! В тридцать лет все это всплывет».
Но в 30 лет он, однако, уже женат и вымещает все это на детях. Потому что это естественно, чтобы, когда человек растет, он проходил через противление, напряжение нервов, бурные желания, поскольку все это заложено в нас и в нашей природе. В какой-то момент это должно проявиться.
Я не говорю, что это должно проявляться и выражаться без стыда и срама, но вообще не иметь этого в жизни невозможно. А мы бываем очень хорошими детками в нежном возрасте, а в результате, когда женимся и родим детей, наше половое созревание и раздражительность начинают выпирать, и дети этого пугаются.
«Помочь моему ребенку, заняться им, спасти его! Сказать ему, куда он должен пойти, как одеться, с кем говорить, проверять его телефон, электронную почту, если я знаю пароли или взял их у его брата или сестры, по секрету сообщившей мне их» — и еще уйма всяческих ухищрений, лишь бы не уважить свободу ребенка и не унять свой страх. Мы боимся, мы считаем, что «если я возьму в руки жизнь другого, то спасу его».
Христос знал, что говорил, когда сказал, чтобы мы не называли никого отцом или матерью на земле: «Я — единственный ваш Отец» (ср. Мф. 23, 9).
Многие говорят: «Да без меня ребенок погибнет! Если меня не будет рядом, то он погибнет!» Это ошибка. Независимо от того, будешь ли ты рядом с ребенком или нет, он вырастет душевно и телесно. Это все равно что посадить в землю помидор и полить его, он вырастет и станет помидором, а не арбузом, так и твой ребенок найдет свой путь. Не надо все время висеть у него над душой. Он сам найдет свой путь. Он не один, у него есть ангел-хранитель, Святое Крещение, Святое Миро, Святое Причастие, Святые Тайны.
Вывод? На практике мы не верим ни во что из всего этого. Потому что если бы верили, то спали бы спокойней, доверяя Богу касающееся нашего ребенка. Ведь рядом с нами не какой-нибудь плохой человек, а ребенок, он хочет найти себя и борется с собой, со своей душой, своими гормонами, своим телом, с окружением, а вместо того чтобы найти рядом благоприятную среду для развития, он находит руку, которая ему указывает, наказывает, кричит, вообще окружение, которое его напрягает.
И чего же мы этим добиваемся? А очень просто — мы теряем своих детей. Это просто. Дети перестают думать о родителях, не общаются с ними, все время от них прячутся. И чем изобретательнее становитесь вы в раскрытии всех их делишек, тем изобретательнее становятся они в том, чтобы скрывать от вас свои тайны и не говорить о них. Потому что то, как вы это делаете, — это нехорошо.
Один человек пришел, чтобы увидеть старца Паисия. Тогда он был студентом и собирался поехать в США, занимался рок-музыкой, современными музыкальными направлениями и т. д. Он шел, чтобы узнать мнение старца, и спросил его:
— Отче, я собираюсь поехать в США. Что вы скажете, ехать мне туда?
— А почему бы тебе не поехать?
— Да там мирская, греховная жизнь, скопление людей, суета, движение, разные там теории, девушки, парни, люди, я собьюсь с пути! А еще я занимаюсь рок-музыкой. Разве все это не опасно?
— Ну послушай, ребенок! Мне неизвестно о роке и ксе-роке. Я знаю вот что: ты любишь Христа? Тогда иди куда хочешь, и тебе ничто не повредит! Не любишь Христа? Тогда где бы ты ни был, хоть тут оставайся, но ты в опасности.
— То есть, отче, вы разрешаете мне, несмотря на то что я слушаю рок?
— Я сказал тебе: я не знаю о роке и ксе-роке.
Научи ребенка любить Христа, но так, чтобы он прочувствовал Его, жил Им, а не навязывая ему Бога.
Секрет в том, чтобы научить своего ребенка любить Христа и чтобы то, что ты ему дал, он впитал в себя, прочувствовал, жил этим, а не чтобы ты навязывал ему это и постоянно его преследовал.
Твой сын уехал учиться в Лондон, а мать звонит ему из Афин, чтобы посмотреть, сварил ли он себе яйцо:
— Ты сварил яйцо?
И ребенок не моргнув глазом произносит ложь:
— Да, как ты мне сказала! — А на самом деле он заказал себе еду, потому что думает: «Да кто сейчас будет заниматься этим!»
То есть он не воспринимает тебя всерьез, потому что не может воспринять тебя всерьез: человеку 22 года, а ты говоришь ему, чтобы он сварил себе яйцо!
Все, что я говорю сейчас, знаете куда ведет? Мало-помалу тема отклоняется куда-то, потому что вы видите, что тема детей оказывается вовсе и не темой детей. Иметь ребенка в пубертатном возрасте реально означает то, что сказал этот ребенок в самом начале: «У моих родителей возраст полового созревания». Эта тема — о родителях: все ли у них хорошо между собой?
Когда я хочу говорить родителям о детях, то рассказываю им о самих родителях и говорю: самая лучшая помощь вашему ребенку — это чтобы вы были счастливой парой. А все остальное — слова, просто чтобы что-нибудь сказать. Вы согласны? Быть счастливой парой означает 24 часа в сутки давать своим детям живой пример того, что такое счастливые семейные отношения и семейное тепло, то есть это не проповедь, а жизнь и переживание. Об этом говорить не надо, это видно.
Старец Паисий говорит, что мать научила их молиться, никогда не говоря: «Помолитесь!»:
— Она постоянно молилась, и мы это видели. Мыла кастрюли и молилась. Готовила и молилась.
Разве нужно, чтобы такая женщина говорила тебе: «Деточка моя, помолись»?
Вы говорите детям, чтобы они читали, а сами держите в руках пульт. Щелкаете по каналам телевизора и говорите:
— Читай, дитя мое! Читай! — И тут же говорите мужу: — Включи другой канал, фильм начинается!
То есть дома у вас жизнь проходит на разных уровнях: одни из вас живут в своем расслабленном, благостном мирке, а ребенка ты хочешь поместить в другую систему жизни. Ругаешься и дерешься с мужем (или женой), а хочешь, чтобы дети у тебя были как овечки. Но так не бывает, и это болезнь. Это определение шизофрении, в которой мы все коснеем. Себя я тоже не исключаю, потому что мы все этим страдаем.
Важно это признать и перестать говорить: «Это ребенок виноват!» — а сказать, что «в конечном счете это у меня не все в порядке! Где-то и у меня не все хорошо».
Ведь дети постоянно говорят, что не выносят своих родителей:
— Я не могу! Я их не выношу! Такую мать и такого отца!
Как-то одна девочка плакала в лицее, и она сказала мне:
— Я больше не выдерживаю, отче! Моя мать церковный человек, но как она живет, это неутешительно и для нее, и для нас. Потому что Христос сказал, чтобы мы научились от Него, потому что Он кроток и смирен сердцем (ср. Мф. 11, 29). И в другом месте: «Придите, чтобы Я вас утешил»(ср. Мф. 11, 28). А я не видела такого покоя дома, постоянно одни крики, истерики, нервотрепки и, — она сказала такое слово, — капризное поведение. Одно говорит утром, другое — в обед, третье вечером. Утром она нервничает, и всё у нее не так. Ей нужно выпить пятьдесят чашек кофе, выкурить пять сигарет, чтобы прийти в себя, и потом она начнет говорить со мной помягче. В обед она и такая и такая, а вечером уже ласковая и говорит мне сладкие слова. Утром все повторяется сначала. Эта манера вести себя меня вымотала. Я не знаю, что происходит. И наоборот, отец не ходит часто в церковь, зато он нормальный человек. То есть когда мы сказали ему об одной бедной однокласснице, то он вынул пятьдесят евро и протянул мне, чтобы я ей отдала.
Потом она повернулась и сказал мне такое, что следовало бы понять ее матери, но только она этого еще не поняла и не поймет. Поэтому я вам вначале и сказал, что очень трудно бывает проснуться. Эта девочка сказала мне:
— Отче, маме надо скорей обратиться к врачу.
Она имела в виду ортопеда. Я сказал ей:
— А почему ты это говоришь?
— Потому что проблема так не решается! Она не может вести себя так дома.
Позвольте рассказать вам из моего малого опыта работы в школе с детьми и из бесед со многими супругами: хоть я и не помог им, зато слышу, что они говорят мне. Я видел очень много проблем, когда требуется помощь родителям, причем помощь не только священника, но и школы, какого-нибудь психолога, с которым ты бы поговорил, врача, которого бы посетил, чтобы понять, почему ты так относишься к ребенку, что происходит, отчего у вас дома стоит такой шум и кавардак.
Сейчас я вас разочаровываю, потому что вы говорите:
— Хорошо, но ты уже столько времени говоришь. В конце концов ты скажешь нам, как исправлять детей? Мы затем пришли сюда, чтобы услышать, как это сделать, а ты говоришь, что…
Да, но вопрос тут не в детях. Что я скажу 15-летнему ребенку? Только попробуй сказать ему что-нибудь и коснуться его жизни, он тут же даст тебе такой ответ, что припечатает тебя. Я спрашиваю его, почему он не «хороший ребенок» и т. д., а он мне в ответ:
— А почему бы вам не сказать это маме, которая уже пять дней дуется и не говорит с отцом? Я, что ли, виноват? Они молчат дома уже пять дней.
Звоню мужу и спрашиваю:
— Ну почему ты так ведешь себя с женой?!
— Да это я, что ли? Я хочу помириться с ней, но она не хочет, считает, что я ее враг.
«У меня ребенок в возрасте полового созревания». Надо иметь огромное терпение, пока вырастишь ребенка, но только делать это надо правильно. Вот в чем вопрос.
— Пять дней она со мной не разговаривает, не дает подступиться к ней. Всегда выставляет на первый план Бога, чтобы оправдать какие-нибудь свои проблемы. Она хочет, чтобы мы жили с ней, как на Святой Горе Афон! То и дело говорит: «Ах, какой это дивный подвижник! Какое замечательное житие!»
Первый отец, которого узнаёт ребенок, — его родитель. Потом он по нему будет мерить и Бога-Отца. Так каким он Его увидит?
Да, но только мы читаем подвижников не для того, чтобы жить с детьми и супругом как аскеты, мы ведь живем в Афинах. Вот так до ребенка и доходит послание: «Мои родители не любят друг друга, они не счастливы, не соединены, они не влюблены друг в друга». А что в таком случае остается делать священнику? Что делать Церкви? Что делать Богу? Ведь Бог поставил тебя служить для ребенка дома Его образцом.
То есть первый отец, которого узнаёт ребенок, — это не Отец из молитвы «Отче наш», а ты. Первый отец для него — это его собственные отец и мать, с которыми он живет. Если он полюбит тебя, то и Бога полюбит. Потому что я начну говорить ему: «Бог добр, потому что Он наш Отец», — и он тут же, как только услышит слово «отец», подумает о своей семье.
А сейчас скажешь ему об отце, а он содрогается. Так я сказал одному ребенку:
Поделиться книгой: